Лоботомия

Она снова уходила куда-то. Это было не так уж и важно. -Мы же должны были пойти в кино сегодня, разве нет? - сказал я, наивно ожидая, что сейчас, как когда-то давно, возьму её за руку, и мы вместе пойдём по улице, обсуждая очередную ерунду. Как бы это было чудесно… К сожалению, по её мерзкой (но настолько удивительно прекрасной) улыбке можно было заранее знать, что она ответит. Настолько хорошо я её знал. - У тебя ещё слишком много работы дома, чтобы Мы, - она особенно ярко подчеркнула последнее слово, - пошли в кино, разве ты не видишь её? А своё обещание я могу как дать, так и легко забрать. Слова, против которых невозможно было перечить. Но что-то в этот момент изменилось. -А как же… - уже было начал я, но она внезапно громко и злобно прервала меня. -Вымой посуду, полей цветы, и все-таки перебери журналы, там где-то был 43-й номер, я точно помню!- прокричала белокурая девушка с настолько яркими зелёными глазами, что, забери весь их цвет, можно было бы смело сделать карикатурный яд из кино. -Ладно… -Какой ты славный у меня, - ответила смягчающе она и закрыла за собой розовую входную дверь. «Славный парень» пошёл в комнату, думая о своей «славности». Именно о том, как ему не понравилось это слово, хотя оно уже стало привычным для него. Что такого особенного в этом слове, почему оно, чёрт возьми,обозначает меня? Из-за того, что я не могу перечить ей? Запретить идти куда-то? Сказать ей, чтобы закрыла рот? Вспомни. Ты же как-то попробовал, сколько, напомни, она не разговаривала с тобой? Даже несмотря на твои голодовки и порезанные вены? Как я до такого докатился? Интересно, когда я последний раз выходил из дома один? В идеально чистой комнате сидел такой же безупречно ухоженный парень: на ногтях маникюр, одет в красную рубашку и приталенные брюки. Ходит он по чистому, как стекло, полу, в безупречных туфлях. Волосы подстрижены максимально аккуратно, со строго направо зачёсанной чёлкой. Возможно, мужчина не хочет быть таким. Может он, как и другие, жаждет надеть обычную футболку и старые порванные джинсы. Вместо неудобных, до омерзения чистых туфель натянуть на себя житейские кроссовки. На замену дебильной стрижке пришли бы новые, безумные шипы на голове? Да пожалуйста. Зеленый ирокез? Вот вам краска, хоть полностью облейтесь! Сама же квартира тоже не давала мыслям парня покоя. Светло-ванильные тона обоев больше выглядели как безвкусица, чем как то, что должно радовать глаз и создавать настроение, но на них не было ни одного пятнышка грязи. Ковёр без единой соринки, полки, чистоте которых могли бы позавидовать многие кухни элитнейших ресторанов. Ванну можно было бы смело отправлять на конкурс «Самая кристально-белая ванна» и знать, что со ста процентной вероятностью она бы заняла первое место. Огромная картина икосаэдра в зале лишь дополняла всю нелепость квартиры. Но самыми удручающими были занавески на каждом окне. Они были максимально затемнены, что совершенно не подходило к атмосфере всего помещения. Лишь бы он не видел живых… Всё было настолько вылизано, что у мальчика просто не было работы. Он сделал всё, что мог. Но зачем? Когда-то он жил один в совершенно другой квартире. И она его полностью устраивала. Хоть на обоях и были некоторые пятна, но они были серо-белые, с прекрасными рисунками, что придавало очень даже чудесное настроение гостям и приходящим. В гостиной не было мерзкого камина и отвратительного бежевого дивана, зато там был небольшой столик и парочка удобных кресел, там было несколько картин, если не ошибаюсь… Это было так давно, что парень уже и не помнит всей квартиры. Если память о прошлой жизни давалась мужчине с трудом, то, в отличие от воспоминаний, он довольно быстро нашёл ответ на вопрос, зачем парень променял это всё на помещение, которое ненавидит каждой клеткой своего тела. Потому что этого хотела Она. Неужели всё так просто? Да, именно так. Парень неспешно встал и вновь осмотрелся. Самым мерзким для него было то, что он не нашёл ничего, что могло бы остановить его от совершенно бессмысленного акта. Хотя мужчина и был в бессрочном отпуске и ему совершенно не требовалось проводить никакие операции, его хирургические инструменты всегда были при нём, как частичка из прошлого мира. Взяв скальпель, он начал в неконтролируемой ярости резать картину. Парень не понимал, что делает, и лишь к тому моменту,когда шедевр, посвящённый геометрической фигуре, был полностью уничтожен и изрезан на самые малые куски, ему пришло осознание, что он наконец-то убрал частичку того яда, мешавший ему жить. Но этого было недостаточно, чтобы полностью излечить опухоль, которая терзала его последние годы. Слишком сильное вещество породило эту мерзость внутри него. И чтобы стать свободным, нужно было идти дальше. Откинув скальпель, он принялся сдирать так ненавистные ему обои. Разрушив до основания ванну, построенную собственными руками, ему было ничуть не жаль Её. Выкидывая с полок одни и те же модные журналы, мужчина кидал их в камин, опрокидывая очередную вазу с цветами, он наслаждался уничтожением собственных трудов ради Неё. Поджигая занавески, парень чувствовал, как огонь из его зажигалки выжигает яд внутри него… Человек стоял посреди руин некогда уютной квартиры. И он не верил в это. Не верил, что наконец-то сбросил с себя оковы. Просто не смог поверить, что «вырезал» весь яд из себя. Червь в его голове умер в этот момент. Тот самый, который являлся единственным поводом не бежать из этого ада раньше, а ведь когда-то мужчина был рад этому чувству, пока она не поняла о его наивности. Тогда это милейшее чувство превратилось в омерзительного мозгового червя, который контролировал его жизнь. Из-за него он жил, как крыса в подполье, не помня, когда видел других людей. Если вчера парень ещё был рад, что у него есть Она и ему не нужен был никто другой, то сегодня он вновь стал живым! Снова свободным! Радостный крик прервал обычный день буквально на пару секунд. Вернувшись, красивая девушка средних лет нашла лишь руины, некогда бывшие раем для неё. Но она переживала явно не из-за вещей, а из-за того, что её игрушка пропала, оставив лишь надпись на стене её любимой помадой: «Ты просто опухоль». И скальпель, воткнутый в стену, явно намекал на то, что от опухоли игрушка избавилась, став вновь человеком. Через пару лет мужчина и девушка снова встретятся. И если изрядно постаревшая, с блеклыми глазами и с удручающей тоской, девушка ни на секунду не сомневалась, что это он, то весёлый, в меру ухоженный парень даже не помнил, кто она. Не помнил, как её зовут. Не поверил ни одним словам из уст девушки. В будущем, оперируя своих пациентов, мужчина не понимал, почему он так умело работает орбитокластом. Наверное, он и не вспомнит, что когда-то давно парень сделал то же самое с собой.