Не волнуйся, ребенок

      Вы когда - нибудь задумывались о том, какой могла быть ваша жизнь, не поверни, или выбери она другой путь? Случилось бы то, что должно было, или сложилось бы все по другому? А если и случилось, хотели вернуть все назад, и исправить то, что в конечном итоге вы имеете? Ведь все в этой жизни идет не так как мы задумали и запланировали. В этом ее прелесть, в этом же и жестокое проклятие одновременно. А иногда, происходит то, о чем ты никогда не мог даже и подумать, или мечтать, ибо не знаешь какого это. Как будто жизнь преподносит тебе некий подарок, пытаясь загладить свою вину за что то. Будто это поможет все исправить. Но иногда, признаться честно, у нее это получается.       Глядя в пустые, злые, жаждущие лишь жестокости глаза, якобы своего отца, девочка, вместо имени с порядковым номером Одиннадцать, лишний раз вообще боялась думать в его присутствии, вдруг он узнает, и снова лишит ее воды на неделю, или заставит убивать ни в чем не повинных животных. Она до сих пор содрогается от воспоминания как он избил ее за то, что она отказалась причинять хоть какой то вред кошке, забившейся в углу клетки, и пытавшейся хоть как то защититься от этих людей. Девочка не могла даже лежать, чтобы не чувствовать хоть какой то боли от кровоточащих синяков на ее теле от рук ее опекуна.       Но когда ее не эксплуатировали как подопытное животное, и не пытались влезть в ее голову изучая ее способности и работу мозга, она пыталась представить, какого это иметь любящую тебя семью, быть окруженной заботой и защитой. Она была в этой лаборатории с самого рождения, она не помнила ни мамы, ни какого это, обнимать дорогого тебе человека. Многих вещей она не знала в силу своего существования в этих стенах, ибо ее мозг настолько был искалечен такой жизнью, что даже не знала толком значения слово "жизнь". Они ни разу не покидала это здание, она была здесь пленницей, и ей казалось что она и умрет здесь, а ее душа даже после смерти не обретет покоя, и будет вечно бродить в этих стенах, наполненных злобой, жестокостью и пытками.       Но в какой то момент, жизнь сжалилась над ней, позволив сбежать из этого места. Воспользовавшись экстренной ситуацией, убив несколько охранников на своем пути, она оказалась на свободе. Впервые в своей жизни она вдохнула свежий воздух, почувствовала легкий, летний ветерок, и ощутила кожей прикосновения самой теплой звезды во вселенной. Она будто попала в другой мир, в котором ей все было чуждо. Он манил ее, но в тоже время пугал. Пути назад не было, она слишком много натерпелась за свою жизнь, и была слишком голодна, чтобы думать о чем то, кроме еды.       А дальше, был смешной мальчишка, который сразу ее принял, и дал ей имя Оди, в отличии от своих друзей, которые считали ее ненормальной. Который помог ей немного освоиться, и начать хоть как то понимать этот новый мир. Были новые знакомства, нужна была помощь в спасении еще одного его друга, был побег от отца, понимание ее новых чувств к Майку, новые применения ее сил, спасение всего мира, и знакомство с человеком, который ворвался ураганом раз и навсегда в ее и без того хрупкий мир, и заставил ее снова изучать жизнь, под другим углом. Который долгое время кормил ее вафлями в лесу, когда она скрывалась от всех, завоевывая ее доверие. Который подарил ей то, в чем нуждается каждый ребенок - дом, заботу, защиту и любовь. Этот человек был готов отдать свою жизнь во спасение девочки. И имя этому урагану - Джим Хоппер.       Шеф полиции, получивший второй шанс на роль отца, хоть и не был к ней готов, поклялся себе, что этого ребенка, он защитит во что бы то ни стало. Он составил для нее три простейших правила для ее же безопасности, но она умудрялась нарушать и их, чем доводила его до бешенства. У них были самые громкие ссоры во всем штате, вплоть до битых окон от крика Оди. Спасало только их расположение в глуши леса, чтобы их никто не смог найти. Девочка все равно очень злилась на мужчину, что он не дает ей видится с Майком, что опаздывает изрядно к ужину, и вообще не сдерживал своих обещаний. И каждый раз, когда он говорил два самых страшных для нее слова "ты наказана!", у нее была чуть ли не паническая атака. Она невольно съеживалась в углу своей комнаты, начинала плакать еще сильнее, и ждала когда ее снова начнут бить. Но этого никогда не происходило. Каждый раз за этим следовали крепкие объятия, и успокаивающий голос, который раз за разом говорил ей что все хорошо, и просил у нее прощения за свою вспыльчивость. Глядя на девочку после этих слов, у Джима не выдерживало сердце от ее вида, ибо одному только Богу известно, что с ней делали в этой проклятой лаборатории. Она пережила то, что не заслужил ни один ребенок на свете, каким бы сильным он ни был. Каждый раз он ее успокаивал после этих слов. Но как бы он не хотел знать, что с ней происходило все эти годы, он никогда не говорил об этом, понимая какую боль может причинить ей, и что она сам может не сдержать себя в руках от гнева.       Они нашли друг друга, две родственные души, блуждающие в этом мире, слишком долго в одиночку. Оди - нужна была семья, защита и любовь. Джиму - нужна была дочь, которую он не смог сберечь в первый раз. Найдя друг друга, они обрели долгожданный покой, хотя их жизнь сложно было назвать покоем.       Оди никогда не забудет наверное самый важный день в их совместной жизни. Вечером, когда Хоппер вернулся домой, он протянул ей белый конверт. - Что это? - спросила девочка, принимая его в свои руки - Открывай, - ответил мужчина, пытаясь спрятать улыбку в своих усах и щетине. Она стала распечатывать конверт, и вытащила оттуда бумагу с названием "Свидетельство о рождении", которая красивыми буквами гласила "Джейн Хоппер". Оди раз за разом перечитывала документ, проговаривая свое новое имя, словно пробуя его на вкус. Имя - которое несправедливо много лет назад у нее незаконно украли, и фамилия человека - ставшего ей не просто отцом, а целым миром и подарившего ей новую жизнь. Она посмотрела на него с мокрыми глазами и легкой, но счастливой улыбкой, обняла его как можно крепче, уткнувшись в его грудь, давая волю слезам счастья. Он в свою очередь укрыл ее своими объятиями, поцеловал в макушку, и успокаивающе гладил по спине. - Если хочешь, могу все так же звать тебя Оди, если тебе нужно время? - Ты можешь звать меня, как ты хочешь, папа, - ответила ему девочка, отстранившись, и все так же счастливо улыбаясь. Раньше, это слово приносило ей только боль и ужас. Она ни разу за все время совместного проживания, не называла так Джима. Но с его появлением в ее жизни, оно заиграло другими красками, и пахло вафлями. И теперь, для нее это слово все в ее жизни. Хоп счастливой улыбкой смотря на свою дочь, сказал: - Отметим тройными вафлями? - - - Одри рассмеялась и не раздумывая согласилась.       В ее памяти так же останется еще один важный день для неё, который она с трудом получила, несмотря на все предостережения отца о том, что это опасно, и он категорически против. День Зимнего бала, на который Майк позвал ее еще в самом начале их знакомства. Она долго спорила с полицейским, кричала на него и спокойно пыталась приводить аргументы, почему ей нужно туда пойти. Джим все понимал, но не мог так сильно рисковать. Но последней каплей стала Джойс, которая уговорила его отпустить дочь на бал, и натолкнув его на мысль о том, что он может ждать ее возле школы. И тогда, он решил не просто отпустить ее, но и помочь ей подготовиться. Придя домой, он подарил ей нежно голубое платье, которое сидело на ней просто идеально. Он не видел в ней ту девочку - пацанку с суперсилами и тяжелой судьбой. Перед ним стояла красивая девочка, с застенчивой улыбкой. В тот момент он неимоверно гордился ею, и понял окончательно, как важен для нее этот вечер. - Ты такая красивая, - не смог сдержаться он от комплимента - Все еще хорошенькая? - спросила неуверенно Оди, чем заставила Хоппера немного рассмеяться - Да. - Спасибо, пап, - улыбнулась она Этим вечером он пытался научить ее основам танца, но давалось ему это нелегко. В его годы он не блистал на Зимнем балу, но все равно девчонок крутил вокруг себя. Это был один из тех вечеров, которые не не должны были заканчиваться, погружая в атмосферу счастья. И через пару дней, как он и обещал, он ждал ее на стоянке вместе с Джойс, затягиваясь косячком травки.       Шло время, и все было вроде бы хорошо, но шла война, потери в которой были не избежны. Как бы долго не длилось счастье, оно может быть вечным. Всегда будет момент который будет считаться отправной точкой всех потерь. В этой битве самым смелым солдатом был шеф полиции. Он не был бы Джимом Хоппером, если бы не пошел добровольно к вратам, особенно если тварь с Изнанки не грозилась убить его дочь. Но его героизм и столь сильные чувства к Оди не впечатлили высших сил, решавших его судьбу. Им лишь бы устроить героям бравую смерть, радоваться чужому горю. Но девочка была не согласна с их планами. Она была не готова терять то хрупкое счастье что она обрела невообразимой ценой, тот мир, что она и Хоппер выстраивали долгими месяцами. Она должна была идти на эту битву, а не ее отец. У нее есть силы, которые были даны ей для спасения своих любимых. Но если опасность угрожает не только миру, но и девочке, Джим сделает все возможное, ради ее спасения.       Пробегали секунды, проходили минуты, протекали часы. Кажется счет уже пошел на года, с тех пор, как ее отец вместе с Джойс и странным мужчиной по имени Мюррей ушли к вратам. И даже наличие того самого монстра, пришедшего по ее душу, не мог дать ей сосредоточиться на нем. Ее мысли все равно были заняты дурным предчувствием.        И когда монстр был повержен, а отца все так же не было видно, она была готова сорваться и побежать за ним прямо сейчас. Но тут на горизонте появилась Джойс, которая побежала к Уиллу, а за ней и Мюррей. Но Хопа до сих пор нигде не было. Она подошла чуть ближе к женщине, но та, вся заплаканная, лишь смогла отрицательно помотать головой. В один момент мир Оди рухнул, как будто ее ударили в солнечное сплетение. Стало резко одиноко и больно, она стала задыхаться, как будто нечто разрывало ее легкие и сердце. По щекам стали стекать обжигающие слезы потери, ноги стали подкашиваться, и она рухнула на колени с криком полным боли и отчаяния. Она не помнила как к ней подбежали Майк с друзьями и Джойс, как они пытались ее успокоить, а Джойс качала ее в своих руках, как младенца. Она не помнила как оказалась дома, в их доме с Джимом. Обстановка напоминала абсолютно все о ее владельце, от чего Оди стало еще хуже. Всю ночь она пролежала в его постели, и проплакала в его подушку, пока Джойс в гостиной сидела, и так же плакала от душераздирающей боли потери.

***

      Первое время было самым тяжелым. Оди замкнулась в себе, почти ни с кем не говорила, и отказывалась уходить из ее дома. Она стала носить вещи Хоппера все время. Ранее не самая любимая еда, что была на завтрак, обед и ужин, было единственное, что она ела. Она постоянно смотрела любимые телепередачи Джима, и находилась исключительно в его спальне. На нее было больно смотреть. Но она так по нему скучала, по его объятиям, шуткам и совместным поеданием трехэтажных вафель на рассвете. Она почти не спала, и ее силы не возвращались, что сводило ее с ума еще больше. Спустя два месяца, когда речь зашла о переезде четы Байерсов, ситуация была лучше. И на удивление для всех, реакция Оди была вполне споконой. Но на свякий случай, Майк все равно поговорил с ней о том, как это важно, и что Джим хотел бы, чтобы она уехала. Когда она упаковывала свои вещи, то увидела их совместную фотографию, и эмоции нахлынули с новой силой.. - Было время, когда я частенько смотрела в его глаза, - начала она глядя на веселые их копии, - теперь это в прошлом, о них напоминает лишь эта фотография. - Дорогая, мне очень жаль. Но я хочу сказать тебе, что он очень любил тебя, и гордился тобой, - сказала ей в поддержку Джойс - Я четко помню день, когда все изменилось. В тот день, я действительно родилась, когда он привел меня домой, - с грустью сказала Оди, - последнее, что он сказала мне: "Не волнуйся, ребенок", и поцеловал меня в лоб, а я просто обняла его, - она не смогла сдержать слез, а Джойс ее просто крепко обняла. - Поверь, он знал что ты любишь его так же крепко, как и он тебя. - Да? - Разумеется, - мягко улыбнулась ей женщина, что заставило Оди впервые за все это время, тоже улыбнуться.       Перед отъездом, она остановилась в гостиной их дома, и снова достала фотографию, и его предсмертное письмо, написанное им для нее, и сказала: - Ты подарил мне жизнь, папа. Научил любить и доверять, изменил мой мир. Но ты ушел, и забыл сказать моему сердцу, как жить без тебя - она поцеловала его на фотографии, - я люблю тебя. И с сердца словно упал камень, позволяя вздохнуть полной грудью. Джейн поняла, что она не одна. Джим Хоппер всегда будет рядом с ней.