Дом

Небо кружится над головой в медленном вальсе. Звезды гаснут и зажигаются. Одна за одной, словно бесконечная голубая гирлянда. Их хочется собрать в мерзнущие ладони и унести. С собой. Лишь бы не терять свет. Элион сидит, запрокинув голову, на скамейке. Книга лежит на коленях. В словно бы стеклянных глазах отражается весь мир. — И что же ты читаешь сегодня, юная леди? — шелестящий голос звучит слева, и его обладатель присаживается рядом, держа в руках чашку горячего чая. — Мне подумалось, что здесь прохладно. Сидеть. Будешь? — Да, давай. Извини. Я… не знаю, — сбивчивый голос девочки и опущенные в пол глаза говорят сами за себя. — Так что же читаешь? — Фэнтези. Это… Интересный рассказ. Ты ведь знаешь Муркока? Глупый вопрос… Как владелец книжного магазина может о нем не знать? — отпив немного чая, Элион закрывает глаза и просто наслаждается его бесцветным вкусом. — О, он писал удивительные книги. Кажется, я даже читал одну из них. Что-то про принца Элрика. Звучит, как давно забытая, но знакомая мне история, — улыбается Рик, и в его фиолетовых глазах блестит что-то дикое, хищное и далекое. Словно удар кинжала во врага. — Легенда… — Что за легенда? — Тебе еще рано знать, Элион. Я обязательно подарю тебе эту историю на день рождения, а пока… наслаждайся чаем. — Хорошо. Ее русые косы, протянувшиеся до пояса, похожи на переплетенных змей. В лунном свете они кажутся настолько живыми, что Рик невольно отводит взгляд, блестя яркой, позолотевшей радужкой глаз. Небо кружится, словно платье танцующей красавицы, ступающей босыми ногами по млечному пути. Быть может, все и правда так. Быть может, нет. Даже он не знает. Глупый, жалкий человек, променявший душу и сердце на титул и богатства. И пускай он купается в окровавленном золоте, оно не дарит ему покоя. Одна только ночь, в которой не видно подрагивающего силуэта, отрезвляет его. Тень за спиной Рика тянется, стремясь утащить его за собой в жадную, еще не напившуюся чужих страданий тьму. Жажда захлестывает. Казалось бы, обращение — дело пары минут. А после… вцепиться кому-нибудь в шею, обвиться тугим кольцом изумрудной чешуи и успокоить рвущегося наружу зверя — это то, что ему нужно. Но нет. Рядом на скамейке спит Элион, девчонка из такого далекого ей самой королевства. Бесцветная снаружи, но сияющая изнутри светом истинных звезд. Как жаль, что она этого не видит. Как жаль. — И правда, прекрас-сная книга… — тяжело протягивая слова сквозь клыки зубов, Седрик, словно бы ставший тенью, усеянной малахитом, уползает за деревянную ткань скамьи, унося с собой все плохое, чем наполнена ночь. — Прекрас-сная… Не навредить. Никакого зла. Один только танец бесстыжих звезд над головой и глупая наивность королевской дочери. Такой хрупкой, но при этом способной свернуть горы. Не похожей на брата, увившего целый мир терновником и розовой лозой. Чай наполняет жизнь смыслом. Или же пьющий вкладывает в его вкус свои мысли? Перебирая слова в голове, но не находя подходящих, одурманенная Элион уходит спать в старую лавку, сморенная тишиной и холодом. Закоченевшие пальцы сжимают тонкую книгу, царапая ее ногтями. — А принц Элрик был прекрасным человеком. Жаль, что… иным. У него были белые волос-сы и алые глаза. И за это он зас-служил ненавис-сть своего народа. Столько похожий на… змею, — зарываясь в свои светлые, такие светлые волосы пальцами, увенчанными когтями, Седрик стережет сон девочки, рассказывая свою страшную колыбельную. — Он брос-сил все, и все ос-ставил. Был изгнан… И его королевство пало. Его мир пал. Элион спит на старом диване, накрытая потрепанным одеялом. И в ее снах по увитому розами лугу ползет изумрудная змея с янтарными глазами. Подбираясь все ближе, ближе и ближе… И замирая в нескольких дюймах от белоснежного кролика. — Но он не с-сдался… И пошел ис-скать свою силу… И нашел ее. В с-смерти, — леденящий душу оскал спадает с лица, сменяясь легкой ухмылкой. Блестящая чешуя врастает в бледную кожу. Сидя напротив девочки и водя кончиками пальцев по ее лицу, Седрик совершенно ничего не чувствует. Разве что, быть может, слабое желание вернуться домой.