outcome

Отчетливая барабанная дробь и презрение на лицах людей. Все это выглядит так нереально. Это точно не очередной ночной кошмар? Людям нравятся зрелища. Толпы уже давно собрались на главной площади, чтобы посмотреть на то, как казнят человека. Им безразлична его вина, безразлична судьба. Им нужно только одно — развлечься, отвлечься от своей обыденной жизни. Все уже готово. Палач уже давно заточил свой топор и жаждет крови. Заключенного выводят на сцену: сегодня именно он главное действующее лицо в спектакле и тот, кто будет развлекать публику. Как это бывает очень часто — он невиновен. Но кого это волнует? Это всего лишь развлечение. Толпе плевать на то, кого лишат жизни сегодня, если есть хоть малейший шанс, что это их позабавит. Осужденный стоит перед всеми и не видит ни нотки сочувствия в лицах. Его сердце колотится так быстро, как никогда раньше. Он не верит в то, что вот-вот все кончится. Но ведь в какой-то степени это и есть выход для него. После всего, что случилось в его жизни. В голове проносятся мысли, и он не успевает сконцентрироваться ни на одной. Как он вообще оказался в такой ситуации? *** • несколькими днями ранее • — Капитан, мы должны что-то сделать! Ханджи металась из одного конца каюты в другой. Еще никогда она не была так обеспокоена происходящим. — Почему ты молчишь? Не время для игр, — она ударила рукой по столу, за которым он сидел. Реакции не последовало, и она практически сразу же снова начала что-то высказывать капитану все так же эмоционально, только уже на испанском языке. — Eres muy feo! El dumbass mas grande en el mundo!* * - поверьте на слово, это ругательства, и особого смысла для понимания ситуации они не несут, просто пусть будут здесь. — Dios... VAs а callarte?** Ты видишь, что я читаю? ** - Господи... Когда ты уже замолчишь? Эта фраза хотя и должна была быть сказала в порыве чувств, все же прозвучала довольно равнодушно. Она замолчала, но ее глаза говорили сами за нее. Складывалось такое чувство, что Ханджи стремится испепелить его взглядом. Он, в свою очередь, глубоко вздохнул, будто бы сдаваясь. — Ладно. Чего ты от меня хочешь? — спросил наконец Леви все тем же равнодушным тоном, не отрываясь от книги. — Почему ты отпустил его? — Он хотел вернуться к себе домой. Почему я должен был держать его? Он поднес к губам чашку чая, будто сейчас они разговаривали не о жизни человека, с которым их связывало что-то большее, чем привязанность. — Нет у него больше дома! Ты ведь понимаешь, что его казнят?! — Это его выбор, что я могу сделать? — Поднимись уже и сделай что-нибудь! Я вижу, что он тебе дорог, дорог настолько, насколько никто другой... Так почему же ты так просто сдаешься? Леви захлопнул книгу. — Мне кажется, ты слишком много о себе возомнила. Он встал и направился к двери, взялся за ручку и уже собирался потянуть на себя, как вдруг замер на мгновение и резко обернулся. — Если ты так хочешь, мы пойдем за ним. *** Эрен стоял на наскоро собранном помосте, молча выслушивая предъявленные ему обвинения. Еще несколько дней назад, он упорно доказывал свою невиновность, но сейчас он просто смирился. Он прекрасно понимал, что все и так прекрасно знают, что с ним произошло, просто Его Величеству куда выгоднее видеть его мертвым, ведь тогда все его деньги и имущество перейдут в королевскую казну. Сейчас Эрен думал только об одном: о тех днях, что провел с капитаном. Он не жалел о них, ему были дороги эти воспоминания. И в то же время он ни капли не жалел о том, что ушел. Нет, даже не так. Йегер и правда стоял здесь, перед толпой, но он не слышал их. Мысленно он был очень далеко отсюда. Он поднял глаза к небу, чтобы в последний раз полюбоваться его чистотой, и случайно его взгляд скользнул по одной из крыш, окружающих площадь домов. Он увидел две невероятно знакомые фигуры. — Я должна уйти. Я не вынесу этого. Фигуры находились достаточно близко, чтобы можно было их хорошо рассмотреть. — Ты сама этого хотела. Если еще и умереть вместе с ним хочешь, можешь спуститься. Его сердце стало пропускать удары, а на лице отобразилось непонимание. Они пришли посмотреть на его смерть? — Ты бесчувственная скотина. Фигуры переговаривались, но Эрен понял это лишь по их движениям, и уж точно никак не услышал бы, о чем они говорят. Они спорят? — Удивлена? Обвинение было зачитано, и люди уставились на узника в ожидании чего-то. В какой-то момент он почувствовал на себе пристальный взгляд и вернулся в окружающую его реальность. — Ты не сможешь жить без него... Человек, читавший огромный пергамент с ложными обвинениями вопросительно смотрел на Йегера, после чего повторил свой вопрос. — Я вас спрашиваю, вы признаете свою вину? Эрен еще раз прокрутил в голове все события, наполнил легкие воздухом, шумно выдохнул. Ему оставалось только плыть по течению. Что бы он сейчас ни ответил, исход будет одинаков, так зачем все усложнять? — Да. В толпе послышалось перешептывание, но Эрену было уже все равно. Он сам подошел к плахе и буквально упал перед ней на колени. Ноги сами подкосились, а в голове была лишь одна мысль: "он на меня смотрит". Он чувствовал некую вину за то, что так и не смог должным образом попрощаться с тем, кого так любит. Он чувствовал ответственность за свое поведение именно сейчас, когда он на него смотрит. Он на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь утренней свежестью и запахом сырости. Палач неуклюже пихнул его вперед, заставив принять нужное положение. Холодное дерево коснулось нежной кожи шеи, волна мурашек сразу же разбежалась по всему телу. Обычно пиратов или лиц, состоявших в сговоре с пиратами, казнили путем повешения, но для Эрена сделали исключение в следствие его достаточно высокого происхождения. Палач занес топор... — Интересно, о чем думает отрубленная голова? Вернулись на корабль они уже в полной тишине, не проронив ни слова. Как будто в один момент и вовсе перестали что-либо чувствовать. Хотя для капитана такое поведение было вполне обычным. Их жизнь никогда больше не станет прежней.