Ноктюрн Op. 9 No. 1

До прихода в ФБР дела редко заставляли команду уезжать далеко от штаб-квартиры, до гостиниц дело не доходило. Теперь же, после передислокации на просторы Техаса, места преступлений редко располагались в радиусе двух часов езды. Лисбон роняет чемодан, едва перешагнув порог комнаты. Она ощущает себя потерянной. Уже несколько недель в разъездах. Кровать в номере точно такая же, как и в множестве других номеров. Вздохнув, Лисбон решает не распаковывать вещи. Какой смысл: утром придётся уезжать. Она машинально готовится ко сну. Обычно, этот ритуал её успокаивает. Сегодня же утомляет. Где-то глубоко в груди зудит. За прошедший десяток лет она уже успела сродниться с этим ощущением — это значит, ей снова хочется поговорить с Джейном. Обычно о деле, хотя сегодня подошла бы любая тема. Дома ей хватает перечитывания его писем. Они — как её собственный кусочек рая, надёжно запертый в деревянной шкатулке. Но они остались дома, а она — здесь. Не позволяя себе задуматься о последствиях, Лисбон суёт ноги в тапочки. Надеясь, что правильно запомнила номер его комнаты, стучит в пятьсот третью. Джейн с улыбкой открывает дверь. — Лисбон. — Привет. — В его присутствии она так и не разучилась ощущать себя неуклюжей. Он усмехается. — Можно войти? Он отступает назад, делает приглашающий жест. Дверь за спиной захлопывается. А потом становится тихо и остальной мир будто выключается — Лисбон не понимает, зачем пришла. И вдруг чувствует себя опустощённой. Вокруг расходятся волны покоя: она будто свернулась на любимом диване, прихлёбывает чай и держит в руках одно из его пожелтевших писем. — Что-то случилось? Она резко поворачивается, на секунду забыв, что Джейн стоит за спиной. — Нет. Всё… в полном порядке. Он снова улыбается, кивает. — Хорошо, — а потом, чуть помедлив, продолжает: — Не хочу показаться негостеприимным, может быть, тебе что-то нужно? Полагаю, ты пришла не затем, чтобы составить мне компанию. Это краткое замечание должно обезоружить: уж он-то наверняка знает, зачем она пришла. И она знает, что он знает, что она знает. Дружба с Джейном — это та ещё головная боль. Но Лисбон всегда была не прочь побаловать его. — Вообще-то, именно за этим. — Ого. Джейн ведёт её в крохотную кухоньку, Лисбон прислоняется к столу. Он молча принимается готовить чай. Это единственное, что он неизменно берёт в дорогу, подмечает она. Оглядевшись, Лисбон так и не находит его чемодан. Он ещё не успел переодеться, да и вряд ли вообще планировал это делать. Разве что разулся — единственный признак того, что он хоть как-то тут обустроился. И теперь ходит в носках. Лисбон улыбается: в её носках. Джейн замечает улыбку и ухмыляется в ответ. Она наивно думала, что со временем эффект его улыбки сойдёт на нет. Однако наоборот, он стал даже сильней. Чувствуя себя жалкой влюблённой школьницей, Лисбон опускает голову. Он без слов подаёт ей исходящую паром чашку. Они пьют чай в мирной тишине. Перебалтывая чаинки на дне, она вспоминает, что вообще-то не любит чай. До Джейна она его и не пила. До Джейна она много чего не делала. — Лисбон. Голос тихий, но она всё равно дёргается. — Да? — С тобой точно… всё в порядке? Ни о чём не хочешь поговорить? Он сейчас куда ласковей, осторожней чем обычно. Она качает головой. — Нет. Просто хотела увидеться с тобой, вот и всё. Теперь Джейн улыбается просто и тепло. Такие улыбки — редкость. Она дорожит каждой из них. Возможно теперь, когда из его взгляда изгладилась боль, они стали более значимы. Не успев подумать, что говорит, Лисбон признаётся: — Не спится. Все эти переезды, я чувствую себя… — Неприкаянной. Лисбон кивает. Настоящая загадка, как все эти десять лет он умудрялся жить в случайных гостиницах. — Можно, я останусь? В смысле, у тебя, — тихо спрашивает она. Они так давно знакомы, что оба понимают — она не пытается к нему подкатить. И всё же, его лицо чуть-чуть меняется, прежде, чем он снова берёт себя в руки. Лисбон уже жалеет, что спросила, но сказанного не воротишь. — Конечно, — Джейн притворяется невозмутимым. — Всё, что хочешь. Несмотря на возражения, он уступает ей кровать, а сам устраивается в обманчиво мягком кресле. Лисбон их уже опробовала: сплошь дерево и рейки, подушки лишь для вида. Джейн не жалуется, хотя вряд ли собирался спать. Всё хорошо, засыпая, успокаивает она себя, он подремлет завтра, а я его прикрою. — Спокойной ночи, Лисбон, — шепчет он с противоположного конца комнаты. — Спокойной ночи, Джейн, — улыбается она.