Дурные привычки

       Он узнаёт о том, что они расстались, в аэропорту, за полчаса до посадки на рейс до Австрии. Вольфганг и подумать не мог, что они могут ссориться, настолько гармонично они смотрелись вместе. Он, не раздумывая, хватает рюкзак и бросается к выходу из здания. Он мчится к ней, потому что чувствует её боль.        Черни не помнит, когда впервые её увидел. Кажется, это было на съёмках «Т-34». А потом, в свободное от съёмок время она приезжала к нему на площадку «Собибора». Сейчас ему кажется, что они знакомы с самого начала, сотни лет, не меньше.        С его ногами добраться в несколько шагов на четвёртый этаж — не проблема. Проблема — видеть её заплаканные глаза. Проблема — слушать её сдавленные рыдания. Проблема — чувствовать её недоверие и боязнь ко всем мужчинам и к себе. Это — настоящая проблема.        Страшнее всего — чувствовать, что ты ей нужен, но одновременно с этим она боится тебя. Его ладонь гораздо больше, и поэтому её ладошка в ней смотрится диковато, неправильно. Вольф быстро находит в маленькой кухне банку кофе и, спустя минуту, уже впихивает горячий крепкий напиток в руки девушке.        Ирина. Переводится как «спокойная, умиротворённая». Сейчас в Старшенбаум нет ничего от своего имени. Она плачет, содрогается всем телом, кутается в принесённый им плед и растирает по щекам слёзы. Сейчас в Ирине нет ничего от себя-обычной. Ни капли.        Черни сравнивает её иногда с Викторией — и тут же отметает от себя подобные мысли. Потому что нельзя сравнивать двух совершенно разных людей из параллельных галактик. Нии одну из них ну никак нельзя противопоставить другой. Глобальная ошибка. Ни одна из них попросту не нуждается в сравнении с кем-либо. Обе идеальны. Каждая по-своему.        Вольфганг обнимает Ирину и думает. Почему он оставляет жену и вместо того, чтобы быть с ней, приезжает сюда? Почему слушает сдавленные рыдания и всхлипы в свою куртку вместо того, чтобы сидеть сейчас в самолёте на полпути домой? Почему любит обеих? У него нет ответов.        Черни всегда приедет, если одна из них его позовёт. Будет рядом, сколько потребуется. Как грёбаная константа. Будет сидеть у кровати, слушать обрывки фраз, приносить чай с мятой. Просто будет.        Когда уставшая и лишённая сил Старшенбаум падает на кровать, Вольф укрывает её одеялом и набивает смс жене.        «Прости, сегодня не жди. Непредвиденные обстоятельства.»        А после откладывает телефон на тумбочку и ложится рядом с девушкой. И почти сразу чувствует, как она прижимается к нему. она совершенно по-детски засыпает, свернувшись калачиком, и не выпускает его руки из своей.        Вольфгангу кажется всё это дурной привычкой. Как курение. Как пить кофе без сахара по утрам. Как считать дни и месяцы до новой встречи. Как вновь и вновь врать любимому человеку. Но Вольфганг знает, как бы он себя не обманывал, он всё равно будет и будет возвращаться в эту квартиру на четвёртом этаже. Будет проигрывать этой русской. Как проигрывал когда-то его дед.        Черни укрывается собственной курткой, обнимая спящую девушку, и сам засыпает, спокойным сном здорового человека. Он не знает, что в такой далёкой Австрии Виктория откладывает телефон на тумбочку и утыкается носом в подушку. Она давно не подозревает — знает, что у него там наверняка кто-то есть. Она не закатывает истерик — зачем? работа актёра трудна, не стоит создавать лишних поводов для стресса. Виктория — хорошая жена. Виктория не ищет ту самую — к чему? Муж — не книга, к нему авторские права не предъявишь и в плагиате не обвинишь. Если ему так лучше, она примет этот выбор. Даже если он и не в её пользу. Просто потому, что она любит Вольфа. Та девушка, наверное, тоже любит.