Я хочу остаться с тобой

/- События ведутся после распада СССР. Вкратце упоминаются другие страны состоявшие в СССР. -/ Некогда союзники России уходили из его дома. Распад СССР на Александра повлиял на его одиночество. Он не когда не признается, что привык к завоеванным им странам. Не будет, больше подколов от Эстонии. Каждый день от этой страны можно ждать пакость. Но он умел выкручиваться (не от избиения России). Всегда умел поднять настроение семейки СССР. Не будет Гюнтера (Пруссия), от которого весь дом слышал его механическую руку. Байльшмитд бывало терял свой протез. На счастью всему дому. К сожалению, Пруссия становился депрессивным. Поэтому сумасшедшая семейка СССР помогала найти злосчастную механическую руку. Не будет вечно ругающегося Латвию. Эта страна обычно молчит, но стоит открыть ему рот. Так тут же из него слышали ругательные слова. Можно даже было словарь для этих слов завести. Александр не знал как же привык к этой вредной стране. Латвия был мал, но его можно было причислить к жестоким странам. Если нарушить его личное пространство, то можно прощаться с жизнью. Не будет Литвы. Александр по приказу напал на Польшу и Литву. Томас Лоринайтис (так назвал автор Литву) восхитился силой русского, добровольно сдался и присоединился к семье СССР. Страна себя показала как умного и хитрого со своими мотивами. Этим он и запомнился России. Не будет сестер. Русский не сказал бы что любит своих сестер. Они сильные страны. Украина как старшей сестре пришлось рано повзрослеть. В плохом смысле. Александр не одобрял откровенные наряды сестры и тем как она пробивается в Европу. Чуть ли не через постель (а может так и было). Беларусь была младшей. Как маленький цветок, она доверчива ко всему. Поэтому Брагинский научил пару приемам «дружбы». Арловская хоть и была мила, но у нее были свои увлечения. Насильственные увлечения. От чего все парни побаивались ее. Это не все из списка семьи СССР. Но Россия гуляет по брошенному особняку. Ностальгируя. Вот одна из комнат, где они отмечали новый год. Кабинет, где он разбирал документы. А троица (Эстония, Латвия, Литва) пытались оторвать от работы. Чтобы пойти с ними лепить снеговика (не ну, а что). Одна из спален, по-моему Гюнтера. Его старая механическая рука осталась лежать на столе. Наверное с новым протезом ходит (прогресс не стоит на месте, да Германия не оставит брата в беде нет). Кухня, где Белоруссия практиковалась в готовке. Украина подсказывала ей. Обычная домашняя атмосфера. Старшая сестра помогала младшей. По секрету Александр увидел как-то раз. Но сестры его заметили и эта идиллия исчезла. Словно они опять чужие друг другу. Вот пыльная библиотека, где иногда прятался Александр ото всех. Нет, он в библиотеке прятался не за тем, чтобы почитать. Брагинский прятался от своей семьи,от босса, от реальности. Он идет вдоль стеллажей, перебирая корешки книг пальцами. Остановился. Здесь особенное место. Еще одна память. Русский очередной раз прятался. Его нашел Литва. Уговаривал Александра выйти. Результат был нулевым. Томас из-за спины протянул ромашки. Брагинский любит ромашки. Литва это знал, использует их, чтоб русский вышел из своего лабиринта к ним. К семье СССР. Россия смотрел, то на ромашки, то на литовца. Александр видел подвох. Он встал на против Литвы, угрожающе смотрел на него. Томас улыбался, но глаза его выдавали. В них словно черти танцуют у костра. Он рано выдает себя. Этот взгляд обожания и влюбленности были (не) реальными. Брагинский говорит по-русски «уходи». От чего Лоринайтис усмехнулся. Он сказал на ломаном русском «я хочу остаться с тобой». Александр не верил. И не видел, что в его сумасшедшая семейка СССР на самом деле его любят и уважают. Своеобразно и по-своему. По 2р! хеталийски. Но сейчас этого нету. Из ностальгии России о прошлом, прервал приближающиеся шаги. Брагинский повернулся на звук, пряча руки в карманы черного пальто. К нему подошел Литва. Он снова из-за спины достает ромашки. — Зачем пришел? — грубо спросил русский. — А я не говорил? — вопросом ответил литовец, — Я хочу остаться с тобой.