Сегодня

And I get crazy every Friday night, I drop it like it's hot in the pale moonlight. And when I pray, I'm feelin' alright, She's swayin' softly, to her heart's delight.

— Черт, Джони, остановись хотя бы на секунду, — бросает Линда и едва не роняет сигарету из рук, когда пытается поймать её запястье. — У меня голова кружится. Волосы Джони ударяет её по лицу, размашисто, но так нежно, что Линда сразу вспоминает, почему они здесь, на этом летнем фестивале. Джони уговорила её поехать сюда так просто, как будто Линда перестала быть самой собой: зацикленной на работе и вечных обязанностях, не оставляющих её даже в стенах дома. Она всегда предпочитала одиночество — и уж от компании довольно эксцентричной Джони отказалась бы безо всяких раздумий. А тут Линда очнулась, словно от долгого сна, и поняла: другого выбора у нее просто не было. — Расслабься, — женщина берет её за руки и отрывает от капота, — и потанцуй со мной. Терять нам уже нечего, так? Линда усмехается и пробует протянуть ей сигарету, но Джони уверенным движением головы отвергает предложение. Вместо этого она плавно подтягивает Линду к себе, оборачивается вокруг нее с быстротой, достойной ласки, и накрывает её глаза ладонями. Линда не сопротивляется. Наверное, впервые в жизни. — Считай до трех, — шепот Джони ударяется куда-то в район шеи, будоражит, волнует, — и увидишь. Женщина позволяет этой игре увлечь себя. Она чувствует, как начинается медленно двигаться в такт Джони, поддерживающей её. Музыка льется со всех сторон, но не раздражает — скорее, успокаивает и уносит куда-то вверх, к поблескивающему небу, яснее которого Линда еще не видела. Конечно, ведь в городе, к которому она так привыкла, все по-другому. Здесь, на лоне природы, ночь по-особенному пахнет. Её можно почувствовать, попробовать на вкус. Если бы Линда могла, она выключила бы дневной свет навсегда — чтобы пробовать её вечно. — Раз, — произносит она. Линда чувствует, что Джони улыбается. Но не как обычно, без этого хитрого прищура. На этот раз губы женщина изгибаются мягко. Ласково? Как это? Линда не уверена, что помнит последний раз, когда сама так улыбалась. В её мире это было не принято. Наверное, поэтому они с Джони всегда были слишком разными. — Два, — говорит Линда и послушно поворачивается туда, куда хочет Джони. Человеческие голоса тонут в музыке, почти растворяются в ней. Она чувствует себя хорошо, легко и свободно. Впервые за долгое время. Босые ноги ступают по прохладной траве. Тело кажется почти невесомым. Линда глубоко, жадно вдыхает пряный воздух. И ощущает, как пальцы Джони стаскивают с нее очки. На счет три Линда сталкивается взглядом с потолком, покрытым трещинами. Недоверчиво заносит руку на другую сторону кровати, ожидая натолкнуться на пустоту: ведь Ричард, конечно, еще не вернулся. И слегка вздрагивает, когда пальцы касаются обнаженного женского плеча. Линда чуть поворачивает голову. Буйные золотистые кудри, разбросанные по подушке, щекочут ей шею. Джони не просыпается от её неосторожного движения, только слегка шевелится и снова замирает. Линда накрывает женщину одеялом и садится на постели. Трет виски, украдкой поглядывая на часы. Без четверти три. Обычно аккуратно разложенная на стуле одежда — на полу, и её еще предстоит собрать. Линда встает и вяло плетется в ванную. Включает свет и долго смотрит на себя в зеркало. — Ну что, Линда, — бросает она своему отражению, — через несколько часов у тебя суд, откуда тебе придется спешно ехать на работу и сидеть там допоздна — а ты здесь, в каком-то обшарпанном мотеле, слегка с похмелья, спишь с женой покойного брата? Черт, это сильно, — Линда качает головой и ухмыляется. — Ты просто свихнулась. Она умывает лицо, не чувствуя никакого бодрящего эффекта, и возвращается в постель. Джони, словно почувствовав её возвращение, переворачивается на другой бок и закидывает на нее руку. Линда думает о том, что теперь не уснет до самого утра, раз проснулась. Но снотворного у нее с собой нет. Она вообще ничего не взяла, сорвавшись с места, как легкомысленный подросток, так, будто все её проблемы решит кто-то другой. Как будто у нее никого и ничего больше не осталось, кроме Джони и машины, в которой они сюда и приехали. Тяжело было думать, что так оно и было. Ведь Линда никогда не умела признавать поражение. Она шарит рукой по прикроватной тумбочке, абсолютно пустой, и вздыхает. Наверное, раньше она и впрямь была непобедимой, можно сказать, неуязвимой, а сейчас не может продержаться без сигареты лишний час. Нервы. Линда не знает иного способа, как успокоить их. А в последнее время им всем было из-за чего нервничать — даже никогда не унывающей Джони. Хотя она, как и прежде, казалась Линде беззаботной и в чем-то очень легкомысленной. Но кто в итоге чувствовал себя лучше: Джони, танцующая на мокрой траве душистой летней ночью, или она, мучившаяся бессонницей и никотиновой зависимостью? Браслеты, надетые на руку Джони, холодят кожу. Она всегда носит их очень, слишком много. Линда осторожно касается её волос и пропускает их через свои пальцы. Золотые нити. Они мягко ложатся обратно, падают женщине на лицо. Она похожа на фею или другое магическое существо, случайно заснувшее подле обычного человека вроде Линды без всякой опаски. В любой другой день женщина одернула бы себя за излишнюю сентиментальность. Но все подобные дни остались далеко в прошлом. До рассвета Линда пролежит с открытыми глазами. Но, по крайней мере, сегодня она будет не одна. Если только Джони не рассеется, будто мираж. Что она оставит после себя? Только ощущение непередаваемой легкости и, может быть, сладкой горечи — подобная ей всегда остается от уходящего лета. Обычно распущенные волосы Джони собраны в высокий конский хвост. Подобрав под себя ноги, она красит глаза, одним только чудом не промахиваясь. Линда искоса поглядывает на нее, стараясь не отрываться от дороги. — Знаешь, мой отец любил повторять, что мы получаем только то, что заслуживаем, — небрежно заявляет Джони, не отрываясь от своего занятия. — Он ни во что больше так не верил. — К черту твоего отца, — фыркает Линда. Джони смеется, и в следующую секунду женщина чувствует прикосновение её губ на своей щеке. — Твой цинизм тебя погубит, Линда, — убежденно заявляет она, устраиваясь поудобнее и вытягивая вперед босые ноги. — Ты знаешь? Линда равнодушно пожимает плечами. Какая разница? Её вообще не должно быть здесь. Только в последнее время все идет не по плану, не так, как ей того хотелось бы. Однако Линда не мешает Джони делать музыку громче и слегка фальшивить под нее. Только украдкой наблюдает за тем, как женщина плавно раскачивается из стороны в сторону и улыбается, поймав нужный ритм. Вечно у нее все так просто, но сегодня Линду это не раздражает. Сегодня она чувствует себя почти счастливой.