Invaded

      Если бы кто-то сказал, что есть вещи отвратительнее того, чтобы просыпаться от громко орущих за дверью голосов, Акане бы жестко поспорил. По крайней мере, этим утром он готов был разнести в пух и прах ругающихся в соседней комнате людей. У него и так разболелась голова, а они...       — То, с кем я сплю, тебя не должно касаться. Это касается только моего...       — Да блять, Бен, ну объективно, смыть с него косметику — он стремный! Чего ты вообще добиваешься этим, я понять не могу? На кой тебе вообще это? Я бы понял, если бы это было обычное развлечение, и слова бы не сказал, но у тебя уже окончательно крыша поехала, ты понимаешь? Ты совсем не видишь границ и ведёшь себя как полный ублюдок!       Бен. Бенбенбен. Услышав дорогое имя среди криков, он резко подскочил с кровати и, накинув на себя первую попавшуюся вещь, оказавшуюся дорогим на вид халатом, кинулся к двери. Прислонился к ней ухом, пытаясь выцепить хоть одно слово. Бессмысленно. Голоса говорили слишком быстро, ещё и на практически незнакомом языке, поэтому волей-неволей пришлось довольно скоро отчаяться.       — Ещё раз повторяю, — неожиданно грубо прозвучал голос Бена, отчего Акане вздрогнул, — решать, кого мне ебать, может только мой член. Вопрос закрыт.       Выцепив из всей фразы только два прекрасно знакомых слова, коими являлись «ебать» и «член», Акане пришёл к выводу, что пытаться дальше разобраться в смысле сказанного бесполезно. Он тихо выругался, мысленно коря себя за то, что так плохо учил английский язык в школе. Потом у него, конечно, был шанс выучить его в университете, что тоже оказалось благополучно проебано, поэтому он выругался дважды.       А разговор был явно интересный: те же самые «ебать» и «член» являлись тому чистым подтверждением. Акане и не отрицал тот вариант, что просто все неправильно понял... надумал... Вот и как спокойно быть теперь, когда голова (и не только она) так и норовит разорваться уже не только от боли, но и от размышлений над этими странными фразами?       Он не успел более детально все обдумать, так как резко раздавшийся звук приближающихся шагов нарушил его планы. Отскочив от двери и впопыхах добравшись до казавшегося мягким диванчика, Акане приземлился слишком резко, однако тут же подскочил снова, шипя от боли. Воспоминания начинали постепенно возвращаться...       — О, я смотрю, ты ещё здесь, — протянул вошедший в комнату Бен как-то уж совсем обречённо и нерадостно, даже не глядя на стоявшего напротив парня. — Одевайся, что ли...       — Что? — на одном дыхании выпалил Акане, непонимающе глядя на вошедшего.       Нет, смысл, он, конечно, понял, но вот... что? Одеваться? Почему Бен говорит об этом сейчас, но ещё более важный вопрос — почему у него такое лицо, будто он с каторги вернулся? И почему именно эти слова — первое, что он сказал? Почему не «доброе утро», например? Даже не поздоровался...       — Одевайся говорю, — повторил Бен уже более громко, но вместе с тем и более мягко, что звучало довольно странно и придавало его голосу тон ещё безразличнее, чем был до этого.       Больше Бен ничего не сказал. Акане показалось, будто в воздухе витает какая-то недоговоренность, и он ждал, пока его ненаглядный скажет ещё что-то — то, что, как ему думалось, он хотел произнести, но по каким-то причинам не сделал этого. Хотелось также спросить о том разговоре, но он вовремя себя одернул, рассудив, что это не его дело вообще и будет лучше просто делать вид, будто никакого разговора не было услышано.       Тем временем Бен уже успел развалиться на диване, с напряженным видом уставившись в телефон, что, конечно же, заинтересовало Акане не меньше, чем то, что происходило до этого. Однако даже смотреть на Бена стало отчего-то совсем тяжело — то ли от того, что тот вёл себя уж слишком напряжённо, то ли от того, что... А как вообще себя вести после того, что вы ночью вытворяли в кровати?       — Ты почему ещё стоишь? — Бен даже не оторвался от телефона. — Дорогу до спальни забыл? Твои вещи там, найдёшь их в кресле.       Он сказал это так быстро и невнятно — а может, так только послышалось из-за нервного напряжения в комнате — что Акане не смог разобрать ни слова. Одно он понял точно, скорее интуитивно, сделав вывод из интонации голоса Бена: нужно убираться отсюда. Срочно.       Но первым делом...       — Душ, — единственное слово, на что которое хватило Акане, потому как времени на раздумья о том, что лучше спросить: «а можно я приму душ?» или «а где находится ванная?», у него не было.       — Душ? — будто бы озадаченно переспросил Бен, наконец отложив телефон, но все ещё не глядя на парня. — Иди, если хочешь, ванная рядом с комнатой, надеюсь, не заблудишься. Полотенца найдёшь там же, одежда твоя в кресле. И давай побыстрее, у меня сегодня куча дел.       Кивнув, сам не зная зачем, ведь не понял из речи Бена почти ничего (чертов английский!), Акане обреченно побрел до спальни. Вещи свои он нашёл довольно быстро. Что удивительно, среди них обнаружилась и та самая кофта, которую он потерял в клубе и о которой уже успел благополучно забыть из-за внезапно свалившегося на него круговорота ярких событий.       На принятие душа ушло не более пятнадцати минут, после которых Акане хоть и не почувствовал себя значительно лучше, но по крайней мере прохладная вода его немного освежила и привела в чувство.       Уже у выхода из номера он наткнулся на разговаривающих Бена с Джеймсом — когда пришёл второй, он даже не слышал, да и вопрос этот интересовал его в самую последнюю очередь. Коротко поздоровавшись с другом его... парня? друга? впрочем, не так важно, — другом человека, который ему нравился, он собирался поговорить уже с Беном, однако вовремя себя одернул, посчитав, что говорить на такие темы в присутствии других людей было бы довольно неловко и даже некрасиво.       — Акане уже уходит, — произнёс Бен все ещё немного напряженным, но уже более похожим на повседневный, тоном. — Спасибо за прекрасное утро. Ещё увидимся.       Акане не успел подойти к двери, так как Бен сам ее открыл, что показалось не менее странным, чем все произошедшее за сегодняшнее... утро, кажется?       Стоп, сколько там времени?..       Выйдя из номера и тут же достав телефон, чтобы посмотреть время, Акане едва не присвистнул от удивления — это сколько же он спал?..       14:25       Часов 10? 13? Или всё-таки меньше? Он попытался вспомнить, во сколько они с Беном добрались до отеля, но безуспешно — он даже не мог толком вспомнить, что вообще вчера было. Репетиция. Клуб. Вроде бы там случилось что-то... Потом они поехали в этот отель. Несмотря на то, что другие события в голове восстанавливались плохо, Акане все же не мог забыть самое главное — то, что и делало эту ночь особенной и, можно сказать, лучшей в его жизни. От мысли об этом он почувствовал, как сердце забилось чаще. Блять.       Что делать дальше, Акане не имел понятия: репетиции сегодня нет, а домой идти почему-то совсем не хотелось, поэтому решение поехать в какое-нибудь кафе, чтобы получше обдумать все произошедшее и привести в порядок мысли, принялось довольно быстро.       Всю дорогу до кафе в голове его роились куча мыслей, которые никак не хотели собираться в единое целое и скакали одна к другой. Где-то внутри тела, под рёбрами — а может, и под в грудной клетке, он не мог точно определить, поселилось противное чувство необъяснимой тревоги и... одиночества? Почему?..       Уже в помещении Акане твёрдо решил, что кофе в таком состоянии пить ему нельзя. Пусть голова и болела уже немного меньше, чем до этого, ему все равно захотелось чего-то менее крепкого, но выбирать было откровенно лень, поэтому он просто ткнул в первый попавшийся чайный напиток, название которого было ему не знакомо.       Он выбрал местечко у окна, потому что считал, что так думается проще — мыслям легко затеряться, когда наблюдаешь на город за стеклом, на толпы людей, снующих туда-сюда, сразу становится как-то... по-домашнему уютно. Хочется подольше растянуть эти моменты, отключившись от мира, и не думать обо всем, что так безжалостно тревожит душу.       О проблемах...       Уж у него их хватало по горло. А может, и не было их вовсе. Может, он просто преувеличил значимость происходящего. А может, как раз-таки наоборот — преуменьшал.       Бен вёл себя... совсем не типично для него. Пришёл, уткнулся в телефон, выпроводил. Ещё и поругался с кем-то. Акане списывал все на чрезмерную занятость — группа мирового уровня всё-таки, иногда приходится срываться. И тем не менее, такого Бена он видел впервые. Даже понимая, что у него и так полно забот, Акане все равно становилось... тоскливо? Возможно, Бену просто нужно побыть немного в одиночестве?       Как же сложно все решать, когда не знаешь, что произошло.       Всё-таки поняв, что не может так просто сидеть в одиночестве и все это переваривать в своей голове, Акане захотел обсудить это с кем-то. Вот только с кем? Йоши тревожить по мелочам не хотелось, да и все равно у него работы по горло, а писать и беспокоить без повода не хотелось.       Остаётся... кто?       Саку! Ответ пришёл сам собой, когда лежащее на столе розовое устройство громко пиликнуло, оповещая о новом уведомлении, и Акане посмотрел на экран.       Саку. «День добрый. Что-то, друг мой, от тебя со вчерашнего дня ничего не слышно, убежал куда-то... Ты там вообще как?» Ответить.       Саку... Точно! Почему он сразу о нем не подумал. Ведь Саку — ещё один близкий друг, такой же, как Йоши. Да и он, если не ошибается память, свободен сегодня. Отлично. Долго думать не пришлось. «Привет. Да вот даже не знаю... Мысли пытаются. Ты свободен сейчас?» Отправить.       Ответа долго ждать не пришлось: «Буду через десять-пятнадцать минут. Что-то серьёзное?» Ответить. «Да нет, просто хотел предложить встретиться». Отправить. «Понял. Где?» Ответить. «Возле моего любимого места в городе, ты знаешь». Отправить. «Хорошо. Постараюсь добраться как можно скорее». Ответить. «Жду». Отправить.       Удачный момент подвернулся: Саку оказался свободен и не стал сразу задавать лишних вопросов. За это Акане его очень ценил, так же как за понимание и спокойствие.       Друг прибыл примерно через полчаса, и за это время Акане уже успел допить свой чай и заказать новый. А ещё всё-таки не удержался и написал Бену сообщение с вопросом о том, что же всё-таки случилось. На что ответ пришёл довольно быстро: «Ничего». Ну и как это понимать?       — Что-то ты сегодня какой-то мрачный, — первое, что сказал Саку, когда зашёл в кафе.       Акане лишь пожал плечами.       — Странный день какой-то.       Задерживаться в посещении они не стали: немного подождав, пока улыбчивый бариста сделает специально для Саку карамельный латте, они, прихватив напитки, вышли на улицу, где погода бушевала уже вовсю. Ветер стоял сильный, и Акане забеспокоился, как бы не начался дождь или, что ещё хуже, тайфун. Нередко такая погода приводила именно к ним, но пока все было более-менее стабильно.       — Ну так и что же у тебя стряслось? — спросил Саку спустя несколько пройденных метров.       Акане остановился, глянув вдаль — туда, где между высокими зданиями едва виднелся кусочек серого неба, окаймленного мрачными тучами. Он будто увидел отражение себя в одной из этих туч, словно глядел в зеркало, способное отражать каждую его эмоцию. Погода полностью соответствовала его настроению. Казалось, заставь он себя улыбнуться, и тучи тут же ринули бы прочь, заменив собою яркое солнце, которое впоследствии снова скрылось бы за облаками, и хлынул бы дождь. Потому что тяжело улыбаться, когда все скоплённое внутри себя волнение всеми способами пытается выбраться наружу.       — Кажется, — произнёс он довольно тихо, но так, чтобы стоящий рядом друг мог его расслышать, причём только он, а не кто-то ещё, — я влюбился.       Мир словно остановился на несколько секунд после того, как это было сказано. Акане даже услышал грозные раскаты грома, хотя на деле ничего не было — воображение всего лишь забавлялось с ним, искажая реальность и нагнетая ещё больше тревожности в и без того неспокойное состояние парня.       — Влюбился? — медленно произнёс Саку, и Акане едва удержался, чтобы не хмыкнуть: утром Бен почти так же переспрашивал про душ.       — Да, — коротко и ясно ответил. — И я не понимаю, что с этим делать...       Рассказ о сложившейся ситуации затянулся на без малого десять минут. За это время Акане не заметил, как выпил весь чай, поэтому, когда по окончании пересказала всех приключившихся с ним за последнее время событий — он не утаил ни одной детали — решил сделать ещё один глоток подостывшего напитка, его ждало небольшое разочарование. Чай оказался хорошим. Настолько, что хотелось вернуться в ту проклятую кафешку и купить ещё.       Саку сказал, что ему нужно какое-то время обдумать услышанное, и Акане его не винил, понимая, что на месте друга сделал бы абсолютно так же. Впрочем, обдумывание это заняло не более пяти минут, пусть и казавшихся по своей длительности едва больше вечности. Проходящих мимо людей становилось все меньше — погода портилась.       — Знаешь, — Саку наконец оборвал уже изрядно затянувшееся молчание, — я очень рад, что ты нашёл такого человека, с которым тебе действительно нравится проводить время, но... я немного беспокоюсь за тебя.       — Беспокоишься? Почему?       — Потому что он иностранец, в конце концов. Ты вообще понимаешь, насколько популярна его группа?       — Что ты имеешь в виду? — непонимающе нахмурил брови.       Саку тихо вздохнул.       — Вчера, после того, как ты ушёл, Сатсуки показал мне кое-что, — он потёр виски. — Он притащил какой-то журнал и сказал, что я буду в полном шоке. Я сначала не понял, а потом увидел напечатанные там фотографии Бена... с тобой, — Акане хотел было кивнуть - это он видел, пусть и не вчитывался в текст - но не успел, так как последующие слова оказались открытием поинтереснее. — Там вы гуляете по Диснейленду. Я думал, что на этом мой шок закончится, пока не прочитал то, что там было написано — тебя посчитали любовницей. Понимаешь?       — Любовницей? Ты имеешь в виду, девушкой? — Я имею в виду, Акане-чан, что у него есть жена. Настоящая, законная жена, о которой также упомянулось в этой статье.       Акане не знал, как реагировать на это. Воздух внезапно показался ему полностью лишенным кислорода, и у него появилось ощущение, словно он вот-вот потеряет сознание от переизбытка информации.       И он уже действительно готов был свалиться без чувств, как внезапно в его голове всплыли обрывки вчерашнего разговора, о котором он уже успел позабыть.       — Жена твоя в курсе, чем ты тут занимаешься?       Внутри словно резко что-то оборвалось. Теперь он на самом деле был не против того, чтобы воздух лишился своего кислорода.       «Жена твоя в курсе, чем ты тут занимаешься?» — шептало эхо едва шелестевших листьев деревьев.       «Жена твоя в курсе, чем ты тут занимаешься?» — каркнула сидевшая на асфальте птица, будто бы подмигивая своими маленькими стеклянными глазками.       «Жена твоя в курсе, чем ты тут занимаешься?» — искажались зеркала высоток, истерически насмехаясь над бедным парнем.       Ему казалось, они достигли края мира, прежде чем остановиться неподалёку от реки Мегуро.       «Жена твоя в курсе, чем ты тут занимаешься?» — продолжал звучать в голове голос Джеймса.       Хватит. Хватит. Хватит. Хотелось закричать каждому прохожему. Хотелось расцарапать собственные уши, чтобы не слышать. Глаза — чтобы не видеть. Отключить голову — чтобы не думать.       И он готов был сделать это.       Пока не вспомнил ещё кое-что...       Бен тогда ответил что-то. Но вот что именно, Акане не расслышал. А возможно, просто не мог вспомнить. Хотя сейчас это было так необходимо.       — Возможно, это просто брак по расчету, — успокаивал то ли друга, то ли себя, окончательно запутавшегося в происходящем.       — Понятия не имею. Просто прошу тебя быть осторожнее и не привязываться, чтобы не обжечься потом.       — Но если все будет хорошо?       Саку устало вздохнул.       — Мне бы очень этого хотелось.       Чем больше они разговаривали, тем тревожнее становилось на душе у Акане. Он немного даже пожалел, что начал этот разговор, но с другой стороны понимал, что Саку прав. Но если Бен женат, то вряд ли можно назвать этот брак счастливым. Если уж он так просто готов уйти к кому-то другому...       Проще было бы спросить у самого Бена, только Акане не представлял, как вообще можно это сделать. Особенно после того, как Бен вёл себя утром. Ему явно не до таких разговоров сейчас.       Решив, что терзать себя дальше не имеет смысла, Акане перевёл тему, и все оставшееся время они с Саку болтали ни о чем: о погоде, о друзьях, о репетициях. Это помогло поднять настроение и отвлечься хотя бы ненадолго. До того момента, пока не начался дождь.       Оставшись один на один с собой, Акане снова почувствовал неприятное ноющее чувство в груди, которое не давало ему покоя ни на минуту. Дома было тепло и уютно, и эта обстановка могла бы согреть его — так, как согревала раньше, когда он чувствовал себя похожим образом, но она этого не делала! Ничто не могло его успокоить. Он то и дело пытался смотреть фильмы, играть на гитаре, да что угодно, лишь бы почувствовать себя хоть каплю лучше. И все же постоянно хватал телефон, проверяя его на наличие новых сообщений, которых не было. Бен не вспоминал о нем.       «Наверное, он занят, — думал Акане. — Потом напишет или позвонит...»       Но он не писал. И не звонил. Постепенно Акане все сильнее сомневался в том, что они ещё поговорят. А потом снова вселял в себя надежду и успокаивал словами. Он просто занят. У него много дел. В конце концов, он ведь популярный музыкант!..       Бен объявился только под конец третьего дня. Акане сладко спал, забыв о каких бы то ни было проблемах в личной жизни. Спал и видел десятый сон: в этот раз без Бена. Поэтому на звонок ответил машинально, даже не посмотрев, кто ему звонит.       — Ты дома? — первое, что послышалось из трубки, и Акане резко подскочил с дивана, услышав знакомый голос.       — Да... да, — на одном дыхании выпалил.       — Отлично. Пиши адрес, буду через полчаса. — После этих слов он сбросил.       Акане непонимающе уставился на экран айфона, будто тот мог дать ответы на все вопросы. Что это было вообще?..       Бен так просто пропал, они не общались четыре!!! дня, а теперь звонит и заявляет о том, что скоро приедет?       Акане обижался. Даже очень. Но все же после этого звонка он почувствовал облегчение и даже небольшой укол вины: о нем не забыли! Бен просто был занят или у него что-то произошло! Он вернулся, как только смог... Он вернулся...       Написав адрес, как и просил Бен, он сел ждать. Просидев не больше двух минут, подскочил с дивана и принялся поправляться. В самом деле, не может же он встретить Бена в таком виде? Нужно выглядеть максимально красивым.       Только кто же знал, что он настолько увлечётся процессом, что не заметит, как ярко, будто на концерт, накрасится и наденет самую лучшую одежду...       Свидание дома? Почему бы и нет?       Бен прибыл ровно через час. Оправдывался, что, если бы не пробки, приехал бы раньше. Он был с пакетом, в котором нашлось две бутылки какого-то алкоголя, которого прежде Акане ещё не встречал. Ещё с порога он заявил, что голоден «как сука», и Акане предложил что-нибудь приготовить, от чего Бен твёрдо отказался, сказав, что сам закажет что-нибудь. Акане возражать не стал.       Он заказал столько, что Акане даже забеспокоился, как бы у них не отвалились желудки от такого количества еды. За кошелёк Бена тоже немного беспокоился, на что тот лишь отмахнулся, сказав что-то вроде: «да у меня этих денег хватит даже на то, чтобы весь ваш Токио купить».       — Ты трезвый? — спросил Акане прямо.       — Два бокала виски не считаются, так что да.       Пока они ждали еду, Акане решил перейти к действиям и обсудить все, что накопилось в нем за эти дни. Отпустить, забыть и простить. В конце концов, как он может злиться на этого человека? Да, пропал, но ведь явно что-то случилось... и Акане хотел знать ответ.       — Бен, — позвал он мужчину, который не отрывался от телефона и периодически с чего-то посмеивался. — Я хочу поговорить.       Бен тут же отложил устройство и посмотрел прямо в глаза, от чего Акане непроизвольно ахнул — как же всё-таки он красив...       — О чем?       — Мы не общались несколько дней... Что-то случилось?       — Нет, — спокойно ответил Бен.       — Но почему?       — Я был занят.       Акане, как и в прошлый раз, ждал, что Бен скажет ещё что-то... но этого не происходило. Он ждал минуты две, за которые Бен успел снова уткнуться в телефон. Будто его совсем не интересовало то, что происходит!       Хотелось расспросить подробнее, но Акане вовремя остановил себя: не нужно быть навязчивым. Бен сам расскажет, когда посчитает нужным. Если его столько времени не было — значит, что-то действительно произошло, о чем ему пока неприятно говорить.       Но оставался ещё один нерешённый вопрос.       Пока Акане вбивал в переводчик разные фразы и решал, с какой из них лучше обновить диалог, курьер уже успел доставить еду, поэтому разговор пришлось ненадолго отложить. И, когда они уже выпивали второй по счёт бокал, Акане всё-таки решился:       — Я читал тот журнал.       Он пристально смотрел на Бена, который ел как ни в чем не бывало, и выглядел таким беззаботным, что внутри парня разгорелась зависть. Хотелось бы и ему так же.       — Какой журнал? — спросил он наконец, оторвавшись от еды и потянувшись к бокалу с, надо сказать, весьма недурной жидкостью.       Быстро переведя в программе фразу, которую хотелось сказать, Акане на одном дыхании выпалил:       — Тот, где написано про нас и про твою жену.       Он ожидал какой угодно реакции, но такой не той, что последовала после: Бен просто продолжил есть! Будто его совсем не напрягало услышанное!       — И?       — И? Это все?       — Ну, — Бен снова потянулся к алкоголю, — ты увидел наитупейший журнал, создатели которого, судя по всему, обожают копаться в чужом белье. Как ты хочешь, чтобы я это прокомментировал?       — Жена, — почти отчаявшись произнёс Акане, — ты не говорил об этом.       Бен вздохнул, как показалось Акане, довольно раздражительно. Потом сделал глоток. И только после этого ответил:       — Я тебе ещё в клубе ясно сказал, что мы развелись.       Акане быстро вбил в переводчик новое слово и, увидев перевод, удивленно замер, почувствовав себя самым конченным идиотом из всех конченных идиотов этого мира.       — Ты так и будешь трахать мне мозг этим? — произнёс Бен, когда он меньше всего этого ожидал.       — Прости, — единственное, что смог выдавить из себя, хотя из речи Бена понял только одно слово — «трахать», но звучало оно как-то совсем не... соблазнительно.       Доедали молча. Акане доел первым: после разговора с Беном аппетит внезапно куда-то пропал, а еда и вовсе начала вызывать отвращение. Поэтому он тихо попивал вкусную жидкость, еще сильнее пьянея и разглядывая сидящего перед собой мужчину. Бен слегка приподнялся, вздохнул и пригладил волосы назад. Акане громко охнул. Весь вечер чёлка закрывала его левый глаз, но только теперь стало понятно почему.       — Что? — недовольно буркнул Бен, вновь прикрывая разбитый глаз. — Синяков никогда не видел, что ли?       И все будто резко встало на свои места. Захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Все это время он себя накручивал и строил догадки, а все оказалось проще некуда.       Не успев как следует почувствовать облегчение от двух разрешившихся вопросов, он снова помрачнел. Бена кто-то избил?..       — Кто... — только и смог выдавить из себя.       Бен не ответил. То ли от того, что не услышал вопроса, то ли просто не хотел. В любом случае, Акане не стал больше «трахать мозг», как выразился чуть ранее Бен, и просто замолк, пытаясь уложить все услышанное в своей голове.       Бен в разводе.       Он подрался.       Причём Акане не знал, какая из этих двух новостей его ошарашила больше. Наверное, вторая. Первая неожиданно свалилась, как снег на голову, а потом успокоила, забрала переживания, тогда как вторая наоборот заставила волноваться куда сильнее.       — Где у тебя здесь ванная? — нарушил молчание подвыпивший Бен.       Ничего не сказав, Акане поднялся с места и жестом попросил Бена следовать за ним. В ванной комнате было темно, поэтому перед тем, как войти туда, он включил свет, после чего, придерживая дверь, пригласил Бена. Тот сделал странное, будто бы удивленное лицо, но все же осторожно вошёл, тут же принявшись раздеваться. Его, казалось, не смущала ни дверь, ни мгновенно покрасневшее лицо Акане, который тут же поспешил удалиться, решив, что смотреть на такое зрелище для него уже слишком... пусть и очень хотелось.       Однако не успел он даже закрыть за собой дверь, как был остановлен властным голосом:       — Уже уходишь?       Акане замер, как вкопанный. Бен хочет, чтобы он остался?..       — Лучше бы спинку мне намылил вместо того, чтобы задавать идиотские вопросы.       Он занервничал, уже пожалев о том, что не взял с собой телефон, потому как чувствовал, что Бен говорит что-то явно важное, но вот что, он не мог разобрать из-за языкового барьера. Чертовы преграды!       — Я... занят.       — Ладно, не хочешь — не буду заставлять, — последнее, что услышал, прежде чем выбежать из комнаты.       Успев уже в который раз себя проклясть за пропущенные уроки английского в школе и университете, Акане разочарованно выдохнул, однако при этом он не чувствовал себя совсем отчаянным. Он грустно побрел на кухню и тут же схватил телефон. Ввести в переводчик английские слова по памяти — очень полезный навык, которому он уже успел чуть ли не идеально обучиться благодаря общению с Беном.       Переводчик, хоть и не смог передать точный смысл всех услышанных слов, однако приближённый уже возымел свой эффект — брови Акане удивленно поползли вверх от того, что он прочёл. Бен хочет. Чтобы ему помогли. Помыться? В ванной громко капала вода.       Акане не заметил, как оказался рядом со злосчастной дверью в не менее злосчастную ванную. Потом отворил эту самую дверь и оказался уже внутри, молча глядя через запотевшее стекло душевой кабины на красивые формы тела Бена, которые в связи с выпитым алкоголем казались куда красивее.       Резко затихшая вода свидетельствовала лишь об одном — его присутствие не осталось незамеченным. Показавшаяся из кабины голова Бена смотрела не недовольно и раздраженно, как это было весь вечер, а напротив — как-то даже весело и ненапряженно. Этот Бен уже был похож на того, которого Акане знал раньше: жизнерадостный, с ехидным огоньком в глазах, и наглый, как мартовский кот.       — Ты всё-таки передумал, — Бен усмехнулся. — Чего стоишь? Раздевайся давай.       — Что? — пропищал.       Бен тихо выругнулся и, поскользнувшись, чуть не полетел из ванны, однако в последний момент все же смог удержаться на ногах. Акане перепугался.       — Подойди сюда. — Скомандовал он, и он его ледяного тона стало не по себе.       Поняв, что что-то спрашивать или как-то сопротивляться нет смысла, Акане молча выполнил просьбу. Оказавшись ближе, он изо всех сил старался не разглядывать Бена, который стоял перед ним в чем мать родила, отчего желание изучить его тело становилось лишь сильнее. Конечно, в прошлый-то раз было совсем темно...       — Раздевайся.       Если бы не алкоголь, он бы непременно начал протестовать, но в таком состоянии оставалось только слушаться. Раздевшись до трусов при грозном взгляде Бена, что было довольно скромно, Акане выпрямился, не понимая, что делать дальше.       — Снимай трусы.       Казалось, удивиться сильнее за этот вечер было невозможно, но Акане снова ошибся. Бен был непредсказуем и с каждой фразой или действием ошарашивал все больше. Необычный.       — Зачем?       — А ты что, стесняешься? Как будто впервые.       Акане почувствовал, как щеки начали непередаваемо быстро краснеть, и ему захотелось провалиться сквозь землю. Снова.       — Я не буду этого делать, — спокойно сказал он, смущаясь сильнее с каждым словом.       — Будешь. — Тон Бена опять стал серьёзным.       Акане хотел уже было возмутить, но ему опять помешали: Бен резко схватил его за край трусов и потянул их вниз, отчего он вскрикнул от неожиданности, мгновенно пытаясь вернуть проклятую вещь на место, но не успел, так как Бен схватил обе его руки и потянул на себя.       Уже в душевой несчастную вещь все же пришлось снять, так как Бен сразу же включил воду, и с болтающимися на бёдрах трусами стоять было несколько... неудобно.       — Классные трусы, кстати, — подметил Бен. — Никогда раньше таких не видел.       Хихикнув, Акане хотел уже было сказать, что у него таких полный шкаф, но вовремя себя остановил, посчитав, что это будет звучать совсем странно. Для Бена. Который никогда прежде не видел кружевных трусов... Стоп, что?!       Об этом тоже спросить хотелось. Но вопрос пришлось отложить куда подальше, потому как было сложно адекватно мыслить, когда сильные руки прижимают тебя к стене. И когда ты пьян. И, кажется, очень пьян.       — Я так скучал... — шёпот в самое ухо.       Мурашки по коже. Сбившееся дыхание. Мгновенно разгоревшееся внутри возбуждение. Он отвёл взгляд, потому что казалось, что если ещё немного посмотрит на этого мужчину, то попросту перестанет существовать от переизбытка чувств. Дышать становилось тяжелее.       Бен прижался ещё ближе, буквально вжимаясь в него всем своим телом и тем самым касаясь своим возбужденным членом его. От этого прикосновения по всему телу будто прошёл разряд тока, а мурашек стало куда больше, словно они покрывали каждую частичку его кожи, от головы и до самых кончиков пальцев. А может, так и было. Хотелось раствориться в этом ощущении навсегда.       Губы Бена целовали его: сначала мягко, а потом более настойчиво. Своим языком он касался его языка, облизывал, кусал, причем иногда до крови, тем самым вызывая тихие стоны наслаждения, наполовину заглушаемые тёплой водой. Как же это было приятно...       Акане изо всех сил цеплялся ногтями за спину Бена, потому что если бы он этого не делал, то непременно потерял бы сознание от бушующего внутри возбуждения. Бен отстранился, но ненадолго, чтобы посмотреть в наполненные похотью глаза и прильнуть губами к тонкой шее. Его руки будто были везде, и Акане выгибался навстречу приятным прикосновениям, возбуждаясь ещё больше. Тёплые губы ласкали шею, ключицы, спускались все ниже, и Акане со стоном выгибался вперёд. Хотелось больше. Ближе. Настолько, чтобы эти ощущения поглотили его целиком и полностью.       Он закричал, когда Бен снова толкнулся в него, касаясь возбужденным членом, и ему показалось, что ещё немного — и он не выдержит и кончит прямо здесь, не успев даже почувствовать его в себе. Он уже почти полностью расслабился, когда его резко схватили за волосы и потянули вниз.       — Ч-что ты... — он зашипел, резко упав на колени.       — Молчи. — Все таким же властным голосом проговорил Бен, сильнее сжав пряди волос.       Акане уставился на член Бена перед собой, мгновенно осознав, в какой ситуации находится. Он никогда не пробовал этого прежде, но теперь... теперь ему даже хотелось.       Его все ещё держали за волосы. Чуть подавшись вперёд, он осторожно лизнул языком головку, будто пробуя, и это вызвало незамедлительную реакцию: Бен зарычал, толкнувшись прямо в раскрывшийся рот Акане, который мгновенно растерялся и подавился от неожиданности. Он немного отстранился, чтобы откашляться, после чего снова взял член в рот, посасывая. Краем уха слышал, как Бен пытался подавлять свои собственные стоны, но это лишь вызывало ещё более сильный интерес, поэтому он тут же вобрал в себя ещё больше. Ещё немного, и готов был полностью сгореть от захлестнувших его эмоций, которых с каждой секундой становилось все больше.       Это было... странно. Да, именно странно. Акане не знал, делает ли все правильно, но, судя по доносившимся сверху приглушённым стонам, получалось очень даже неплохо. Он игрался с темпом, иногда касаясь языком головки, иногда отстранялся, чтобы провести языком по всему стволу — и именно в эти моменты стоны были самыми громкими.       — Что же ты делаешь со мной... — единственное, что смог разобрать из слов Бена, который, не выдержав, потянул его за волосы на себя, буквально насаживая ртом на свой член. Акане снова чуть не подавился, когда почувствовал внутри себя тёплую жидкость, тут же глотая.       Бен наконец отпустил его волосы и помог подняться. Акане медленно провёл рукой по губам, стирая остатки спермы. Возбуждение не спало, напротив — стало только сильнее.       — Помочь? — вопрос прозвучал в самое ухо, по которому тут же провели языком.       Ничего не ответив, Акане лишь притянул Бена ближе к себе, позволяя делать с собой все, что захочется. Позволяя целовать. Кусать. Трогать каждую клеточку тела, доводя до предела. Позволяя сводить с ума...