Школьное утро этого же дня и POV Саши
Осталось меньше года находиться в этом месте, чтож и времени, в теории, даже предостаточно, хотя, кого я обманываю? С каждым днем эта мысль, словно паразит, въедалась мне в голову и не давала покоя. А потом откладывала яйца — мысли о последствиях неверного выбора предмета или профессии. Закидоны, их слишком много. И среди всей этой канители в середине стоит лучик спокойствия и расслабленности. Он всегда рядом и помогает с чем-то. Рыжий дурень. Он всегда был тем человеком, который мог помочь в любой момент, к нему тянулись люди и его общительность всегда приветствовалась взрослыми. Всегда яркий, веселый и никогда не прекращал улыбаться. — Ты чего такой унылый с утра по раньше? — резко из-за моего плеча появилась рыжая голова. — Поперечный, ты меня прости, но ептить мать. — постарался грозно сказать я, но этот оболтус только похлопал меня по плечу и залился смехом — Извини-извини, хотел в последний день появиться как можно неожиданней — сказав это, я заметил нотку грусти в его голубых глазах. «Признаюсь. Сегодня же.» — пронеслось в моей голове и я понял, что так и сделаю. Следующие пара уроков прошла спокойно и гладко. Ну, если бы не тот факт, что математичка чуть не сожрала меня из-за невыученной геометрии, но потом она переключилась на Сизоронова — задиристая тварина. Помню, он пытался на Даню наехать, но он был неконфликтным, а я был тогда ещё не таким болезненным и парочку фингалов этой заразе поставлено было. — Слушай, Дань… — выпалил я, когда мы сидели возле кабинета биологии и обсуждали приближающиеся каникулы — Пошли прогуляем последние два урока? — Хех, зачем? Нас же Бог накажет. Хотя, он как мой отец — не существует — иронично ответил светлоглазый. Никогда я не понимал его тяги к шуткам про Бога и то, что у него тоже нет отца. Точнее есть, но ушел из семьи, когда сыну было около двух лет. — Я так и не услышал ответа на поставленный мной вопрос, дэбиль — Тогда надо выдвигаться сейчас. Охранник как раз в каморку отошелКонец POV Саши
Мальчики аккуратно вышли из здания, стараясь не попасться на глаза учителям или, того хуже, завучу. Последний, к несчастью, был до ужаса придирчив, вечно недовольным, грубым и, педагог из него тоже был так себе. Вечное повышение голоса на учеников, а пару раз и позволение на, хоть и легкие, но телесные повреждения ученикам. Мдам, такому попадись на глаза — сразу сожрет. При чем, среди учеников, то и верно, ходили слухи о нездоровом пристрастии завуча, кто-то говорил о веществах, кто-то о его состоянии в секте, а третьи вообще за каннибала его считали. Хотя, их понять можно — старый преподаватель, на вид свыше 60 лет, седые редкие волоски на голове, огромные мешки под глазами, чудаковатые костюмы и галстуки вместе с ними и всегда отполированные светло-коричневые квадратные туфли. Но их резкий побег увенчался успехом из-за чего оба тихо хохоча вышли за пределы пришкольной территории. Денек был не таким уж и солнечным, но достаточно теплым, чтоб парни не брали куртки или ветровки с собой в школу. Зеленая листва развивалась на ветру, переливаясь всеми оттенками зеленого. Неожиданно для себя, наши герои решили направиться в магазин, дабы купить чего-нибудь съестного и отпраздновать успешную вылазку из школы. После нескольких минут ходьбы до магазина, друзья решили остановиться на площадке возле дома их старого приятеля, который переехал и на данный момент живет не то чтобы не тут, а вообще в другом городе. — А чего это ты вдруг решил прогулять биологию и химию? Тебе же оба этих предмета сдавать в следующем году — решил уточнить Поперечный доставая яблочную булочку из пакета — Ну…есть одна причина, по которой я вообще хотел прогулять весь сегодняшний день, но Алеся меня пинком выгнала — начал чуть мямлить Абрамов завязывая шнурки своей обуви. Бешеное сердцебиение, что отдавалось в уши и будто било изнутри головы, неумолимый немой крик в горле, что может вот вот сорваться с уст, колени трясутся, а сами нижние конечности пошатываются, колкое чувство в животе и кончиках пальцев. Сложно описать. Ты словно стоишь на обрыве и вот-вот упадешь в неизвестность, где тебя окутает тьма вперемешку с болью и разочарованием. Ощущения страха, что тебя мало того, что могут отвергнут, но и прекратить общение, предварительно избив или послав. Страшно, что некогда дорогой человек, может стать твоим, односторонним, но врагом. Александру этого вообще не хотелось. — Ты чего резко притих? — поинтересовался Данила, пока дожевывал булочное изделие. — Послушай — начал темноволосый — сейчас я кое-что скажу, только хочу взять с тебя обещание — Какое? — будущий комик явно и понятия не имел ни о происходящем, ни о том, что будет дальше — Ты не прекратишь со мной общение после этого. И не изобьешь — процент стресса возрастал, а каждое слово с каждым разом было всё труднее и труднее выговаривать. Язык словно заплетался, мозг был затуманен, а здравый смысл давно собрал манатки и уехал отсюда. «Хорошо ещё, что не решил у матери алкоголь попросить» — пронеслось в голове парня, который вот-вот мог сгореть от стыда. В ответ Саша получил одобрительное «Обещание не делать ничего ужасного». Вот оно время признания. Как стоит правильно подобрать слова? Что делать потом? А если он не сдержит обещание? А вдруг он по каким-то другим причинам скажет мне отойти от него? Но панике нельзя оставлять место, слишком много пройдено ради этого момента и отступать назад он не имеет право. — Мы с тобой знакомы с начальной школы, верно? Верно. И, сравнительно давно, года три назад, я начал чувствовать к тебе некоторые чувства. Изначально, я думал, что это просто крепкая дружба и ничего больше, но потом стало понятнее, что это далеко не дружба, а что-то более. Я…Господи, я люблю тебя! — последняя фраза выделялась от предыдущей своей громкостью — Я люблю тебя именно как парня, твои волосы цвета летнего заката, глаза, похожие на два озера с глубокими впадинами, твоя улыбка, которая ярче чем любой существующий и несуществующий источник света, я люблю твой звонкий смех, для меня ты идеален, я люблю тебя полностью и без изъянов. Я взял с тебя обещание, но если ты сейчас захочешь меня послать — твоё право, прости за такую внезапную новость, но да, я люблю тебя, люблю больше собственной жизни и не уверен, что когда-либо разлюблю — закончил мысль паренек и посмотрел на сидящего перед ним рыжего. Поперечный явно не ожидал такого развития событий, от чего пару минут сидел просто осознавая сказанные слова. — То есть…я наконец-то кому-то понадобился? — сделал странный вывод для себя Даня, прокручивая в руках трубочку от сока — Блять… — опечалено выдохнул Абрамов, понимая, что ему откажут. Слезы начали предательски скапливаться на нижнем веке, тяжесть в груди скапливалась в огромный ком и подступала к горлу, колени выпрямились начали вжиматься в себя, а руки, точнее пальцы рук, начали трястись и холодеть. Мысли, что даже и с обещанием, но вот он конец дружбы, конец общения и возможно, самый худший конец учебного года. Секунды тянулись как часы и парень уже про себя подумал, что зря он вообще решился на признание, он мог бы сейчас сидеть на уроке и спокойно что-то черкать в тетрадке, а потом прийти домой и размышлять о будущем, или рисовать какой-нибудь логотип из головы. Но резкое прижатие к себе отбросило все мысли. Запах кофе, яблок и цветов. Странная смесь, но эта странность придавала ЕМУ что-то своё, родное. ЕМУ, человеку, которому только что Саша признался в любви, человек, которому, вероятно, тоже не всё равно на него. — Я тоже…я тоже люблю тебя. Прости, что не признался раньше, что не рассказал, никак не намекал и ты узнал обо всем за пару дней, до моего отъезда. Я виноват перед тобой— начал выдыхать эти слова куда-то в волосы своего, вероятнее, ныне уже не друга. Парни долго так стояли обнявшись, не обращая на какие-то возгласы бабок сверху. Конечно, неловкость в их действиях присутствовала. Данил боялся слишком крепко сжать Сашу в своих объятиях, из-за чего еле касался его. Последнему же было мега неловко и как-то странно теперь смотреть на рыжего, так что спустя некоторое время их «нежности» пришлось прекратить, пока оба не умерли от краснений и растерянности. — Значит…мы можем встречаться? — отводя, и без того бегающий, взгляд решил уточнить Александр протягивая Поперечному его сумку, потому что минутой ранее было принято решение пойти прогуляться по дворам, а затем по домам. — Если ты не будешь против — ответил Алексеевич, забирая свою сумку у будущего каверщика. — Я буду только рад этому — улыбнувшись этим словам произнес Абрамов и оба парня начали медленно покидать эту площадку что-то бурно обсуждая. Время не лечит, а лишь оставляет грубые шрамы, слезы и расстройство о недосказанности. Незаметно для обоих, оставшиеся два дня Дани в этом городе прошли слишком быстро и насыщенно. В субботу они поехали в парк на другом конце города, покормили уточек в местном пруду, голубоглазый подарил парню браслет, состоящий из темных деревянных шариков на ниточке, и также сходили в булочную, что была в трех минутах ходьбы от сада. А на следующий они решили просто погулять по району, повспоминать былые времена и Саша в ответ подарил Дане свою любимую книгу от Рея Брэдбери «451 градус по Фаренгейту» с подписью на внутренней стороне обложки «Я люблю тебя и надеюсь, что тебя вдохновит эта книга ~Саша», а после они просто наслаждались компанией друг друга. Они не ожидали столь быстрого подхода к концу их близости. Нет, они могли ещё общаться, чем и будут заниматься следующие пару лет, после чего, забудут друг о друге, как о хорошем сне, с привкусом кошмара или забытости, но пока рано об этом. Сейчас Данил стоял прижимая парня к себе и вновь нашептывал ему в волосы что-то хорошее, параллельно поглаживая. Саша же стоял и расстроенно обнимал рыжего стараясь не начать плакать как ребенок. Нет, он мог заплакать, но не хотел затмевать позитивные моменты, последними слезами. По его плану было задумано, что когда машина, которая отвезет Поперечного к аэропорту, пропадет из виду, Александр даст волю слезам. Но только не рядом с дорогим ему человеком. Нет, он ему доверял, но сейчас им обоим было плохо, поэтому не стоило подливать в пламя масло. — Саш, посмотри на меня — чуть отодвинув от себя Абрамова сказал голубоглазый смотря на его лицо. Голова парня поднялась и глаза посмотрели на Поперечного. Легкая дрожь пробежала по спине последнего. В его голове была мысль, которую он хотел высказать, но думал, что это будет слишком нагло, неправильно и вообще это не его дело. — Ты чего? Заболел что ли? — прислонив руку ко лбу парня спросил шатен переживая за дорогого ему человеку. Даня был красный, чуть трясся и видно было, как он нервничал. Неожиданно для обоих, Алексеевич вновь притянул к себе парня и аккуратным движением прикоснулся губами его лба. В эту секунду Саша почувствовал непонятную радость, сопровождаемую смущением и немым криком внутри себя, и тяжесть внизу живота, что опускалась ниже и будто бы делала ноги ватными, подкашивающимися, но не имеющими возможность передвигать тело. — Саш, я люблю тебя — ответил на немое смущение рыжий, вновь прижимая голову парня к себе. — И я…и я тебя — всё ещё находясь в легком шоке отреагировал Абрамов, обнимая Поперечного. И вот, подъехала машина, темно-зеленая, граничащая с болотным цветом, легковушка, в которую начали погружать какие-то мелкие вещи, из разряда, рюкзака с вещами, какое-либо оборудование, цветы может. Последним должен был сесть переезжающий, но как только он открыл пассажирскую дверцу машины, голова парня повернулась в сторону Александра и он громко, из-за расстояния, произнес: «Мне лично кажется, что тебе больше пойдет имя Олег! Подумай!» После чего, рыжая голова пропала в брюхе металлической кареты, которая быстрым рывком покинула это место и пропала из виду, через несколько домов. — Хорошо… — начиная навзрыд рыдать, еле-еле произнес Саша, хватаясь за плечи руками и жадно стараясь поглотить как можно больше воздуха, дабы не упасть в обморок от кислородного голодания во время приступа истерии.***
Прошло десять лет. Саша, послушав совет Данила, дождался своего дня рождения и изменил свое имя, став тем самым, Олегом Абрамовым. Вскоре после этого события, он нашел себя в музыке, сначала являясь гитаристом и вокалистом группы «Попкорн», а после образовав свой собственный кавер-рок-бэнд, именуемый себя «Radio Tapok». И спустя несколько лет и вовсе начав отыгрывать концерты с музыкальными переводами популярных зарубежных рок песен, хотя познакомившись с Женей Соколкиным, который выпускает каверы на зарубежные рэп треки, под псевдонимом «Женя Hawk», они решили вместе перевести два трека популярного амереканского рэпера Маршала Мэтерса, то есть, Eminem`а, таким образом засветившись даже один раз в новостях, что, кстати, можно считать некой причиной, прихода части его аудитории. Что же касаемо Поперечного? В его жизни также было много перемен, например тот факт, что являясь противником власти, он умудрился, сам того не зная поучаствовать в создании пропагандистского ролика для проекта «Спасибо, Ева!», попасть в конфликт с шипилявым алкашом, надеюсь его представлять не стоит, ибо это имя мне противно. Но и хорошее тоже присутствовало. Даня начал развиваться в сфере юмора, став таким образом комиком-видеоблогером, познакомился и стал более дружным с какими-то отдельными личностями, тот же самый Satyr, Юра Музыченко или Ваня Noize. Каждый из них добился того, в чем он был лучше всего. Данила всегда мог разбавить тяжкий разговор своими шутками, как-то даже подбодрить. А Олег или же, на тот момент, Саша, всегда тянулся к различным рок группам и на уроках английского узнавая новые слова, старался перевести треки, тексты которых у него был переписан в ручную. — Спасибо, Питер, вы классные! Хорошего вечера или лучше сказать спокойной ночи! — поставив микрофон на стойку крикнул молодой человек, шуточно делая поклон. В ответ поступили бурные овации, кто-то кричал «На бис!», а другие радостные и уставшие пытались выйти из душного помещения. Ноги были оттоптаны и со странным покалывающим чувством усталости, дыхание сбито, а пот рекой стекал с шеи, лица и вообще по всему телу. Адреналин всё ещё бушевал в крови, биение сердца слышалось в висках, а мозг был полностью окутан мыслями о только что окончившемся концерте. Так много народу, и это волшебное ощущение, когда эти разные голоса сплетаются в один и поют текста песен хором, в унисон, а во время тишины или объявления новой песни кто-то норовит выкрикнуть что-то, лишь бы привлечь внимание своего кумира. Уйдя со сцены за кулисы, а затем и в помещение, напоминающее гримерку, Олег расслабленно расположился на имеющимся там кресле, дабы хоть немного отдохнуть. Но не время, на самом деле. До полуночи нужно освободить помещение, то, есть, примерно еще полчаса. Где-то покопавшись, Абрамов нашел полотенце, которым быстро убрал с тела соленую жидкость, переодел костюм для выступлений, что состоял из черной майки в обтяжку, таких же темных джинс и ярко-красных кед с белой шнуровкой на более обычный, то есть, белая, чуть свободная футболка, синие джинсы, но не так сильно зауженные, как выступательные, и черные кроссовки с, на удивление, темными, еле видными, шнурками. Стук в дверь гримерки. Скорее всего организатор или администрация уже хочет даль по шапке, за столько долгий уход. Но, выбора нет, придется открыть или дать позволение на вход. — Войдите — чуть громко сказал Олег параллельно начав собирать свой рюкзак с реквизитом. Дверь открылась, послышался скрип, видимо старая уже дверца, надо смазывать или меня. И в помещении начал раздаваться звук глуховатых шагов входа и приближения к телу Олега. Затем, звук захлопывания двери с характерным тихим «Блять». Зашедший, видимо, не рассчитал силу закрытия и прищемил часть одежды. — А мы раньше нигде не вст — запнулся каверщик, когда обернулся. Сильный запах ударил в нос, будто человек с размаху кулаком. Запах кофе, цветов и яблок. Всё та же неизменная внешность. Голубые глубоки глаза и волосы цвета майского рассвета. Тот же человек. Тот же. Тот. Даня. Он стоит перед Олегом всего секунд пять, а воспоминания уже с головой накрыли его, будто всего этого не было. Ни переезда, ни разлуки, ни прекращения общения, ничего. Вот вчера они гуляли, им по 17 и всё отлично. — Привет, Олежа…