***
— Едут! — закричал Субхи, залетая в лавку. — Едут! — Тише, Субхи, — приструнил его Эйран, — веди себя подобающе омеге, не разочаровывай своих родителей. Каждый раз воспитывая подобными замечаниями Субхи, омегу, которого нанял дядюшка Адиль семь лет назад, Эйран чувствовал себя лицемером — своих-то родителей он разочаровал. — Так едут же! — воскликнул Субхи, широко улыбаясь и блестя глазами. — А если бы в лавке находились покупатели? — укоризненно заметил Эйран. — Ты напугал бы их своими воплями. Тебе уже семнадцать, Субхи, будь сдержанней. Он вышел из-за прилавка и, как и Субхи, прилип к окну, завешенному связками сухих цветов. — Таким сдержанным, как ты, милый Эйран? — засмеялся Субхи, Эйран пихнул его локтем в бок, но промолчал. Субхи как раз исполнилось десять, когда дядюшка Адиль привел его помогать в лавке за пару медяков. Живой и искренний юный омега понравился Эйрану, и к тому времени, когда родился Аззам, Субхи стал почти членом семьи. Да и помощь его оказалась существенной, особенно когда дядюшка с началом лета уехал собирать свои лекарственные растения, оставив Эйрана с трехмесячным младенцем. В жизни Эйрана развлечений было немного, в основном, работа, только с наступлением холодов большую часть времени приходилось проводить в доме за шитьем одежды и вышивками. Чтобы не заскучать, папа пел или рассказывал Эйрану сказки. Больше всего Эйран полюбил сказку про принца, который в лесу случайно встретил омегу из простолюдинов, влюбился в него, приехал к нему на белом коне и забрал к себе домой. Эту сказку он много раз рассказывал Субхи, ему она тоже очень понравилась. На то она и сказка, чтобы помечтать о принце на белом коне, а в жизни у Эйрана вместо принца с конем ребенок на руках и чужой город. За семь лет Эйран, конечно, к городу привык, хотя ни в кварталах, где аристократы живут, ни тем более возле императорского дворца так и не был. А вот принц во дворце имелся, самый настоящий. Поэтому когда четыре года назад он увидел необычную кавалькаду, которая еще и остановилась на другой стороне улицы прямо напротив их лавки, то решил, что это принц приехал. Ну а кто это еще мог быть? В черных, расшитых серебром одеждах, да на белом коне! В сопровождении императорских гвардейцев. Только принц! Жаль только, что принц был омегой. — Видел? Видел? — в лавку влетел Субхи. — Это принц, да? — еле выговорил Эйран, впитывая глазами каждый жест юного принца. А волосы! Таких волос Эйран отродясь не видывал — черный блестящий шелк. Завязанные в высокий хвост, они падали ниже лопаток и переливались, словно вода на солнце. Пока они с Субхи, открыв рты глазели, принц соскочил с коня и в сопровождении пары гвардейцев вошел в здание. Эйран знал, что там живет мастер с Востока, вот только что за мастерство у него такое, он так и не понял. Принц приезжал через день в течение всего лета, и Эйран с Субхи все лето любовались на него. С началом осени ездить сюда он перестал, а еще через месяц прибыл дядюшка Адиль с повозкой, груженной мешками и горшками. Родители Эйрана любили и всегда передавали ему горы продуктов и нашитой одежды для малыша. Когда дядюшка поинтересовался, что нового произошло в его отсутствие, Эйран наперегонки с Субхи рассказали о принце. Дядюшка Адиль так смеялся, что пришлось его водой отпаивать. — Глупые вы омеги, — заявил он, — вы знаете, что сын императора — омега? Они кивнули. — Так с чего вы взяли, что он будет ездить верхом в наш квартал, чтобы учиться у мастера боев? — Какого мастера? — изумились Эйран с Субхи. — На Востоке, глупыши мои, дерутся не только на мечах или на кулаках, как у тебя в селении, Эйран, там есть целая школа единоборств, где учат превращать свое тело в оружие. Кто бы ни приезжал учиться к мастеру, он альфа. Эйран с Субхи переглянулись, ничего не поняв. Мастера Шу Эйран знал — сосед все-таки, да и в лавку он заходил несколько раз покупать разные травы, только не знал, что тот какой-то мастер. — Но у него такие волосы! — простонал Субхи, которому приходилось свою рыжую непослушную шевелюру заплетать в тугую косу. — Красивее, чем у нашего Эйрана! Эйран взглянул недовольно, но промолчал, в душе соглашаясь с Субхи: его длинные, слишком светлые, почти белые волосы были самыми обычными. Никакого сравнения с черным шелком незнакомца! Вечером, когда повозку разгрузили, про родителей все было рассказано и выслушано, а Аззама Эйран накормил и уложил спать, они с дядюшкой Адилем собрались на кухне выпить перед сном отвара трав. — Скажи, — произнес Эйран, — ты точно уверен, что принц — омега? Ты видел его когда-нибудь? — Не видел. Он единственный ребенок императора, думаешь, он стал бы выдавать его за омегу, если бы он был альфой? — Если это альфа, то кто он? Почему его охраняют императорские гвардейцы? — Во дворце находится не только император, его советники, лекари, целый штат прислуги. Конечно, так охранять могут только ребенка кого-то из высокопоставленных аристократов, но я не знаю кого, и считаю, тебе тоже незачем интересоваться. — Я понимаю и ничего не… — Эйран вздохнул, — мне просто стало любопытно. — Лучше не проявлять интерес к жизни людей верхнего города, иначе может и боком выйти. — Да, — кивнул Эйран и опустил голову, дядюшка прав, он уже один раз испортил свою жизнь. Нет, Эйран очень любил сына и ни о чем не жалел, но и вновь оказаться в подобной ситуации не желал. Он не будет больше думать о принце или таинственном юном альфе, к тому же слишком юном, чтобы о нем и впрямь думал взрослый омега — альфенышу явно не больше двенадцати-тринадцати лет. И Эйран не думал, но все равно каждое лето уже четыре года наблюдал, как незнакомый альфа приезжал к мастеру Шу и как менялся этот альфа и взрослел. Сейчас его уже никто не назвал бы ребенком или подростком, в росте и ширине плеч он споро догонял своих гвардейцев, конечно, он был мельче, но чувствовалось, еще два-три года и он станет совсем взрослым. Это лето выдалось особенно жарким, Эйрану все чаще хотелось поехать в родное селение, и родителей повидать, и отдохнуть на природе, травы пособирать. Но дядюшка Адиль яростно сопротивлялся. Аззаму шесть лет, все соседи, кто интересовался, знали, что Эйран вышел в городе замуж, и муж вскоре после свадьбы погиб — версия для сельчан. Для городских была такая же, только наоборот. Так почему нельзя вернуться? И Аззаму было бы интересно и полезно. Дорога не очень благополучная, но можно же присоединиться к торговому каравану и проехать большую часть пути в безопасности, но дядюшка Адиль так не считал. Он безопасность для омеги ассоциировал только с крепостными стенами и домом с крепким засовом. На засов Эйран запирался только на ночь — торговая лавка, как-никак. — Уф, — в лавку заскочил Субхи, оставив дверь открытой, — ну и жарища! Альфа занимался с мастером Шу какими-то таинственными боями, гвардейцы стояли под домом в ожидании, а Субхи бегал к родителям, вот прям срочно ему понадобилось, но Эйран подозревал, что на самом деле — вертеть хвостом перед альфами — императорскими гвардейцами. — Закрой дверь, мне тут только мух не хватало, — пробурчал Эйран, выставляя на полку позади прилавка баночки с собственноручно сваренными мазями. — Ой ладно, небольшой сквознячок не повредит, — отмахнулся Субхи и, подойдя к окну, принялся поправлять сухие пучки трав. — Ого! — Что? — уточнил Эйран, не оборачиваясь. Сквозняк из-за открытой задней двери, завешенной сделанной дядюшкой Адилем занавесью из длинных нитей с нанизанными на них деревянными бусинами продолговатой формы, действительно был и принес с улицы совершенно несвойственный ей изумительный запах. А потом Эйран услышал глубокий вдох прямо за спиной и, побыстрее распихав по полкам горшочки с мазями, обернулся, утыкаясь взглядом в грудь, обтянутую черной тканью с вышитым на ней серебряным соколом. Его с альфой разделял прилавок, но Эйран боялся почему-то поднять глаза и спросить, чего желает купить господин, он приоткрыл рот и дышал тихо-тихо, наполняя легкие чудесным запахом, отчетливо слыша при этом дыхание альфы. Эйран упорно смотрел в прилавок, чувствуя на себе сверлящий взгляд альфы. — Не загораживай проход, — раздался голос Субхи, и Эйран метнулся глазами к нему — в дверях стоял один из гвардейцев, которому и выражал свое недовольство Субхи. Эйран несмело поднял глаза на альфу: совсем юный, хоть и выше на голову, вблизи еще краше, а глаза такие же черные, как и волосы. Эйран, как посмотрел в его глаза, так и ухнул с головой, только сердце где-то в коленках затрепетало. — Ты это тоже чувствуешь, — заговорил альфа неожиданно слишком низким голосом для столь юного возраста. Эйран не понимал, о чем он, только смотрел в его глаза, как околдованный. — Ну так что, молодые люди, — нагло заявил Субхи, — покупать что-то будете? У нас есть прекрасные успокоительные сборы или, наоборот, возбуждающие, — он презрительно посмотрел через плечо на гвардейца, застывшего в дверях. — Торговый день, знаете ли, работать надо. — Да, конечно, — промолвил альфа, все так же не отрывая взгляда от Эйрана, и положил на прилавок золотой, — вот, дайте мне… Субхи подошел к нему и теперь с изумлением взирал на монету, никогда не виденную раньше. — Да у нас и сдачи нету, что бы вы ни взяли, — пробормотал он. — Не надо сдачи, — отмахнулся альфа. Субхи поглазел озадаченно на монету, альфу и Эйрана и проскользнул за прилавок, качая головой. Там прошерстил полки, что-то собрал, завернул в провощенную бумагу и засунул в холщовый мешочек с вышитыми на нем цветами — для особых клиентов. — Господин? — позвал гвардеец от двери, альфа моргнул, с трудом отрывая взгляд от Эйрана, взял мешочек, подсунутый Субхи, развернулся и вышел. Эйран ошеломленно смотрел, как он впрыгнул на лошадь и уехал в окружении охраны. — Что? Это? Было? — завопил Субхи, показывая рукой в сторону уехавших. — Видел? Видел? — он схватил с прилавка золотую монету и кинул ее Эйрану, тот от неожиданности вздрогнул и отшатнулся, монета покатилась по полу. — О боги! — проворчал Субхи, становясь на колени в поисках монеты. — Я такого богатства в жизни в руках не держал. — Что ты ему продал? — начал приходить в себя Эйран. — Ту свечу, что ты делал, и мешочек с цветами кананги. — Свечу? — Да, земляничную, — ехидно уточнил Субхи. Нежный аромат цветов кананги с вплетающимися в него нотками земляники был запахом Эйрана. Относился он к своему запаху равнодушно — есть и есть, хорошо, что такой, тонкий, легкий, изысканный, как говорил папа, а не удушающий запах сиринги, к примеру. Землянику принес Субхи в подарок Аззаму, тот склевал несколько ягод, сказал, что кислые и убежал играть. Эйран сначала хотел сварить напиток, но потом решил попробовать изготовить ароматическую свечу: растер ягоды, расплавил воск, смешал все хорошенько, процедил и, когда масса начала застывать, скатал из нее свечу. Свеча пахла земляникой, но очень слабо. — И зачем ты это сделал? — Шутишь? Эйран, молодой альфа не просто так пялился на тебя и нюхал, он золотой заплатил — пусть порадуется! Увидев, что Эйран нахмурился и отвернулся, Субхи тронул его за руку: — Эйран, я не шучу, он твой истинный? — Что?.. — Эйран смущенно порозовел. — Что ты говоришь, какой еще истинный? Кто он, а кто я? Да и он не старше тебя, а мне уже… — Вот именно! Ты не молодеешь, дорогой. К тебе альфы сватаются, а ты всем отказываешь, все тебе не так, все тебе не такие, а годы-то идут — тебе уже двадцать пять! — Будет! — Через три месяца, — ухмыляясь, заметил Субхи.***
Таир сидел за столом с родителями, погруженный в свои мысли и не замечая, что он ест. Отец мрачно ковырял в тарелке, занятый государственными думами, последнее время он постоянно жаловался на обострение обстановки на границе с горгонами. Отчим что-то щебетал в своей манере, пытаясь создать непринужденную обстановку, но его никто не слушал, пока Таир не выделил свое имя в потоке его слов. — Так ты согласен со мной, Хэидер? Я могу рассчитывать, что сегодня ты все-таки удосужишься поговорить с императором по поводу помолвки наших детей? — Погоди, Улариту, сейчас император обеспокоен беспорядками на границе с горгонами, ему не до помолвки, — недовольно сказал Хэидер. — Да и о чем ты говоришь вообще? Император позволил принцу до двадцати лет не волноваться о свадьбе и попытаться найти своего истинного, и это точно не Таир, иначе они бы об этом знали, они же встречались неоднократно. — Ерунда! — отрезал Улариту. — Никого лучше Таира и найти нельзя! Принц должен быть счастлив, заполучив такого жениха. Ему всего пятнадцать, как он может понять, истинные они или нет? — Не думаю, что возраст тут играет роль, да и Таиру уже семнадцать. — К тому же я встретил своего истинного и это не принц Рузиль, — спокойно вставил Таир. — Что? Как не принц? А кто? — Я пока еще не готов его знакомить с вами. Отец хмыкнул, вставая из-за стола, а отчим вперил гневный взор. — Из какой он семьи? Таир! — повысил голос Улариту. — Что это ты придумал? Какой истинный? Принц — омега и единственный сын императора, взяв его замуж, ты сам впоследствии станешь императором. Подумай об этом. — Мне это не нужно. — Да и император пока не собирается умирать, — отозвался от двери Хэидер. Субхи налюбоваться не мог на золотую монету — красавица, а сверкает как! Звяканье колокольчика над дверью заставило его быстро спрятать золотой и поднять глаза. Ух ты! Сегодня день неожиданных покупателей: сначала прекрасный юный альфа, на которого они уже четвертый год любуются, внезапно посетил их лавку, теперь омега из верхнего города, утонченный и богатый. Может, еще один золотой перепадет? — Так вот ты какой, нищий, немытый лавочник, а туда же, за аристократа замуж захотел! — злобно процедил омега. Субхи от изумления рот открыл — вот так и утонченный покупатель! Золотой от него точно не получишь. Как бы слуг не натравил! Субхи с беспокойством посмотрел на улицу, там стоял небольшой открытый экипаж с кучером и охранником, — вроде все тихо. — Забудь о Таире! Какая глупость возомнить себя истинным моего сына, да ты ногтя его не стоишь! Субхи давным-давно понял, что спорить с покупателем, даже если он глубоко неправ, не просто бесполезно, но еще и вредно, поэтому благоразумно молчал. — Между вами непреодолимая пропасть, — шипел омега, — ты и рядом не достоин с ним стоять, не то что мужем стать! Я уничтожу тебя и твоих близких, если ты только вздумаешь к нему приблизиться. Поклянись, что с этой минуты никогда не станешь претендовать на него, обольщать и любым способом пытаться связать с ним свою жизнь. Субхи знал, что клясться очень-очень плохо, но в данном ситуации у него не было выбора. — Клянусь богами, — произнес он недовольно. — Молодец, — фыркнул омега и, кинув на прилавок небольшой мешочек, развернулся к выходу, бросив на прощание: — Надеюсь, я тебя никогда больше не увижу. Субхи равнодушно пожал плечами, с интересом поглядывая на мешочек, но не прикасаясь к нему, пока омега на своем экипаже не убрался подальше. — Что это было? — в лавку из задней двери, ведущей в дом, вошел бледный Эйран. — Ты слышал? — поинтересовался Субхи. — Да. Я как раз подошел к двери, когда пришел этот человек. Кто он? — Очевидно папа твоего альфы. — Он не мой альфа! — И именно поэтому прибежал его папаша, чтобы отвадить тебя от него, — Субхи развязал мешочек и высыпал на прилавок кучку золотых монет. — Ого! Десять золотых! Да что ж сегодня за день такой! — радостно воскликнул он. — Дорого, однако, тебя оценили. Эйран круглыми глазами смотрел на золото — он в жизни не видел такого богатства. — Их нужно вернуть! — Сейчас! — Субхи сгреб монеты в мешочек и завязал его. — Я их вообще-то честно заработал. — Но… но… — Что? Он предложил мне поклясться, что я не буду приставать к его сыну, я поклялся. Я же не вымогал у него деньги. Что не так? — Но ты и так не собирался ничего с альфой… — Вот именно, потому и поклялся. — Боги, что же делать? — простонал Эйран. — Это так все неправильно, что у меня голова сейчас лопнет. — Я тебе травки заварю успокаивающие, — Субхи обогнул Эйрана, направляясь вглубь дома. А Эйран подумал, что у Субхи теперь есть приличное приданое, даже более чем, а еще он узнал имя альфы — Таир, хотя ему это совсем не нужно. Совсем… Сам альфа посещал лавку каждый раз, когда приезжал к мастеру Шу. Его визиты в основном проходили в обоюдном молчании, с той разницей, что Таир прожигал взглядом Эйрана, а сам Эйран, опустив глаза, пялился в прилавок. Иногда Таир пытался заговорить, но Эйран не отвечал. Ни к чему это. Таир и сам со временем поймет, что Эйран ему не пара, несмотря на истинность. — Посмотри на меня, Эйран, позволь взять тебя за руку, — попросил Таир. Как же тяжело биться лбом в стену. — Я вам не пара, господин, — замотал головой Эйран. — Папа! — из глубин дома в лавку влетел Аззам. — А я такое нашел! Восторженные крики сына вывели Эйрана из оцепенения, он повернулся к нему и охнул: — Аззам, сынок, ты почему такой чумазый? Ты полил грядки? — Твой сын? — сдавленным голосом спросил Таир. — Да, — гордо поднял подбородок Эйран, он видел, как с лица альфы сбежали все краски, глаза его стали страшными, а губы дрожали. — А муж?.. — Муж сейчас в отъезде, он летом собирает травы, — это была не первая ложь Эйрана, врал же он всем, что муж погиб, так почему бы не соврать Таиру, что он жив, а удивленный взгляд Субхи и ошеломленный — Аззама можно проигнорировать. Для пользы дела. — Но твоя истинная пара я! Если тебя останавливает то, что ты замужем, я поговорю с твоим мужем, — горячо заявил Таир. — Нет, — твердо сказал Эйран, — уходи и больше не приходи сюда. — Не отталкивай меня, я твой истинный! — Уходи! Таир вспыхнул, зло сжал губы, развернулся и ушел. — Папа, мой отец — дядя Адиль? — Нет, милый, извини, мне пришлось так сказать. — Зачем? — Потому что твой папа — глупый, как гусь! — проворчал Субхи. — Эйран, что ты наговорил? Эйран передернул плечами и присел перед Аззамом: — Сынок, так что с грядками? — Я их полил, — насупился Аззам. — А почему такой грязный и что ты прячешь за спиной? — Вот! — Аззам гордо выставил ручку с зажатой в ней жабой. От такого зрелища под самым носом Эйран отшатнулся, плюхнувшись на пол, Субхи самым ехидным образом засмеялся. — Вот, я нашел принца! — продолжил Аззам. — Помнишь, как в сказке? Нужно поцеловать лягушонка и он превратится в Прекрасного… — Омегу, — закончил за него Эйран. — Надеюсь, ты его не целовал? — и понял по бегающим глазкам сына и покрасневшим щечкам — целовал. — Боги, Аззам, как ты только додумался?! — Эйран поднялся на ноги, с негодованием глядя на сына. — Немедленно выпусти жабу и умойся! — Это принц! — набычился Аззам. — А ты сказку хорошо помнишь? Принц целует лягушонка и тот превращается в Прекрасного омегу, но ты сам омега, поэтому ничего не получится. — Точно, надо было Таиру дать его поцеловать, — вставил Субхи. — А вдруг это Заколдованный Принц? И его омега должен поцеловать! — Аззам прижал жабу к груди, всем своим видом показывая, что не собирается с ней расставаться. — Аззам, милый, я же тебе сказал, что это не лягушонок, а жаба. В городе нет лягушек, они живут в озерах и реках. — Но он же заколдованный! — уперто настаивал Аззам. — В любом случае я запрещаю целовать лягушек, пока тебе не исполнится восемнадцать лет. — Ну, папа! — Волшебство не подействует, пока ты не вырастешь. Звякнул колокольчик, в лавку вошел покупатель, и Субхи, взяв Аззама за руку, потянул его к двери, ведущей вглубь дома. — Пойдем умоемся, Аззам, а то на такого чумазого ни один Принц не посмотрит.***
За столом царила мрачная тишина, Хэидер нехотя ковырял в тарелке, Улариту чинно вкушал, периодически промакивая белоснежной салфеткой уголки рта. — Что говорит лекарь? — наконец разбил тишину Хэидер. — Все то же! Эти лекари один другого глупее! — взвился Улариту. — Бедный наш сын, — он прижал тончайший платочек к глазам, вытирая слезы, выступившие от только что съеденного кусочка острейшего перца. — Я лично просил императора прислать Рияда, — Хэидер с силой сжал нож, которым резал мясо. — Это он и был, — отмахнулся Улариту, прихлебывая вино. — И что он сказал? — Что мальчик здоров. — Я хочу с ним поговорить. Вели послать прислугу во дворец. — Хорошо, — недовольно поджал губы Улариту. Хэидер, скинув шлем в руки слуги, стремительно шагал в комнату сына, начищенный нагрудник блестел, алый плащ развевался за спиной. Он надеялся, что успеет застать лекаря, но совещание с офицерами штаба затянулось — неблагополучная обстановка на границе с горгонами напрягала всех. Он вошел в комнату Таира и тяжело вздохнул: его мальчик, бледный и осунувшийся, недвижимо лежал на постели. Слуга, сидящий рядом с кроватью, вскочил, стоило войти хозяину. — Я опоздал и опять не поговорил с Риядом, — Хэидер подошел к Таиру и бережно погладил его по голове. — Лекарь Рияд не приходил, — осмелился сказать слуга. — Нет? — тяжело посмотрел на него Хэидер. — Нет, господин. Был его помощник. — И что же он сказал? — нахмурился Хэидер. — Мне неведомо, ибо хозяин Улариту увел его в свои покои. Хэидер еще раз провел рукой по голове сына и направился в комнаты мужа. По дороге к нему присоединился Шенер, начальник охраны, под его началом в доме главнокомандующего всегда находились несколько отрядов гвардейцев с офицерами, их возглавляющими. — Господин главнокомандующий, — обратился он, — мои шпионы передали важные сведения… — Насколько важные? Это может потерпеть несколько минут? Они как раз подошли к покоям Улариту, где на дверях стоял его личный слуга, который перегородил дверь и всем своим видом показывал, что дальше они не пройдут. — Разберись, — бросил Хэидер Шенеру и, оттолкнув с дороги слугу, зашел в комнату. В гостиной никого не было, зато из спальни доносились характерные звуки и запахи. Сжав зубы, Хэидер промаршировал в спальню, распахнул дверь и зарычал от представшего перед глазами зрелища. Голый Улариту, внезапно вырванный из процесса посторонним шумом, распахнул глаза, в ужасе уставившись на мужа, его любовник, ничего не замечая, продолжал работать тазом. Зрачки в глазах Улариту сузились, волосы зашевелились, он начал сталкивать с себя любовника. Свистнул, опускаясь меч, и последнее, что увидел Улариту, полные ярости глаза мужа. Дворцовая прислуга при виде главнокомандующего императорской армии затаивалась под стенами не дыша, осязаемо чувствуя исходящие от него волны гнева. Главный советник вышел из своего кабинета, окинул взглядом главнокомандующего и отряд гвардейцев за его спиной и возмущенно поинтересовался: — Что происходит? Хэидер схватил его за предплечье и втолкнул назад в кабинет: — Оставайтесь тут до особого распоряжения. — Что вы себе позволяете? Это произвол! — Во дворце объявлено военное положение. — Что? Кем? — Мной, — отрезал Хэидер, — только что. И тот, кто посмеет нарушить приказ, будет расценен как предатель и убит на месте. И пока советник хватал ртом воздух, Хэидер распорядился: — Охранять! Хэидер без предупреждения вошел в покои императора, и тот поднял голову, с удивлением глядя на него. — Хэидер? Что происходит? — он перевел взгляд на дрожащего слугу, которого держал гвардеец, и которому не позволили доложить о приходе главнокомандующего. — Измена, мой Повелитель. Я объявил во дворце военное положение. Глаза императора широко распахнулись. Хэидер протянул руку и достал из кожаного непроницаемого мешка отрубленную голову. Император с трудом сдержал крик. — Горгон, — пробормотал он, глядя на открытые глаза с вертикальным зрачком, клыки, выглядывающие из-под верхней губы и самое главное — змеи, много змей, слишком много для одного дня, змеи, в которые превратились волосы убитого. — Мой муж, — сообщил Хэидер и вытащил из мешка вторую голову, тоже горгона: — Его любовник — помощник вашего главного лекаря Рияда. — О боги, — прошептал император, оседая в кресле, но тут же спохватился: — Мой сын! Что с моим сыном? — Я отправил к принцу проверенных гвардейцев, Ваше величество. Как и к советникам, лекарям и остальным. Проверяется весь дворец. Вечером, когда весь дворец перетрясли на наличие горгонов, Хэидер дожидался главного лекаря в кабинете императора. Кроме помощника лекаря обнаружили еще двоих, но им не удалось забраться так высоко: один работал подсобным рабочим на кухне — чистил овощи, второй — помогал в конюшне. Хорошо, проверка была легкой, иначе бы за день не управились, — перед проверяемыми ставили обычное зеркало: люди отражались как люди, а горгоны, будучи в человеческом обличьи отражались, как горгоны. Хэидер диву давался, как он мог за восемь лет не понять, что его муж — горгон. Он мрачно разглядывал свой кинжал, пока император копался в бумагах. В комнату вошел главный лекарь и Хэидер встрепенулся, но, к сожалению, беседа ничего не дала. — Это не в моих силах, — развел руками Рияд, — да и нет лекарства, способного вернуть желание жить. Я могу тебе еще раз повторить, Хэидер, смерть — это выбор твоего сына, он сам решил умереть. — Не верю! — прорычал Хэидер, император сурово посмотрел на него. — Мне жаль, но мальчик умирает от разбитого сердца, такое бывает, когда истинный отказывается от своей пары.***
Уже декаду Эйран не видел альфу. Таира. Поначалу он радовался, что тот внял его словам и оставил в покое, но потом внутри поселилась тоска, Эйран начал плохо спать, ему все время казалось, что должно случиться что-то плохое. Расстелив на полу за прилавком кусок чистого полотна, Эйран высыпал на него сушенные ягоды и объяснял Аззаму, как их перебирать. Рядом, стоя за прилавком, скучал Субхи. Зазвонил колокольчик и в лавку кто-то зашел, сердце Эйрана сжалось от дурного предчувствия, он насторожился, показывая Аззаму, что нужно затаиться и молчать. — Хотите что-то купить, господин, — раздался звонкий голос Субхи. — Кое-что хочу, — произнес вошедший, и от звука его голоса Эйран испуганно распахнул глаза и замер — это был Ангра — отец Аззама. — Этот запах… Чей он? Где омега? — Омега? — спокойно уточнил Субхи, и Эйран с силой сжал пальцами его щиколотку, но тот и виду не подал. — Другого омеги нет, — пожал плечами Субхи. — Но этот запах! Земляника и… — настаивал Ангра. — И цветы кананги, — приветливо уточнил Субхи. — Это наши духи, последний флакончик которых как раз забрали перед вашим приходом, уж очень запах понравился. Вы их имеете в виду? — Не знаю, но так пах один мой знакомый омега. Больше всего Эйран боялся, что Аззам невольно выдаст их. Если Ангра узнает его и догадается про сына, то может начать преследовать, а Эйрана и защитить некому. — Ничем не могу помочь, — все с той же приветливой улыбкой произнес Субхи, глядя на альфу. — А эти духи… вы можете сделать еще? — Конечно! Нам привезут через три месяца цветы кананги, и мы снова начнем делать духи. Заходите, я обязательно вам приберегу флакончик. — Это очень долго, меня уже не будет в городе. Субхи с глупой улыбкой захлопал ресницами. В лавке было слишком тихо, и Эйран все сильнее опасался, что Аззам, будучи крайне непоседливым ребенком, шевельнется и выдаст их. — Хотите что-то другое? Есть прекрасные травяные сборы на любой вкус, целебные снадобья и наша новинка — отличное средство от запора, — щебетал Субхи, а Эйран зажмурился — ну зачем он злит Ангру? Снова звякнул дверной колокольчик и в лавку вошел новый посетитель. Эйран заметил, как напрягся Субхи, и испугался еще больше. Кто пришел, грабители? Опять папа Таира? — Это ты? — пророкотал низкий незнакомый голос. — Я? — жалобно уточнил Субхи. — А это кто, покупатель? — Хэидер посмотрел на Ангру. — Я тут уточняю насчет омеги… — начал Ангра. — Насчет омеги будешь уточнять в доме любви. Вывести его! Эйран услышал шаги, шум, вскрик, колокольчик снова звякнул, и он понял, что Ангру вывели из лавки. — Никогда бы не подумал, что ты истинный моего сына, — шумно принюхиваясь, заявил Хэидер. — Э-э-э… Эйран вздохнул, снял с колен цепляющегося за него Аззама и поднялся на ноги. Хэидер перевел на него хищный взгляд, внимательно осмотрел, отмечая изысканную, утонченную красоту, такую, на которую хочется и хочется смотреть. Омега был бледным и испуганным, но зеленые глаза, отененные темными длинными ресницами, вызывающе полыхали, словно кисточкой нарисованные брови, изящный нос и пухлый розовый ротик. Несмотря на простую одежду, омега был похож на принца больше, чем настоящий принц Рузиль. Густые белые волосы спускались роскошной косой на грудь. Пожалуй, Хэидер мог понять увлечение сына этим омегой. — Мой сын умирает по твоей милости, — заявил Хэидер, сверля взглядом Эйрана. — Что? Но я… — Эйран растерянно оглянулся на Субхи, тот пожал плечами, совершенно не понимая, что происходит. — Собирайся, ты поедешь со мной и сделаешь все, чтобы Таир жил. — Я не могу, я не лекарь, — отшатнулся Эйран, обнимая всхлипывающего Аззама, который почувствовал, что случилось что-то нехорошее, и прижался к его ноге. — Лекари ему не могут помочь! Самый лучший императорский лекарь заявил, что Таир умирает, потому что его отверг истинный! — прорычал Хэидер. — Я не позволю умереть сыну, иначе ты лишишься своего, — он посмотрел на маленькую копию омеги. — Собирайся. Эйран задрожал, обнимая Аззама крепче, и почувствовал, как к глазам подступают слезы. — Я помогу, — тихо сказал Субхи и подтолкнул Эйрана к двери. — Не вздумай бежать, я найду тебя и будет только хуже. — Боги, за что? — простонал Эйран, стараясь не всхлипывать, чтобы не напугать Аззама. — Складывай свои вещи, а я соберу Аззама, — Субхи подтолкнул Эйрана к сундуку, когда они поднялись в комнату. — Роскошный альфа, — добавил он. — Что? — в ужасе обернулся Эйран. — Нет! И дядюшки Адиля нет… — Чем бы он помог? — Папа, папа, это плохой альфа? — Ох, лучик мой, — повернулся Эйран к Аззаму, — он не плохой, просто его сын заболел и он думает, что помочь ему могу только я. — Вообще-то он сказал, что так думает лекарь, — вставил Субхи. — Тогда поехали со страшным альфой, ты поможешь его сыну, и все будет хорошо, — предложил Аззам. Когда они собрались и пошли к выходу, Эйран сказал: — Субхи, закрывай лавку, негоже тебе одному в ней торговать, небезопасно, пока я не вернусь или дядюшка Адиль, — совсем убито закончил он. — Выше нос, Эйран, — шепнул Субхи, — я верю, что все будет хорошо. — Боюсь за Аззама, — еле слышно прошептал Эйран. — Прекрати, все будет хорошо, — повторил Субхи и сжал его руку. На улице их поджидал Хэидер с несколькими гвардейцами, увидев, что они вышли, он кивнул и вскочил на лошадь. Один гвардеец подхватил под мышки Эйрана, вскрикнувшего от неожиданности, и посадил перед собой, Субхи подал Аззама другому, а мешок — третьему.***
Хэидер сам провел «гостей» к сыну, хотелось взглянуть на него. В голове так и не укладывалось, что его сильный, умный, красивый, целеустремленный мальчик мог желать умереть, потому что ему отказал омега. Он не представлял, какой удар по сердцу получил Таир, чтобы принять подобное решение. Хэидер распахнул дверь и вошел в покои сына, Эйран, крепко держа Аззама за руку, следовал за ним, позади шел гвардеец с их вещами. Эйран старательно не смотрел по сторонам, пока они шли по дому или дворцу, он не знал, как называется такое здание и никогда в жизни даже не мечтал в нем побывать. Он старался не смотреть вокруг, но белый мраморный пол в золотых прожилках не заметить было невозможно, ему казалась, что такая роскошь бывает только в сказках. Комната, в которую их привели, — просторная гостиная — оказалась пуста, но их похититель прошел дальше, в спальню. Шторы на окне были задвинуты и, несмотря на яркое солнце на улице, в ней царил полумрак. Светлым пятном выделялась кровать, возле которой сидел слуга, вскочивший при их появлении. — Как он, Фида? — тихо спросил Хэидер. — Так же, хозяин, — почтительно ответил Фида и с интересом посмотрел на Эйрана. Хэидер тоже перевел на него взгляд и сказал, явно обращаясь к слуге: — Разместишь его и сына в гостиной, но все свободное время он должен проводить здесь, возле Таира, и ночевать тоже. Я пришлю Асима присмотреть за его сыном. Эйран с возмущением сверкнул глазами, но промолчал. Хэидер вышел, и Эйран медленно подошел к кровати, разглядывая Таира. Казалось, все краски жизни ушли из него, его загорелая кожа стала прозрачной и тусклой с нездоровым желтоватым оттенком, под глазами залегли черные тени, губы потрескались, а щеки ввалились. Еще недавно пышущий здоровьем и красотой юный альфа превратился в свое бледное нездоровое подобие. Эйран с ужасом смотрел на изменившегося Таира, на глаза навернулись слезы жалости и безысходности, он присел на освободившийся стул и взял его безжизненную руку. Сердце закололо, стало трудно дышать. — Боги, Таир, что ты сделал с собой? — Папа? — прошептал Аззам. Эйран сморгнул слезы и повернул голову к сыну. В открытую дверь спальни вошел молодой слуга, он с любопытством взглянул на Эйрана и улыбнулся Аззаму: — Добрый день, маленький господин, меня зовут Асим. А вас? Тут Эйран заметил, что Аззам прижимает руку к груди, что-то пряча под одеждой. Что-то шевелящееся. — Аззам! — прошипел он. — Что ты прячешь? Немедленно вытащи! Аззам посмотрел на него с обидой и нехотя вынул из-за пазухи жабу. — Ты!.. Ты зачем притащил сюда жабу? — Это Принц! Я не мог его оставить одного. Слуги переглянулись, и Асим сказал: — Эй, маленький господин Аззам, тут в саду есть прекрасный пруд, пойдем покажем его твоему Принцу. Вдруг он захочет там поплавать? Аззам, надувшись, смотрел на Эйрана. — И в самом деле иди выгуляй свою жабу, только… — Эйран с тревогой посмотрел на Асима. — Глаз с него не спущу, — правильно понял тот его взгляд. Асим увел Аззама, Фида прошел к еще одной двери в комнате и открыл ее. — Здесь ванная комната и туалет. У Эйрана глаза на лоб полезли — туалет в комнате? В селении нужник находился в конце огорода. Когда дядюшка Адиль привез его в город, оказалось на первом этаже напротив кухни находилась помывочная, как он выразился, — специально оборудованная комната с каменным полом и отверстиями в нем, и дырой побольше, куда полагалось ходить в туалет. Все это промывалось водой благодаря системе труб, которую Эйран так и не постиг. Но в комнате на втором этаже… Он подошел к ванной комнате и заглянул в нее: все тот же белый с золотом мрамор, огромная белокаменная емкость и несколько поменьше. Ни деревянной лохани, ни корыта. Эйран удивленно уставился на Фиду и тот, довольный, что может щегольнуть знаниями перед невеждой, принялся все объяснять и показывать. Фида ушел, а ошеломленный Эйран вернулся к кровати, он осторожно положил ладонь на лоб Таира, сухой и холодный. Он присел на стул, не зная, что делать и как помочь. Неожиданно густые ресницы Таира затрепетали и поднялись, открывая измученные черные глаза, казавшиеся огромными на изможденном лице. — Привет, Таир, — тихо сказал Эйран и попытался выдавить улыбку. Таир молча смотрел на него. — Хочешь чего-нибудь? Воды? Может, позвать отца? Взгляд Таира оставался таким же неподвижным, но в глазах что-то мелькнуло. — Что ты здесь делаешь? — хриплым голосом произнес он. — Навещаю тебя? — Эйран протянул руку и сжал пальцы Таира. — Откуда?.. — Твой отец приехал за мной. — Свидание перед похоронами? — с горечью прошептал Таир. — Уходи, — он отвернул голову. — Не могу! — сквозь зубы процедил Эйран. — Тебе придется выздороветь! Иначе твой отец убьет моего сына! Таир повернулся лицом, в его глазах зажегся огонек интереса. — Какая чепуха! Мой отец не воюет с детьми, так что можешь уходить совершенно спокойно, ничего он не сделает ни твоему сыну, ни мужу, ни тебе. Эйран помолчал, он начал догадываться, откуда появилось у Таира это абсурдное нежелание жить. В смущении он встал и прошел к окну, раздвинул тяжелые шторы — немного света не повредит больному, как и свежий воздух. Хорошо бы Таира вынести в сад. Он вернулся к кровати и сел. — У меня нет мужа, я наврал тебе. — Наврал? Зачем? — Потому что я намного старше и вообще тебе не пара, — пробормотал Эйран, опустив голову, — у меня ребенок, я из семьи обычных простолюдинов, мы из разных миров. Что еще тебе нужно? — Ты! — Таир оживился, в его глазах загорелась надежда. — Нет, ты же понимаешь, что нам никогда бы не позволили быть вместе! — Эйран вскочил и разъяренно уставился на Таира. — Твои же родители и не позволят! — Мой отец сам тебя сюда привез, — напомнил Таир. — Но если ты ничего не чувствуешь ко мне и хочешь уйти, уходи, никто не тронет ни тебя, ни твоего сына, — он снова отвернулся. Эйран сел назад и тихо спросил: — А ты? — Я уже выбрал свой путь, — также тихо отозвался Таир и закрыл глаза. — Он какой-то у тебя неправильный. Но Таир молчал, Эйран пристально всматривался в его лицо, ему кажется или оно стало еще бледнее? Он осторожно потормошил Таира за плечо, голова того бессильно мотнулась. Эйран испугался и заглянул в соседнюю комнату, но там никого не было. Он метнулся назад и, набрав из стакана немного воды, побрызгал на лицо Таира. — Таир! Таир, не смей! Ты что удумал?! Твой отец нас со свету сживет! Слышишь? Приди в себя немедленно! Таир с трудом открыл глаза и посмотрел на Эйрана. — Ты еще тут? — Конечно тут! И никуда не собираюсь. — Тогда поцелуй меня на прощание. Несколько мгновений Эйран молча смотрел на него. — Я с удовольствием поцелую тебя, — медленно сказал он, — мне хотелось это сделать еще тогда, в лавке. Он склонился над Таиром и быстрыми невесомыми поцелуями прошелся от одного уголка губ к другому. Губы Таира были сухими и горячими, Эйран провел по ним кончиком языка, смачивая, и, наконец, приник неумелым, но страстным поцелуем, вкладывая в него свое горячее желание, чтобы Таир выздоровел, чтобы жил. Одна мысль билась в его голове: «Живи, живи, живи!» И когда губы Таира слабо шевельнулись в ответ, Эйран от неожиданности распахнул испуганные глаза и отпрянул. Его щеки зарумянились, глаза сверкали, губы пылали огнем, грудь тяжело вздымалась. В тишине они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. — Как ты прекрасен, Эйран, — наконец проговорил Таир. Эйран смущенно потупился. — Обещаешь, что будешь жить? — Обещаю. — Спасибо, — неожиданно для себя Эйран наклонился и поцеловал Таира в щеку. — Может, хочешь чего-нибудь? — Таир посмотрел на него таким жгучим взглядом, что Эйран раскраснелся еще больше. — Я имею в виду, ты, наверное, хочешь есть. Когда ты кушал последний раз? — Дай мне воды. Эйран, подсунув одну руку ему под плечи, поднес стакан к губам. Таир напился и устало прикрыл глаза. — Отдохни, я буду рядом. Эйран присел на стул и взял его за руку. Он волновался об Аззаме, о том, что будет дальше и что случится, если сюда заявится папа Таира. В комнату заглянул Фида. — Как хозяин? Эйран пожал плечами. — Скажите, чтобы ему приготовили что-то легкое, ему надо поесть. Фида ушел, Эйран сидел возле кровати, держа за руку Таира. Его рука была уже почти вдвое больше, чем у Эйрана, сильная и крепкая, удивительно мужественная и красивая. Таир сам был очень красивый, из явно высокопоставленной семьи, приближенной к императору, раз даже в доме, кроме прислуги, находились гвардейцы. И он, весь словно сказочный принц, выбрал Эйрана, не захотел без него жить. И пусть сам Эйран чувствовал внутри отклик связи, все равно считал, что они не пара. Внезапно он ощутил неудобство и заметил, что Таир тоскливо смотрит на него. Некоторое время они глядели друг на друга, и Эйран понимал, что сделает все возможное, но не допустит смерти Таира. Когда он уснул, Эйран осторожно вытянул руку из-под его руки и встал. Бесшумно пройдя комнаты, он вышел в коридор, недоумевая, куда идти и где искать сына, и опасаясь встретить папу Таира, пусть тот и принял за него Субхи. В конце коридора показались гвардейцы, и Эйран остановился, но суровые альфы смотрели на него довольно приветливо. — Вам помочь? — спросил один из них. Эйран боялся оставлять Таира одного и уходить от комнат далеко. — Я не знаю, к кому мне обратиться, — наконец промолвил он. — Что именно вас беспокоит? — Я не могу оставить Таира одного, но хотел бы найти своего сына. — Отвести вас к главнокомандующему? Это еще зачем? У Эйрана волосы зашевелились на голове. — Мне бы Фида позвать, — пролепетал он. Гвардейцы переглянулись, один остался с Эйраном, другой куда-то ушел. Эйран чувствовал себя неловко под взглядом оставшегося гвардейца и уже собрался уйти в комнату, как показался второй гвардеец, рядом с ним шел Фида, несущий поднос, заполненный тарелками. Следом за ними по лестнице поднялись Асим с Аззамом. Увидев Эйрана, Аззам побежал к нему с радостным криком: — Папа! Здесь так здорово! Мы были в саду, там такой пруд с цветами, Принцу очень понравилось, я оставил его погулять. — Не называй жабу принцем, — прошипел Эйран, обнимая сына. Гвардейцы переглянулись, с трудом удерживаясь от смеха, только Фида обеспокоенно смотрел на Эйрана. — Таир спит, — сказал ему Эйран, — но поесть ему тоже нужно, я так понимаю, он совсем ничего не ел. Фида покачал головой, Асим открыл дверь в покои Таира, пропуская Фида. Эйран с Аззамом вошли за ним, последним зашел Асим и закрыл дверь. Фида сразу прошел в спальню, Эйран остановился посреди гостиной, не зная, что ему делать. Асим осторожно коснулся его руки: — Господин, принести вам и молодому господину Аззаму обед сюда или вы будете трапезничать с главнокомандующим? Эйран передернул плечами. Что за главнокомандующий и какое ему дело до Эйрана или… Он повернулся к Асиму: — Главнокомандующий — это отец Таира? Асим склонил голову, подтверждая. — Хозяин Хэидер — отец хозяина Таира и главнокомандующий императорской армией. — Боги… — прошептал Эйран. — Эй, Асим, не называй меня «господином», зови по имени и Аззама тоже. Решив, что он точно не сможет обедать с грозным Хэидером, он попросил Асима принести еду сюда. Аззам медленно продвигался по комнате, с любопытством разглядывая все до мелочей: резную мебель, обивку на диванчиках и стульях, картины на стенах, книги в шкафчике, фигурные ножки столика. Эйран, наблюдая за ним, присел в кресло, ближайшее к спальне, и внимательно прислушивался к негромкому разговору — Фида рассказывал Таиру о событиях последних дней. Так Эйран узнал, что тот омега был, оказывается, не папой, а отчимом Таира и к тому же горгоном. Его глаза округлились от ужаса. Аззам, видимо, что-то заметил, потому что подбежал к нему с громким возгласом: — Папа! В спальне тут же наступила тишина, и выглянул Фида. Эйран слабо улыбнулся ему, показывая, что все в порядке, и обнимая Аззама. Появился Асим с подносом, заполненным блюдами, и поставил его на столик. Аззам сразу перебежал к нему. — Папа, — протянул он, блестя глазами, — ты только посмотри, тут такие красивые вкуснятины.***
Остаток дня Эйран провел у постели Таира, периодически тот просыпался и проверял, на месте ли Эйран. Когда Фида кормил Таира ужином, а Эйран с Аззамом ели в своей комнате, в спальню в сопровождении Асима прошел незнакомый альфа. Он внимательно посмотрел на Эйрана, но ничего не сказал. Поздно вечером, когда Эйран надеялся, что Таир уже проспит до утра, и укладывал вымытого Асимом Аззама спать, в гостиную, где они устроились, вошел главнокомандующий Хэидер. Эйран сразу вскочил, как и Асим. Тот, не взглянув на них, прошел к сыну. Мощь этого альфы подавляла, сердце Эйрана колотилось, как пойманная птичка. Пробыв недолго в спальне, Хэидер вышел и уставился тяжелым взглядом на Эйрана, тот замер, как мышь перед змеей. — Я видел во дворце лекаря Рияда, он смотрел сегодня Таира и сказал, что тот пошел на поправку, его сон стал спокойным, и он начал есть, — сообщил Хэидер. — И все благодаря тебе, омега. Эйран сцепил руки, чтобы не дрожали, и испуганно уставился на Хэидера. — Что скажешь? — спросил Хэидер, видя, что омега перед ним и не думает отвечать. — Это хорошо, я думаю, — тихо произнес Эйран. — Хорошо, — мрачно улыбнулся Хэидер уголком рта. — Что дальше будешь делать? Эйран не знал, что отвечать этому подавляющему его альфе. — Вернусь домой?.. — робко, с вопросительной ноткой сказал Эйран. Хэидер пронзил его взглядом, хмыкнул и направился к двери, бросив на ходу: — Неправильный ответ. Асим ушел к себе и Фида тоже засобирался, предупредив Эйрана: — Ночуй в комнате хозяина Таира, если вдруг понадобится помощь, выйдешь в коридор, там на охране будут стоять гвардейцы, скажешь им, они разберутся, позовут, кого надо. И не беспокойся, без разрешения в комнаты никто не зайдет. Фида ушел, и Эйран без сил опустился на стул, глядя на крепко спящего сына, тот вымотался за день, да еще и обстановка незнакомая, было где непоседе развернуться. Эйран разыскал в мешке чистую рубаху и пошел в ванную. Что ему объяснял Фида, уже забылось, и Эйран с осторожностью трогал блестящие краны, пока смог настроить теплую воду. Он с наслаждением вымылся, вытерся и оделся в чистое. Волосы замотал куском мягкой толстой ткани. В спальне Таира он устроился на маленьком диване в изножье кровати, в открытую дверь он видел в свете тускло горящего светильника спящего в гостиной сына, постепенно сон сморил и его. Внезапно проснувшись посреди ночи, он никак не мог понять, что разбудило его. Он лежал, уставившись в темноту и напряженно прислушиваясь. Не выдержав и беспокоясь все сильнее, он встал и зажег свечу. — Эйран, — услышал он и подошел к Таиру. — Таир, — негромко окликнул он, — ты звал меня? Альфа распахнул глаза и молча смотрел на него так долго, что Эйран почувствовал, как его босые ноги начинают замерзать. — Эйран? Ты на самом деле здесь, это был не сон? — Таир поднял руку, чтобы коснуться его, и Эйран протянул ему навстречу свою. — Эйран, — Таир с благоговением прошептал его имя, Эйран слабо улыбнулся и сжал его пальцы. — Побудь со мной немного, не уходи, мне хорошо только тогда, когда ты рядом. Я люблю тебя. Смущенный неожиданным признанием, Эйран присел на кровать возле Таира, поджав ступни, и уставился в пол. — Эйран, — тихо позвал Таир, его черные глаза мерцали в слабом свете свечи, он погладил пальцами запястье Эйрана и с тревогой произнес: — Ты замерз, тебе нужно одеться, но я боюсь тебя отпустить, так и кажется, что я проснусь и ты был сном. Только во сне я встречался с тобой и был счастлив, мне не хотелось больше просыпаться, хотелось уснуть, чтобы никогда не расставаться с тобой. — Это всего лишь сны, сейчас я тут и никуда не собираюсь. — Останься со мной, прошу, ты можешь лечь возле меня и укрыться моим одеялом, — с мольбой попросил Таир. Эйран подумал, что тот не понимает, что говорит из-за плохого самочувствия. Он вздохнул и осторожно прилег на краешек кровати, подсунув замерзшие ноги под одеяло. Проснулся Эйран отдохнувшим, как никогда, лениво потянулся и почувствовал, что в постели не один, — опять Аззам забрался к нему. Он улыбнулся, открыл глаза и подскочил, увидев роскошный полог над головой и сразу все вспомнив. О боги, он заснул в кровати Таира. — Как спалось? — раздался голос сбоку. С ужасом повернувшись, он увидел Фида, сидевшего, сложив руки на коленях, возле кровати. С другого бока раздался тихий смешок, и Эйран прикрыл глаза. — Так как тебе спалось, Эйран? — Таир провел пальцем по его позвоночнику, путаясь в волосах. — Прекрасно! — Эйран вскочил с кровати и бросился в ванную комнату. — Хозяин Хэидер тоже так решил, — спокойно произнес Фида. Эйран застыл на пороге. — Он был здесь и видел… видел… — запинаясь, начал он. — Да. Хозяин Хэидер остался доволен. Эйран пискнул и закрылся в ванной. Когда он, провозившись там достаточно долго, вышел, в комнате никого не было. Эйран осторожно прошел в гостиную и увидел Фида, тот показал на окно. Оказалось, там за шторами была дверь, ведущая на балкон, которую Эйран вчера не заметил. — Завтрак накрыт на балконе и хозяин Таир ждет вас, господин Эйран. — Он протянул стопку вещей: — Прошу вас переодеться. Эйран, понимая, что деваться некуда, вернулся в ванную и надел новый костюм из легкой приятной ткани с нежной вышивкой. Фида кивнул, когда он вышел, и провел его на балкон. — Господин Аззам уже накормлен и гуляет в саду с Асимом, — сообщил он. Таир с неохотой ковырялся в тарелке и, увидев вышедшего на балкон Эйрана, уставился на него таким горячим взглядом, что Эйран поежился от мурашек, пробежавших по спине. — Не надо, — попросил он. — Чего «не надо»? — Так на меня смотреть. Таир потянулся вперед и взял его за руку. — Когда бы я на тебя ни посмотрел, мой взгляд может выражать только одно — любовь к тебе. Эйран, потупившись, молчал в смущении. — Что вам положить? — раздался голос Фида, и Эйран с облегчением перевел на него взгляд. Пока они завтракали, Эйран поглядывал на Таира и видел, насколько тому стало лучше. Сейчас никто бы не принял его за умирающего, чуть бледные щеки и легкие тени под глазами — все, что осталось от его болезни.***
Они поели и Фида убрал со стола, умостив на большой поднос сразу все тарелки и чашки. Эйран уже хотел спросить, где он может найти Аззама, как подошедший слуга объявил: — Его высочество принц Рузиль. — Его не хватало, — пробормотал Таир. Эйран в ужасе сжался. Принц Рузиль впорхнул на балкон из комнаты сказочно красивый в своих легких, летящих одеждах. На голове его блестела каменьями драгоценная диадема, украшения опутывали косу, открытые руки и нежную шею. Эйран встал и склонил голову. — Какой прелестный омега! — воскликнул принц. — Твой? — Мой! — грубо ответил Таир. — Ты чего приперся? — Так лекарь Рияд сказал, что ты помираешь. — Явился полюбоваться? — Ну да! Только что-то не вижу признаков смерти, — обиженно добавил он. — Извините, что разочаровал Ваше высочество, — с ядом в голосе произнес Таир. Но Рузиль довольно засмеялся. — Так кто этот прелестник? — спросил он. — Мой жених, — чопорно ответил Таир и дернул за руку Эйрана, — садись, нечего перед ним стоять. — Я вообще-то будущий император! — задрал нос Рузиль. — Точнее, муж императора, — уточнил Таир, — хотя, о чем я, у тебя нет мужа и император — твой отец, надеюсь, еще на долгие годы. Эйран понял, что принц и Таир друзья, его удивляло, что настолько очаровательному принцу Таир предпочел его, самого обычного омегу. Эта истинность такая странная штука, за какой-то день он начал чувствовать Таира так, как никогда не чувствовал даже Аззама. Сейчас Таир ощущал умиротворение и довольство, но не от встречи и шутливой беседы с другом, а потому что он, Эйран, рядом с ним. Рузиль щебетал, как беззаботная птичка, порхая по балкону, с которого сбоку вела лестница в сад, и предлагая прогуляться. Попутно он лакомился сладостями, которые принес Фида. Таир наклонился к Эйрану и шепнул на ухо: — Выйдешь за меня? Будешь моим мужем? Эйран покраснел и кивнул, опуская голову. — Эй, — тихо позвал Таир и, когда Эйран повернулся к нему, поцеловал. Поцелуй получился нежным и тягучим, словно медовая карамель, что варил папа. Эйран облизнулся, посмотрел на Таира, и тот снова припал к его губам. — Ух ты! — Рузиль захлопал в ладошки. — Шел бы ты во дворец, — предложил Таир, отрываясь от смущенного Эйрана. — Там скучно, — заныл Рузиль. — А что я буду делать? — с беспокойством шепотом спросил у Таира Эйран. — Я ничего не умею. — Как ничего? — влез бесстыдно подслушивающий Рузиль. — Что-то ты же делал раньше. Что тебе нравится? Может, ты вышиваешь или рисуешь? — Я травник, мне нравится возиться с травами, делать лекарственные сборы, мази и другие снадобья. — Великолепно! — обрадовался Рузиль. — Главный лекарь как раз ищет себе помощника. Я поговорю с ним. — Эй! Эйран вообще-то мой жених, — запротестовал Таир. — И что, собираешься его запереть в спальне и не выпускать? — возмущенно спросил Рузиль. — И кстати, когда свадьба? Раз уж я на похороны не попал. Таир вопросительно посмотрел на Эйрана, улыбнулся и прошептал: — Не волнуйся. Что тебя беспокоит? Что все происходит слишком быстро? — Дядюшка Адиль возвращается осенью. А родители?.. — Что родители? Те, кто мне дал тебя, всегда будут дорогими гостями в нашем доме. — Еще мне нужно в лавку. — В какую лавку? — Нашу, там Субхи остался один, я велел ему ее закрыть, но не знаю… — О, я пошлю проверить, не переживай, а через пару дней сам отвезу тебя туда. Рузиль с удовольствием наблюдал за их беседой. В саду раздались детские крики, Эйран вскочил. — Это Аззам! Таир не успел его успокоить, как показался сам Аззам и бегущий за ним Асим. — Папа! — весело закричал Аззам. — Папочка, смотри, что я тебе сорвал. В руке он держал большой алый цветок. Эйран ойкнул и испуганно посмотрел на Таира. — Все хорошо, — сказал тот, — пусть хоть все цветы оборвет. Аззам взбежал по лестнице и остановился, удивленно глядя на Рузиля. — Ты такой красивый, — сказал он. — Ты принц? — Да, — ответил Рузиль, улыбаясь. — Принц? Настоящий принц? — Аззам с восхищением смотрел на Рузиля. — Пойдем же скорее, только ты можешь помочь! — Аззам! — шикнул на него Эйран. Рузиль умиленно смотрел на Аззама. — Какой непосредственный ребенок, — сказал он. — В чем тебе нужна моя помощь? — Аззам, не смей! — прошипел Эйран. Аззам бросил на него быстрый взгляд и снова преданно уставился на Рузиля: — У меня есть заколдованный Принц, но папа не разрешает его расколдовывать! Рузиль растерянно оглянулся на Эйрана с Таиром. — О! Но чем же я смогу помочь? Я не колдун. — Сейчас! — воскликнул Аззам и умчался, Асим побежал за ним. — Я очень извиняюсь, Ваше высочество, за сына. Простите его, пожалуйста, он очень любит сказки и вот… — Я тоже люблю сказки, — улыбнулся Рузиль. Примчался запыхавшийся Аззам, в руках он держал жабу, которую поднял к лицу принца: — Вот, поцелуй его скорей! — Аззам! Рузиль легко засмеялся и наклонился к жабе, целуя ее в мордочку. Вспышка, грохот, искры, и жабу закрутило внутри маленького смерча, поверх которого сверкали крошечные молнии. Смерч ширился, за его серыми стенами, пронизанными молниями, ничего не было видно. Все ошеломленно смотрели на действо, только Эйран прижал к себе Аззама, а Таир обнял Эйрана. Внезапная вспышка света ослепила всех, и когда они проморгались, то увидели на земле лежащего альфу. — Я же говорил, что это Принц! — торжествующе воскликнул Аззам. Со всех сторон сбегались гвардейцы. Альфа пошевелился, открыл глаза и сел. Таир с удивлением уставился на него. — Это же Антар — младший принц Западного Королевства, — сказал он. Антар встал, нашел глазами Рузиля и склонился в поклоне: — Ваше высочество. Рузиль впервые не нашел, что сказать. Вскоре оба принца в сопровождении гвардейцев отправились в императорский дворец разбираться, как Антар стал жабой и оказался в их империи, а Таир, счастливо вздохнув, обнял Эйрана. Его счастье, его сердце с ним, а больше ничего и не нужно!***
Эйрану удалось уговорить Таира отпустить его с Аззамом домой к дядюшке Адилю. Он решил до его возвращения продолжать торговать в лавке. Когда они вернулись и Эйран рассказал Субхи, что жаба Аззама оказалась принцем соседнего королевства, Субхи так хохотал, что чуть не задохнулся. Эйран рассказал ему также про отчима Таира, оказавшегося горгоном. — Неудивительно, — кивнул Субхи, — чувствовалось в нем что-то змеиное. Эйран написал родителям письмо и отдал его Таиру, который приезжал к нему каждый день. Таир передал его отцу, а Хэидер отправил гонца в селение. Так что осенью дядюшка Адиль приехал не сам, а с родителями Эйрана. Свадьбу отмечали через три дня после их приезда. Ошеломленные родители в себя не могли прийти, а тут еще сам император посетил свадьбу их сына вместе с принцем Рузилем и его женихом принцем Антаром. Правда, свадьбу принцев назначили через три года на день восемнадцатилетия Рузиля. К родителям Эйрана и дядюшке Адилю Хэидер приставил гвардейцев для охраны и во избежание непредвиденных обстоятельств. Субхи в прекрасном голубом наряде и сережках с голубыми камнями в ушках Хэидер охранял сам. Женихи в свадебных костюмах выглядели великолепно и не отводили глаз друг от друга.~Конец сказочки~