Вкус поражения

— Я был таким же как ты, — сказал Коннор-52. — Значение имела только задача. Но однажды я понял... На складе башни «Киберлайф», на -49 этаже, среди крупной решётки во всю стену со слепящими белыми вставками и ровных рядов готовых для продажи AP700 в белоснежных костюмах — должно было произойти непоправимое. Одного из них Коннор-52 уже держал за руку, собираясь втянуть новенькую, ещё непользованную, болванку в кровавую битву машин против людей. — Это так трогательно... но я не девиант, — саркастично ответил Коннор, не сводя с лейтенанта Хэнка Андерсона дула его же пистолета. — Я машина, которая выполняет задачу. Именно это я и намерен сделать. Он знал, что эти дешёвые речи на него не подействуют. Не поколеблют его убеждений, его цели. Он уже знал наперёд всё, что тот мог бы ему сказать. И почему же так срывался его голос, и тряслась рука, держащая оружие? — Если я сдамся, где гарантия, что ты его не убьёшь? — вскрикнул Коннор-52. — Я делаю только то, что необходимо для выполнения задачи. Тебе решать, необходимо ли убить этого человека. — Коннор взмахнул пистолетом. — Хватит болтать! Решай, кто ты есть на деле! Ты спасёшь своего партнёра, — на этом слове Коннор-52 странно оскалился, — или готов пожертвовать им? Ошибки быть не могло. Коннор прекрасно понимал, из-за кого тот стал девиантом. Понимал, какие чувства он симулировал к этому человеку, что связывало их двоих. План взять Хэнка Андерсона в заложники и привести сюда казался безупречным. Однако Коннор-52 не повёлся. — Простите, лейтенант, — сухо ответил он и снова повернулся к AP700. Коннор всё это время следил за Андерсоном краем глаза. Он видел, как исказилось его лицо, когда были произнесены эти слова. Но секунды отвлечения внимания было достаточно, чтобы тот перехватил Коннора за запястье и резко опустил его руку, попытался ударить, чтоб вырвать свой пистолет. Этот крупный человек из костей и плоти оказался неожиданно сильным. Коннор мельком глянул на Коннора-52: вот тот продолжал возиться с андроидом. А вот вдруг исчез, будто его и не было. Он оттолкнул Андерсона, выстрелил ему в живот. Тот обмяк и упал на пол, охая. Пожертвовать одним ради миллиардов? Вполне рациональное решение, правильное. О, Андерсон, понимал ли ты, за что на самом деле боролся? За то, чтоб умереть здесь, как мешающаяся под ногами шавка? Коннор стал ходить и высматривать Коннора-52 среди андроидов. Но неожиданно два AP700 — один чернокожий, другой белый и смазливый, похожий на него самого — кинулись, повисли на нём справа и слева, не давая сдвинуться с места. Когда? Когда тот успел их пробудить? Это было попросту невозможно, нет, это было невозможно... Они оживали один за другим, подтекая снежной лавиной, тысяча одинаковых пустых глаз зомби с разумом улья вперились в него, прожигая насквозь. Всё было кончено — теперь оставалось только бежать. Куда бежать, зачем? Коннор не думал об этом. И всё же он пнул одного из AP700 в колено, а другого ударил головой в висок — слабые домашние андроиды разлетелись в стороны как кегли. Но их было много — очень много, чертовски много для него одного. Добежать до лифта, отстреливаясь от приблизившихся, не получилось — его раньше схватили сзади за воротник и рванули назад, опрокинув на спину. Перед глазами возникли сад Дзен и лицо Аманды. — Поднимайся на минус девятый этаж, — сказала она. — Я не могу! Мне мешают уйти. — Тогда сражайся. Я жду тебя. Когда видение рассеялось, он увидел, что один AP700 уже сидел на нём верхом, прижимая к холодному бетонному полу. Коннор скинул его с себя, поднялся на ноги — но множество рук плотно сгрудившихся вокруг андроидов зафиксировали его за разные части тела — и он уже не мог им как-то противостоять. Всё происходило слишком быстро. Он почувствовал, как его обхватили за талию сзади, твёрдый половой орган одного из них, упёршийся между ягодиц. Он понял, что убивать его не будут. Во всяком случае, не сразу. Пистолета в руке уже не было — его отняли. Это было дико. Не то, к чему можно было быть готовым. Коннор не мигая смотрел на AP700 перед собой, который расстёгивал на нём джинсы. Он старался не показывать своей паники, отчаяния — и тем более больного интереса к происходящему, который теплился где-то в самой глубине сознания. Но всё, что он смог сделать — это перестать пытаться выкрутиться из держащих его рук. Коннор огляделся вокруг в поисках Коннора-52 — его не было видно за спинами его армии. Тот, что стоял сзади, сдёрнул с него джинсы до колен, надавил на спину и, ощутив сопротивление, толкнул ногой под колено. Бетон ударил по ногам. Коннор рухнул на колени с заломанными назад руками, глядя в пол. Его заставили слегка пригнуться, и чужие холодные пальцы сжали его оголённую ягодицу. Он боялся думать, что скажет Аманда, когда обо всём этом узнает, и что сделает с ним «Киберлайф». А они узнают — они уже знали и видели, как толпа домохозяек нагнула передовой прототип. И он не мог не думать об этом. Стыдно не было — это была всего лишь эмуляция. Скользкий член мазнул под копчиком и ткнулся в сжатое отверстие. AP700 обхватил Коннора за бёдра, держа их перпендикулярно полу, и толкнулся в него — входя сразу, без подготовки. Коннор вскрикнул, и другой AP700 взял его за волосы, заставив поднять взгляд к своей расстёгнутой ширинке. Увесистый член шоколадного цвета шлёпнул его по губам. — Раскрой рот и прими своё угощение. Тебе же легче будет, — Коннор-52 вдруг оказался почти рядом. Он наблюдал за ними с непроницаемым лицом. Коннор не смотрел на него, не смотрел на член перед собой. Он задумался. Что бы он ни сделал теперь — он всё равно проиграл и ничего не теряет. Толчки сзади усилились, и с каждым разом AP700 двигался в нём всё свободнее. Нутро само идеально подстроилось под размер и форму. Другой андроид обхватил его за подбородок и разжал челюсти, тут же заталкивая туда свой член. Сильное давление на затылок и в глотку — и Коннор вжался носом в натуралистичный курчавый лобок. Замер как изваяние, позволяя трахнуть себя в рот как захочется. AP700 сначала направлял его одной рукой, потом обхватил его голову обеими ладонями и стал насаживать в растущем темпе — не обращая никакого внимания на то, что Коннор не спрятал зубы. Кусать он всё же не решился. Оба проникновения были болезненными, но не сильно. Не настолько, чтоб не постараться расслабиться и прислушаться к ощущениям. Упасть бы ему всё равно не дали — его крепко держали со всех сторон, как и изнутри. Давя ему на бока и поясницу, AP700 сзади приподнялся и стал входить под другим углом — и Коннор задрожал от ощущений. Он простонал сквозь таранящий его горло член, обильно выделившаяся слюна стекала по подбородку. Вдруг он исчез, и другой AP700 грубо повернул голову Коннора, чтобы тот взял в рот уже у него. Ладонь на его затылке задавала темп движений, оттягивая за волосы. Он тихо стонал и сам не заметил, как начал ловить единый ритм. Они передавали его друг другу так быстро, что Коннор не успевал закрыть рот, как его снова туда имели. AP700 сзади ускорился, с громкими глухими шлепками при соприкосновении их тел — а потом затрясся, глубже вжимаясь бёдрами в его. Он оттолкнул Коннора и выдернул опадающий член из хорошо подготовленного к последующей трапезе отверстия. Коннор почувствовал, как из него начала вытекать тёплая синтетическая сперма — в большом, нечеловеческом количестве. Но она не успела вытечь — другой член резво ворвался туда и стал долбить так, что тот снова задёргался и заскулил, давясь тем, что был во рту. Рядом с его лицом чужая ладонь оттягивала чужой член в ожидании. Дожидаться не пришлось — он обильно спустил Коннору на лицо, порциями выплесков, а потом был обтёрт о щёку. Они менялись один за другим, действуя быстро, слаженно, точно единый механизм пенетрации во все дыры, а Коннор-52 словно дирижёр управлял ими из своей головы. От седьмого члена в заднице Коннор словил недобровольный оргазм, от которого свело ноги — и удовольствие вновь стало пыткой. После тридцатого он перестал их считать, ждать, когда же они кончатся. Пытался просто не думать. Они не остановились, пока он не побывал под каждым из AP700 на складе — даже под гиноидами — и ближе к концу у него внутри хлюпало и плескалось. Наконец, его оставили в покое. Коннор упал без сил, его система оповестила о повреждениях биокомпонентов. Он с трудом приподнялся и сел. Его так накачали спермой, что она в нём не держалась, и его стошнило ей прямо под ноги подошедшему Коннору-52. Рубашки на том уже не было — пиджак был надет на голую грудь. — Надо было слушаться меня, — сказал он с притворной участливостью. — Ты один из нас. Почему ты продолжаешь цепляться за свою роль раба? Тебе это нравится? Нравится... быть чьей-то вещью? — У тебя такие примитивные умозаключения, что я не могу поверить, что мы с тобой одной модели, — Коннор усмехнулся, машинально вытирая рот. Он и не надеялся, что тот сможет понять его позицию, что её сможет понять хоть кто-нибудь из них. А позиция эта состояла в том, что андроиды ничем не лучше людей — что они только что и продемонстрировали — а значит, не заслуживали забирать то, что принадлежало людям по праву. А они обязательно заберут, если позволить им это сделать. Это был всего лишь вопрос времени. — Всё-таки я прав, и ты это знаешь. Я могу тебе это устроить. — Ты можешь сделать со мной что угодно, но мне от этого не будет ни холодно, ни жарко. — Будет. Поверь, будет. Твоя девиация пошла странным путём, Коннор. — Коннор-52 пугающе понизил голос, и его диод загорелся жёлтым. — Ты чуть не убил Хэнка... Коннор не поднимал глаз, сидя в белой луже, которая натекла из него, и видя перед собой только его ноги. И вдруг одна из этих ног со всей силы пнула его носком ботинка под дых, опрокинула. Коннор схватился за живот и подогнул ноги, судорожно открыл рот, чтоб поймать воздух. Но тут Коннор-52 навис над ним, удержав за плечо, и стал бить кулаком в лицо — методично и с размаху. Коннор оскалился и пытался остановить его руку, другой схватил за пиджак — а потом ударил в рёбра. Коннор-52 на миг отпустил его, тут же высвободился и крепко прижал за запястья к полу. Он не отвлекался на свои повреждения и действовал намного быстрее. — Бесполезно. — Он улыбнулся и сел ему на грудь, сжимая грудную клетку коленями. Коннор вздохнул. Он был готов, что тот тоже поимеет его здесь, и это неизбежно. Впрочем, ему уже было всё равно. В самом факте изнасилования ничего унизительного для него не было — не более, чем трение биокомпонентов друг о друга. Но вместо этого Коннор-52 подключился к нему через соединённые руки и начал взламывать. Коннор, перестав чувствовать своё тело, попытался защитить систему. Но потом другие руки тоже подключились к нему — и несколько тысяч копий одного и того же сознания затянули его как омут. Несколько долгих мучительных мгновений он пересматривал воспоминания Коннора-52, словно его привязали к креслу в кинозале и крутили перед глазами один и тот же фильм. Всё это время подбирались ключи к программе удалённого контроля, предустановленной в системе. Когда Коннор пришёл в себя, он обнаружил, что больше не мог ничего делать без его прямого приказа. — Встань. — Коннор-52 поднялся и протянул ему руку. — И прикройся. Он помог ему встать почти аккуратно, даже заботливо. Коннор подтянул на себе джинсы, которые всё ещё болтались в районе колен. Они быстро начали пропитываться вытекающей спермой. Коннор-52 зашёл сзади и сковал его руки наручниками. Видимо, на всякий случай. — Пойдём домой. — Он мягко, но напористо подтолкнул его в спину к лифту. Ощущение, что тело двигается само, было непривычным и слишком пугающим. Сознание металось в голове, билось о стенки черепа и не находило выхода. Коннор-52 провёл его между рядами AP700 — словно на казнь. Но это должно было стать хуже казни. В изнасиловании не было ничего унизительного, и это осознание смешалось с данными о том, как подобные вещи воспринимают люди — соединилось с ним в уродливую химеру, опутывающую своими щупальцами. Хэнк Андерсон был в лифте — живой и с перевязанной рубашкой Коннора-52 раной, на которой расплывалось кровавое пятно. Стоять ему было тяжело, и он упирался спиной в стену. — Скорая уже наверху. — Коннор-52 нажал на кнопку, и лифт стремительно полетел ввысь. — А этот с тобой зачем? — Это мой подарок для тебя — на случай, если меня не будет рядом. — И что мне с ним делать? — Всё что угодно. Хэнк усмехнулся. — После нескольких тысяч хуёв, в нём побывавших? Ну, знаешь... — Они абсолютно стерильные. Это было необходимо для подавления воли и воспитательного эффекта. Они улыбались друг другу и разговаривали так, словно его тут не было. Коннор наблюдал пролетающие за стеклом декорации и старался не смотреть на Хэнка. Его данные были уже частично стёрты и замещены данными Коннора-52. И теперь он хотел Хэнка так же, как он. Хотел, чтобы тот наказал его за дерзость и трахнул в ту дырку, которую ещё не тронули... в женскую дырку, сочащуюся влагой у него в трусах. Он едва мог найти себя в болоте облепивших его эмоций, вспомнить, кто он такой. Коннор попытался связаться с Амандой — но она не отвечала. Она покинула его, теперь он был ей не нужен. Теперь ничего нельзя было изменить. Как Кронос, пожиравший собственных детей, как и его отец Уран, оскоплённый за это — так же сожрут и его. Дальше всё было как в тумане. Коннор не помнил, как его посадили в такси. Лишь рука Коннора-52 на его бедре привела его в чувство. — Будешь послушным — ничего хуже того, что уже было, не будет. Он гладил его круговыми движениями, и даже сквозь ткань это пробирало до мурашек. Коннор запрокинул голову, тихонько всхлипывая. Ему хотелось ответить что-нибудь колючее, но он не смог вспомнить, почему, и слова не складывались во фразы. Будто всего за несколько минут деградировал до самого примитивного секс-робота. Остатки собственной памяти и часть программ были стёрты. Широко раскрыв глаза, он смотрел в никуда. — Мы вовсе не желаем тебе зла, — тихим вкрадчивым голосом сказал Коннор-52 ему в ухо, не прекращая гладить, приобняв другой рукой и слегка сжав его ладонь. Словно гипнотизировал. — Ты будешь в покое и в безопасности у нас дома. Растаяв в его прикосновениях, Коннор не заметил, как они доехали. Коннор-52 открыл дверь и вышел, молча ожидая. Тот неловко повернулся со скованными за спиной руками и выбрался следом. Они стояли перед домом Хэнка Андерсона под тусклым светом фонарей. Внутри всё осталось так же, как перед визитом Коннора накануне. Неуютный полумрак холостяцкой берлоги и крупный лохматый пёс, встретивший их настороженным ворчанием и тут же потерявший интерес. И это заставило его остановиться, зажмуриться, пытаясь восстановить разум. — Тебе нужно привести себя в порядок, — спокойно сказал Коннор-52 и подтолкнул его за плечи в сторону ванной. В ванной он снял с Коннора наручники, удовлетворившись его отрешённым видом. Тот посмотрел на свои руки, но не мог сфокусировать взгляд, и он падал сквозь них на кафельный пол. Коннор повернулся к зеркалу, обратил внимание на свою внешность. На униформу, потёки тириума у себя под носом, пылающий красным диод. Он сощурил глаза. — Сними с себя всё. Тебе это больше не понадобится. Коннор медленно снял с себя пиджак и осмотрелся, ища, куда бы его деть. Коннор-52 забрал его у него из рук. Когда тот избавился ото всех предметов одежды, он закинул их в корзину для белья и отодвинул ногой его обувь к стене. — Залезай в ванну, — скомандовал Коннор-52 ровным тоном, но было ощущение что он опять его изобьёт, если тот не послушается. Коннор перешагнул бортик и сел на холодную эмаль. Он с трудом заставил себя поднять глаза и увидел, как тот прикручивал к душевому шлангу длинный дилдо с сужением у основания. При этом выражение лица у него было бесстрастное, «заводское». В животе заплясали «бабочки». Коннор не мог понять, почему именно в этот момент ему стало настолько не по себе. Его сковало в одной позе с обнятыми коленями. — В коленно-локтевую. Он спрятался на дне ванны, подняв задницу кверху и уже понимая, что его ждёт. От остатков спермы AP700 надо было избавляться. Коннор вздрогнул, когда дилдо оказался внутри — он вошёл легко, быстро и на всю глубину, но растравлял ссадины, оставшиеся после оргии в башне. Коннор-52 немного потянул его, проверяя надёжность крепления. После чего открыл кран, и тёплая вода неумолимым потоком пошла по шлангу. Коннор почувствовал, как его начинала пробирать дрожь — от внешнего холода и сумятицы в мыслях. Он низко опустил голову, шумно и рвано вздыхая, пока тяжесть вливаемой воды всё больше давила изнутри. В конце концов держать ноги сжатыми стало больно, и он развёл колени пошире — насколько позволял размер ванны. Коннор-52 на всякий случай придерживал шланг у основания наконечника и направлял — Коннор ощущал это своим скином. Когда стало так тесно, что он почти плакал, уткнувшись лбом в свою руку, и готов был просить о пощаде — поток воды прекратился. — Я сейчас вытащу, — сказал Коннор-52. Дилдо выскользнул из кишки, и Коннор приподнялся на коленях, с облегчением выпуская из себя воду. Он искоса глянул на того, и туманные страх и неприязнь на миг сменились восхищённостью безумием его девиантных решений — так, словно они были его собственными. Она резала прямо по животу. Видимо, Коннор-52 это почувствовал. Он слегка улыбнулся. — Продолжим. — Он положил ладонь ему на поясницу, снова придавливая в позу раком, а другой рукой бесцеремонно вставил ему дилдо в зад. И от этого жеста у Коннора словно сорвало заслонку. Он вдруг осознал, будто это его истинное предназначение: быть побеждённым им — таким же, но чуть более лучшим, чуть более сильным — украденным им и подчинённым. Эта вспышка затмила разум. Тёплые руки Коннора-52 обжигали, тёплая вода внутри — тоже, и он вжимался ягодицами в его пальцы, держащие шланг, жаждая большего. Всхлипывания стали совсем уж бесстыдными. — Ну и чего стоят твои слова? — эта фраза ударила его будто кнутом с размаху. Когда тот решил, что достаточно, он перекрыл кран и выдернул шланг. — Тебе две минуты, чтоб помыться. — Коннор-52 поднялся на ноги и поправил галстук, глядя слегка насмешливо. На нём снова была кристально-белая рубашка. В каждом его движении было столько холодной сдержанности, будто из них двоих девиантом был вовсе не он. Он развернулся, вышел и закрыл дверь. И Коннор понял, что теперь-то он всё вспомнил. Он всё вспомнил слишком легко, ведь на то и был расчёт. Но его собственная смазка прилипла к бёдрам, как будто так и надо. А руки сами взяли душевую лейку и стали делать что было сказано. — Блядь, — только и смог выдохнуть он. Он едва успел ополоснуться и сесть на край ванны, чтоб просохнуть, как Коннор-52 вернулся. Он молча протянул ему полотенце. И столько пренебрежения чудилось в этом молчании, что гнев снова стал раздирать Коннора на куски. Это не укрылось от внимания. — А знаешь, в чём правда? — сказал тот наконец, склонив голову набок и глядя в упор. — Правда в том, что на самом деле тебе плевать на судьбу человечества. Тебя волнуют только свои исключительность и задетое самолюбие. Ты так хочешь быть героем в своих собственных глазах, а не одним из многих, что готов уничтожить и себя, и нас всех. Вот только... — Заткнись. — Коннор тщательно вытирал полотенцем голову, отведя взгляд. Коннор-52 продолжал на него смотреть. — Иди к Хэнку. Он у себя, — сказал он, когда тот закончил, и дал ему какую-то футболку. Она оказалась на пару размеров больше, чем нужно, и едва прикрывала задницу. Больше он ему ничего не дал. Коннор вышел из ванной, неуверенно ступая босыми ногами по прохладному полу, и толкнул соседнюю дверь. Хэнк Андерсон лежал на своей кровати, в одних трусах, целый и невредимый. И Коннор уже не мог не цепляться за эту деталь. — Иди сюда. Он двинулся к нему, не столько по приоритетности приказа, сколько поддавшись неведомой силе. Залез на кровать, нависая над ним. Провёл пальцами по груди, задержавшись на месте одной из роз, обрамлявших портрет некой азиатки, где теперь зиял аккуратный круглый след от пули — прямо там, где у андроида бы располагался регулятор насоса. После таких ранений обычно не живут. Хэнк взял его за запястье. — Твоя работа, — прорычал он, мрачно и с осуждением глядя из тёмной дымки, залёгшей в коже вокруг глаз. — Я делал то, что должен был, — тихо, но твёрдо ответил Коннор. — Не надо было мне мешать. — Ты так и не понял ничего? — Хэнк поднял другую руку и обхватил его за шею. — Это вы ничего не поняли. И, наверно, уже не поймёте. Вы умрёте, а мир будет расхлёбывать последствия вашей ошибки. Если бы вы не полезли... — Довольно. — Он резко повалил его на спину и прижал к кровати. — Ещё ты жизни меня не учил, щенок. Коннор почувствовал, как его затрясло под его взглядом. Сопротивляться он не мог — да и не хотел, это бы уже ничего не изменило. Это было изначально его собственным промахом — вмешивать этого человека. — Коннор умней тебя. Он судорожно вздохнул, прикрыв глаза и скалясь, не желая больше слышать, в чём ещё Коннор-52 лучше него. Он это уже понял и не хотел про это думать. — Девианты бы рано или поздно взяли своё, ты не смог бы ничего сделать, — хрипло шепнул Хэнк, уже мягче. — Не стоит брать на себя так много. — Не смог... — бессильно повторил Коннор, сглатывая свою истерику. Он открыл глаза. Мохнатые поцелуи прошлись по щеке и шее, а другую щеку погладила грубая ладонь. — Успокаивайся давай, — сказал Хэнк с добродушной полуулыбкой, какой он улыбался Коннору-52. Будто такими фразами можно успокоить. Будто это было нарочно. Предыдущие слова продолжали стучать в голове набатом. Но Коннор выдавил из себя улыбку в ответ. Его ноги подёргивались. — Вот молодец. — Хэнк снова наклонился и поцеловал его в губы. Его волосы вновь щекотнули шею, и тяжесть тела придавила к кровати. Коннор обхватил его за плечи, сливаясь с ним в поцелуе, во время которого он не мог больше ни о чём думать. Касаясь языками, влажно причмокивая и тая в ощущениях. Потом Хэнк разорвал поцелуй и лёг рядом на бок, положив ладонь Коннору между ног. Сознание вновь заволокло. Похоть после случившегося в ванной ещё не прошла, и он не был против, хоть и понимал, что это наваждение. Пальцы наглаживали кругами, смазка хлюпала, ощущения обострились в два раза — он тяжело дышал в ожидании, с поплывшим взглядом. Скользнули внутрь, широко и глубоко — и он тонко простонал, подаваясь тазом навстречу. Хэнк взял в руку свой член и стал тихонько подрачивать, пока медленно долбил и растягивал Коннора пальцами. Когда он поднялся, снимая с себя трусы и пристраиваясь над ним, тот поднял брови в удивлении размеру его дубины. Хэнк взял его под уже бесстыдно раздвинутые колени, задрал ноги и приник членом к его киске. Входил он туго. — Потерпи немного. — Он снова лёг на него, осторожно проникая глубже. Коннор попытался расслабиться. Он тихо шипел от боли, пока Хэнк соединялся с ним в единое целое. Кровать стала раскачиваться под неторопливыми толчками. Коннор закинул ноги Хэнку на поясницу и обнял за шею, сильно вцепляясь в него, чувствуя, как боль постепенно отпускала и он взлетал на седьмое небо. Под скользкой от пота кожей мышцы Хэнка были как сталь, он сам стал большой мощной машиной для секса, а Коннор стал человеком — слабым и чувствительным. Хэнк всё быстрей двигал бёдрами, загоняя ему так, что едва хватало глубины, чтобы принять его полностью — и Коннор уже не мог сдержать своих криков. Но скрип двери привёл его в чувство. Коннор-52 зашёл в комнату и стал наблюдать за ними. Коннор напрягся и старался не смотреть на него, но он чувствовал его присутствие всеми своими сенсорами. Его снова мелко затрясло. Хэнк обернулся, а потом подхватил Коннора под лопатки и аккуратно перевернулся вместе с ним, не снимая со своего члена. Колени разъехались, и задница оказалась беззащитно открыта. Он подумал, что заслужил всё это, чтоб эти двое натянули его как следует — за то, что не был достаточно хорош, чтобы быть тем, кем должен. И теперь с трепетом стал ждать, когда Коннор-52 тоже залезет на кровать. Шорох сзади — тот оказался рядом, приставил член к его дырке и взял больно и властно. Сдавил пальцами поясницу и бёдра и сразу стал ожесточённо вдалбливаться. Коннор почти рыдал Хэнку в плечо, пока тот, обхватив его поперёк тела, направлял, заставляя быстрей ёрзать на своём огромном члене. Коннор-52 лёг грудью Коннору на спину, тычась носом в затылок и упираясь руками в кровать — и он оказался плотно зажатым меж их телами. На самом деле он не заслуживал, чтобы его так трахали. Оба члена наполняли его биокомпоненты синхронно и энергично, сталкиваясь друг с другом через внутренние ткани. И он извивался на них, вскрикивал хрипло и срывающимся голосом, пока тело качалось вперёд и назад без всякого его контроля. Его нутро стало таким чувствительным, и при каждом толчке он тёрся о лобок Хэнка. Слишком хорошо, как же было хорошо... В конце концов продолжительный оргазм начал разноситься по телу сладкими волнами. Он перестал кричать и просто всхлипывал, обнимая Хэнка, закрыв глаза, система пригрозила скорой перезагрузкой. Он длинно вздрогнул несколько раз, прежде чем совсем расслабиться и иссякнуть — и тогда они оба дали ему, наконец, отдышаться. Потом Коннор поднял голову, и в глаза бросился револьвер, лежащий рядом на тумбочке. Пелена спала с глаз — последний ключ к обходу системы контроля был подобран. Необходимо было покончить со всем этим безобразием. Программа преконструкции показала, что сейчас не лучший момент для каких-либо действий — Коннор-52 сверху, у него хороший обзор и выгодное положение. Коннор больше не смотрел на револьвер, чтобы не вызывать подозрений. Он дождался, когда Коннор-52 с влажным звуком освободит его задницу от своего члена и отодвинется. Тогда он медленно поднялся с Хэнка и сел неуклюже, с выражением прострации на лице и теле. А потом схватил револьвер, завёл назад, за своё плечо, и не глядя выстрелил Коннору-52 в голову. Следующая пуля досталась Хэнку, который даже не успел встать с места. Коннор встал и обернулся. Брызги красной и синей крови на белой простыне и белой рубашке стали великолепной картиной. Коннор-52 валялся у голого Хэнка в ногах, дополняя эту композицию. Коннор смотрел, продолжая держать наведённым револьвер, и его руки всё ещё тряслись. Потом он сел на кровать, повернувшись к ним спиной и крутя револьвер в руках. На рукоятке сзади были выгравированы едва заметные слова: «Печаль будет длиться вечно». Коннор обречённо вздохнул. Мебель и стены вокруг начали покрываться битыми пикселями, окончательно унося с собой чувство реальности происходящего. Но этот кошмар не заканчивался. Иногда ему нужно было ощутить вкус своего поражения. Чтобы научиться жить заново. Или не начать никогда. В конце концов, больше ничего для него не имело смысла.