Записки Шекспира

Интересное утро началось с пинка под задницу, заставившего меня моментально открыть глаза, чтобы узнать виновника столь неприятного пробуждения. Ну, и заодно сказать ему пару ласковых. Правда, всё моё возмущение так во мне и осталось, потому что это Юу подполз ближе к Койю, а меня задел случайно – по крайней мере, мне хотелось в это верить. - Койюююууу... – ох, как многообещающе... Прям как нынче ночью на коврике под дверью. Ну-ну, посмотрим, на сколько тебя сейчас хватит, рыцарь трусливый. – Ну Коооойюююууу... Мда, однообразно... Никакой фантазии. Ну ладно, попробуй ещё. - Койю, я соскучился... – ах ты ж, господи, как романтично. Где мой носовой платочек? А ты продолжай, Широяма, продолжай, я весь во внимании. - Юу? Ты как тут оказался? – ну, блин, прям как в кино – долгая разлука, стресс, амнезия, все дела. Сейчас точно слезу пущу. Скупую мужскую. - Так ты это... сам меня пустил ночью... – да, Юу, я бы тоже растерялся от такого заявления. Ну же, поварёнок, напряги память, а то сморкаться в лапу – это как-то неприлично. Но глаза аж запекло... - Ты же говорил, что на несколько дней уезжаешь... – Койю смешно почесал затылок, а потом как-то недобро прищурился, и у меня тут же слёзы высохли. Романтика кончилась, начались разборки. Где мой попкорн? - Ну, на переговорах я присутствовал, а потом сразу рванул к тебе. А шеф поехал на источники, – ммммм, какие честные у тебя глаза, Широяма. Моя школа, да. Горжусь. Нет, ну, может, так оно и было на самом деле, я не спорю. – Я соскучился по тебе. - Или тебе просто негде жить? – проницательно, Койю, браво. Но какой накал страстей, какой накал... А ты, Юу, морду-то погрустнее состряпай – глядишь, на жалость надавишь. - Койю, найти жильё – не проблема. Но я хочу жить с тобой, – эй, приятель, а как же я? Почему обо мне ни слова? С глаз долой – из сердца вон? Ох, припомню... Ох, не поздоровится... – Мне ещё ни с кем и никогда не было так хорошо, как будто я нашёл "своего" человека, понимаешь? И мне не хочется этого человека терять. Бооооже, сколько романтики... Что-то не припомню, чтобы пафосному клопу ты такое говорил. Может, действительно влюбился? Да и пора уже остепениться, сколько можно по клубам прыгать? Детей у вас не будет, как я понимаю, что не может не радовать – не люблю этих мелких чудовищ. Они орут, топают, лезут пальцами в глаза, таскают за хвост, а ты при этом терпи и улыбайся. Нет уж, благодарю, я в великомученики не подписывался и быть объявленным святым при жизни не хочу. Нимб и крылья – это не ко мне. Мне моя интеллигентность в третьем, прошу заметить, поколении мешает наслаждаться жизнью в полном объёме, а уж такое... Неееет, упаси боже. Так, погодите-ка, я опять что-то пропустил? Чёрт бы побрал всю эту философию. Целуются, гады. Да как неприлично-то, а... Аж смотреть неудобно. Ну ладно, я лапой прикрою глаза и буду подсматривать. Воооот, так хорошо. Ишь, как Юу растаял – сладкое прощение, да? Да просто Койю этот странный, а тебе, дураку, повезло. Характер у поварёнка покладистый, мягкий – душа-человек. Мечта кота-интеллигента. - За твою трусость тебя следует наказать, ты в курсе? – да, я полностью одобряю ход твоих мыслей, о мой повар. - Хочешь сказать, что ты сверху? – сарказм-то поубавь, дружок, не в твоих интересах нынче права качать. Чемоданы ещё даже не разбирал, помни об этом. И вообще, Юу, чего ты возмущаешься? Уже давно пора привыкнуть к тому, что у тебя всю жизнь всё через жопу – так почему любовь должна быть какой-то иной? Это карма, приятель, карма. - Я ничего не хочу сказать – я просто возьму то, что и так моё, – сильно, Койю, реально сильно. Расслабься, Широяма, и получай удовольствие. Другого выхода у тебя просто нет. Но поварёнок-то, оказывается, хиииитрый. Как он лихо хозяина моего непутёвого к рукам прибрал... Ну, и меня заодно. Знал же, гад, к кому какой подход подобрать. Так, я опять выпал в астрал? О господи, Широяма, что ж ты так стонешь?! Ещё минут десять таких вокальных экзерсисов – и я забью на то, что нынче вовсе не март, и присоединюсь к твоим воплям. Ещё ему, видите ли... Как по мне, так Койю и так тебя разбаловал уже. Слышь, поварёнок, жёстче надо быть, жёстче. Нечего тут рассусоливать – пришёл, увидел, засадил. А то прелюдии всякие, нежности... У мужика встал – мужик взял. Разговор короткий. - Дааааа... вот таааак... – ну, я же говорил. Грубость заводит посильнее всяких розовых соплей. Мужиков, по крайней мере. Таких, как Широяма. - Тише ты, Шекспира разбудишь ещё, – поздно, Койю, уже разбудили. Но я вам этого не покажу пока. Впрочем, если мне наскучит смотреть на ваши любовные утехи, то я, пожалуй, и напомню о себе. Но пока мне интересно, я буду подсматривать – мало ли, пригодится в жизни. Вот узнают окрестные бабы, с кем я живу, и отвернутся разом – и что тогда прикажете делать? И тут я, весь такой красивый, длинноногий и политически развитый, подкачу к какому-нибудь парню – убеждать я умею, уж поверьте. И алиментов платить не надо. Так, стоп, куда это меня понесло? Оу, а у Койю реально классная задница. И не надо её портить отпечатками пальцев. Широяма, я к тебе сейчас обращаюсь. Не слышит, гад, или притворяется – кто его разберёт. А Койю потом больно будет... Вот же дилемма... Ладно, чёрт с вами, помогу. Ну-ка, Койю, не дёргайся, ритмичный ты наш, я сейчас отпечатки эти обработаю – и будешь как новенький. Да полежи ты спокойно пять минут, неугомонный! Чуть в челюсть мне не заехал! - Шекспир, мать твою, прекрати, щекотно же! – ничего, потерпишь. Это для твоего же блага, поварёныш. Потом ещё "спасибо" скажешь. Забавно – шерсти совсем нет, как у сфинксов этих. Странный кот этот Койю. Но приятный во всех отношениях. - Койю, ты чего остановился? – связки побереги, а то стонать не сможешь, хозяин, блин. - Твой кот, между прочим, вылизывает мне задницу! – вот и гордись, а не возмущайся. На вас, человечишек, не угодишь. К вам со всей душой, а вы задницей поворачиваетесь. - Ммммм, римминг? – чего-чего? Ох, Широяма, договоришься ты когда-нибудь... Так отриммингую – мало не покажется. И где только слов таких понахватался? Ну вот, Койю, почти готово. И синяков потом не будет, это я тебе гарантирую. Так, на чём вы там остановились? - Я так не могу, – эй, поварёныш, ты мне кайф-то не обламывай! Я ещё не досмотрел! Продолжай, раз уж начал. – В следующий раз надо сначала покормить Шекспира, а потом, когда он уснёт в другой комнате... Зря ты это сказал, поварёнок. Теперь я буду хитрее. Либо секс под моим присмотром, пока мне не надоест, и я сам не уйду, либо вообще никакого. Третьего не дано. – Койю, ну пожааааалуйста... – жалобнее, Юу, жалобнее, ты умеешь, я знаю. - Ну, тогда держись, – против природы не попрёшь, да, Койю? Давай-давай, не сбивайся с ритма, а то у меня тут мысль созрела интересная... Может, они всё это нарочно подстроили? Ну, тогда я тут тихонечко расположусь и совсем не буду мешать. Ох, хорошо... прям как на качелях. О, Койю, только не останавливайся... Вот так, даааа... - Да твою же мать! - Койю, я... уже совсем скоро... - Да у меня тут Шекспир на заднице расположился и катается! – и что? Подумаешь, цаца какая... Я тебе, может, поясницу грею, профилактику радикулита провожу. Благодарным надо быть, Койю, благодарным. - Шекспир, пошёл вон! - Эй, ты чего брыкаешься? Больно же с размаху об пол! - Вон из спальни! - Может, ещё и дверь закрыть? - И чтоб до завтрака я тебя не видел! - Да вы охренели! Уже обед скоро, а я ещё не завтракал даже! Эй, Широяма, я тебе это припомню! Ишь, научился пинаться. Сволочь! Закрыли дверь, а меня выперли. И опять стонут, стонут, стонут – уши вянут! Мирятся они, видите ли... Ну ладно, гады, я вам сейчас устрою примирение. Желудок уже в фигу сворачивается, а вам хоть бы что. - Жра... – нет, тональность не та, надо повыше взять. – Жраааааааааааааааааать!!! Покормиииииииииите меняяяяяяаааааааа! Мяяяяяяяаааааааса мнееееееееее!!! Мноооооооого мяяяяяяаааааса!!! Никакой реакции. Совсем совесть потеряли, заразы такие. Ну и ладно, подумаешь... Пойду-ка я в туалет – давненько не устраивал там ландшафтный дизайн, потом обдеру чемодан Широямы, а то когти так и чешутся, а потом обижусь и уйду спать в гостиную за диван. А они пусть меня зовут, ищут, переживают, а я подумаю – прощать их или нет. В конце концов, раз они помирились, надо решать вопрос о главном в доме.