Сделка со смертью

Токио. Япония. Ноябрь, 2007г.       Ева сонно приоткрыла глаза, сладко зарывшись носом в подушку. Воспоминания о вчерашнем вечере накатили приятной волной и она широко распахнула глаза, оглядываясь. Эл стоял у окна. Прикрываясь одеялом, Ева медленно села на кровати. — Уже нет смысла стесняться, — Эл улыбнулся уголками губ.       Ева, усмехнувшись, накинула одеяло на плечи и спустившись, подошла к окну. — Когда ты проснулся? — Часа два назад. — Мог бы и меня разбудить, — заметила девушка. — Нет, — Эл загадочно улыбнулся. — Ты мило сопишь во сне, не хотелось прерывать. — И что, ты сидишь тут два часа и смотришь, как я сплю? — Да, и слушаю звон колокола. — Какой еще звон? — удивилась Ева. — Ты не слышишь? Он все утро звонит не переставая, мне стало так и интересно, это свадьба или… — он покосился на нее. — Не бери в голову, я опять несу какую то чушь. — Да, если все время воспринимать тебя всерьез, то с ума можно сойти, — она посмотрела в окно, кажется, снаружи бушевал самый настоящий ураган. — И все же, объясни, почему колокол. — Просто воспоминание из детства. Одно из самых ярких, наверное. Мне было восемь, Ватари тогда забрал меня из приюта. Я помню, что была зима и шел снег, очень густой. Я никогда еще не покидал детского дома и когда Ватари вывел меня за ворота, на церкви через дорогу забили колокола. Очень громко. С тех пор колокольный звон всегда ассоциируется у меня со страхом… Страхом перед неизвестностью… Перед, чем то неизбежным. — Он вдруг взял ее лицо в ладони притягивая к себе. — Ева, умоляю тебя, когда я умру, не наделай глупостей.       Еве показалось, что она пропустила удар в под дых. Он сказал когда, а не если… Значит, он был практически уверен в этом, а если Эл уверен в чем то, то это почти что наверняка, так и есть. Она отчаянно сжала руками его футболку, одеяло упало на пол, оголяя ее тело. — Не смей этого говорить, — дрожащий голосом произнесла она, чувствуя, как в горле образуется комок. — Не смей умирать, не смей бросать меня, не смей… — она не договорила.       Он притянул ее к себе и поцеловал. Страстно, жарко. Ева вспыхнула словно спичка, от нахлынувших эмоций. Эл слегка прикусывает нижнею губы, заставляя Еву задышать тяжелее. Ее руки обвивают его шею, притягивая к себе. Его руки ложатся ей на талию, прижимая к себе сильнее. Становится жарко. Она чувствует, как возбуждение растекается по телу, концентрируясь внизу живота. Он хотел ее, Ева чувствовала это сквозь ткань его одежды. Резко зазвонивший в кармане парня телефон, вернул их к реальности. — Да, — Эл взял трубку стараясь успокоить дыхание. — Очень хорошо. Я сейчас буду, — он посмотрел на Еву. — Собирайся, кажется, все получилось.       Ева торопливо натянула раскиданную по полу одежду. Они спустились вниз. — Рьюзаки, что это значит?! — воскликнул Мацуда. — Я получил разрешение на использование Тетради смерти. — Ты готов убить человека?! — выдохнул Соитиро Ягами. — Кто пойдет на это? — всплеснул руками Мацуда. — Ведь тогда запись придётся делать каждые тринадцать дней. — Мы напишем в тетрадь имя преступника, — пояснил Эл. — Это сделает другой преступник. Мы заключим с ним сделку и если, он не умрет, через тринадцать дней, то казни не будет. — Рьюзаки — это неправильно! — воскликнул Аидзава. — Мы должны проверить тетрадь для убийств, — стоял на своем Эл. — Ватари, начинаем подготовку к перевозке тетради. — Понял тебя.       Ева согласно кивнула. Это было необходимо, только так они смогут выяснить всю правду и расставить все точки. Свет резко погас, кажется, грозой им выбило пробки. Ева вздрогнула от неожиданности.       Включился генератор. — Ватари, что это было? — спросил Эл, но динамик молчал. — Ватари?       Внутренности стянуло в узел от нехорошего предчувствия. Ева оперлась рукой на стол, чтобы сохранить равновесие. — Ватари?! — Эл подскочил на стуле.       Связь прервалась. На экране настойчиво мигала надпись «данные удалены». У Евы зашумело в ушах, сердце заколотилось так, что ей показалось, что оно сейчас выскочит из груди. Ее бросило в холодный пот, ужас буквально парализовал ее. — Что-то случилось с Ватари, — понял Эл. — Я попросил его удалить все данные, если с ним что-то произойдет, — он торопливо обернулся. — Где Бог Смерти?!       Ева настойчиво пыталась сохранить самообладание. Ватари, он же не… не… она не могла заставить себя подумать об этом. — Не важно, — продолжил Эл. — Бог Смер…       Есть такие моменты, которые разделяют твою жизнь на до и после. Для Евы таким моментом стала смерть ее родителей. Ей тогда было всего семь лет, и она еще не осознавала в полной мере весь ужас происходящего. Но ей все равно было больно и даже сейчас, спустя тринадцать лет, отголоски этой боли все сжимали ее сердце. Смерть близкого человека — это так ужасно. Сейчас Ева смотрела на это словно со стороны, словно откуда-то издалека, как на сценку из какого-то очень плохого фильма. С одним «но». Это все происходило на самом деле. Ложка выпала из его рук со звоном ударившись о пол. Он рухнул за ней следом. Ева не сразу осознала, что это произошло. Что это на самом деле. Воздух выбило из легких, словно кто-то схватил ее за горло и с силой сжал его. Сердце рухнуло куда-то вниз. — Рьюзаки?! — она не помнила, как упала возле него на колени.       Ее трясло, било в лихорадке. Слезы резко застелили глаза, размывая его силуэт. — Рьюзаки!!! — она схватила его за плечи.       Это все бесполезно. Это конец. Конец всему. Она уже ничего не соображала, осознание ситуации разом обрушилось на нее. Эл был мертв. Из груди вырвался сдавленный вой. Она даже представить не могла, что человек может испытать такую боль. Словно ей разом сломало все кости. Она слышала, что вокруг них суетятся полицейские, но не могла разобрать их слов. Какая разница, что они говорят, если Эла больше нет. Кто-то дотронулся до ее руки. Ева резко вскинула голову. Ягами Лайт. Она с трудом разобрала его лицо сквозь пелену застилающих глаза слез. Он победил, поняла Ева. Кира победил. Этого просто не могло быть. — Что с ним?! — он сказал это с такой искренностью, что Ева не выдержала.       Звук удара ладони о щеку звонко раздался в комнате. — Не смей к нему прикасаться, — прорычала Ева, вся боль, что она испытала в секунду преобразовалась в обжигающую ненависть. — Это ты его убил! — Что ты несешь?! — воскликнул Лайт. — Я не мог его убить! — Лея, успокойся, у тебя шок, — Аидзава положил ей руку на плечо. — Нет, у меня шока, — Ева сама удивилась, насколько вдруг разом стали трезвыми ее мысли, словно кто-то схватил ее и резко встряхнул. — Эл собирался проверить правило тринадцати дней и тут же был убит! Это единственное, на чем строилась алиби Лайта и Мисы. Вас это не на что не наталкивает?! — полицейские молчали.       Ева резко вскочила на ноги. — Вы все… такие… — она не стала договаривать.       Девушка выскочила из кабинета, вбегая вверх по лестнице, запинаясь о ступени. Она выскочила в коридор и буквально упала в кучу песка. Ева растерянно огляделась. Откуда тут мог взяться песок? Глаза уперлись в чёрный краешек тетради. Ева резко выдернула ее. Пальцы крепко вцепилась в обложку. Тетрадь смерти. Еще одна, откуда она могла тут взяться? Где Рем? Ева торопливо пролистал страницы. Последние имена… Куилш Вамми… Леонард Л. Лоулайт… Ева прикрыла глаза, чувствуя вторую волну нарастающей истерики. На лестнице раздались шаги, она торопливо засунула тетрадь за пояс джинсов. — Что это? — спросил Мацуда. — Что бы здесь не произошло, я клянусь, что отомщу за Рьюзаки, — голос Лайта резанул слух.       Ева прикрыла глаза. — Прости, Ягами, я была не права. — Я понимаю, ты… любила его.       Ева медленно поднялась. Лайт не мог убить Эла и Ватари. Он не знал их имен и не мог узнать. Но Богу Смерти достаточно посмотреть на человека, чтобы увидеть его имя. Куда пропала Рем? Чья это тетрадь? И главное, почему, если Эл и Ватари мертвы, она осталась в живых? Ева полностью поняла выражение «щемит в груди от боли». Ночью она не плакала. Просто сидела и смотрела в пустоту. Утром, Мацуда принес ей кофе и ушел. Ева не стала его пить. Молча поднявшись, она, наконец, решилась открыть дверь в спальню. Еще вчера здесь был он. Он целовал ее, обнимал, делал то, чего она никогда не позволила бы никакому другому мужчине. Сознание нарисовало воспоминание, как он упоительно целовал ее стоя у окна. Это было каких-то двадцать четыре часа назад… Ее накрыло… Она упала на колени прямо на пороге комнаты. Ева уже не могла остановить слезы. Она ощущала настоящую физическую боль где-то под грудиной, чуть выше солнечного сплетения. Эта боль не давала ей затолкать обратно горе и выдавливала слезы. Она не могла даже говорить, горло перекрыл ком, а из груди выходил какой то вой… Внутри болело так, словно вместо сердца образовался выжженный кратер… Что часть ее тоже умерла. Ей словно вырезали душу.       Ева не помнила, сколько пролежала, свернувшись калачиком на пороге. С трудом найдя силы, чтобы подняться на ноги, она, держась за стену, доползла до дивана, тетрадь лежала под подушкой. Ева схватила со стола ручку. Ягами Лайт… Амане Миса… Что ей стоило написать эти два имени? Они не убивали Эла и Ватари, но и у Рем не было смысла делать это, только если она не покрывала их. Наверняка правило тринадцати дней фальшивка, чтобы отвести подозрения и запутать их. Ева давала на это почти девяносто пять процентов. Эл бы понял, что это не так, когда через тринадцать дней преступник не умер. И тогда… Тогда Ягами Лайт и Амане Миса отправились бы на эшафот. Конечно, если бы они смогли это доказать. А Эл бы доказал. Нашел бы способ. В конце концов, он сам бы написал их имена в этой тетради. Он был способен на это, Ева не сомневалась. Но если он не смог, то сможет она. Должна смочь… Слезы капали на тетрадь, оставляя на бумаге размытые следы… Взвыв, она швырнула тетрадь через комнату. Она не может убить человека, просто не может, даже если эти люди сами убили кучу людей…