Пятьдесят оттенков Стайлза

Стоя перед зеркалом, Стайлз с отвращением разглядывал собственную внешность. Потому что ночами надо спать, Стилински, а не заботиться о внезапно заболевшем друге. Тогда и внешность будет нормальная, и синяки под глазами будут привычного оттенка, а не иссиня-черными, и родинки не будут так выделяться на зеленоватой от недосыпа коже. И вообще, когда ты последний раз ел? Стайлз сдался и показал отражению язык. Проснуться помогло активное брызгание на лицо холодной воды и кофе. Если ограничиться тремя кружками в день и выпить их с промежутком как минимум в час, никто и не заметит искрящегося хаосом монстра, плавающего в глазах Стайлза, ждущего хотя бы небольшого ослабления контроля, чтобы захватить его бедный рассудок в свои руки и расколотить мысли на водопад осколков. Так, ключи, блокнот, карандаш, поправить красный свитер, который он считает счастливым талисманом, можно отправляться в путь. И не забыть бы прочитать вопросы, который Скотт подготовил к этому интервью. 10.25 Скотт, ты дебил. Я листаю вопросы. Они какие-то абсолютно ебанистические. 10.27 Я хотел было сбежать, но тут блондинки-секретарши, и они способны остановить танковую дивизию движением брови, что им всего лишь один я. 10.30 Слушай, а мы уверены, что этот твой миллионер не занимается созданием блондинок-роботов? Они реально все одинаковые. 10.33 Скотт, первый вопрос интервью звучит как: «В чем ваш успех?». Ты серьёзно? Тебя этому учат на факультете журналистики? Я передам твоей маме, что она зря тратит свои деньги. 10.36 Я сейчас словлю паническую атаку (и эти блондинки вливают в меня уже пятый кофе, что делу не помогает), но твой второй вопрос это: «Почему у вас нет постоянной подружки?» 10.37 При всем уважении к миссис МакКолл, но твою мать, Скотт. И нет, во мне говорит не пятый кофе. 10.38 После этого позорища, что ты зовёшь «одолжение больному другу», я приеду и задушу тебя собственными руками 10.39 В твоих интересах умереть раньше от гриппа. Стайлз убрал телефон в карман джинс и снова уставился на листы блокнота, исписанные малопонятным почерком Скотта. Безуспешно надеясь, что на пятом прочтении, он все-таки найдёт хотя бы какой-то смысл в этих самых идиотских вопросах на свете. Что можно с уверенностью утверждать о Стайлзе, так это то, что он хороший друг. Он согласился помочь Скотту, сегодня утром почти выплюнувшего свои лёгкие и нагревшего градусник до совершенно неприличных цифр (Стайлз проконтролировал, без жульничества), и изобразить второкурсника журналистского факультета, получившего уникальную возможность задать несколько вопросов гению, миллиардеру, плейбою, филантропу… тьфу. Короче, самому загадочному богачу последних лет. Который отказывался от большинства интервью, появлялся исключительно на закрытых мероприятиях (и, как верно заметил Скотт, чтобы под ним кровать сейчас сгорела, всегда без какой-либо постоянной подружки). И тут, почему-то, этот уникальный тип оказал небывалую честь факультету журналистики местного университета и согласился выдать несколько крупиц информации для их газеты. И что делает факультет? Отправляет на баррикады Скотта, который, судя по всему, вопросы писал или в горяченном бреду, или после второй бутылки абсента. Потому что ну нельзя совершенно всерьёз спрашивать: «А вы, случайно, не гей?» Случайно. 10.45 Я надеюсь, что ты сбежал в Мексику и именно поэтому не отвечаешь. 10.46 Подлый трус. Приёмная, в которой царствовала третья встреченная ему за сегодня секретарша, явно чувствовавшая себя как минимум одним из воплощений Норн, настолько загадочно блестели её глаза за стёклами очков, выглядела так, как будто кто-то зашёл к дизайнеру, ткнул в самый серый цвет на свете и сказал: «Просто разлейте эту краску повсюду. И не забрызгайте мою секретаршу». С другой стороны, что Стайлз понимал в дизайнерских решениях, возможно, это был последний писк моды. Или попытка остаться анонимным, абсолютно таким-как-все помещением, и ему бы почти это удалось, если бы не маленькие детали: так, например, кофе-машина, чьими услугами Стайлз воспользовался не стоящее даже упоминание и явно в первой десятке количество раз, стоила как автомобиль среднего класса. — Вас готовы принять, — блондинка впервые за пятнадцать минут подала голос, и Стайлз чуть не упал со стула от изумления. Как она общается с боссом? Он передаёт ей телепатические сообщения? Это действительно открывает новые горизонты в области освоения блондинок-роботов! Если ими ещё и можно управлять силой мысли… Рисование радужных перспектив захвата планеты во главе армии роботов, подчиняющихся каждому его капризу, было прервано деликатным покашливанием. Стайлз тут же вскочил, запутался в собственных ногах и чуть не рухнул навзничь, умудрившись вовремя схватиться за вежливо предложенную руку. «Скорости этих роботов тоже можно позавидовать», — еще успел подумать Стайлз, прежде чем заметить, что вцепился он в мускулистую и волосатую руку. Внутренний голос Стайлза, отвечающий за оперативную деятельность в критических ситуациях, тут же взял управление почему-то немного ослабевшим Стайлзом на себя, присвистнул, воодушевлённо сказал: «Блять, да это джекпот, парень» и сам с собой согласился, что вопрос про подружек и ориентацию уже не кажется таким глупым. Ну, в смысле, если мы допускаем, что помощь предложил именно Тот Самый Мешок с Деньгами, как они со Скоттом звали его всю прошлую неделю. Для того, чтобы в этом удостовериться, Стайлзу надо было всего-навсего перестать заворожённо разглядывать тот небольшой участок кожи, что открывали закатанные рукава белоснежной рубашки, и поднять глаза. Стайлз было решил, что, в целом, это может подождать, но его снова прервало то самое покашливание, стремительно превращающееся в нетерпеливое. Вздохнув, Стайлз приобрёл вертикальное положение и взглянул в глаза неизвестности. «Блять», — подумал Стайлз. — Спасибо, э-э-э… — сказал он, тут же запоздало сообразив, что за неделю подготовки Скотта к интервью, Стайлзу, естественно, и в голову не пришло запомнить, как этого мужика вообще зовут-то. Сто пятнадцать смешных прозвищ — не то же самое, что официальное имя, когда ты запомнишь уже, Стайлз. — Дерек Хейл, — блеснул тот самыми белыми на свете зубами. Внутренний голос Стайлза совершенно не помогал и только восхищённо вздыхал, срочно пересматривая ранее составленный и давно запылившийся список объектов для Особо Извращённой Дрочки, до этого включавший в себя только тот самый костюм принцессы Леи, а теперь, кажется, чьи-то оказавшимися весьма симпатичными уши, щетину, и даже то, что ему показалось рычанием в звуке «р». Рычание в данный момент определённо занимало первую строчку рейтинга. — Я… э-э-э, — в голове кто-то явственно прошипел: «Имя, сестра, имя», — Стайлз. По поводу э-э-э интервью. — Я догадался, — милостиво сообщил претендент на звание «Самое уничижительное выражение лица», — прошу, следуй за мной. Дерек Хейл, и во имя спасения Стайлзов как класса, Стайлз решил надеяться, что он не перепутал случайно миллиардеров и не будет сейчас брать ненавистное интервью у кого-то другого (потому что, провались под тобой больничное ложе, Скотт, когда ты собирался сообщить, что ветхий богатенький Скрудж на самом деле выглядит как звезда гей-порно), развернулся и, не оборачиваясь, направился в открытую дверь своего кабинета. И когда только успел оттуда выскочить. Стайлз окончательно обрёл ускользающее равновесие, перехватил блокнот поувереннее, отсалютовал секретарше, которая, похоже, от фамильярности этого жеста, чуть не подавилась воздухом и гордо направился следом. — Послушай, чувак, — начал он, удобно устроившись и вытянув ноги, обутые в потрёпанные жизнью кеды, которые выглядели так же чужеродно в этом кабинете на дорогом пушистом ковре, как и их владелец, утонувший в белом кожаном кресле. Выражение удивления на лице Дерека Хейла, который как будто против собственной воли обозревал эту мизансцену, взяло новую, доселе невиданную высоту, — я должен сразу кое-что прояснить. Вообще университет отправил Скотта брать интервью. Я — не Скотт, — зачем-то повторил он и для наглядности ткнул в себя пальцем, — меня зовут Стайлз. Но мой друг, известный своей любовью к прогулкам на открытом воздухе без шапки, а я ведь предупреждал, со вчерашнего дня лежит дома тряпочкой и, верь мне, очень такой жалкой тряпочкой, что только стоит эта его речь, что он наконец понял смысл фразы «и воды некому подать», а я всего лишь смотрел фильм в наушниках, это совершенно не повод кидать в меня тапком. Так вот, поскольку он временно выбыл из строя, его место занял я, и ты очень всем удружишь, если не скажешь никому, кто у тебя брал интервью, ну, ты понимаешь, да? — Стайлз выразительно поиграл бровями. Лицо Дерека Хейла сохраняло выражение полного и совершенного охуевания. — Я понимаю, это странно, оказывать такие услуги парню, которого ты видишь в первый раз в жизни, но придётся тебе поверить мне на слово, я правда хороший. Скотт, конечно, мудак, что послал меня сюда, но он мой друг, и я точно не хочу ему неприятностей. Единственное, я должен сразу тебя предупредить, вопросы, что он сочинил, просто за гранью добра и зла. Они так далеко за ней, что самой грани-то уже не видно. Но я все-таки вынужден их тебе задать, ничего, что я на ты, кстати? Так вот, первый вопрос, который сочинил этот будущий обладатель Пулитцеровской премии звучит как: «Чему вы обязаны своим успехом, мистер Хейл?» Дерек смотрел на него так, будто Стайлз явился прямиком из давно позабытых историй про древних богов и подводных чудовищ. Впрочем, уточнил не угомонившийся внутренний голос, смотрел он на него скорее как на Минотавра, чем как на доблестного героя. Но Стайлз не отчаивался. Он никогда не отчаивался, иначе никогда бы не смог в достаточной степени победить внутренних демонов, чтобы иметь хотя бы одного хорошего друга. Он прекрасно знал, какое ошеломляющее впечатление может произвести, если себе позволит. — Знаешь, я тоже не в восторге от этого всего, — Стайлз провёл рукой по выбритому затылку, — давай мы быстро с этим разберёмся и каждый пойдёт своей дорогой? Итак, что я пишу в качестве ответа, — он постучал пальцем по губам, не заметив, что этот жест произвёл на Дерека Хейла тот же эффект, что и заклинание «отомри», — например, что ты хорошо учился в университете, слушал маму с папой, всегда ложился спать не позже одиннадцати, ел кашу на завтрак и поэтому такой молодец? Дерек откашлялся (Стайлз поразмышлял, не стоит ли предложить леденцы от кашля, но решил на всякий случай не прерывать мыслительный процесс своего визави, в конце концов Дерек Хейл молчал по-настоящему пугающее количество времени. Даже по меркам Стайлза), откинулся на спинку стула, закинул руки за голову и кивнул. Стайлз тоже кивнул, положил основательно замусоленный блокнот на стол перед собой и старательно вывел слово «каша». Так, с первым вопросом разобрались. — Эм, — Стайлз махнул рукой, чуть не выкинув к чертям карандаш, который он, оказывается, все ещё держал, — следующий вопрос в нашем списке самых идиотских вопросов это: «Как вы отдыхаете от работы?». Господь всемогущий, я думал, что мы уже добрались до дна, но, похоже, его попросту нет. Какое-нибудь скандальное хобби, чтобы этот журналист-недоучка пожалел, что его с нами не было? Если бы Стайлз был романтически настроенной девочкой-подростком (он не был), он бы отметил, как глаза Дерека подёрнулись мечтательной дымкой, и живо бы представил его, например, на лыжах. Или, там, на сёрфинге. Или просто загорающим на Мальдивах. А что, с такими внешними данными вполне себе опасный спорт. Пока отобьёшься от всех желающих тебя захомутать, обнаружишь себя в какой-нибудь программе «Остаться в живых», а не на пляжном отдыхе. Но поскольку Стайлз не был ни в каком аспекте девочкой-подростком, совершенно не представлял себе Дерека в плавках последние тридцать секунд, то для него совершенно не оказалось полной неожиданностью, когда тот ответил, явно думая о чем-то приятном: — Может быть, собирание паззлов? Стайлз чуть не сломал грифель карандаша, но умудрился записать этот ответ в блокнот. Обычно, когда Стайлз был в таком состоянии, его мыслительный процесс был очень похож на бурлящую реку, которая имела невиданную доселе возможность течь вообще в любом направлении, какое ей только заблагорассудиться, и поэтому он обычно старался хотя бы не отвлекаться на окружающий мир, а то ведь и вовсе может затопить. Но паззлы настолько его потрясли, что ему в срочном порядке надо было подумать о чем-то другом, иначе это интервью закончится, не успев начаться, тем, что он его разорвёт от сдерживаемого хохота. И такую причину смерти назовут в его честь. То-то папа будет гордиться. Так что он взял многозначительную паузу в лучшем стиле великих журналистов и внимательно оглядел обстановку кабинета, вынужденно признавая, что тот производил достаточно удручающее впечатление. Те же серые цвета, минимализм и ни одного полудохлого кактуса. Разве что большие панорамные окна оживляли обстановку, но Стайлз, положа руку на сердце, предпочёл бы герань. Возможно, у этого парня просто плохо с чувством вкуса. Или у его подружки. Тут его сердце пропустило удар, а в комнате неожиданно стало сильно холоднее. Стайлз вспомнил, каким будет следующий вопрос. — Благодарим за ваше активное сотрудничество, — радостно сообщил он и подмигнул Дереку Хейлу, отчего тот стал выглядеть как человек, неожиданно получивший кислое яблоко вместо обещанного десерта, — идём дальше, — он так нервничал в приёмной, что выучил все формулировки наизусть, но сейчас почти уткнулся носом в блокнот, изо всех сил заклиная его войти в положении бедных Стайлзов и пойти против известной заповеди «что написано пером», — так вот, дальше… — ему показалось, или на лице Дерека Хейла отразилась иная эмоция, кроме как ставшее уже почти привычным охуевание? Что-то похожее на интерес? Не льсти себе, Стайлз, просто прочитай уже этот проклятый вопрос, — на немногочисленных фото, что есть в сети, вы все время с разными девушками. Значит ли это, что у вас нет постоянной? Или что вы, — пропусти это слово, просто пропусти его, он не узнает, как сформулировал Скотт, кто ему скажет, никто ему не скажет, просто пропусти, — случайно, — Стайлз, ну твою мать, — гей? Возможно, это просто игра света, но Стайлз мог бы поклясться, что на губах Дерека мелькнула улыбка. Впрочем, если она там и была, исчезла она так же быстро, как и появилась. — Я не люблю ограничивать себя в вариантах, — сообщило чудовище, имеющее облик мужчины, на которого Стайлз в иных обстоятельствах, и не успей он уже выставить себя таким идиотом, вполне мог бы запасть. Особенно на эти светлые глаза, в которых оттенки и настроения сменяли друг друга так же быстро, как и карты в колоде фокусника. Нет, тут же одёрнул он сам себя, об этом думать нельзя. Чувак совершенно не в твоей лиге, а через пару вопросов он пробьёт тобой панорамное окно. Стайлз зачем-то облизал несчастный карандаш, глубокомысленно кивнул и записал ответ слово в слово. Вообще не разволновавшись. Совсем нет. Он само спокойствие. И сейчас перестанет грызть проклятую писчую принадлежность и перейдёт к следующему вопросу. — Последний вопрос на сегодня, впрочем, кого я обманываю, там их ещё штук пять, но я признаюсь честно, они ещё хуже, хотя, казалось бы, куда уже, я просто скажу Скотту, что ты отказался мне отвечать, дал мне по лицу и выставил вон, кстати, для правдоподобности ты вполне можешь мне вмазать. В смысле по лицу. В смысле рукой, — Стайлзу ощутимо перестало хватить воздуха, а этот мерзкий Дерек Хейл так ухмылялся, что врезать хотелось уже ему, — короче, ты понял. Но это я так, предложение. Чтобы он мне точно поверил. Хотя я вот смотрю на твои руки и, знаешь, ты меня и убить можешь, так что давай без насилия. По крайней мере на этой стадии знакомства, по крайней мере, вне постели, — Стайлз окончательно запутался, стыд накрыл его удушливой волной, а красными стали не только уши, но и, кажется, пальцы на ногах, — так вот, говорю, последний вопрос это: «Что бы вы пожелали студентам нашего факультета?». Он наконец замолчал и для верности, чтобы ещё чего-нибудь не ляпнуть, снова принялся грызть многострадальный карандаш, умоляюще смотря на Дерека Хейла. Ну что ему стоить на секунду побыть нормальным человеком и просто ответить на вопрос, проигнорировав девяносто пять процентов того, что говорит Стайлз. Как делают все люди, которых неумолимый фатум сталкивает со Стайлзом дольше, чем на десять минут. — Я бы пожелал им, — Дерек сцепил пальцы на руках, подался вперёд и так пристально посмотрел на Стайлза, что тот забыл как дышать и не заметил бы падения потолка на его бедную голову, — всегда оставаться ненасытными. И улыбнулся. Это невозможно, это преступление против человечества процитировало Стива Джобса, а Стайлз не находил в себе сил съязвить по этому поводу. Вот что делают с человеком три часа сна, вместо положенных восьми. И кофе. Кофе он тоже винил. Почти невозможным усилием воли он заставил себя вернуться в реальность, где Дерек, как оказалось, вовсю с ним прощался. Чёрт. — …на этом мне придётся закончить интервью. У меня назначена другая встреча. Позволь, я помогу, — Дерек с грацией, неожиданной для мужчины с его бицепсами (господи, если он, оказывается, и каким-нибудь балетом занимается, Стайлз точно чокнется, вот прямо в эту самую минуту), поднялся изо стола, в три прыжка добрался до двери и распахнул её. Блондинка-секретарша, истинный робот, не подняла глаз от монитора компьютера. Стайлз тоже выбрался из кресла (с куда меньшей грацией и ощущением, что конечностей ему выдано больше необходимого) и, пока он пересекал этот огромный кабинет (и зачем только одному человеку столько места, боже, эта комната больше, чем вся их со Скоттом квартира), Дерек задал, кажется, первый вопрос за все время их интервью. — А кем ты собираешься работать после окончания университета, Стайлз? — зачем-то выделив голосом его имя. — А кто сказал, что я учусь в университете, — поднял брови Стайлз. Затем он послал воздушный поцелуй секретарше, зашёл в лифт, посмотрел Дереку прямо в глаза и очень громко и чётко сказал, — Дерек? И насладился зрелищем вытянутой физиономии миллиардера, филантропа и далее по списку. Стайлз не помнил, как вообще добрался до дома. И только открывая ключом входную дверь, сообразил, что оставил на столе блокнот с ответами и изгрызанный карандаш. И, конечно, забыл включить диктофон, о чем умолял его Скотт. — Я не знаю, какую магию ты практикуешь, — встретил его до омерзения бодрый голос Скотта, — но я получил по электронной почте подробные ответы на все вопросы! Стайлз, ты гений и официально лучший друг во вселенной! Стайлз хлопнул дверью в свою комнату, рухнул на кровать и застонал. Слава богу, он больше никогда-никогда-никогда не увидит Дерека Хейла, потому что их миры никогда-никогда-ну-вы-поняли не пересекутся. А для того, чтобы получить благодарного на всю жизнь Скотта, пятнадцать минут позора с незнакомым человеком это не так уж и страшно. Звонок в дверь раздался ровно в момент окончания этой само-успокоительной речи. *** Это может показаться странным, но Стайлз любил свою подработку в магазине инструментов. Ему нравились клиенты: и деловитые покупатели, копавшиеся в шести разных ассортиментах гвоздей, чтобы выбрать тот самый нужный единственный и неповторимый Гвоздь, и отчаянно скучавшие покупатели, которые мечтали просто взять какой-нибудь уже гвоздь и уйти, но кто-то на другом конце провода требовал тщательности и системного подхода. Ему нравилось раскладывать товары, было в этом что-то медитативно-успокаивающее. Словом, Стайлз чувствовал себя тут как дома. Чувствовал. В прошедшем времени. — Стайлз, — окликнула его менеджер, — помоги, пожалуйста, покупателю в третьем ряду? Там какой-то вопрос по поводу бензопил. Кажется. И Стайлз, насвистывая «Чип и Дейл спешат на помощь», поправил бейджик, нацепил дежурное выражение вежливого интереса и готовности помочь и направился в третий ряд. — Мать твою, — сегодня Стайлз чувствовал себя лучше. То ли восемь часов сна сыграли своё дело, то ли отсутствие кофе, то ли выпитые с утра таблетки. Поэтому он смело посмотрел в лицо опасности (у опасности было лицо одного знакомого миллиардера, будь он трижды неладен), выключил панические вопли внутреннего голоса, призывавшего хватать паспорт и бежать из страны, досчитал до трёх (потом ещё до пяти), глубоко вдохнул и зажегся ослепительной улыбкой. Внутренний голос сложил с себя полномочия, нажал на тревожную кнопку и трусливо скрылся в сумраке — А я как раз думал, сколько же людей в этом городе являются счастливым обладателем этого имени, — в третьем, мать его, проходе, стоял Дерек, мать его, Хейл, и просто лучился самодовольством, — ты не мог бы помочь мне… — С бензопилами? — спросил Стайлз, изо всех сил стараясь не задаваться вопросами, зачем тому понадобилась бензопила всего лишь через двадцать шесть часов после встречи со Стайлзом. Ну, то есть, он, конечно, быстро наживал врагов, но чтобы так… — Нет, с кабельными стяжками, — беспечно улыбнулся Дерек Хейл. Ну, да. Обычное дело. Сейчас Стайлз ему покажет, где у них мусорные пакеты, способные вместить человеческое тело, и можно отправляться домой писать завещание. Если успеет. — Нужно ли подсказать, где у нас лежит особо мощная кислота, способная растворить что угодно? — Стайлз поздравил себя с тем, что Дерек несколько раз моргнул, а только потом ответил. — Думаю, оставим это на следующий раз. Вчера курьер должен был привезти тебе забытые в моем офисе вещи, ты их получил? Стайлз отогнал от себя мысль, что все покупатели в радиусе пары метров тут же наверняка решили, что забытыми вещами было нижнее белье. И почему нельзя было сказать просто «блокнот». Дерек-королева-эпатажа-Хейл. — Да. Спасибо. Скотту очень помогли мои заметки, — Скотт так долго смеялся над словом «каша» в качестве ответа на вопрос о смысле жизни, вселенной и всего такого, что к тому моменту, как Стайлз ушёл на работу, не перешёл даже к пункту два, все ещё булькая от смеха, — тебе нужно что-нибудь ещё, помимо стяжек? — Изоленту, — Дерек явно пришёл в себя после первого обмена репликами и снова смотрел на Стайлза так, будто прикидывал, хватит ли ему уже вырытой ямы, чтобы спрятать его бездыханное тело, или надо углубиться на пару метров. — Так, это туда. Могу посоветовать вот такую марку. Говорят, из неё ещё никто не выбирался, — бровями Стайлз сигнализировал «если вы понимаете, о чем я», в то время как сам Стайлз тратил все свои силы, чтобы не думать обо всех фильмах ужасов с похищениями, что он когда-либо видел. — Я не совсем… — Что-нибудь ещё? — Пожалуй, верёвку, — ну, да, конечно, верёвку. Стайлз, время звонить папе-шерифу и рассказывать, что ты заимел высокопоставленных врагов. Да, так быстро. Да, таких удивительно хорошо знающих, как избавляться от трупа. И зачем ты читал «Крестного отца», Стайлз, кому теперь от этого хорошо. — Ведро и цемент у тебя уже есть? — Стайлз так старался, чтобы его голос не звучал похоронно, что в итоге фраза прозвучала так, будто он решил, что его пригласят на эту чудесную вечеринку «Давайте откопаем дядюшку Аддамса». — Что? Нет, их я, наверное, в другом месте… — И правильно, никто не хочет привлекать внимание и скупать все в одном магазине, так ведь? – Стайлз ему подмигнул и мотнул головой, — нам туда. — Подожди, — услышал он за спиной почему-то обеспокоенный голос Дерека, — подожди, Стайлз! Чьё внимание, по-твоему, я не хочу привлекать!? *** 18.34 Надеюсь, тебе понравился твой новый телефон. ДХ 18.56 Мы тут с моим другом по квартире поспорили, нужна ясность. Это телефон нам или симпатичной девушке в 3В? 18.58 Это телефон для Стайлза. ДХ 19.01 Окей, это Стайлз. Кто это?! 19.01 Дерек Хейл. 19.02 Господи, я так и знал, что ты маньяк. Я официально предупреждаю, что мой отец – шериф, я выключаю этот телефон и кладу в закрывающийся полиэтиленовый пакет на случай, если он является уликой и будет нужен для дальнейшего расследования. 19.03 Стайлз, это просто подарок. 19.05 Стайлз? 19.10 Стайлз? Абонент недоступен. *** Наверное, это все-таки было немного слишком. По отдельности все вещи не были так уж ужасны. Ни золотые шорты, ни розовое боа, ни даже ковбойская шляпа. Но надетое все вместе на Стайлза, оно представляло собой кричащий пример дурного вкуса. Возможно, именно поэтому сам Стайлз считал, что выглядит великолепно. Осталось только подвести глаза… — Матерь божья! — Скотт, на котором из одежды был только банный халат, застыл в проходе. — Зови меня просто — Стайлз! Скотт набрал воздуха, чтобы разразиться гневной речью, в которой наверняка бы прошёлся как по чувству меры, абсолютно атрофированному у Стайлза, так и по дурацкому пари, которое он зачем-то заключил с Лидией, однокурсницей Скотта. И Скотт до сих пор не был окончательно уверен, что появление Стайлза в таком виде означало, что то пари он проиграл. Возможно, он как раз-таки его выиграл. В общем, ему было много что сказать, речь должна была быть длинной, полной отсылок к Мопассану и гениальных метафор, так что даже жалко, что мир её не услышал. Дверной звонок зашёлся в длинной трели, оповещая, что Лидия, видимо, уже приехала, чтобы подвести их до клуба. Скотт стоял ближе к входной двери, так что он просто наградил Стайлза мрачным взглядом (тот, впрочем, полностью его проигнорировал, поскольку именно в этот момент растушёвывал то, что он называл гордым словом «смоуки айз», а Лидия — «вдохновением для образа Фуриосы из «Безумного Макса»), щёлкнул замком, громко крикнул: «Заходи, я сейчас трусы натяну и буду готов» и, пробуравив спину Стайлза ещё одним знаменитым тяжёлым взглядом из своего арсенала, ушёл в свою комнату одеваться. Стайлз прищурил глаза и оглядел себя в зеркале. Отлично, просто отлично. Шорты, правда, продолжали его смущать (на самом деле, его смущал ноябрь за окном, но эпатаж требует жертв, а выражение лица Скотта стоило каждого потраченного цента на этот предмет гардероба), так что, наверное, сейчас он поздоровается с Лидией и пойдёт сменит их на обычные джинсы. Да. Ноябрь, опять же. — Тебе тоже кажется, что это немножко слишком? — его ладони заскользили по голым бёдрам, затем он фыркнул, шлёпнул себя по попе и, улыбаясь, обернулся к Лидии. Ну, к тому, кто, как он думал, был Лидией. Потому что это была не Лидия. Если, конечно, за те три дня, что они не виделись, она не успела вырасти на лишние десять сантиментов, обзавестись щетиной, сверкающими светлыми глазами и членом. Так, об этом точно думать не стоило. Дерек Хейл, а это был именно он, в данный момент больше всего походил на разъярённого быка, которого выпустили из загона и ткнули пальцем в матадора. В данной метафоре Стайлз выступал в качестве красной тряпки, если судить по молниям, которые мерцали в глазах Дерека. — Мне кажется, — наконец сказал ему Дерек, — что ты не можешь в таком виде появляться на людях. Стайлз задохнулся от ярости. Нет, он понимал, что, после выхода на улицу, его бедра, какими бы прекрасными и ослепительными они ни были (а они были самыми обыкновенными), немедленно приобретут синюшный оттенок, а он будет так дрожать от холода, что вряд ли даже насладится этим вызовом общественному мнению. Также он понимал, что, если бы Дерек вышел в таких шортах, мужчины бы стрелялись из-за него на дуэлях, а женщины бы кидали в него лифчики, Сталйз же не являлся победителем в генетической лотерее и не обладал телом стриптизёра на пике славы. Да, он худой, немножко нескладный, вечно путается в собственных ногах, а кожа у него вовсе не такого чудесного оттенка слоновой кости и топлёного молока, как у некоторых невыносимых типов, а совершенно обычная, покрытая родинками и синяками, царапинами и парочкой старых шрамов. Он всё это сам про себя прекрасно знал. Длинная тирада промелькнула в его голове за долю секунды (задержался там только образ Дерека в мини-шортиках, но его Стайлз мужественно убрал в раздел «обдумать позже»), пока Стайлз подбирал слова для ответа. В конце концов остановившись на самом главном вопросе: — Что ты вообще тут делаешь?! Скотт, запутавшийся в свитере, вылетел из своей комнаты примерно через двадцать секунд после начала воплей, встрёпанные волосы были ещё влажными, джинсы были не до конца застёгнуты, а за приоткрытой дверью виднелась разобранная кровать. Рык Дерека достиг какого-то нового уровня ярости. — Оу, — сказал Скотт, обладающий завидным талантом подмечать очевидное, — Стайлз, это же Дерек Хейл. — Это, — сказал Стайлз, тыча в Дерека пальцем и почти перейдя на ультразвук, — опасный псих, который прислал мне телефон, купил в моем магазине мешки для трупов, а теперь явился сюда, чтобы сказать мне, что я не могу ходить по улицам в шортах! — Нет, ну, шорты и правда… — начал было Скотт, тут же быстро сообразив, что он сейчас рискует получить пальцем в глаз, и переформулировал на ходу, — замечательные вообще шорты, высший класс! — Дерек тут же наградил Скотта таким взглядом, что гипотетический вышибленный Стайлзом глаз показался меньшим из всех проблем. — Но и мешки для трупов это странно, — шипение Дерека «не было никаких трупов» осталось проигнорированным. — Послушайте, я не очень понимаю, что происходит… — Я тоже! — Стайлз взмахнул боа, попав Дереку по лицу (и Скотт подумал, что сейчас узнает, что такое апокалиптический удар из первых, так сказать, рук). — Они выглядят совершенно неприлично, Стайлз! — Да что ты вообще тут делаешь!? Кончились младенцы, которых надо пожирать? Испинал свою дневную норму котят? Почему ты стоишь в моей квартире и обсуждаешь мои шорты? Тебе не надо зарабатывать твой второй миллиард? Иди, займись чем-нибудь полезным! — Давайте все успокоимся, — скорее даже сам себе повторял Скотт, на самом деле тоже живо интересующийся, что тут делает Дерек Хейл и почему первое, что ему пришло в голову обсудить, были какие-то там шорты. Пусть они даже и золотые. Лидия всегда отличалась умением появиться в самый подходящий момент. Так что и сейчас она спасла ситуацию, сначала оповестив о своём приходе криком «мамочка дома», потом громко рассмеявшись, а затем принявшись бесстыдно флиртовать с Дереком Хейлом. Через десять минут вся разношёрстная компания вышла из дома, почти дружелюбно обмениваясь репликами. — Увидимся в клубе, — очаровательно улыбнулся Дерек Лидии и перевёл взгляд влево, — Стайлз. — Дерек, — выплюнул Стайлз и вызывающе посмотрел на свои золотые шорты. Надетые прямо на джинсы. *** Стайлз поздравил себя с тем, что он умудрился найти самый безлюдный уголок клуба, выпив третий шот текилы. Он уже не обжигала пищевод, как первые два, а приносил долгожданное умиротворение растерзанным нервам. Четвертый шот помог ещё больше, и плечи Стайлза наконец расслабились. Он не понимал, как всего за несколько дней его жизнь превратилась в такой ураган страстей. Причина урагана в данный момент стояла в нескольких метрах от него, болтая с какой-то симпатичной девчонкой и почти не отрывая взгляда от Стайлза. В его честь Стайлз выпил пятый шот, предварительно им отсалютовав, чем заставил Дерека извиниться перед собеседницей и подойти к нему. — Мне кажется, тебе достаточно, — Стайлз ничего в своей жизни так не ненавидел, как этот покровительственный тон. Поэтому он налил себе следующий шот и улыбнулся одними губами. Подумал и добавил ещё один. И ещё. Дерек отчётливо зарычал. Допустим, это говорила текила, а не внутренний голос, так некстати ушедший в отпуск, но рычал он правда очень горячо. О чем Стайлз ему тут же сообщил. Продолжая, впрочем, улыбаться. Потом Стайлз, кажется, выпил ещё немного. В этом он уже не был уверен. Потом, кажется, его тошнило, и он точно запомнил, что периодически его тошнило на чьи-то дорогие ботинки. Потом он пытался заказать следующую бутылку и таким образом выяснил, что находится в такси. Следующее воспоминание включало в себя воду, льющуюся ему на голову, чьи-то руки и ласковый голос. Потом его, вроде как, опять тошнило. Но за это он уже бы не поручился. А потом наступило утро, и Стайлз открыл глаза. И тут же об этом пожалел, поэтому тут же их закрыл и застонал. Возможно, стоит немножко поспать. Кровать такая удобная, и пахнет чем-то терпким и мускусным. И… Стоп, это не его кровать! На этот раз Стайлз подготовился, приложил к глазам ладонь и только после этого осторожно их открыл. Ну, да. Это не его кровать. Не его комната. И… Так, трусы на месте, это хороший знак. Плохой знак — что на нем из одежды только трусы. На тумбочке рядом с кроватью был оставлен стакан с водой и таблетки аспирина. Стайлз, отгоняя от себя мысли, что он сейчас съест пирожок с надписью «съешь меня», а потом папа части его бренного тела будет получать по почте, выпил таблетку, только сейчас осознав, как сильно его мучает жажда. Графин с водой был обнаружен на столе поодаль, но до него надо было добраться. Стайлз откинулся на кровать и стал ждать, когда таблетки подействуют, мир перестанет напоминать кузницу Гефеста, а гарпии, и почему только с похмелья его тянуло на древнегреческую мифологию, перестанут когтями разрывать его голову. — Надеюсь, тебе получше, — кто-то опустился рядом с ним, невесомо проведя пальцами по его лбу, — я вижу, ты выпил таблетки. Пришлось повторить метод, хорошо зарекомендовавший себя минуту назад. Прикрыть глаза от яркого дневного света, осторожно их открыть и можно будет поблагодарить за воду. — Пиздец. Поздравляю, ты все-таки меня украл. — Стайлз, ты повиснул на мне в клубе, предложил пойти в туалет и быстро перепихнуться. — Неправда! — Ты стащил с себя шорты и размахивал ими словно флагом. — Неправда, — уже не так уверенно произнёс Стайлз. — Потом ты нехорошо себя почувствовал, так что я отвёз тебя к себе, чтобы иметь возможность помочь и вызвать врача, если понадобится. Что-то во всем этом все ещё звучало маньячно, но Стайлз не мог сконцентрироваться на этой мысли, даже если от неё действительно зависела его жизнь. — И ещё, — Дерек поднялся, как-то очень нехорошо ухмыляясь, по мнению Стайлза, — ты сказал, что я охуенно рычу, и ты бы хотел узнать, настолько ли я охуенно трахаюсь. Стайлзу оставалось только застонать и надеяться, что его прямо сейчас поразит молнией, и ему больше никогда не придётся смотреть в глаза Дереку Хейлу, потому что, черт возьми, пора в этом признаться хотя бы себе, это действительно звучало как то, что он вполне был бы способен ему сказать. Ну, потому что ему и правда было интересно. Совсем немножко. — Вода вон там, спи, сколько тебе понадобится, в холодильнике есть немного еды, когда захочешь уйти, просто захлопни за собой дверь, консьерж вызовет тебе такси. И, Стайлз? — М-м-м, — промычал Стайлз, в данный момент пытающийся заползти так далеко под подушку, как только физически возможно. — Трахаюсь я еще охуеннее. И он закрыл за собой дверь. *** 23.50 Привет. Хотел поблагодарить тебя за аспирин, воду и все такое. Стайлз. 00.02 Как ты себя чувствуешь? 00.05 Лучше, спасибо. 00.06 Если ты и правда хочешь меня поблагодарить, у меня есть одна идея. 00.11 Пожалуйста, пусть это будет что-нибудь, разрешённое законом. Мы не настолько хорошо знакомы, чтобы из-за глотка воды я начал грабить банки. 00.12 Я хотел пригласить тебя на ужин. 00.31 Нет, ты точно гребаный маньяк. 00.44 Завтра в девять? И, пожалуйста, надень те шорты. 01.03 Я их сжёг. *** Ресторан выглядел как чудовище, которое сначала проглотило Лувр, наполовину его переварило, а потом заело это дело Стайлзом. От обилия позолоты и белых скатертей подташнивало, а картин на стенах было столько, словно хозяин этого место до последнего не мог определиться, открывает он музей или все-таки ресторан. Если честно, Стайлз тоже до сих пор не определился, чем считать это место. Дерек, что не удивительно, выглядел до отвращения комфортно в этих декорациях. Несмотря на строгий костюм, запонки и, матерь божия, галстук. Нет, Стайлз, конечно, предполагал, что его поведут в «приличное место», как говорила мама Скотта, поэтому и надел свою лучшую толстовку. С эмблемой Бэтмена. Ну, зато можно было быть спокойным, что здесь он точно не встретит никого в таком же платье. В смысле, толстовке. — Послушай, я не люблю ходить вокруг да около, — Дерек хладнокровно расправлялся со своим едва поджаренным стейком. Стайлз старался смотреть в другую сторону и не думать о серийных убийцах, — ты мне нравишься, нет смысла это скрывать, — Стайлз чуть не подавился водой и ошалело уставился на Дерека, — и я действительно хочу с тобой переспать, — Стайлз очень обрадовался, что не предпринял второй попытки отпить из стакана, — но у меня, в силу, скажем, специфики моих вкусов, есть определённые условия. — Условия… специфика… подожди, что ты имеешь в виду? — Я имею в виду тип секса, которым я люблю заниматься. — Пожалуйста, скажи мне, что это не каннибализм, не переодевание в маленьких девочек, что ты не хочешь, чтобы я был твоей мамочкой, пока ты сосёшь соску и сидишь в подгузнике, и не оргии с участием пятнадцати человек? Ну, то есть, первые три это точно не для Стайлза, а для последнего у меня здоровья не хватит. — Нет, — Дерек выглядел слегка выбитым из колеи, но ему удалось быстро вернуть себе самообладание, — скажи, ты слышал что-нибудь о БДСМ? — Господь всемогущий. Ты серьёзно? — Да. И мы не будем заниматься сексом, пока не заключим контракт. — Что мы не заключим? Прости, я отвлёкся, представляя тебя в латексном костюме. А можно будет надеть на тебя кляп? Или ошейник? Или о-о-о я придумал, что насчёт того, что я рассказываю тебе во всех подробностях, как прошёл мой день, а ты меня внимательно слушаешь и поддакиваешь в нужных местах? Скотт считает это высшим проявлением садизма, между прочим. При упоминании имени Скотта Дерек почему-то поморщился: — Я не смогу посвятить тебя в детали, пока мы не заключим контракт, где, в том числе, будет пункт о неразглашении конфиденциальной информации о том, что происходит между нами в спальне. — Дерек, — Стайлз прижал руки к груди и смотрел на него самыми влюблёнными глазами на свете. Если честно, Дерек был готов почти к любой реакции на своё предложение, кроме той, что на него обрушилась, — это гениально. Это правда работает? А можно заключить задним числом? Знаешь, я бы вот прямо с некоторыми заключил такой контракт, чтобы они вообще никому и никогда, даже под страхом казни. А на дружбу распространяется? Я бы и со Скоттом заключил, он столько всего знает про меня, что я, если честно, думал, что придётся его пристрелить, если он решит завести себе другого лучшего друга. Но твой вариант мне нравится даже больше. Нет, я не могу прийти в себя от гениальности этой идеи. Можем ли мы отдельно подчеркнуть, что единственное, что ты сможешь рассказывать за пределами спальни, так это о том, насколько огромный у меня член, и как тебе нравится, что мы трахаемся часами… Нет, подожди, днями! Да, днями без остановки, настолько я неостановим. Дерек, а ты чего такой хмурый сидишь? Некоторое время спустя, достаточное, чтобы хотя бы слегка притушить разгорячённое воображение Стайлза, Дерек все-таки смог вставить пару слов и объяснить самое главное правило. Никаких отношений, никакого совместного будущего с собаками и долгими прогулками, никаких завтраков в постель. Между ними будет только секс, описанный в контракте и заверенный, нет, Стайлз, не каплями нашей крови, а юристами. Стайлз так и не смог до конца решить, как он к этому относится. Конечно, сам по себе секс без обязательств это прекрасно, секс без обязательств с тем, кто выглядит как Дерек — охуенно. И, наверное, в скребущихся мыслях «а что было бы, если…» нужно было винить только его неуёмное любопытство, ведь, в общем-то, и так было понятно, что фильм «Красотка» существует только в гламурном мире кино, а в реальной жизни богатые и красивые предпочитают окружать себя не менее богатыми и красивыми, а не всякими там Стайлзами. И было совершенно непонятно, почему после всех этих логических выкладок, которые Стайлз сделал уже много позже, в темноте своей спальни, широко открытыми глазами глядя в потолок, осталось мерзкое такое послевкусие беспросветного одиночества. В конце концов, пусть всего лишь на немного и частично, но Стайлз, смешной и нескладный Стайлз, получил мужика своей мечты. Значит, надо просто наслаждаться моментом, а все свои нежные чувства переключить на что-нибудь другое. Например, забирать из приюта щеночка каждый раз, как захочется признаться Дереку. Признаться, что он с треском и совершенно полностью в него влюбился. Пора идти за щеночком. *** 23.34 Спасибо за ужин, Дерек. И ты был прав, мне нужно было время, чтобы все обдумать. 23.34 И? 23.35 Я подумал. Вернее, погуглил. Много вопросов. Нашёл варианты контракта. Подготовил свой. Тебе понравится. 23.36 В каком смысле – свой? 23.37 Тебе понравится. 23.46 Стайлз, я получил его по почте. Нам и правда есть, что обсудить. Поздравляю с тщательным изучением глубин интернета. 23.48 Ты себе даже не представляешь… *** Не то чтобы Дереку действительно нравился Стайлз. Он находил его забавным, да. Ему импонировало бьющее через край любопытство — несомненно. Думал ли он о темных блестящих глазах, о постоянно облизываемых губах, о нервных руках, которые хотелось сжать в своих ладонях, чтобы наконец остановить бесконечные хаотичные движения, о ключицах, об острых коленях и, ради всех святых, о том, что скрывали золотые шорты? Нет, вообще ни разу не думал, отведя всем этим мыслям большой контейнер с надписью «не заглядывать». Потому что он Дерек. Он не занимается любовью. Не целует никого украдкой в уголок губ, пока этот кто-то в отключке в его собственной кровати, не проводит нежно пальцами по темным бровям вразлёт. И уж точно он не пересчитывает, навсегда отпечатывая в памяти картой неизведанного космоса, каждую родинку на бледной спине, которые разглядывает, пока засовывает этого кого-то, полуживого от количества выпитого, в холодный душ. Нет. Он Дерек и он трахается, пользуется телами для собственного удовольствия, он бесчувственный и холодный. Тут даже самому Дереку стало не по себе от количества пафосных речей, которое способен воспроизводить его мозг, если позволить себе увлечься. Поэтому, план на вечер был прост — убедить Стайлза подписать контракт, выебать так, что он не то что стоять, сидеть не сможет, а потом с чистой совестью оставить наконец в прошлом все эти бесконечные мысли, не дающие ему покоя ни днём, ни ночью. Короче, отличный был план. Все пошло к чертям примерно в ту же секунду, как, широко распахнувшись, входная дверь впустила Стайлза, который, лихорадочно покусывая нижнюю губу, скинул кеды, оставшись в цветных носках, стянул с себя джинсы и сказал: «Слушай, контракт это была очень смешная шутка, но если ты меня сейчас не трахнешь, я заору». И вся подготовленная речь, которую Дерек с самого утра репетировал, оказалась напрочь забытой. Там точно было что-то о том, что они не могут заниматься сексом, пока Стайлз не подпишет чёртов контракт, и Дерек совершенно определённо собирался об этом напомнить, но тут Стайлз скинул свитер и буднично сказал: «Я не знал, будет ли у тебя горячая вода, кто вас знает, эксцентричных богачей, так что я помылся дома и прихватил смазку с презервативами, они в рюкзаке, а то вдруг ты борец за экологию и обожаешь обматывать член листьями банана, я не то чтобы против концепции в целом, но не сегодня. Где тут у тебя спальня, я уже начинаю замерзать, ты чего стоишь столбом?» Вообще-то, с запозданием думал Дерек, это он тут хозяин ситуации, и у него был план. У него совершенно точно был план, и там было что-то про контракт и про я заставлю тебя умолять. Контракт вылетел из головы примерно в то мгновение, когда Стайлз деловито выдавил смазку на пальцы, а потом раздвинул ноги и погрузил их в себя, еле слышно застонав. А Дерек понял, что умоляют его совсем не так, как он себе это представлял, но ему даже в голову не пришло возражать. Он зарычал (а Стайлз застонал сильнее), стянул с себя мешающую одежду и смял губы Стайлза в яростном поцелуе. Ну, точно можно сказать, что на «занятие любовью» это было действительно не похоже. Это похоже на чумную лихорадку, на лесной пожар, на автомобильную катастрофу. Дерек мысленно регистрирует как Стайлз прогибается, как безостановочно насаживается на его член, как кричит его имя. Пальцы до синяков впиваются в бедра, а Стайлз в ответ кусает его ладонь, которой он зажимает ему рот. В глазах Стайлза разливается чернильная ночь, когда он слышит, как стонет Дерек. Он чувствует, как ноги обвиваются вокруг него, как каждое движение заставляет позвоночник плавиться, а разумную часть мозга отключаться за ненадобностью. Тело Стайлза выгибается дугой, он тяжело дышит, не прекращая ни на мгновение смотреть Дереку прямо в глаза, куда-то в самую тёмную и закрытую часть его души. Дерек кончает, почти удивлённо глядя на распростёртое под ним тело, чувствуя, как мгновение спустя Стайлз догоняет его. Дерек впервые в жизни просыпает важное совещание на следующее утро. Когда он лихорадочно натягивает брюки, он вспоминает, что никакой контракт никто не подписал. И наконец замечает, что Стайлза нет в постели, как, впрочем, и во всей квартире. *** — Исключено. — Дерек, ну, пожалуйста. — Нет, Стайлз, я не буду добавлять «анальное проникновение имбирём в Дерека» в контракт! Они сидели в закусочной, которую выбрал Стайлз (поэтому основное меню это кофе и бутерброды, а основные посетители это студенты), и уже битые сорок минут обсуждали контракт. Потому что Стайлз пришёл с кучей идей и правок. — Скучный ты такой, — Стайлз натянул рукава свитера, почти полностью закрыв пальцы, но Дерек уже успел увидеть синяки на его запястьях. И царапины на плече. И ещё он помнил что-то о засосе на левой ягод… — послушай, у тебя неинтересный контракт. Ну что это за «шесть шлепков за провинность»? Да моя бабуля могла бы тебя удивить рассказом, как нужно наказывать за провинности! И, потом, весь этот бред, что я не могу видеться с другими людьми? Ты не первый, кому приходит в голову запереть Стайлза исключительно для личного пользования, — Дерек нахмурился, — но у меня есть друзья, отец, в конце концов. И вот это тут «не ходить по клубам без мистер Х.»? Слушай, мистер Х., ты работаешь шесть дней из семи, я должен уйти в монастырь и выходить оттуда каждое воскресенье? Нет, нет, это все мы выкидываем. А вот часть про анальный фистинг, это интересно. Самый главный вопрос, что мы считаем кулаком? Потому что то, что украшает твои руки, я могу назвать только «пудовые молоты», и оно даже близко не подойдёт к моему ценному внутреннему миру. И почему все время что-то вставлять в меня? Давай вставлять в тебя, а шлёпать меня? Честное разделение? Дерек, ты так скрипишь зубами, что тебе скоро будет нечем жевать твоё любимое полусырое мясо. Я не виноват, что у тебя никакой фантазии. Где варианты «трахать меня в ванне, наполненной черничными маффинами», где «купить мне стадион и трахнуть меня в раздевалке, на поле и в машине по дороге», где «трахаться в костюмах Чубакки и Спока», где «есть друг с друга желейных мишек» хотя бы? Не эксцентричный миллионер, а чёрти что. Дерек предпочёл оставить без комментариев тот факт, что его вечно то разжаловали из миллиардеров в миллионеры, то повышали обратно. Вместо этого он отпил, к слову сказать, весьма неплохой кофе и предложил вернуться к обсуждению, собственно, контракта. — Ты прав, пошли дальше. «Использование моего тела для сексуальных действий», тут, конечно, так и хочется спросить, как ещё ты намеревался использовать моё тело, но, видя удручающее отсутствии фантазии во всем остальном тексте, я не буду заострять не этом внимание. — Ты так добр ко мне, бедному эксцентричному извращенцу, — глаза Дерека смеялись. — Запрещено ласкать себя… Дерек, а как же дрочить на твой светлый образ, пока ты на бесконечных совещаниях? А, нет, стой, тут поправочка, без предварительного приказа. Оу, ты будешь приказывать мне дрочить? Так, забираю фразу про полное отсутствие фантазии, я нашёл небольшой проблеск. Банальный, но все же. «Никакого осквернения тела алкоголем или наркотиками» — очень смешно, можно осквернять моё тело чипсами или отныне я на диете из салатных листьев? Нет, даже не отвечай, — перебил он, начавшего было что-то говорить Дерека, — я не хочу знать, просто сразу забываем про твои замашки диктатора. Генитальные зажимы, подвешивание, анальные шарики — тут даже обсуждать нечего, без проблем. Потом разберёмся кому шарики, а кого вешаем. Внешний вид. Этот пункт мы или вычёркиваем полностью, или добавляем равноправие, и ты рискуешь отправиться на деловую встречу в костюме лягушонка Кермита. Что я пропустил? — Наверное, я попрошу добавить ещё один пункт… — Нет, я категорически против «Стайлз молчит, когда ему прикажут». *** Стайлз соблюдал правило «никаких отношений» неукоснительно. Вне постели он почти не дотрагивался до Дерека, разве что для того, чтобы ткнуть ему под ребра острым локтём, когда, по его собственному мнению, шутка была особенно удачной, совершенно не пытался его поцеловать и абсолютно игнорировал ритуал «просыпаться вместе», сбегая либо рано утром, либо как только Дерек засыпал. Идеальный партнёр. Каждое утро, только проснувшись, Дерек приоткрывал один глаз и смотрел на другую половину кровати, иррационально надеясь. Каждое утро Дерек просыпался в омерзительном настроении. *** Больше всех от отношений без отношений между Стайлзом и Дереком, будем откровенны, страдал Скотт. Строго-настрого запретив покупку всяких несогласованных щенков, он в полной мере отдавал долг дружбы, иногда задаваясь вопросом, когда он умудрился так задолжать. Именно он выслушивал почти не меняющуюся речь о том, как Дерек одновременно прекрасен, ужасен, мудачен, охуенен, из мечты, но при всем этом ещё пидорас, каких свет не видывал. И именно он соглашался со всеми пунктами (в глубине души особенно с последним), подливая Стайлзу успокаивающего чая. Он следил за тем, чтобы Стайлз ел, принимал лекарства, не пил слишком много кофе и вообще сохранял человеческий облик. Иногда он задумывался, не было ли проще согласиться с щенками, а иногда, что когда-нибудь он соберёт все вещи Стайлза в коробку, положит туда же его самого и отправит Дереку по почте. Пусть затрахают друг друга до смерти. — Я прочитал тут в одной книжке, — Стайлз оторвался от просмотра телевизора и удивлённо посмотрел на Скотта, — ладно, в интернете, — покладисто согласился Скотт, — мысль, что у него могут быть проблемы с доверием. И ему проще ограничить всё этим вашим неназываемым контрактом, чем пытаться построить отношения! Скотт, к полному своему ужасу, знал в контракте каждую деталь и сноску, периодически безуспешно пытаясь забыть, и часто спорил, что пункт о неразглашении просто обязан включать в себя лучшего друга. Его первого, если вам интересно мнение Скотта. — Это все, несомненно, очень глубоко. Но пусть он ебет мозг психотерапевту, а не мне, — обиженно пробурчал Стайлз, возвращаясь снова к просмотру игры. — Я думаю, что тебе просто надо показать, что ты готов работать над отношениями, никуда не денешься, все такое, — не сдавался Скотт. — Ты, конечно, без пяти минут Юнг, не меньше, но как ты себе это представляешь? Мне приковать себя к его кровати? Потому что это мы уже… — Ла-ла-ла-ла-ла, — тут же заорал Скотт, заткнув для верности уши. Стайлз устало махнул рукой. Он и правда уже терял надежду, считая, что на настоящий момент сделал всё, что было в человеческих силах. Он слепо следовал каждой букве контракта, чувствуя, что Дерек придумывает ему всё более и более абсурдные задания, словно чтобы проверить, действительно ли он готов на то, под чем подписался. Дерек просто присылал ему смс-ку, и он срывался с любого места, где был, бросал всё, чем занимался, и ехал к Дереку домой, в офис, даже однажды в полузаброшенное бунгало (да, он этим не гордится, но в тот раз он и правда взял с собой на всякий случай биту). Каждый раз, когда он приезжал, его ждал Дерек, охуенно горячий Дерек, почти все время молчавший мудак Дерек, растягивающий его без единого слова ласки, умудрявшийся даже задницу ему вылизывать с выражением превосходства на лице. Стайлз отсасывал ему в машине на парковке, чувствуя себя грязно и ужасно грустно, Стайлз стонал под ним на шёлковых простынях в пятизвёздочном отеле, облитый от и до дорогущим шампанским, чувствуя себя, почему-то, ничуть не лучше (и куда как более липким). Как ни странно это прозвучит, но во всем этом бесконечном сексе с горячим богатым парнем, больше всего Стайлз любил просто болтать и смеяться за бокалом вина, в те нечастые разы, когда Дерек почему-то решал разнообразить их свидания ресторанами или хотя бы просто призраком флирта перед основным блюдом. Стайлз же, к некоторому своему стыду, иногда надеялся, что до основного блюда они попросту не дойдут. Иногда они даже выбирались куда-то с другими людьми, со Скоттом или с Лидией, или с кем-то из знакомых Дерека, и это было неловко только в первые два раза, а потом Дерек влился в их компанию, словно бы всегда в ней был, словно бы и не было в жизни Стайлза никакого периода, когда Дерека в ней не было. Иногда Дерек так смотрел на него, что у Стайлза появлялся крошечный проблеск надежды, вдруг тот поймёт, что Стайлз тут, что Стайлз никуда не денется, что они могут попробовать… Иногда Дерек разрывал упаковку презерватива и говорил: «А теперь ты будешь делать только то, что приказываю тебе я», и надежда исчезала. Именно поэтому, чуть помолчав, Стайлз наконец сказал то, что мучило его со вчерашнего вечера: — На самом деле, я вчера его бросил. — Ага, — сказал Скотт, — молодец, я же говорю, ты что-нибудь придумаешь… Стой, что?! — Поскольку он всю последнюю неделю общался со мной только краткими смс-ками, я поступил также. Перечитал контракт, нашёл пункт, что могу расторгнуть данный контракт в одностороннем порядке, если меня что-то не устраивает, уведомив его в письменной форме, что контракта больше нет, что я и сделал. — А он? — замерев, спросил Скотт. Стайлз мотнул головой в сторону своей комнаты: — Я не знаю. Я выключил телефон. — Господь всемогущий, — прошептал Скотт, — то есть, мы можем считать, что на нас объявил охоту миллионер-извращенец. Охренеть. — Никакой охоты, — даже не посмотрев в его сторону, сказал Стайлз, — ему насрать, я уверен. *** Дереку действительно было насрать. Если под «насрать» мы понимаем мрачное гипнотизирование экрана телефона, на котором высвечивались недоставленные Стайлзу сообщения, и жестокое избиение боксёрской груши в перерывах. Он даже не надел защитные перчатки и сейчас сосредоточенно отрывал кусочки сбитой кожи с костяшек пальцев. Продолжая, почти не мигая, смотреть на телефон. Когда ночь, не потревоженная ни единым источником света, вошла в свои права и затопила квартиру, Дерек решил, что пора сдаться и попросить помощи у единственного человека, который знал, почему Дерек — такой. Такой никому параноидально не доверяющий, предпочитающих держать всех на расстоянии, всегда одинокий. Иногда они не разговаривали неделями, иногда часами болтали по телефону, но Дерек знал, что достаточно одного сообщения, и этот человек сделает всё, что в его силах, чтобы помочь. Ну, или вбить немного мозгов в голову, если Дерек накосячил особенно сильно. Что-то ему подсказывало, что это будет именно один из таких случаев. Этот человек, который видел самый первый вариант контракт, и смеялся так, что Дерек посчитал, что придётся вызвать скорую помощь. Этот человек, который понимал, почему на месте сердца у Дерека огромная зияющая дыра. Он взял телефон в руки, все ещё иррационально надеясь, что сейчас высветится имя Стайлза, звонящего сказать, что он так несмешно пошутил, и написал это одно единственное сообщение. 22.46 Кора, я влип. *** Скотт зачарованно смотрел на парочку, стоявшую на пороге их квартиры. Он, конечно, уже привык к всё-подавляющему-и-всё-уничтожающему шарму Дерека Хейла, но увидеть девушку, смотрящую на него с совершенно идентичным выражением презрения на лице — это было чем-то новеньким. Вернее, в данный момент выражение лица у них обоих напоминало даже не презрение, а отвращение к самому факту нахождения в одной галактике с такими, как Скотт. Так что Скотт, если честно, уже даже подумал, что с него хватит и можно, пожалуй, обойтись без приветствий и просто захлопнуть перед ними дверь. Но тут девушка совершенно неожиданно мягко улыбнулась и сказала: — Привет, Дерек много про тебя рассказывал, ты Скотт, да? Скотт шумно сглотнул и непонимающе перевёл взгляд на стоявшего памятником самому себе Дерека. — Обо мне он, видимо, не говорил, — правильно истолковала замешательство Скотта девушка и рассмеялась, — я Кора, его сестра. Если это возможно, я бы хотела поговорить со Стайлзом. В дальней комнате что-то рухнуло и взвыло. Дерек дёрнулся было в ту сторону, но Кора бросила на него предупреждающий взгляд. — Я понимаю, что, возможно, Стайлз не захочет видеть моего братца и надеялась, что ты, Скотт, составишь ему компанию, пока он ждёт. Да, дорогой? — обратилась она к Дереку с нежностью снежной лавины. А затем продолжила, словно бы не замечая панической атаки у Скотта, который выглядел как человек, которому только что сообщили где и как он умрёт. — Я приехала только сегодня утром, надеюсь, тебя не затруднит приготовить мне чашечку кофе? Она прошла мимо Скотта, скинув ему в руки надушенное пальто, ослепительно улыбаясь. Кажется, Скотт начал понимать, что Стайлз находит во всех этих Хейлах. Безошибочно угадав, где сейчас скрывается, судя по звукам, переживший парочку инфарктов за последние несколько минут Стайлз, она направилась прямо туда. Скотт, нежно прижимая к себе её пальто, все никак не мог решить, что делать: то ли идти заваривать кофе, то ли развлекать Дерека, то ли останавливать Кору от посягательства на Стайлза. Прикинув варианты и придя к выводу, что Дерек, похоже, отлично развлекает сам себя, буравя взглядом пол, он закинул пальто на вешалку и направился на кухню, совсем немножко ощущая себя чудом выжившим в автокатастрофе. — Я знаю, как он вёл себя с тобой, я знаю, что он тот ещё козёл, — говорит Кора и немедленно завоёвывает симпатии Стайлза, — и я знаю, что это он должен был объяснить тебе то, что скажу сейчас я, но просто поверь мне, что то, что он здесь, пока я разговариваю с тобой, это уже даже не шаг вперёд, это световой год вперёд, если ты спросишь моего мнения, — и Стайлз думает, что если она сейчас процитирует что-нибудь из популярной культуры, он однозначно уверится, что выбрал не того Хейла, — я отдаю себе отчёт, насколько это всё извращённо и странно, — и Стайлз хмыкает, уверенный, что его уже ничто не способно удивить. И тогда Кора рассказывает ему страшную сказку. Про молодого парня, влюблённого в свою первую девушку так, как только могут быть влюблены мальчишки в его возрасте. Про то, как прекрасная принцесса на самом деле оказалась злой королевой. Которая в припадке ревности устроила пожар в его родном доме. Как он считал, что вся его семья погибла в пожаре, устроенным его же бывшей, как он нашёл единственную выжившую сестру всего лишь несколько лет назад. Как на самом деле он одинок и сломлен, как его душа осталась на том пепелище, воя на луну. Про череду любовников, строго следующих каждому слове в контракте, про то, как она боялась, что скоро её брат окончательно растворится в этом водовороте. Как она радовалась, когда его глаза зажглись с появлением Стайлза. И что, конечно, она поймёт, если после всего этого Стайлз больше никогда не захочет иметь ничего общего с ними обоими, она поймёт, если никто и никогда не захочет иметь ничего общего с ними обоими. И она обещает, что если его решение будет таковым, они оба уйдут и никогда больше не потревожат Стайлза, слово скаута. После паузы, повиснувшей в воздухе на несколько секунд, Стайлз прочистил горло и сказал: — Думаю, каким бы ни было моё решение, сначала я должен пойти проверить, что за время нашего отсутствия Дерек не расчленил на много маленьких кусочков моего лучшего друга. Плечи Коры расслабляются, и она впервые за время их беседы позволяет себе по-настоящему открыто улыбнуться. Несколько месяцев спустя — О, черт, — простонал Стайлз, откинув голову назад и больно стукнувшись затылком о стену, и тут же испуганно зажал себе рот рукой, — черт возьми, — уже тише прошептал он. Кабинка мужского туалета в ресторане никогда не была в его списке «топ-пять мест для секса», но, надо признать, мысль, что их могут застукать, придавала определённую пикантность. Дерек, стоявший на коленях перед ним, безжалостно сминая дорогой костюм, только улыбнулся, продолжая насаживаться ртом на его член. Он чувствовал, что Стайлз уже близок, и расслабил горло, позволяя тому проникнуть особенно глубоко. Стайлз снова чертыхнулся, забыв о возможности привлечении излишнего внимания, и вцепился руками в плечи Дерека. Несколько минут спустя, когда они приводили себя в порядок, пытаясь заодно отдышаться, Дерек тихо прошептал, чётко выговаривая каждое слово: — Я совершенно уверен, что ты остался со мной, только потому что я охуенно трахаюсь, Стайлз. — Нет, — сказал Стайлз, озабоченно разглядывая себя в зеркале, уверенный, что он что-нибудь пропустил и по нему наверняка видно, чем они занимались последние десять минут, уединившись прямо в разгар скучного ужина акционеров, куда его затащили угрозами, подкупом и шантажом, затем показал отражению язык и повернулся, — потому что ты охуенно богат, Дерек. И улыбнулся, услышав тихий смех.