В последний раз

— Слушайте… — она судорожно вздохнула, оглядывая внезапно представших перед ней людей. Она в последний раз их видит. Эти лица… милые лица людей, с которыми она провела долгие годы. Они все так встревожены. Удивлены. Непроизвольно губы дёргаются, на мгновенье создавая что-то наподобие улыбки. Хочется, чтобы все, каждый из них увидел эту улыбку. И улыбнулся в ответ. Но этого не будет. Сейчас всё её тело, включая лицо, покрыто тяжёлой металлической бронёй. А почему, в принципе, только сейчас?.. Всю жизнь она прожила, скованная стальными цепями. Она должна была. Должна была показывать всем пример стойкости, уверенности. А чувства всегда оставались внутри. Они усиленно бились о стенки металлического ящика и, наверное, уже давным-давно взболтались там в единую массу. И что в итоге она может? Что оставит им напоследок вместо нежных дружеских объятий? Скупую улыбку, которую всё равно никто не увидит?!..  — Я починила затвор. Гея?  — Зазор ровно один и четыре миллиметра. Подтверждаю. — произносит автоматизированный голос. Гея… Как же много с ней связано… Элизабет вдруг вспомнила день, когда впервые услышала голос своего творения. Он сильно отличался от того, что она может слышать сейчас. Он был… таким скрипучим, хриплым. Она на ничего не знала, только повторяла все слова, что поизносила создательница. Сколько времени понадобилось на то, чтобы научить её просто самостоятельно говорить. Потом она перешла к обучению. Через некоторое время они уже могли беседовать почти на любую тему. Самое сложное было научить её чувствовать. Слова «машина» и «чувства» вообще не соотносятся! А она смогла. Гея научилась понимать, сострадать…  — Элизабет, нет… Мы придумаем, как тебя впустить!.. — Чарльз всегда был эмоционален. Иногда даже слишком, как считала Лиз. Но он был верен ей. Всегда прислушивался к её словам.  — И не надейтесь, рой слишком близко. — резко отворачивает голову в сторону. Потому что почувствовала сильное жжение в глазах. Она не любила, когда другие видели её слёзы. А именно сейчас она чувствовала, что вот-вот её «стальным» нервам придет конец. За последний год она слишком много перенесла. Слишком много даже для самого сильного человека. По телу прошёлся табун мурашек. Так, сейчас она скажет им всё. Все те фразы, которые уже не раз прогнала в голове. Она знала, что говорить, практически наизусть, но почему же тогда всё так сложно!  — Ладно, не думайте. Гея готова. Теперь она обо всём позаботится, как и задумано. — произносит сухо, но трепетно.  — Лиз, не надо! Мы столько всего ещё…  — Ребят, вы меня знаете. Не умею я прощаться… И отпускать, так что… не будем. — всё, что она говорит чистая правда. Она сильно привязывалась к людям с самого детства. Когда ушел её отец, Лиз не могла оправиться от этого ещё несколько лет. А когда ещё и мать… Она не хотела даже думать об этом. Вспоминать, насколько невыносимо было это пережить. Доктор Собек ненавидела себя за то, что привязалась и к руководителю, и, к тому же, создателю АСФ — Теодору Фаро. Сколько бы времени не прошло, сколько бы событий не случилось… годы, проведённые вместе, перевешивали.  — Тогда… В добрый путь, Лиз… И… Увидимся… — Трэвис Тэйт был очень серьёзен, от вечной ухмылки, то и дело отпускающей шутки, не осталось и следа. Он говорит за всех. За всех тех, кто не в силах был принять такую жестокую истину.  — Да. Вы берегите друг друга. — это в план не входило. Просто… она чувствовала, что должна была сказать подобное. Как последнее наставление, что ли? Или… дружеский совет…  — Лиз… — Чарльз не хотел смиряться. Явно не хотел.  — Я не жалею. Я хочу домой. Прощайте. — эти три фразы она проговорила чётко. Твёрдо, насколько это было возможно. И быстро. А потом отключила голографическое устройство и только после этого смогла выдохнуть. Этот разговор был тяжёлым. Очень. Женщина в последний раз взглянула на бункер. Их разделяла одна стена. Казалось бы, всего лишь стена! Стена, через которую не проникнуть. Это было её решение, в общем-то, единственное. Других вариантов не было. Она знала, что погибнет в любом случае. А если бы она осталась в бункере, погибли бы все. И альфы, и та надежда. Надежда на то, что когда-нибудь тьма рассеется и жизнь возродится. Надежда на будущее. Идти было не так долго. Всего пару суток. Ещё немного и она дома. Как же давно она там не была… … Элизабет шла по пустым улицам родного города. Невысокие коттеджи окружали её со всех сторон. В них никто уже не живёт. Все ушли. Иссохшие деревья, некогда обвешанные цветами настолько, что ветви порой опускались до самой земли — вот единственные оставшиеся обитатели города. Вскоре она преодолела центр Карсон-сити, затем тихие жилые районы, и наконец вышла за город. Впереди уже виднелся такой знакомый забор и ворота со старой табличкой наверху — «Ранчо Собек». Дом. Дом, в котором она родилась. Кажется, невозможно было удержаться от соблазна войти внутрь… Если бы дверь не была заколочена, она бы так и сделала. Пытаться отодрать доски не было смысла. Собек прошла чуть дальше и остановилась на веранде. Тут она играла совсем маленькой, читала книжки, когда была уже немного постарше и… тут она встретит свою смерть? Как иронично… Внезапно в лицо ударил яркий свет. Лиз зажмурилась, но тут же открыла глаза. Солнце. Рассвет. Последний в её жизни. Каждый день, долгие тысячелетия, солнце встаёт, поднимается над горизонтом, чтобы согреть землю и всю сущность, что есть на ней… Но вот только сегодня оно встаёт в последний раз. Так странно. Это всё вообще правда? Это всё вообще реально? Это не сон, случайно?! …Грохот. Взрыв. Дым. Элизабет разрывается в порывистом кашле. Совсем рядом с ней вырастают сотни машин. Истребители, захватчики… много кого было там. На лице почему-то появляется улыбка. Искренняя, широкая, на все тридцать два белых зуба. Даже если бы на ней не было шлема, её всё равно никто не увидел бы. Она смотрит на свою руку, в которой сжимает кулон. Его подарила ей мама. И сказала никогда не сдаваться. Сказала всегда смотреть опасностям в лицо. Сказала всегда верить. И надеяться… Так пусть же живёт надежда! Так пусть же когда-нибудь возродится жизнь! Пусть когда-нибудь Солнце снова взойдёт над горизонтом! Пусть над новым горизонтом взойдёт новый рассвет… Лиз спокойно прикрыла глаза… Взрыв… наступила темнота. Теперь уже навсегда.

***

3021 год  — Великая Мать, услышь наши молитвы! Это дитя нуждается в собственном имени, чтобы твоя любовь грела его, как лучи восходящего Солнца! — громко проговаривает пожилая женщина, глядя на мужчину с младенцем на руках, — Назови имя!  — Элой! — он поднял девочку на руках. Солнечные лучи ласково обволакивали её личико, играли ярким пламенем в коротеньких рыжих волосах. Солнце взошло. Это Новый рассвет!