После первой войны

Шинобу очень маленькая. Настолько, что и не воспринимаешь её всерьез поначалу. Все хочется погладить по голове и сказать, что всё будет хорошо. Можно ещё пообещать купить конфетку. Как будто это она, а не ты, бывший раб; как будто это ты, а не она, один из столпов. Наверное, в этом и кроется её сила. Если не вся, то большая часть. Притупляющее чувство очарования. Хочется сказать, что дыхание сбивается, когда она видит Шинобу. Хотя это и не правда: дыхание у Канао всегда совершенно. Иначе какое она вообще право имеет жить в этом почти что дворце? Просто оборот нельзя найти более подходящий: подходит для всех чувств, которые Канао испытывает к Шинобу. У Шинобу на лице всегда одна и та же неизменная улыбка, идеально выверенная вплоть до миллиметра. Язык чешется спросить, кому нужна эта демонстративность- неужели никто не замечает наигранности. Впрочем, Канао молчит. Никакая монетка не нужна, чтобы понять, что это глупая идея. Как-будто кто-то ещё не знает; как-будто хочется задевать старые раны. Для Канао эта потеря тоже не прошла бесследно, пусть они и не были связаны кровью. Практика показывает, что кровь – отвратительный клей. Бывают, конечно, исключения, такие как Камадо, но и они не противоречат другой истине. Доброта – куда лучшее связующее звено. И, по всей видимости, сестры Кочо превосходно об этом осведомлены. Впрочем, сейчас забота стала, скорее, налаженной системой, чем искренним желанием. У Шинобу вообще из искренних желаний осталось только одно. И именно к нему она возвращается в каждой их беседе, строя планы и даже мечтая, как-будто в том, чтобы быть убитой демоном есть что-то романтическое. Канао очень сильно хочет попросить её заткнуться и не нести такой бред. Да вот кишка тонка говорить что-то подобное такой безупречной женщине. Ведь, скорее всего, это она, глупая, не понимает чего-то важного. Да и страшно немного: это единственная тема, в которой они равны, в которой Шинобу говорит с ней, как с сестрой. Наверное, Канао не очень хороший человек, если наслаждается этим. Это чувство – последний способ призвать воспоминания об их старой жизни. В этот раз все по-другому настолько, что Шинобу даже перестает улыбаться демонстративно и начинает искренне. Получается больше похоже на горькую усмешку больного человека, который ждёт своей смерти, как праздника. Канао как раз не до конца уверена в здоровье Шинобу. По крайней мере, в ментальном. Иначе никак не объяснишь эту выходку с ядом и заодно её дурацкую просьбу. Очень хочется расхохотаться и спросить, что именно заставляет Шинобу быть настолько уверенной в силах Канао. Уж если Тандрижо с Ренгоку не смогли осилить Третью Высшую Луну, то куда ей, девчонке с улицы, тягаться со Второй? Впрочем, Шинобу ведь тоже не глупая. Наверное, даже по лицам читать умеет, поэтому просто обнимает Канао. Кажется, они впервые полноценно обнимаются со времен… Да нет. Вообще впервые. От этого чувствуешь себя особенно непривычно. Канао совершенно не знает, как реагировать. Вот только плечо становится влажным. Как подсказка. Ага, вместо монетки. Надо засунуть свой внутренний протест куда подальше и поплакать. Пока ещё есть возможность побыть вдвоем. Канао все-таки реалистка. Она знает, что, после первой войны, будет и другая, если не с демонами, то с кем-нибудь ещё. Вот только в следующий раз они стоять вот так рядом уже не будут.