***
Без особого смысла, Без имени. Просто ввысь. Прогретый одной лишь мыслью, Я предпочел остыть. Вслед за тобой уходит, Не думая много, зло. А мне и не страшно, вроде. Но будто не повезло.***
Красивой лисьей походкой Ты, не прощаясь, вдаль. Я, оставляя робость, Кую себе меч. Сталь. Я, затаивши злобу, Ярости оду спел. И, покоряясь гробу, Опять превращался в мел. Синие, верно, губы Вспомнил, отвергнув ложь. Сбросив ересь простуды, Я знаю, что ты придешь.***
Я вижу твою усмешку, Страшно смеюсь в ответ. Бросаю белую пешку — Тебя на доске больше нет. «А надо?» — чтоб не так грустно. Не знаю. Не надо знать! Я помню, с тишайшим хрустом… Ты шел. Шел, твою мать! Мне остается странность. Во всем ее блядском «it». Я попрощался рано! Теперь моя сталь кипит. Теперь я лечу далече В попытках тебя найти. Но умер ты, изувечен. И имя твое на кости.***
Вонзая иголки в сердце, Предсмертный холодный взгляд, Прощаясь, шептал: «Поверьте, Когда-то ты будешь рад И памяти горькой слову, И смерти моей письму. Успех пусть лишь вам дарован. И больше, пускай, никому!» Верил? Нисколько, право. Ждал ли? Всем сердцем ждал! Чтобы с такой шалавой Бог лишь один воевал.***
Но изменилось время. Жизнь повернулась вспять. Пламя и горечь в стенах. И я, приказав себе встать, Иду. Где прочитали клятву, Где умирает враг, Я собираю в память Осколки, обломки шпаг.