В толпе мы ищем друг друга.

Джин не знает куда себя деть. Даже за руку страшно держать. Он изменил все свои планы и говорит, стараясь не задеть по больному. Станет-ли легче? Он делает далеко не лучший расклад, потому что уже четвёртый день она спит в ванной и кричит во сне. Чимин складирует тортики в холодильнике и каждый раз с утра пораньше едет за свежим, но девушка отказывается. Как и от помощи врачей, и таблеток, которых уже тоже набралось на сто нервных срывов вперёд. Джин сходит с ума от догадок, ведь парень и девушка молчат, не объясняют. Лим просто прижимается к нему, когда он задаёт вопросы и гладит по голове. Наверное это правильно, ведь один ее вид можно засчитать за самый яркий рассказ. Джин не по наслышке знает, что все хорошее и плохое остаётся внутри. Оно не забывается, не выветривается, не исчезает. Это как бросить камень в море, сначала брызги, а потом на дно. Вот так же и все что пережил на дне осадком. Внутри у каждого мегаполис того, что ты хочешь забыть, но не забываешь. Остаётся только ждать, когда все брызги уляжутся и она сможет прийти в себя. Джину лишь остаётся светить ярче и стать для неё маяком, которым она день за днём была для него. Брюнет перемешивает сахар в кофе и косится на часы. Телефон разрывается звонками от Намджуна, как будто он сам не понимает, что это будет вверх вероломства ответить. Он переворачивает тот экраном вниз и провожает взглядом Чимина, который кладёт увесистую стопку бумаг на стол.       — Что это? — берет пальцами пару листов омега и внимательно вчитывался.       — Понятия не имею. — обречено вздыхает Пак и плюхаетя на стул. — Но мы должны разобраться, пока Меоль не может.       — Надо позвонить Хосоку. — сдвигает брови на переносице Джин. — Он точно поймёт.       — У него наивалом работы. — массирует виски пальцами омега. — Так. — садится ровно парень. — Мы с тобой советники. Она нам доверилась. — твёрдо говорит он. — Значит твоя половина и моя половина. Мы сможем. Изначально Джин с осторожностью отнёсся к Чимину, но то как он взялся за дела Меоль и ночами не спит, чтобы прервать ее крик, от которого сам Сок терялся первые ночи, убрало все рамки между ними. Пару дней в кромешной неразберихе и вот уже более сплочённых, нацеленных на общее дело людей не найти. Джин медленно и осознанно вчитывается в каждую строчку. Поставки импортом в другие странны, управления отелями, арендная плата за использование улиц. Столько всего требует внимания их новой главы, как и ее отец, который требует свою дочь. Брюнет зажимает губами колпачок от маркера и выделяет по его мнению важное. Да, конечно, Хосока лучше не отвлекать, ведь он отвлекает мистера Кима. Пару часов и Чимин въезжает во все, принимаясь помогать и ему. Ещё пару часов и они оба складывают в своих головах что к чему. Омеги поворачивают свои головы и затаивают дыхание, когда замечают голубоглазую, которая спустилась вниз слишком тихо. Только Джин собирается открыть свой рот, как она жестом показывает помолчать и берет в руки один из листов. Меоль вытягивает вторую ладонь вперёд и без слов просит следущий листок, который тут же отдаёт Чимин.       — Вы решили украсить наши темные будни? — улыбается разбито она, откладывая листы и косясь на разноцветные маркеры.       — Так было проще запомнить главное. — виновато тупит глаза в пол Пак.       — Отлично. — гладит его по плечу девушка. — Но, пожалуйста, перед сдачей распечатай новые, а то и так скептики по поводу нас будет много.       — Меоль. — тихонько зовёт ее Джин. — Ты как? Готова? Мы можем сами.       — Хорошо. — кивает она и заправляет прядь за ухо, потянувшись к одному из стаканчиков с кофе. — У меня как раз два поручения. Поэтому фломастеры в сторону.       — А как же… — взволновано начинает Чимин, сгребая в стопки листы. — Тут столько надо сделать. — он пальцем тыкает в одну бумагу. — Вот тут срочные поставки.       — Это не так важно. — делает глоток, который обжигает изнутри Меоль и расходится каждом.       — Все. — паникует брюнет и вскакивает, хлопая ту по спине ладонью. — Булемия. Это булемия.       — Сломаешь ей спину. — подрывается с места Пак и пытается поймать руки Джина. Меоль посмеивается, смотря за спорившими омегами. То что она чувствовала все эти дни было похоже на отравление. Не хотелось вставать и вообще шевелится, позволить яду достигнуть своей цели, в затем выблевать все в унитаз. Эти двое каждый раз кутали ее в одеяла, ведь дрожала она дико. Но Лим не могла им объяснить, что холодно не с наружи, холодно было внутри. За эти долгие дни и ещё более долгие ночи омега миллион раз представляла свою встречу с Тигром. Она знает, что как только услышит его голос сломается быстрее, чем успеет сделать вздох. Это неизбежно и Меоль подготовила себя к этой неизбежности. Когда нибудь точно наступил день и сердце усвоит печальный урок, записывая его в опыт. Время может и не лечит, но ведь есть ещё много вариантов. Меоль узнала цену поступкам и цену бездействию. Узнала вещи, которые раньше не замечала и которые теперь бегут дрожью. Запомнила секунды длинною в вечность и вечера длиною в миг. В этой жизни все бесмысленно. Все что было и все что будет, важно лишь то что есть сейчас, а сейчас дофига и больше дел. В конце концов планета Земля изначально плохо оборудована для веселья и счастья. Родители, когда ее сочиняли, не спрашивали, хочет она сюда или нет. Никто не говорил, что тут так грустно и тускло бывает, когда ты растёшь. Так вот прямо сегодня, прямо сидя на краю ванной, прямо смотря в кафель Меоль вдруг поняла оправдание человеческой жизни. Это помочь другому человеку, помочь не так мучится. Поэтому на уме появляются дела поважнее, чем читать эти бумажки на столе.       — Вот что смешного? — ставит руки в боки Джин.       — А если это истерика? — тихонько спрашивает Чимин и медленно забирает металические палочки со стола.       — Блин. — пропускает лёгкие смешки из-под губ омега. — Вы похожи на женатую парочку.       — Ты вернулась. — сгребает ее в охапку брюнет. — Я муж. — заявляет он, смотря на непонимающего Пака.       — Да. — кивает Лим, обхватывая его талию руками. — Который будет искать дом для своей жёнушки.        — Дом? — переспрашивает Чимин. Дом. Такое простое слово выбивает его из колеи. У него никогда не было дома, а он всегда мечтал о нем. Чимин хотел иметь своё тёплое место. Бесчисленное количество раз представлял себе детали. Чтобы соседи знаете, которые тебе улыбаются. Чтобы свои традиции: по выходным пирожные, по пятницам что-то из теста, пить чай на кухне до глубокой ночи, конфеты в вазе, светлую скатерть, качели в саду, скамейка во дворе и чтобы гостям всегда были рады. Завести семью. Чтобы когда кто-то спит все на ципочках ходили. Разговоры за ужином о планах на день и вечером о прошедшем. Записки на холодильнике. Чтобы повышенный тон в этих стенах был табу. Чтобы спать никто не уходил, не пожелав спокойной ночи. Выходной сервиз на праздники и каждому жителю по любимой кружке. Чтобы там счастье было, будто в мае гуляешь. Тепло хотел и чтобы хотелось возвращаться туда где живёшь. Чтобы душу дрожью пробирало прямо на пороге от нежности. Именно так он представлял себе. Ведь каждый так или иначе ищет свой дом. Вот только наконец он понял, что дом это не страна, не города, не квартиры- это люди. Которые не обвиняют, не наступают на горло, не принуждают, а слушают, не тыкая ошибками из прошлого. Людис которые видят в тебе ценность, радость для себя. «Дом» теперь он понимает иначе-это не дома. Он его уже нашёл и согласен на любое своё местожительство, лишь бы двое обнимающихся напротив были поблизости. Слов благодарности во всех языках не найдётся, чтобы выразить то что он хотел был сказать Меоль, за то что дала ему возможность стать наконец человеком.       — Или квартиру, как захочешь. — улыбается ему голубоглазая.       — Подожди. — машет руками из стороны в сторону парень. — А почему не я?        — Ты будешь занят сносом одного барделя. — быстро странновится серьёзной она. — И пристраиванием омег, которые захотят выбраться из этого дерьма.       — С удовольствием. — кивает ей Чимин.       — Квартира или дом? — спрашивает брюнет, беря телефон в руку. 🌹🌹🌹🌹🌹 Юнги вертит в руках бакал с янтарной жидкостью и не скрывает усмешки на дне зрачков. Тут не понятно кто из них хозяин положения. Вот раньше он всегда был, а теперь омега перед ним не отводит взгляда и деловито садится на кресло, закидывая ногу на ногу. Взмахос руки он отпускает охрану и кивает, чтобы Чимин сделал так же, но тот все же оставляет одного громилу, чем и выдаёт себя. Мин вск ещё помнит его тело на ощуп. Появившиеся синяки под глазами и сжатые в полоску пухлые губы ни чуть не портят его образ. Парень пылает как огонь и хочет сжечь все в этом кабинете, где Пак стонал под ним много раз, но он держится и смотрит в монитор ноутбука.       — Ты меня позвал. — напомонинает ему Чимин. — Может уже скажешь для чего?       — Бардель. — коротко и ясно произносит альфа, не отрываясь от щёлканья клавиатурными кнопками.       — А что бардель? — вскидывает брови омега. — Это собственности Чеширов.       — Он кормил не только вас. — вздыхает глубоко Юнги, будто пытается обьянить сложнейшие вещи пятилетнему ребёнку.       — Мы снесли здание для постройки нового. Раф может найти и взять в аренду что-то другое. — сбрасывает входящий звонок парень и убирает телефон в карман. — Если это все, то нам бесполезно говорить. Ты лишь тратишь мое время.       — Вопрос в шлюхах. — откладывает ноутбук и облокачивается на спинку Мин, заппокинув голову вверх, чтобы не смотреть в сторону запаха лайма, который дурманит голосу. — Их мы в аренду не брали.       — Да? — хмыкаете Чимин, будто не понимает к чему клонит альфа. — Жаль, что нашего лидера это не волнует.       — Ее первое прямое распоряжение? — заинтересовался Мин.       — Тебя это касаться не должно. — холодно отрезает Пак.       — Советник из тебя так себе. — ядовито улыбается Юнги в спину парня, который собрался уйти не попрощавшись.        — Вот как? — усмехается Чимин. — Ну, раз я таки ужасен, то уйду из профессии. — тормозит, но не оборачивается он.       — Рад, что ты можешь шутить по этому поводу. — дырявит его затылок глазами Мин. — Будтьте осторожны. В этот раз я помогу разгребсти необдуманные поступки, в следущий не буду.        — Думаешь не справлюсь? — сжимает кулачки омега, впиваясь ногтями в ладонь.       — Фактически уже не справился. — фыркает Мин.        — Я должен был отговорит ее? — наконец поворачивается Чимин и Юнги замечает беспокойство в его глазах. Прямо сейчас он совершает вторую ошибку. Никогда не сомневаться в решениях главы дома при других семьях. Альфа не произносит это в слух. Потому с ним Чимин может позволить себе такое. Мин точно на расскажет. Омега очевидно волнуется, ведь натягивает рукава водолазки на запястья. Конечно, первое поручение. Тут можно было и не спрашивать очевидное. Юнги встаёт и засовывает руки в карманы, обходя стол и облокачиваясь на него. Он обдумывает. Прям на полной серьёзности, как бы он сам поступил и что бы сказать ещё, что-бы Пак задержался на пару минут. С утра он думал, что стёр Чима из памяти, но он тоже совершил вторую ошибку. Первая была, когда Мин позволил себе привязаться к нему.       — Нет, — кочает отрицательно головой альфа. — Не должен был. — берет пачеку сигарет со стола он. — Меоль не глупа. Может я просто не понимаю ее ходы, а вот ты понимать должен.       — Я могу воспринимать это за совет? — едва заметно приподнимаются уголки губ омеги. — Или мне наоборот не вслушиваться?       — Первое. — зажимает фильтр губами альфа и чиркает зажигалкой. — В интересах Тигров, чтобы Чеширы держались на плаву. Говорит это, но хочет совсем другое сказать Мин. В его интиресах, чтобы Пак держался на плаву. Одной сигаретой точно не обойтись, понимает он через затяжеку. Сердце слишком бешено колотится, просто из-за того что Чимин пришёл. Он ведь прекрасно знает, что необходим ему этот омега. С первой встречи подсадил на себя, как самый изошренный наркотик. Юнги просто хотел держать его при себе, не совсем понимая зачем. А вот с его отсутсвием понял. Возможно он слишком собственник, но это суть Мина, как не умеете проявлять эмоции. А Пак? Полная противоположность. Всегда жаждал свободы и с Юнги ему ее было мало. Один из них всегда страдал и похоже пришла его очередь.       — Угостишь сигаретой? — бесстрастно спрашивает Пак. — Свои оставил в машине.       — Возьми. — кивает на пачку Юнги. — Но это…       — Вредено. — продолжат за него Пак, подходя ближе.       — Раз знаешь зачем продалжаешь? — прикуривает ему альфа и старается глубоко не дышать, чтобы не сорвало крышу.       — А ты? — резонный вопрос, даже очень.       — У каждого свои причины и права на отравление легких. — усмехается альфа.       — У меня их больше. — затягивается Пак, а затем выдыхает струйку дыма.       — Посмотри на меня. — гнев в Юнги растёт мизерными шажками, поэтому рука сама тянется к скулам, которые он сжимает.       — Не ври. — тушит бычок о стол Пак и смотрит чётко в глаза. — Ты не скучал. Чимин слишком долго молчал. Долго пытался объяснить глупому органу, который обычно в паре с мозгом не работает, что они тут как игрушки. Как бы Юнги не старался, он не скучал. Альфа просто не умеет это делать. Ведь если бы умел, то не сжигал каждый раз до тла словами. Сжигал его и не оставлял не единой живой души- целыми городами выжигал без разбору. Чимин и хочет, и нет находится здесь. Хотя по сути он и не здесь. Он где-то в воспоминаниях от, которого приятного мало. Мин держит так властно и нежно. Глаза Пака орут «не нужно». Он жмурится и сдерживает своё желание бежать, как можно дальше, ведь запах мяты давит сильнее, чем пальцы на его лице.       — Не скучал. — звучит как вызов, а на самом деле немой крик его очередного отрицания. Руки Пака тёплые, а кожа под ладонью невозможно гладкая. Хочется обнять и бешено вдохнуть в себя лайм. Юнги держался ведь гордость играет далеко не последнюю роль в его жизни. Вот только он тянется поцеловать. В ответ омега сопротивляется, выворачивается из рук и бежит к двери, сообщая охраннику, что пора уходить. Дверь хлопает. Не выйдет больше так. Мин изначально понял, но ничего с собой сделать не смог. Когда-то омега каждый день повторял что любит, а Юнги смеялся, ведь как шлюха может любить, как можно ее любить? Не знает, а сам погряз. Мин привычно подходит к окну, как и всегда провожая свою лису взглядом. Он уязвим и Чимин уязвим. Все было слишком долго и слишком неправильно. Юнги не стал принцем, а стал тем самым злым драконом для Пака. Прямо сейчас он даёт ему свободу, вот бы только тот реже попадался на глаза, иначе в следущий раз Мину придётся спасаться бегством. 🌹🌹🌹🌹🌹 Меоль выходит на улицу из машины и смотрит на офис отца. Окна высокого здания отбрасывают от себя солнечные лучи. Она неспешно делает пару шагов и легонько кланиется в ответ охране, которая открывает перед ней двери. Каждый шаг стоит больших усилий, чтобы держать непринуждённый вид. На первом этаже, как всегда большая суета. Омега на рецепшене улыбается и приветствует ее. Что там по правилам? А, ну, да. Улыбка в ответ, которую белокурая выдавливает из себя. Тяжело играть роль буквально жалкие секунды, а придётся на каждодневной основе. Как можно не сорватся и держатся? А данный момент это кажется нереальным, как и отражение, которые она краем глаз видит в тёмных стёклах отделяющих кабенеты ее сотрудников. Совсем осунулась и синяки под глазами слишком большие. Зря о отказалась от визажиста, которого утром привел Чимин. Вряд ли получится справится и отец далеко не идиот-раскусит. Это всего лишь вопрос времени. Меоль тормозит выходя из лифта, который по закону подлости поднимается чуть быстрее, чем обычно. Глупо придумывать решение сейчас, ведь омега давно ничего не решает. Пару глубоких вдохов и она подходит к двери, которую открывать не хочется. Это делает Хосок, который был осведомлён о не прибытии и улыбается во весь рот, пропуская Меоль на личный алтарь, где бужет происходить распятие. Если можно попробывать найти плюсы, то это кабинет отца, который всегда манил своим уютом. Ее мама лично обставляла каждый уголок. Может поэтому из всего здания этот закусочку выглядит самым домашним. Самым тёплым. Надежда-не потопляемое существо, которое навевает воспоминание и даже сеет внутри омеги уверенность хрупкую, что брат и отец будут вести семейную болтовню о чем то таком же лёгком. Меоль многое хочется поменять, но она и на миллиметр не сдвинет фигурки на столе, которые ещё молодая мама пристроила. Именно такой она ее запомнила. Молодой и счастливой. Запомнила все чему ее успел научить «самый лучший пример для подражания». Женщина смогла объяснить, может если конкретно порытся в памяти, то и показала скорее всего, что живут они в мире, где похороны важнее покойника, где свадьба важнее любви, где внешность важнее ума. Культурная упаковка тут всегда была важнее, чем содержимое. Может быть поэтому у Меоль установка в коде не пробиваемая, что бы не показывать себя, ту которая ещё вчера царапала свои калени в углу ванной. Чтож тут нечего уже стесняться, каждый второй в мафии торгует собой всерьёз. Просто одни продают тело, другие время, третьи свой труд, а четвертые душу. И вот что страшнее: духовная или физическая проституция- это уже вопрос. В голове практически стёртый, тихий голос повторяет свои наставления: не кусай губы, пей больше воды, с незнакомцами не разговаривай, не читай плохих новостей, спать не позже одиннадцати, никому не доверяй. За такой кароткий срок успела нарушить все. Омеге мысленно нечем поделится со своей матерью, как она делала это раньше. Меоль погасла, как сотня тысяч других свечей и обсолютно не знает, как вылечится.       — Ты была занята? — оценивающе разглядывает своего ребёнка Альфа, отодвигая стопку папок в сторону.       — Можно и так сказать. — Полностью облокачивается на спинку стула с мягкой, тёмной обивкой Омега и благодарно кивает Хосоку, который даёт ей стаканчик с кофе. — Прости. — виновато улыбается она.       — Я передал все Хоупу. — осведомляет ее Ким. — Он разберётся с получением полномочий.       — Ни за что не поверю, что ты позвал меня из-за такого пустяка. — прислоняет к губам стаканчик и тут же убирает его от лица омега, сдерживая рвотный рефлекс.       — Смотри-ка. — гордо дёргает годовой альфа. — Взяла и сама ответила на свой вопрос, почему я выбрал тебя.       — Только вот почему ты то выбрала Техена? — произнося имя, брат пропускает секундную недовольную гримасу.       — Нашу родословную не помешало бы разбавить. — ведёт легонечко плечами она и скомкано усмехается. — Чеширы всегда получают самое лучшее и связывать себя узами надо с лучшими. И вроде бы говорят, как раньше и люди те же, но тут и сейчас Меоль ощущает себя пленницей собственной семьи и дома. День солнечный, но до невозможности тоскливый и вряд ли что то изменится завтра. Знаете такие несуществующие завтра? До них время измеряется не в часах, а в бессоницах. Хосок видит, что с ней обсолютно не ладное творится, но как и полагается альфам не лезит в омежьи пустяки. А Меоль впервые хочется, чтобы кто нибудь влез. Влез так, чтобы забрать ее силой и увезти подальше без возможности вернутся.       — Чонгук тоже был вполне неплохой вариант. — подмечает задумавшись отец — И кстати более ожидаемый.       — Когда авдовею присмотрюсь к нему. — встаёт медленно омега и поворачивает корпус к окну, делая в его сторону пару шагов.       — Он поклялся нам в верности. — сообщает Хосок, вставая около сестры и устремляя взгляд сквозь стекло. — Было бы неплохо, если бы ты рассмотрела его кандидатуру, как соратника для себя.        — Как там Аи? — меняя тему, спрашивает девушка, перекатывая в пальчиках стакан с некогда любимым, ванильным, холодным кофе.       — Ты вообще слушаешь? — вскидывает бровь Лим и облокотившись на стол ладонями, встаёт. — Тебя волнуют не те вещи, которые должны.       — Меня волнует именно то, что должно. — отрезает слишком резко она, сама от себя на ожидав такого.       — На секундочку это ты устроила то представление. — довольно чётко и строго напоминает отец.       — Поэтому и спрашиваю. — сбавляет обороты Меоль, вздохнув. Ведь представление только началось. — Рановато было видеть для неё такое.       — Хосок. — обращается альфа к сыну. — Во сколько ты первый раз увидел, как я всадил пулю в человека?        — Лет пять. — холодно и без раздумий отвечает шатен.       — Мы с ним не показатель. — закусывает губу омега. — Я не хочу тащить ее в этот мир. Хоть один из нас может же прожить без этого?       — Она смышлёная, поэтому не руби с плеча такими решениями. — пересаживается на диван мужчина. — Ты можешь передумать. Стоит согласится, но в слух она этого не произносит. Отец тоже передумал. Не понятно что стало переломными моментом в его решении, но оно прогремело. Задушевных бесед не выходит. События снова не совпадают с ее ожиданиями. Меоль даже теряется, понимая, впрямо ставя подписи на документах, которые ей подсовываем отец, что лучше ожиданий не иметь вовсе, а ещё лучше быть сразу готовым ко всему. Все по взрослому. От взросления дороги и путей отступления нет, как и из этого нескончаемого круга, который затягивает в себя все сильнее. 🌹🌹🌹🌹🌹 Первое правило каждой отдельной семьи связанной тесно с главой: никогда не ссорится на людях. Джин наматывает уже пятый круг по гостиной и не реагирует на попытки папы вразумить и его, и отца. Он ужасно боялся, когда на него повышают голос. Боялся не сдать экзамены, не попасть в престижный вуз, не стать той самой гордостью родителей. Боялся покрасит волосы в белый и сделать татуировку. Боялся не оправдать ожиданий и делал все что хочется другим, а не ему. Боялся быть странным. Боялся купить те вещи, которые не вписываются в раздел «строгие». Боялся не понравится или наоборот понравится кому-то слишком сильно. Боялся позволить себе лишний кусочек сладкого. Боялся не накрасится и выйти на улицу. Боялся рассказывать о себе из-за возможного осуждения. Боялся выглядить плохо на фотографиях. Боялся мокнуть под дождём. Боялся ошибиться. Боялся громко смеяться и шутить. А ещё постоянно боялся показаться глупым. Только вот суть в том, что мы и есть глупые, пока боимся так отчаянно жить и не вписаться в чьи-то рамки. Все вокруг слишком скоротечно. Простая истинна дошла до него слишко поздно, поэтому все, что происходит в его доме выглядит как поучение подростка. Джин бьется со стенной из заботы и волнения отца. Ее вообще пробить невозможно. Безнадёжностью диалога пропахало все вокруг. Омега никогда не справлялся с таким натиском, но он правда старается. Он думал, что родители одобрят, думал, что поворчат немного, но разрешат. Они оба оказались против.       — А если она сиганет с крыши? — рукоплещет альфа и скалится. — Тоже прыгнешь?       — Скорее я и буду тот, кто сигарет с этой долбанной крыши! — надрывно выдаёт парень прямо в лицо напротив.       — Ты не понимаешь куда ввязался. Меоль не потянет и что тогда? — не выдерживает мужчина и хватает Джина за ворот рукой, сжимая ткань.       — Будь поосторожней. — выдёргивается из хватки Омега. — Когда говоришь такое в слух. — вздёргивает подбородок он и поправляет на себе одежду.       — Вот так значит? — опешил отец и хмуро сдвинул брови.       — Значит так. — уверенно заявляет Джин и не отводит своих глаз. Хлопок дверью гремит в воздухе. Парень не предполагал, что все может дойти до его ухода из дома. Не выгоняли, но терпеть ту атмосферу сил уже не хватило. Хватило только на отстаивание себя и подруги. Обретать свободу немного больновато, но до трепета волн желанно. Под веками будто разбитое стекло и пыль покалывает. Джин не любил, когда кто-то видит его слезы. А охранники, которые пялятся, точно в круг при ком он ещё мог себе их позволить не входят. Он выроботал целую стратегию. Чтобы сдержать слезы нужно просто очень высоко поднять голову, словно разглядываешь на небе проплывающие облака или звезды. И постараться втянуть их в себя. Повезёт, те не потекут предательски по щекам и он сможет всех обмануть. Спинку при этом нужно держать, как можно ровнее, почему то помогает. А если получится ещё и улыбнутся, то это вообще высший пилотаж. Год за годом он оттачивал своё мастерство не плакать и каждый раз поздравлял себя с маленькой победой, когда получалось. Вот и сейчас глаза совсем сухие, а внутри толи гибнет, толи зарождается целая планета. Омега доходит до своей машины и незамедлительно открывает дверь, но так и не заводит двигатель, только сжимает руль пальцами. Он вообще то не собирался звонить. Потому что Джин минимум гордый, как оказалось. Парень буравит телефон, который валяется на сиденье около него и расходится светом и мелодией. Фактически это же не он позвонит, а просто возьмёт трубку. Рука сама тянется, но тут же тормозит. По хорошему надо набрать Чимину, который уже выбрал насколько вариантов своего нового дома и ехать посмотреть до собрания лидеров, хотя бы парочеку. По отличному набрать Меоль и узнать как она после встречи с отцом, а то может действительно им троим можно идти прыгать с крыши. Звонок заканчивается и уговорить гордость не получается. Прошло довольно много с того момента, как Джин слышал голос Джуна и ещё больше с тех пор, как он чувствовал запах бергамота. Мысли вообще идут не в ту сторону. И жарко. Очень жарко. Брюнет включает кондиционер и представляет к нему лицо. Живот сводит судорогой и все. Проплыли. Ещё с утра его мутило и стоило догадаться, что это течка на подходе. Джин открывает бардачкек и копается в нем, зарекаясь разобрать все, что мешает ему сразу добраться до таблеток. Входящей сообщение проходится по всем нервным окончаниям сразу. Омега закидывает в рот пилюли, которые в большинстве своём рассыпаются по салону. Горькие на вкус, как и сообщение от Монстра. Хоть шрифт плывёт перед глазами, но буквы пробираются под кожу и проходятся от кончиков пальцев и прямо импульсами в мозг. Если ты это читаешь, значит не можешь игнорировать меня, хоть судя по больше тысячи неотвеченных очень стараешься. Только вот зачем? Что хочешь доказать? Мне не отвечай. Себе ответь. Он не знает зачем и лично Джуну доказывать нечего. Они просто по разную сторону баррикад. Джин силится, но не может подобрать слов, чтобы ответить сразу и себе и Альфе. Печатает лишь два. «Забери меня». Брюнет прислоняется лбом к двери, но прохладу та не добавляет. Отправить так и не было нажато. Ещё парочка таблеток и от дикого желания увидеть, дотронутся, вдохнуть не должно ничего остаться. Парень косится на время и кое как заводит двигатель. До собрания остаётся совсем немного, но ехать тоже по меркам большого города немного. Дорога занимает лютое количество усилий, как и открыть дверь, чтобы выйти. Омега делает шаг и расфокусированный взгляд не сразу даёт понять в кого он врезается. Это делает запах. Джин пытатся податся назад, но сильные руки стискивают его плечи и парень поддаётся им.       — Отвернись. — бормочит брюнет, ведь терять было уже нечего. — Мне плохо.       — Вижу. — сурово отвечает Монстр и поднимает омегу к себе на руки. — Какой же ты дурак. Омега не сопротивляется, что уже хорошо. Намджун злится на него. Как вообще в этой светлой головушке могла появится идея поехать в таком состоянии в самую опасную точку во всем городе? Новость о вступлении Джина в ряды советников донеслась к нему одному из первых. В принцепи как и любые передвижения парня. Выбора омега ему сам не оставил, хоть Джин обещал сам себе не лезть, но подстаховыать было не запрещено. Альфа не обращает внимание на взгляды за своей спиной, которые откровенно таращатся и наблюдают, за тем как он пристраивает Джина на задние сиденья Мерседеса. Джун рыкает сквозь зубы и альфы за его спиной спешат отвернутся, продолжая свой диалог. Он убирает обвившие руки его плечи и натыкается взглядом на пилюли.       — Сколько ты их выпил? — впивается взглядом в прикрытые глаза с подрагивающими репницами Джун.       — Достаточно, чтобы никто не почувствовал запах. — тихонько говорит омега и сворачивается клубком.       — Мы поговорим об этом, после того как я отвезу тебя в больницу. — глубоко вздыхает Джун и нежно проводит ладонью по голове парня.       — Нет. — довольно чётко говорит омега. — Мне надо быть на собрании. — говорит, но с места на двигается.       — Да, да. — соркастически отвечает Джун и резко поднимается вылазиет из машины. — Зыбыл, мать твою, что ты ответственный. Альфа захлопывает дверь и запускает пятерню в волосы. Джун бы закурил, но засыпающий в машине омега будет ворчать. Хорошо наглотался, ведь запаха действительно нет, только слабые нотки горьковатого шоколада щекочут нос. Около ресторана уже припаркована делигация из тонированных машин, четверо уже здесь, не хватает только одной персоны, которой и положено опаздывать. Джин оглядывает улицу. Охраны тут больше, чем у самого призедента страны. Он мысленно желает удачи Меоль и надеется на рассудительность Те, ведь перебирая вчера дела Чеширов, было понятно что натиск на омегу будет сильным. 🌹🌹🌹🌹🌹 Меоль скалится, когда Чимин оповещает её об отсутсвие Джина. Она поправляет на себе белоснежный пиджак и пытается унять лёгкую дрожь. Рядом сидящий омега прислоняется затылком к спинке сиденья и делает глубокий вдох. Это лучшее, что они оба могут сделать-вдохнуть и перезагрузится. Джин отвечал за малую часть из всего, что им надо будет представить, поэтому сделать все самим не так критично, тем более разбором они занимались в троем. Каждый выучил все слабые и сильные стороны, а конце концов врятли сегодня будут обсуждать именно это. Тут событие посерьёзней. Новый наследник впервые сидет за стол переговоров, а это отправная точка для каждой семьи и для ее в отдельности. Девушка осматривает здание перед собой и едва заметно усмехается. Именно здесь все началось. Обстановка вокруг довольно напрягает, хоть она и была привыкшая с детства к таким кортежам и громилам в смокингах, которые берут ее и Чимина под охрану, как только те выходят из машины. От такого внимания парня слишком явно перекосило. Идя сюда Лим на многое не рассчитывала и увидеть ожидала все что угодно, но столь серьёзная экипировка каждого из глав уже большой показатель. Тут не доверяют никому и такая подстраховка тому подтверждение. Воздух в здании спёрт до такой степени, что глаза начинает щипать после пары минут нахождения в нем. Запах табака забивается в ноздри и Меоль фыркает, проходя до больших дверей, за которыми все ждут только ее появления. Мужчина перед ними довольно громко рявкает, оповещая о прибытие Чеширов, чем пугает и без того нервного Чимина. Она поднимает подбородок повыше и полу-прикрытыми глазами окидывает каждого присутствующего. Чонгук в знак уважения встаёт со своего места и кланяется. Меоль легонько кивает головой на его жест и доходит до своего кресла за этим круглым столом, который освещает одна, практически догоревшая свой век лампа. Мрак в зале навевает ещё большей апатии, но она не подаёт виду и садится, подзывая заставшего Пака, чтобы он встал за ее спиной.       — Как добрались? — спрашивает Техен, прерывая тишину, которая повисла.       — Дорога, что вы перекрыли, помогла сделать это чуть быстрее. — постукивает пальцами по столу Меоль и чётко ловит взгляд глаз, который чувствует на себе с приходом сюда. — Но это было необязательно.       — Не обязательно обращаться ко мне на вы. — квадратно улыбается Ви, делая ей замечание.       — Мы не дома, Ким Техен. — выдавливает из себя слова она и внимательно следит за реакцией присутствующих. Это однозначно комбо. Омега во главе семьи и ещё такое объединение должно в корни заставить пересмотреть свои планы зачинщика переворота. Нервы натянуты у всех. Опять неприкрытая тишина, будто жизнь резом замерла не только в ее венах, а сразу везде вокруг. Меоль неосознанно ёжится и словив себя на таком действии, тут же выпрямляет спину, садясь ровно.       — Как скажешь. — утробно посмеивается альфа, что перенимают и остальные, когда он поднимает руки, будто сдается. Самосохранение в Киме ослабевает с тем самым мгновением, как запах цветов дорожкой выстроился от него к ней. Эти сантиметры между ними бьют в гонг и будто провоцируют преодолеть их. А ее уверенный тон… Вообще-то это он пазиционирует себя как хищник, а Меоль опять оказалась вне пищевой цепочки. Она вообще вне этого мира. Ее не существует наравне со всеми здесь, плебеями и холопами, пора бы привыкнуть. В лестнице иерархии она кидает камни во всех известных им богов и идёт покланяться своим, мало понятным. Техен думал, что он тут ломает правила, но похоже та напишет новые, сидидя перед ним. Нравится похоже кстати это только ему, ну, может ещё Гуку как не прискорбно такое признавать, поэтому Ви оголяет свои клыки, когда Глава Клевера начинает говорить свою версию происходящего немного громче, чем от него ожидалось.       — Когда ты передашь свои полномочия Альфе и перестанешь играться? — скалится мужчина, но такой выпад был впоследствии ожидаемый.       — Играться? — переспрашивает омега вскинув бровь. — Кто вам сказал, что я собираюсь играться?       — А что тогда было с барделем? — в более добродушной манное уточняет седоватый мужчина из Воронов. — Мы, уж, было подумали, что ты так развлекаешься.       — Это была экономически не выгодная точка. — вмешивается Юнги и кладет документы на стол.       — Почему все так распереживаоипь из-за грязного притона? — закатывает Меоль глаза. — Не хотите попереживать из-за поставок, которые сбавили свои обороты на юге? — ровным голосом выдаёт она вопрос.       — Мы больше не может отправлять товар наземным транспортом. — говорит, усмехнувшись всем известную информацию Гук.       — К чему ты клонишь? — Хмурмтся седовласый альфа и от доброжелательности не остаётся даже крупицы.       — Вы. — поправляет его Пак, сглотнув комок в горле и начиная говорить уверенней. — Говорите с ней на вы, будьте добры. А клоним мы к тому, что порт все ещё находится в наших владениях, если вы не забыли, поэтому перейдём сразу к делу. Нам нужен свободный центр.       — Не слишком ли много вв хотите? — раздраженно спрашивает Глава Клевера, который с самого начала не был настроен на деловую беседу. — И самое главное для чего?       — Японцы видимо тоже волнуют только нас? — удрученно вздыхает Меоль. — Осидают они теперь там, судя по новым сводкам, а мне бы так хотелось, а ними встретится. — тянет гласные в последнем слове она.       — Четыре Альфы не могут с ними разобраться. — пропускает лёгкий смешок Ворон. — А вы. — обращается он к Меоль и косится на Чимина. — Хотите взвалить все на свои хрупкие плечи?       — Разрешение на ношение оружия уравнивает шансы омеги с самым крупным представителем своего рода, главное вовремя спустить курок. — наконец обозначает завуалировано свои позиции Лим.       — А сможешь? — с неприкрытым интересом спрашивает Северянин, которого откровенно забавляет поведение омеги.       — Она не спустит, спущу я. — руки покоившиеся в карманах брюк Техена непроизвольно сжались в кулаки, когда Северянин начал напрямую разглядывать Меоль. — Центр будет под контролем Тигров, что автоматически обеспечит безопастность всем вам.       — Я смогу и сама. — твёрдо заявляет Омега. — Если будет повод. — очаровательно улыбается она и заправляет прядь волос за ухо. — Это мои можно сказать требования. Готова выслушать ваши.       — Ваш человек в прокаратуре посадил нашего, надо бы порешать. — выпускает струйку дыма ворон.       — Но там… — начинает Чимин и Меоль его перебивает, дотрагиваясь ладонью до его штанины брюк.       — Продажа органов и пожизненное, по-моему равноценный обмен. — пожимает она плечами.       — И пространная жизнь. — подмечает Глава клевера.       — Я бы на вашем месте не относилась к слову жизнь так серьёзно. — поднимается с места она и доходит размеренной походкой до плотных и пыльных штор. — Нам всем все равно из неё жившими не выбраться.       — Похоже пора добавлять что- то новенькое. — едва заметно улыбается Гук и отпивает ранее не тронутый виски.       — Давно было пора. — стучит каблуками по паркету Меоль. — И ради всего святого, откройте чертово окно. Дышать тут невозможно. — кивком головы она зовёт да собой Чимина. — Я вижу, что предложений у вас ко мне больше нет, поэтому тратить своё время тут непозволительно, но я буду рада, если вы загляните ко мне, когда появятся мысли. Техен хотел увидеть ее вновь неуправляемой и дикой, как в тот день, когда впервые встретил. Какие не крути, а сучья натура в ней бунтует, даже когда она сама помята. Кажется это заметил только он. Альфа тоже поднимается и даёт знак Юнги заменить его на этом празднике. Ему ещё много вопросов надо было решить, но Меоль стала той, кому Ви мог позволить нарушить весь его порядок и перевёрнуть вверх тормашками все дела. Она слишком красивая «предначертанность» и все в ней так, а сама омега похожа на необъятное и неописуемое, поэтому на его месте мало кто позволил себе, как минимум не придержать для неё дверь.       — Убери руки. — делает шаг в сторону девушка, как только дверь закрывается, а Техен может попробовать страх исходящий от неё на вкус.       — Ты лишила меня всех омег. — наигрывает разочарование альфа. — И себя трогать не даёшь? — сжимает ткань пиджака сильнее он и улыбается Чимину, показывая пальцами минутку, волоча за собой белобрысую.       — Чего ты добиваешься? — цидит сквозь зубы она, когда замечает выходящего Ворона.       — То есть? — довольно убедительно изображает замешательство Ким.       — Ты хочет что-то сказать, говори и проваливай. — Полностью выходит из себя Меоль.       — Когда что-то делаешь, заранее думать не учили? — наконец становится серьёзным Альфа. — Центр наш, спасибо, как и просил, но…       — Но? — негодует омега. — Мы не делим порты уже лет сорок и это большой риск для моей семьи! Главная причина того, что я все ещё не убила тебя именно моя семья!         — Ещё не забросила эту идею? — утыкается носом в ее макушку альфа, сильнее стискивая хрупкое тело в своих руках, ведь разница между террористом в гневе и омегой, лишь в том, что с террористом можно вести переговоры, а тут это бесполезно.       — Да, что с тобой не так? — пихает его ладошками в грудь Меоль и смотрит стеклянно.       — Много чего. — с самоиронией отвечает он. — Самое провальное, что я начинаю волноваться за ваши решения.       — За себя волнуйся. Каждый мой следущий шаг в корнях будет направлен против тебя. — вырывается наконец из его хватки омега.       — Угрозы это ещё не действия. — усмехается ей в след парень.       — Я тоже не верю словам. — бросает слова через плечо девушка, ведь ей их говорили слишком часто и слишком громко, а по факту на действия это не влияло. Техену нравится наблюдать за тем, как та отчаянно пытается сбежать. В этот момент в ее глазах что-то меняется. Но как бы она не сопротивлялась и не кричала, ее тело всегда будет принадлежать только ему. Они оба то знают.