И глаза у него были как море.

ГЛАЗА Когда я к другому в упор подхожу, Я знаю: нам общее нечто дано. И я напряжённо и зорко гляжу, Туда, на глубокое дно. И вижу я много задавленных слов, Убийств, совершённых в зловещей тиши, Обрывов, провалов, огня, облаков, Безумства несытой души. Я вижу, я помню, я тайно дрожу, Я знаю, откуда приходит гроза. И если другому в глаза я гляжу, Он вдруг закрывает глаза. К.Бальмонт

Это было поистине дьявольское наказание за проступок. Проиграть какому-то человеку с Земли было и вправду странно. Плазмомет, система интуитивного наведения прицела, автоматически выдвигающиеся стоит только слегка напрячь ладонь когти… Неуязвимая, скрывающая все его чуждое земной атмосфере тело, броня… Первыми изменили свою структуру жвалы. Высох и отпал, словно осенняя листва хитиновый покров. Затем на месте ротовых щупалец стали прорезаться губы. Старая шелуха кожи снималась, как обдирают порой вызревший кукурузный початок. Даже мыслить стало трудней, так чтобы с образами личинки, яйца или кокона, а потом взрослой особи, имаго. Кости истончились, мышцы стали подстраиваться под чужой углеводно-белковый обмен, мучительнее всего прорастали в грудной клетке легкие. Затем органы говорения, гортань и глотка, формирующие непривычную, в очень ограниченном звуковом диапазоне, речь. Было странно потерять контакт и постоянную тесную связь с другими. Даже если отключен шлем, можно было услышать телепатические и ультразвуковые сигналы. Да и о чем говорить, его тело уменьшилось почти что вдвое, словно пожрало самое себя, только и забот, как его накормить. Обиходить, согреть, напоить, справить, в конце концов, нужду… Столько повседневных мелочей требуется совершать ежеминутно. Старый Предок-Охотник сказал бы, что он размяк. Даже жесткие волосы, «дреды», гордость и отличительный знак достижений воина-охотника словно утратили силу и цвет, стали тоньше, так что сквозь кератиновый покров, словно просвечивают микроскопические темно-багряные сосуды. Кожа стала изысканнее и нежней, да и весь он словно мягкая сочная мякоть внутри моллюска. Парень с темно-гранатовыми длинными волосами тщательно зарисовал в дневнике последнюю трансформацию. Все, что удалось сохранить для воскресного выпуска «Джамп», короткие зарисовки в картинках. Вместо традиционного «продолжение следует», неопровержимое словно надпись на гробовой плите. «И тогда, он почувствовал, что Охотник внутри него по-настоящему умер». Нахально заглядывающий через плечо хакер с концовкой не согласился. - Затем он попал в спецотряд, отыскал чудом выжившую сестру и глаза у него были как море. Тао был бы не Тао, если б опять промолчал. - А Шарка, стало быть, разжаловали из Ксеноморфов.