Цифры окружают нас везде. Они олицетворяют время, Помогают скоротать проблемы. Они мириады точек на прямой, Отрезки такие необъятные.
Когда они перешли отметку «дружба»? А переходили ли вообще? Вроде оба не обговаривали такую тему разговора, как «общаться по-дружески». Они просто стали общаться, просто так, от нечего делать. Даже не спросили никого. Трудно назвать причины их общения, никто не знает точного объяснения этого безумства. Буквально десяток лет назад хранители заточили хозяйку страхов в ее же доме, а теперь она почти спокойно общается с самым младшим членом защитников детей, будто это не из-за него она оказалась в невидимых кандалах с шипами изнутри. Джек приходить в царство тьмы всегда один, иногда даже не предупредив своих коллег. Он ступает на каменный пол без швов всегда без опаски, хотя прекрасно понимает, что их псевдо-отношения – условность. Кромешница пока не замышляет против него, стражей и детей чего-то плохого, но она может этого просто не показывать. Он-то тоже не показывает свое волнение, скрывая его за улыбкой и веселым нравом. Они встречаются всегда в разное время и в разных местах, но в определенное время года, все-таки молодой хранитель дорожит своей работой. Он всегда выбирает время, Королева же всегда выбирает место. У них такие правила негласные, с которыми, как ни странно, оба согласны.Поймать их вовсе невозможно, знаю не понаслышке. Мы считаем дни, недели, а для космоса это всего лишь миг. Цифры – самая большая условность после отношений. Каждый считает их сам, как и придумывает им вид. Я зашел немного глубоко, я же всего лишь подросток.
На этот раз Кромешница выбрала место, сделав его прямо из стены. Ее игра света и тени всегда волновали ледяного духа, поскольку резкие перемещения в пространстве дурманили голову в не лучшую для блондина сторону. Проход появился прямо сбоку от духа. Стена, которую поглощала тьма, резко провалилась назад, открывая освещенный проход в комнату с высоким потолком. Интерьер был в серо-черных тонах с мебелью двух поколений: буль и хай-тек. Это будто фотография двух эпох, которые вроде как не сочетаются, но Кромешница всегда имела нетипичный вкус. Голубоглазый всегда находит взглядом хозяйку этого мира. Она всегда темнее интерьера, как молекулы вулканического песка. Всегда сидит или спиной ко входу, или полубоком. Никогда не смотрит на единственного гостя ее подземного мира. Только Джек так и не знает, является ли он званным или просто лишний в ее идиллии. Заходит бесстрашно, но всегда тихо. В доме Кошмарницы всегда тихо, только звон крови в ушах нарушает этот мир глухого. Она на самом деле не имеет веса. Как Джек это узнал? Лучше не иметь ответа, его бы не поняли друзья. Он помнит, что ситуация была глупой, но хорошо помнит результат. От удивления Джек забыл всю неприязнь к этому духу, всматриваясь в серое лицо с орлиным носом. Никто из них не вспоминал тот случай. Только морозец на определенных участках черного платья, которое на самом деле является продолжением королевы, какое-то время держался инеем. Они больше всего молчат, находясь рядом друг с другом. Кромешница всегда оставляет единственное свободное место для Ледяного, чтобы тот сел именно туда, куда ей хочется.Нас осудят ровно все, кто услышит яркое «мы вместе». Мы не один разум, даже не имеет общих интересов. Мы явно не вместе, оба знаем это слишком точно. Нет «нас», есть только «ты» и «я» в отдельных красках. Мы не дополнение друг друга, лишь какая-то противоположность.
Первым начинает жребий. Тот, кто устанет молчать, начнет первым. Обычно это Джек, но были случаи, когда он покидал подземное королевство с одним говорящим зрителем, остальные – просто поданные, лишь слуги конные. Брюнетка спокойно может сделать из них какое-либо другое животное, чего пожелает ее воспаленная фантазия, но кони – ее маленькая слабость. Это знает только Джек. Дух рассматривает женщину, которая тоже просто сидит на стуле, с прямой осанкой. Ей не по статусу горбиться, тем более при…не-друге. Взгляд ничего не скрывает. У нее нет челки, легкие волосы, чьи кончики становятся призрачными, но все равно эти глаза смотрят не на него. Когда блондин стал замечать себя на том, что рассматривает вроде-как-врага, коркой сознания желая, чтобы она посмотрела на него взглядом гордым, ледяным и немного странным, то понимает, что с ним явно что-то не так. За последнее время радужка королевы приобрела свойство светиться, как в страшных романах. Она всегда смотрит с какой-то игрой, будто изначально знает, что одержит победу. Проигрыш ее не сломил, а подкрепил к новым возможностям. – Так и будешь лишь смотреть? – ее голос был на деле негромкий, но было ощущение того, что вокруг все из стекла. Джеку показалось, что все задрожало и вскоре треснет, как фужер от голоса оперной певицы. Он смотрит на женщину, но та рассматривает только плоскость стола. Внутри оборвалась надежда и жжет, и ноет боль разочарования. Ему дают шанс на разговор, глупо будет обидеться…причем на постоянную манеру речи греха гордыни. После победы над ней, женщина просто перестала воспринимать нового хранителя как равного или «возможную преграду». Он будто стал ей полностью неинтересным, она сразу прекратила попытки заманить Джека на свою сторону. Королева страха знала, что блондин не примет ее предложения. Так зачем унижаться? Это ей не по статусу. – Почему…? – голубоглазый не смог задать вопроса. Его отдернула расправа. Он помнил, что сражался с Кромешником, он заточил Короля Кошмаров в его собственном мире, а по итогу общается с его женской версией. Джек четко помнит то удивление, когда вместо мужчины он встретил женщину. Сначала ему казалось, что это два совершенно разных человека. Но со временем Ледяной понял, что ее сходство с ним не только с радужкой глаз, орлиным носом и вырезом почти до пупка. Она была такой же саркастичной, такой же лживой и коварной, но…в основном холодной и безразличной. Хранитель заметил, что эта дама в платье до пола могла спокойно игнорировать лишних духов в ее доме, но после, когда втерется в доверие, захватит в плен. Именно этого боялся дух. Но он не признается в этом даже самому себе. – Мужчин принято бояться, – ответила на незаданный вопрос брюнетка. По взгляду этого юнца были видны все его метания. Он пока не умеет контролировать себя. Женщина скрестила пальцы в замок, гордо наклонив голову к Ледяному, смотря точно ему в глаза. На лице не дрогнул ни один ее мускул. – Они вселяют ужас в народ, поскольку представляют опасность для жизни. – И…тебе просто выгодно? – улыбающийся Джек не хотел знать, какое настоящее воплощение Бугимена…или Бугивумен. Он лишь молился, чтобы истинная форма этого духа была не мужской. Иначе он возненавидит себя. Ответом послужило молчание. Королева Кошмаров не собирается отвечать на каждый его глупый вопрос. Ей хватит лишь дрогнувших уголков бледных губ на лице подростка, чтобы увидеть все его несказанные вопросы, доводы и…явное вранье.Ты старше многих Хранителей, меня уж в том числе. Ты старше меня намного больше, Чем я существую на этой планете. Я знаю, что время – всего лишь условность. Но без него представлять нас вместе невозможно.
Напряжение не росло, опять было молчание, которое не успокаивает, но притупляет мысли и обостряет рецепторы самозащиты. Они посылают импульсы, идут по нервным окончаниям, проникают в воспаленную голову, останавливают дыхание и включают биение сердца почти на максимум. С ней всегда боль остро. Это как лечь на доску с гвоздями, которые вскоре вонзятся в тебя. Она что-то вроде психологической пытки, ты чувствуешь себя с ней некомфортно, ты будто под высоким напряжением, ты в любой момент взорвешься, а она продолжит безэмоционально смотреть в свои мысли. Джек всегда улыбается. Ему не страшно, он же ее уже побеждал, значит победит еще. Но она в явном преимуществе, поскольку заполнила пустое пространство в юноше. Мерзко это осознавать, ведь твой враг должен быть хуже тебя, но…она старше многих. Тут итог известен даже Луноликому. Он не чувствует этот удушающий страх, который испытывал раньше, когда добро чуть не проиграло злу. Тогда он действительно считал ее сильной, сейчас же Дже понимает, что Кромешница такая же, как Кролик или Северянин…хотя ей ближе Песочник. У нее серебристые глаза. Многие говорят, что стальные, а ледяной видит их полное сходство с перламутром. Хотя с мнением про сталь он полностью согласен. Они могут убить взглядом, но духу смешно. Они веселят его, словно грудничка – погремушка. Это странно, да? Она всего лишь позволяет себя разглядывать. Парень это давно понял. Королева Ужасов всегда знает, когда люди смотрят в темноту, поэтому сероглазая всегда в нужный момент создает иллюзию движения чего-то во тьме. – Зачем ты молчишь, будто хочешь что-то услышать? – опять нарушает тишину ведьма. Джек вздрагивает, но не показывает этого. Но это не из-за страха, а из-за изменения ее голоса. Он стал более…играющим. Он снова смотрит на женщину, уголки губ которой слегка приподняты. Возможно, это снова какая-то иллюзия тьмы. – А я должен что-то требовать? – взял похожий тон морозный дух. Он ярко улыбается, прекрасно зная, что раздражает ее. Не только Кромешница будет над ним потешаться. – Для нас же обоих важно молчание и личное пространство друг друга, – пожал он плечами, почувствовав облегчение. – Или ты чего-то сама ждешь? – Я просто дразню, – хмыкнула про себя брюнетка. – У тебя очень яркая реакция. Ее весело смотреть. – Значит, я что-то типа развлечения? – продолжает улыбается Джек, чувствуя некую игру. Они теперь смотрят друг на друга, улыбаются с хитринкой, чувствуют собственное превосходство...разве они не похожи? – А ты надеялся на что-то иное? – Кромешница делает удивленно-наивное лицо. Все-таки она истинная актриса. – Тебе просто скучно, – не впопад сказал блондин, меняя тему. Женщина лишь пожимает плечами. – Живешь своей головой, делаешь все вокруг под свои стандарты. – Тогда, что не так? – поинтересовалась королева, не желая слышать ответа. – Я думала, мы играем обоюдно. – так же невпопад отвечает брюнетка. – Всенепременно, – соглашается Ледяной фразой, которая ему совершенно несвойственна. – Но…мне кажется, что я запутался в этой игре. – зачем только Джек сказал эту глупую фразу? – Так подумай, – легко отсалютовала дама. – Я не нянька и не добрая фея, чтобы кому-то помогать. Он это знает. Так хорошо знает, что сводит челюсть и немеют пальцы. – А о чем тут думать? – немного хмурит брови, но мотом снова сияет. Нет смысла показывать ей себя настоящего, она лишь воспользуется. – Только благодаря тебе я стал Стражем, только благодаря твоему проигрышу я понял, что хочу защищать детей. – Джек смотрит на реакцию знакомой, хочет поймать каждый миг. – От меня. – мило улыбается Кромешница, которая явно наслаждается тем, что ее боятся. Ледяной дух молчит, ведь это неправда, тогда зачем говорить очевидное? – Я готов тебя разочаровать, – нет, он не сможет согласиться с тем, что она сильней его команды. – Ты не представляешь для нас никакой угрозы. Мы победили тебя, победим и снова. Пожимает плечами, чувствуя вкус победы. Кромешница молчит, продолжает мило улыбаться. Она тоже не покажет свои мысли. – Разочарование – не то, что преследует всех вас, да? – меняет тему дама, говоря с удивительной легкостью. – Вы же команда, настоящие герои и праведники, готовы сражаться друг за друга, простоять горой ради изменчивых ценностей. – говорит плавно, будто ей все равно. – Я тебя задел? – приподнимает бровь Фрост, делает вид, что удивлен. – Отнюдь, мне даже смешно. – показывает кончики зубов в улыбке, которые кажутся удивительно белыми на серой коже. Джек теперь видит того Короля, которого победили они. Надменный и дерзкий, таких нужно ломать и ставить на место. – Я надеюсь, ты рад, что мы познакомились. – опять меняет тему. Сколько можно? Ничего же не получится. – Учитывая то, что твое появление подняло меня и сделало видимым для детей, – делает паузу, смотря за нулевой реакцией женщины. Блондин точно знает, что ее задело. – То да, я очень рад нашему знакомству. Без тебя бы я всего этого не добился. Брюнетка продолжает улыбаться, чувствуя горящую ненависть к этому мальчишке, который возомнил себя героем. Ее ничего не выдает, кроме потемневшей на несколько тонов мебели.Я псих, раз желаю всю тебя. Я обезумел – это точно. Свихнулся по побежденному врагу, Куда еще бредовее, ответьте! Не поймет меня никто…да и сам я не справляюсь.
– Думаю, тебе пора, – с легкой улыбкой проговорила Бугимен. – А то тебя явно дождались твои любимые хранители, – протягивает фразы, чтобы показать все свое пренебрежение. – Они же не могут без тебя, думают, что ты можешь изменить их стандартам. Джек замечает молнии в серебристых глазах. Она всегда была дикой леди, безумием для большинства, непонимаемой даже для самой себя. Но его задело то, что кто-то, вроде нее, смеет вообще наговаривать на его коллег. Кромешница не имеет права говорить о них в таком тоне. Только труп не почувствует электричества в леденящем воздухе, но это только цветочки. – Неужели ты злишься? – задорно заулыбался подросток. Ему нравится играть с огнем, прекрасно зная, что сможет от него отбиться и победить. – А ты еще здесь. – отзеркаливает женщина, намекая на то, что Фросту пора уходить. Темнота стала обволакивать мебель. Скоро перестанут виднеться ручки. Блондин молчит. Ему есть, что ответить, но…все это будет лишним. Он пришел сюда для тишины…хотя не признает, что решил зачитать ей стихи. Эта женщина не та, кто выслушает, не та, кто скажет правду без издевки. Из нее отвратительный критик, отвратительный собеседник и явно возлюбленная… О последнем уже никто не думает. – Тогда мне действительно пора, – взлетает со своего места голубоглазый. Кромешница всегда оставляет ему лазейки. В этот раз это был морозный ветер. – Меня явно заждались. Он хочет задеть, сделать больно, чтобы вывести на эмоции, но ничего не получается. Женщина мило улыбается, а от ее улыбки берет холодный озноб. Его не провожают взглядом, Джек спокойно выходит из комнаты, идет к выходу…который поменял свое местоположение. Какая она неординарная. Никогда не дает ему спокойно выйти из собственного одинокого царства. Он сжимает бумажку в кармане, покрывает ее льдом, ломает и превращает в снежную стружку. Примерно также умирают надежды. Ледяной будет неумело врать, если скажет, что не ждал от женщины ответной реакции. Чего угодно: от усмешки до сражения. Но не молчания. Не молчания на несказанные чувства. Не молчание на пристреленную надежду.Я ненавижу цифры в любом их проявлении. Они всего-то условность, карандашный штрих, Который после исчезнет за слоем красочного масла. Я не прочту тебе этот стих, Как и ты не будешь слушать мои дифирамбы.
Блондин чувствует, как что-то приближалось к нему - он даже знает, кто это был - но среагировать он не успел. Его сильно хватают за руку, поворачивают назад. Голубоглазый хочет ударить посохом, но его атаку парируют. Посох летит куда-то в сторону, в самую непроглядную тьму, где нет капли света. Его точно не достать, Фрост не имеет ночного зрения, а вокруг настоящая ночь. Везде, кроме маленького кусочка, где стоя они. Все-таки не зря ее называют повелительницей ночи. Он смотрит на Бугимен, лицо которой стало удивительно безэмоциональным. Она хочет ему отомстить? Именно сейчас, когда после того, как дама освободилась, прошло более 10 лет? Кромешница явно злопамятная…как слон. Юноша чувствует, как через крепкую женскую руку проходит ее черная паутина. Она просачивается под его кожу, обостряет нервные окончания, проникает глубже…наверно, к сердцу. Королева смотрит горящими глазами в его голубые, которые не менее угрожающие. Джек не мальчик, он умеет себя защищать, поэтому он пытается заморозить ее также медленно, крепко держась за свободную руку. Воздух, кажется, начнет искриться от низкой температуры и статического электричества. Можно услышать, как трещит морозом пол и стены. – Джексон... – слащаво-ласково протягивает в самые губы. Она вальяжно улыбается, чувствует свое превосходство. Так жаль, что Джексон ниже нее. Джек чувствует, как ее частицы проникают под кожу, распространяются по нервам неприятными мурашками. Он слышит хруст ее платья под собственной рукой. – Это же всего лишь игра…для тебя, – у нее очень артистичные черные брови. Дух в который раз соглашается с собственным наблюдением. Совсем не время для этого, да? – Тогда чего же ты боишься? – улыбается, как безумец, сверкая зубами и глазами хищника. Неужели думает, что подействует? – Что тебе надо, Питч? – грозно спросил парень, понимая, что дама всего лишь тянет резину. Она играет, как кошка с трупом мыши: беспощадно, злобно, с надменным весельем и чувством полного контроля и доминирования. – Ровным счетом ничего, – отвечает легко, без угрозы. – Просто не забывай, что я все-таки представляю некую…угрозу. – на последней фразе она склоняется так близко, что почти касается губ. Парень еле терпит, чтобы не плюнуть ей в лицо. Еле терпит, чтобы не отморозить руку до такой степени, что она отколется. Не он будет тем, кто начнет войну по новой. Она разглядывает красивое лицо, милые черты…все-таки Луноликий дал ему отменную внешность, как ты не крути. Разглядывала бы его вечно, но мешают такие неумелые…«объятья». – Удачи. – дернула бровями дама, резко отпустив и тут же исчезнув в окружающей тьме, т.к. Джек тут же нашел свой посох и выпустил светящийся холод в пустоту. Никого уже не было рядом, но он продолжал выискивать в темноте силуэт этой наглой…просто наглой злодейки, которую не исправит даже конец света. Но все было в бестолку, ведь после очередного круговорота вокруг оси, он увидел выход из каменной пустоши. После еще одного поворота исчез и темный мир Кромешницы, оставив Джексона в своих мыслях и с чувством...чего-то незавершенного. Опять эта женщина играет с собственным домом, сводя с ума каждого, кто осмелится войти в него. Он стоял на снегу, вдыхая морозный воздух, успокаивал свое сердцебиение, которое ускорилось точно не из-за страха. Верно же? Фрост ведь не боится побежденного врага. Голубые глаза смотрят на белую руку, которая на месте касания стала черной-черной, вокруг градиент. Черный песок постепенно стал бледнеть, когда отдалялся от эпицентра «заражения». Только сейчас блондин чувствует, как стягивает кожу на этом месте. Ему не было больно или неприятно…просто дискомфорт затуманивал сознание. Повторять это явно не хотелось. Дух поспешил покинуть это место, хотя прекрасно знал, что все равно вернеться сюда. Его друзья ничего не узнают, зачем их заставлять волноваться? Ему, возможно, стыдно перед Луноликим, но…его не было в тот момент. Следовательно, все хорошо, никто не увидит. Тень быстро преобразовалась в Бугимен, которая улеглась в кресло с черной сидушкой. Даже не видны складки, будто этот цвет поглощал весь свет полностью...черная дыра. Она ярко-ярко улыбалась, как несвойственно ей, чувствуя сладкую и долгожданную победу. Женщина рассматривала свою черную руку, которая на месте крепкого захвата Джека покрылась толстым слоем льда, она побелела почти изнутри. Если бы она была человеком, то мягкие ткани пришлось бы ампутироваться из-за полного обморожения. У нее теперь красивый градиент, который приносит только легкий дискомфорт. Все равно она скоро оттает, но зато так ярко! Это воспоминание еще долго не забудет Бугимен. Она не сможет забыть тот взгляд мальчишки, в котором была только угроза и ненависть. Нельзя забыть поджатые губы и мороз вокруг. Фрост – первый дух, который смог пробудить в ней осязательные чувства. – Ха-ха, ты такой предсказуемый…Джекки. – с улыбкой проговорила дама, прищурившись на мятую бумажку, которую забрала еще в самом начале. Блонди ведь даже не заметил подмены! Такой наивный мальчик...таких только обманывать и нужно. Смешно же! Это тот самый стишок, ради которого пришел в ее мир этот юнец, хотя всеми силами отрицал очевидное...такой благородный рыцарь. Он такой предсказуемый…думает, что не заметны его бегающие глаза и похолодание вокруг из-за его волнения. Влюбленные такие идиоты, совсем забывают о самосохранении. Ладно, пусть он думает, что победил. Правда все равно обоим уже известна.