Однострочник по Тихоокеанскому рубежу

Впервые на памяти Райли младший Хенсен предстал перед ним с мокрыми волосами. Смирно и гладко лежащими волосами, а не торчащими дыбом иглами взбесившегося ежа. Но отнюдь не причёска стала причиной глупо открытого рта Райли и его широко распахнутых глаз. - Это... - начал было Райли, машинально и опрометчиво протянув руку. - Отвали! - оргрызнулся Чак и, развернувшись, гордо удалился из душевой, перекинув мокрое полотенце через плечо. Весь день Райли терзало недоумение. Он уже начал потихоньку сомневаться, что действительно видел. Нет, ну должен же быть в этом Шаттердоме ещё кто-то, кто натыкался на Чака в общей душевой? Задумался Райли, похоже, знатно. А ещё перестал контролировать окружающее его пространство. Поэтому столкновение с чем-то огромным и каменно-твёрдым стало для него не малым сюрпризом. - Ауч! Подняв взгляд и потерев пострадавший нос, Райли обнаружил перед собой Кайдановского. - Эй, парень, ты как? - со страшным акцентом прогудел тот. От неожиданности Райли брякнул первое, что пришло ему в голову. А вернее то, что из неё не вылезало. И даже удар об огромного русского не вышиб. - А у Чака Хенсена действительно до сих пор маленькие рыжие ушки? Подобного Кайдановский явно не ожидал. Теперь Райли наглядно видел, словно в зеркале, своё утреннее выражение лица. Из-за спины Кайдановского хихикнули, и раздалось бодрое Сашино: - Ага. Принца ждёт. - Какого принца? - изумлённо переспросил Райли и попытался обогнуть Кайдановского, но Саша сама выпорхнула из-за супруга и пояснила: - На белом коне. Понятнее не стало. - А? Кайдановский с жалостью посмотрел на Райли, так, будто тот в своей жизни упустил нечто чрезвычайно важное и посоветовал: - Забудь. Саша пошутила. Окончательную победу над кайдьзю праздновали с размахом и всем Шаттердомом. Вчера. А вот сегодня было плохо. По крайней мере, Райли, мрачно сидящему в столовой и держащемуся за больную голову. Надо было брать пример с Хенсена. С обоих Хенсенов. Геркулес выпил первый бокал шампанского и к спиртному больше не притронулся. Чак и вовсе сделал символический глоток и этим ограничился. То ли пить не умел, то ли... Райли обиженно засопел, вспомнив, как Хенсен-младший мило улыбался девушке-журналистке и напрополую кокетничал. Вот умеет же, оказывается, гадёныш и милым быть, когда хочет! В столовую энергично ворвался - прямо-таки влетел - Чак. С мокрыми, прилично лежащими волосами. Гудящий, словно рой потревоженных пчёл Шаттердом мгновенно и резко притих, во все глаза уставившись на Хенсена-младшего, с завидным энтузиазмом наставлявшего на поднос тарелки с едой. Маленьких рыжих ушек на голове Чака не было. Кое-кто, не переусердствовавший вчера со спиртным, вспомнил, как Чак уходи с девушкой-журналисткой, которую, между прочим до этого успешно окучивал Райли. Безуспешно, как выяснилось теперь. Кое-кому же показалось подозрительным отсутствие Геркулеса в столовой - про людей, вместе пилотирующих егерей ходило много неприличных слухов. Чак, не замечая повышенного внимания к своей персоне, с грохотом плюхнул поднос на стол и, устроившись напротив болезненно поморщившегося от громкого звука Райли, принялся всё с тем же завидным энтузиазмом и здоровым аппетитом молодого организма жевать. А Геркулес тем временем спал, блаженно улыбаясь во сне - похоже, снилось ему что-то очень хорошее. Будильник, оторав положенные ему десять минут, заткнулся. Геркулес его не слышал. Из ушей у него торчали кончики бирушей, которые он спешно отыскал среди ночи, устав слушать глубоконецензурные выяснения за стеной - кто тут козёл и кто чью девушку увёл. Сначала Геркулес даже хотел вмешаться и развести двух придурков, одним из которых был его единственный сын, а вторым... ну, тоже хороший, в общем-то, человек, когда находится на другом конце Шаттердома от Чака. Но передумал и поспешил заткнуть уши, напоследок всё-таки услышав, как бурные потоки брани переросли в неменее бурные объяснения в вечной любви, и не менее громкие, кстати.