Зависимость

Ранним утром настойчивый звонок в дверь не предвещал ничего хорошего. После вчерашнего весело проведенного вечера голова жутко раскалывалась, и пронзительный, режущий слух звук острой иглой впивался в мозг. Я с трудом открыл глаза, в глубине души все ещё надеясь, что это похмельные глюки. Но звонок снова повторился, прозвучав на этот раз ещё настойчивее и дольше. Пришлось подняться с дивана и, пошатываясь, нехотя направиться к двери. Уже по пути одной рукой я подцепил с журнального стола недопитую бутылку коньяка, одновременно другой рукой на ходу поправил растрепанные волосы и одернул мятую полурасстегнутую рубашку. Путь от дивана до двери был преодолен. Звонок снова разорвал тишину. Походу, гость своим появлением решил сходу испортить мое настроение, мой день, и все последующие полгода моей жизни. Конечно, начинать утро с нескольких глотков коньяка, собираясь сразу же после этого открыть дверь человеку, которого я ещё никогда в жизни не видел, и нам только предстоит познакомиться, — для меня… верх гостеприимства. По крайней мере, алкоголь расслабляет, и мне будет проще осознать и принять тот факт, что теперь в моем доме целых шесть месяцев будет жить сын генерального директора. Я за несколько лет привык к тому, что называется «одиночество», и поэтому не был в восторге от неожиданно навязанного и подкинутого мне подростка. Помимо разрывающего мозг звона добавились удары в дверь. Я выдохнул и, собравшись с эмоциями, предстал перед гостем во всем своём обличии. На пороге стоял парень в черном френче. Темные волосы уложены гелем, идеальной формы брови, — почти прямые, в ухе- небольшая серёжка колечком. Такие экземпляры обычно смотрят с обложек каких-нибудь молодежных журналов, ну или начинают карьеру, чаще всего, в музыкальной сфере. Пройдя в прихожую, он придирчиво оглядел меня с ног до головы, и, швырнув на пол две спортивные сумки, вполне удобно устроился в кресле.  — Я Цвен. Хотя нет, лучше Рихард, мне так больше нравится. А про тебя мне уже родители рассказали, так что можешь не представляться. — постукивая накрашенными ногтями по стеклянной поверхности журнального стола, он с интересом оглядывал комнату. Именно вчерашним вечером на корпоративе и решилась его судьба. Отчим Цвена, а по совместительству генеральный директор компании, в которой мне приходилось работать, вместе со своей женой сегодня утром должны были вылететь в Америку в командировку. И они оба, воспользовавшись моим не особо вменяемым состоянием, со слезами на глазах, упрашивали присмотреть за их сыном. Пока я ещё более-менее что-то соображал, — отпирался, как мог, ссылаясь на то, что я целыми днями на работе, что не знаю, как обращаться с детьми, и что я вообще социопат и интроверт, и никакого общения с их отпрыском не получится. Мне же была обещана неплохая оплата за надзор, помимо денег, которые будут переводиться еженедельно на содержание их ребенка. Невозможность взять это чудовище с собой заключалась в том, что Цвен в этом году заканчивает школу, и прогулы недопустимы, а оставлять его одного в городе родители не рискнули, опасаясь, что свободная квартира сразу же станет местом сборищ подростков, и их сын вообще забьет на учебу. Весь вечер родители Круспе наперебой заверяли меня, что с ним не будет никаких проблем, что он очень самостоятельный и независимый, и что ни в каком уходе не нуждается. От меня требовался только присмотр. Что входило в это понятие, — я так до конца и не понял. Дальнейшее развитие событий припоминалось с большим трудом. Но, походу, если Цвен сейчас у меня, я всё-таки согласился на весь этот бред, подписав себе тем самым смертный приговор. — Я так понимаю, что эти полгода мне придется прожить здесь? — Рихард без особой радости прошел в гостиную, по пути осматривая дом оценивающим взглядом недокритика. Это создание полуготической наружности, прогуливаясь по первому этажу, забрело на кухню. И первым делом решило проверить содержимое холодильника.  — У тебя нет сока? — его вопрос звучал, как предъява. Чистые голубые глаза уставились на меня с непониманием и детской обидой.  — Нет, мне и без сока хватает. — залпом влив в себя остатки коньяка, я зашел на кухню и за спиной у гостя с грохотом поставил пустую бутылку на стол. Цвен вздрогнул, но, тут же придя в себя, совершенно спокойно добавил:  — Теперь сок всегда должен быть в холодильнике. Только не яблочный. Ненавижу. — в мою сторону был брошен мгновенный взгляд, чтобы убедиться, что все внимание приковано к его персоне. — И прислуге своей передай, ну, или кто тут у тебя за этим следит. Никакой прислуги у меня не было. Раза два, или три в неделю приходила фрау Зальцберг, очень приятная женщина лет сорока пяти. Она убиралась в доме, готовила, ходила в магазин, покупала все необходимое, но я никогда не относился к ней с таким пренебрежением.  — Обязательно передам, не волнуйся. — этот утренний кипиш уже конкретно начал напрягать.  — И где моя комната? — поднимаясь по лестнице, Цвен продолжал доставать меня своими вопросами. Над этим я ещё не подумал, мне вообще было не до того. Но все решилось само собой. Оказавшись на втором этаже и, так и не дождавшись от меня ответа, Рихард толкнул ногой первую попавшуюся дверь и на время затих. Идти следом за ним мне не хотелось, и я решил предоставить ему возможность оглядеться самостоятельно. Тем более, кабинет был закрыт на замок, так что туда он точно не попадет.  — А получше ничего нет? — донеслось сверху, и Цвен в одно мгновение снова оказался в гостиной. — Можно вторую комнату посмотреть? Эта мне не подходит.  — Там нет больше комнат. — у меня совершенно не было желания объяснять ему что-то. Голова и без того болела, а его постоянные запросы начали раздражать.  — Мрак. — вздохнул Цвен, театрально закатив глаза.  — Ничем больше помочь не могу. Но, если ты так хочешь, то можешь жить в гостиной. — окинув его взглядом, я уже точно знал, что на это он не решится. — Только если тебя устроит то, что каждое утро придется просыпаться не позже шести, потому что тихо собираться я не умею, а мне ещё надо успеть кофе попить. Конечно, если ты привыкнешь к звону разбитой посуды, шуму воды и моим матам вместо Guten Morgen, то я с радостью уступлю тебе первый этаж. Цвен с нескрываемым презрением смотрел на меня. Такому приему он явно был не рад. Я уже четко видел, что представляет из себя этот экземпляр, с которым у «меня не будет проблем».  — Позаботились родители. — прошипел Рихард, улыбаясь сквозь зубы. — Могли бы так не заморачиваться, и сразу на вокзал к бомжам отвезти.  — Ну так что? Второй этаж или гостиная? — я в упор уставился ему в глаза. Мгновенный взгляд, полный ненависти и обиды меня убил. Я искусал весь язык, сдерживая рвущийся наружу смех. Цвен молча схватил обе свои сумки и, с демонстративно гордым видом потащил вещи наверх. Я не знаю, чем его не устроила та комната. Скорее всего, это было просто тупое проявление характера. Меня это мало волновало. Точнее, не волновало вообще. Там находилась спальня, но я туда почти не заходил. Только в очень редких случаях, когда выползая из кабинета, уже не было сил спускаться вниз. Поэтому мне комната была без надобности до этого момента. Но для комфортного проживания в ней было все: кровать, большой шкаф, даже трюмо с зеркалом, оставшееся ещё после развода с женой. Так что, я сделал все, что от меня требовалось в этой ситуации, а понравится это ему или нет — меня не касается. Фрау Зальцберг пришла чуть позже, пока Цвен разбирал свои вещи. Со второго этажа на весь дом раздавалась музыка, от которой даже на кухне звенели стекла. Насчет этого я уже промолчал, мне нравилось, но Эмма, перемывая оставленную со вчера в мойке посуду, все время подозрительно поглядывала в сторону лестницы.  — Это сын знакомого. — перекрикивая хоровые отпевания не упокоенных душ, я попытался вкратцах обрисовать ей всю ситуацию. — И, пока его родители в командировке, он будет жить здесь. Эмма улыбнулась в ответ. Даже если бы она попыталась что-то сказать, я просто не разобрал бы ни слова. Ее голосовые связки не шли ни в какое сравнение с доносящимся со второго этажа хриплым голосом мужика, призывающего Сатану, или ещё какую-то муть.  — Вы сегодня собираетесь за продуктами? — спросил я фрау Зальцберг, в очередной раз перекричав вопли. Она одобрительно кивнула в ответ.  — Купите сок. Только обязательно яблочный. — вспоминая слова Цвена, непроизвольно натягивалась улыбка. — Из самых зелёных яблок. Он другой не пьет.  — Хорошо. — голос я так и не услышал, прочитав лишь по губам.