Принцип дружбы

Килиан был удивлён. Тоже мне событие, скажете вы, и с этим в какой-то мере можно согласиться. В Вечномагическом мире удивляться можно двадцать четыре часа в сутки, а то и целых тридцать шесть, если в вашем мире отличается отсчёт времени. Проживая в таком необыкновенном месте, вы будете удивляться с того момента, как проснётесь, и продолжите изумляться до той секунды, как ляжете спать. Если вы живёте на куске земли, который постоянно врывается в другие миры и забирает у них части земель, жителей, животных, а с ними знания и обычаи, превращаясь в безумное и волшебное лоскутное одеяло, ваша жизнь никогда не будет скучной. Если вы при этом учитесь в Университете магических наук и за соседними с вами партами сидят сфинкс и демон, а по коридорам шныряют существа и того похлеще, состояние удивления становится для вас делом привычным, и вы обращаете на него внимания не больше, чем на насморк. И всё же Килиан был действительно удивлён до глубины души, хотя, как и все гоблины, обычно был спокоен и сдержан и редко проявлял сильные эмоции. Для полноты картины, пожалуй, стоит начать с самого начала. Несмотря на то, что вся семья Килиана из поколения в поколение занималась ювелирным делом и с малых лет его окружали драгоценные камни и металлы, его с детства тянуло к животным. С ними можно было просто помолчать, и на доброту они отвечали тем же, в отличие от бездушных камней. В каждую свободную минуту Килиан покидал свой дом, что был выбит в скале и практически находился под землёй, поднимался по лестнице в семейный магазин и выбегал через заднюю дверь прямо в поле высокой травы. Ему нравилось жить на окраине города, потому что природа была совсем рядом и никто не запрещал ему часами резвиться на свободе, если уроки были сделаны, а мастерская прибрана. Поэтому, когда Килиан объявил, что пойдёт учиться на магического ветеринара, его семья не была удивлена, но тем не менее все члены постарались изобразить изумление. Прабабушка даже изобразила глубокий обморок в своём кресле-качалке, хотя младшие брат и сестра Килиана утверждали, что она просто уснула. Перебравшись из родного дома в общежитие Университета, Килиан обзавёлся соседом. Оливер оказался полной противоположностью Килиана — низкий, худой, светловолосый и очень шумный. Килиан часто задавался вопросом, откуда в столь щуплом и маленьком человеке берётся такое неуёмное количество энергии. — Отец называет меня электровеником! — сказал при знакомстве Оливер. — И хоть я никогда таких не видел, обязательно изобрету, вот увидишь. Отец Оливера попал в Вечномагический мир из более технически развитого мира и был довольно востребованным техником в городе. Мама Оливера была местной, и потому он унаследовал от неё расположенность к магии. Парень мечтал увидеть мир отца, грезил великим переворотом в технике, после которого она больше не будет ломаться из-за магии, а интернет станет работать даже в далёкой глуши. А пока суд да дело и до переворота далеко, отец отправил Оливера на факультет зеркальной связи. Так как магия часто создаёт помехи, связь через зеркала всё ещё широко распространена, и вы скорее найдёте у кого-то зеркало, чем телефон. Так что работа всегда найдётся, если мозгов у тебя достаточно. У Оливера их хватало с лихвой. Его половина общажной комнаты была почти полностью заставлена приборами, чудными изобретениями, чертежами, планами и схемами. Несмотря на большие различия, парни быстро подружились, и их обучение проходило относительно спокойно. Если бы не одно но. У Оливера давно был сильный комплекс из-за его роста. Даже для человека он был низковат — каких-то несчастных сто пятьдесят девять сантиметров. Курам на смех! Килиан, с его двумя метрами роста и плечами, что еле проходили в дверные проёмы, делу не помогал. Потому, с тех пор как Оливер попал в Университет, он искал способы как ему подрасти, но пока безуспешно. Удача должна была ему улыбнуться, и она решила, что сегодня идеальный для этого день. Сегодня он наконец раздобыл то, что ему нужно, и ничто не могло ему помешать в задуманном. Оливер мчался по коридорам университета, как сумасшедший, не обращая внимания на окружение, и в спину ему неслись проклятья как минимум на трёх языках. Проклятья в прямом смысле этого слова, да такие, что защитный амулет у него на шее предупреждающе затрещал, но Оливеру было всё равно. Он мчался в отдалённое крыло университета, где помимо лабораторий находился университетский питомник. В нём студенты могли держать своих необычных питомцев, приносить раненых или бездомных существ, и некоторые из них оставались там навсегда, становясь подопечными ветеринаров, а также всех желающих. Вбежав в помещение, первым делом Оливер чуть не сбил круглый аквариум с жемчужными морскими коньками — подарок одного из выпускников. Коньки тут же начали обеспокоенно тыкаться перламутровыми носами в стекло и друг друга. Аквариум был огромным, и Оливер еле удержал его на весу, возвращая его в горизонтальное положение. — Оливер, будь добр, сделай глубокий вдох и выдох. Эти животные должны остаться целыми и невредимыми после твоего визита. Килиан стоял перед обогреваемым террариумом в центре комнаты, и в его руках что-то искрило и дымило. На гоблине были огнеупорные перчатки по локоть и белый халат из странной ткани, похожей на пластик. — И прикрой дверь, пожалуйста, у нас огненная саламандра простудилась. Оливер послушно закрыл за собой дверь и осторожно приблизился к другу, заглядывая в его ладони, привстав на носочки. Десятисантиметровая чёрная ящерка выглядела совсем крошечной в громадной лапе Килиана. Она то и дело вздрагивала, прыская искрами во все стороны, и Оливер нервно схватился за брови. Мало ли, вдруг подпалит. — И зачем ты с ней тут стоишь, раз она простудилась? — Я грел её в лаборатории напротив, только там есть печка, нагревающаяся до нужной температуры. Мы только что вернулись. Я не виноват, что ты ворвался сюда как торнадо. В чём, кстати, дело? Килиан опустил саламандру в террариум, любовно погладил её мизинцем по голове и плотно закрыл крышку. Стянув перчатки, он лёгким движением руки зажёг огонь под террариумом посильнее. Бытовой магией владел каждый ребёнок, и такой пустяк, как зажечь огонь, не требовал больших усилий. Закончив с саламандрой, Килиан направился в угол помещения, где по полкам и ящикам был разложен корм для животных. На просторном стеклянном столе у стены были расставлены мешки и пустые колбы. — Вот ходят тут всякие, отвлекают от работы. А мне ещё надо корм для лунных кроликов рассортировать, — посетовал Килиан, сбрасывая перчатки на пол. Оливер ужаснулся. Его руки так и тянулись поднять несчастные перчатки, но он помнил данное Килиану слово, что не будет ничего трогать в питомнике. — Ну так что? Мировое открытие? — Лучше, — просиял Оливер, — я наконец-то нашёл способ, как мне подрасти. Килиан многозначительно посмотрел на друга и лихо закрутил крышку на банке с кормом, без труда раскладывая закрытые банки на самых высоких полках. — Помнишь наш разговор о чрезмерном оптимизме и что ни к чему хорошему он не приводит? — спросил он через плечо. — Ты не понимаешь, в этот раз всё действительно сработает! — Отчего такие выводы? — Ну… Как тебе сказать… Короче говоря, я нашёл одну книгу… — Нашёл или стащил? Оливеру показалось, что спина Килиана смотрит на него с подозрением и осуждением. Это, конечно, были глупости, ведь глаз на спине у гоблинов не бывает, Оливер специально интересовался, а спина всё ещё оставалась спиной в огнеупорном халате. — Одолжил. — Уже ближе к правде. Ну, и чего ты ждёшь? Зачем ко мне прибежал? Оливер решил, что безопаснее для всех будет, если Килиан сначала расставит стеклянные колбы с кормом на полках, а затем объявил: — Ты же изучаешь магическую биологию и прочие страшные предметы? Боюсь, без твоих знаний мне не обойтись. — Ты же понимаешь, что биология человека и биология животных — это далеко не одно и то же? — Да ладно, подумаешь! И там и там кости и жилы надо немного растянуть. Что может пойти не так? Килиан глубоко и обречённо вздохнул. Пойти не так могло абсолютно всё. Именно поэтому он согласился, потому что в противном случае Оливер мог обратиться к каким-нибудь подозрительным личностям, а этого допустить было никак нельзя. Эксперимент решили проводить в безопасности их комнаты, чтобы в случае провала никто ничего не узнал. Несмотря на то, что на улице ярко светило солнце, а на часах было чуть больше полудня, в их комнате царил полумрак. Всему виной был фикус Павел. Это небольшое и с виду безвредное растение имело необычайное свойство впитывать в себя солнечные лучи, как губка воду. Ради научного интереса Оливер как-то тайком вышел из общежития с Павлом в руках, и пространство метра на три вокруг вдруг словно оказалось в тени. — Это фонарик наоборот. Феноменально. Оливер ненавидел фикус всей глубиной своей души, ведь он сам любил свет, солнце, да и для его приборов требовалось максимально яркое освещение, чтобы он мог разглядеть все детали. Но Килиан, как и большинство гоблинов, не слишком жаловал яркий солнечный свет и к тому же был с детства привязан к этому фикусу. Оливер не знал деталей, но был уверен, что это какая-то страшно сопливая и омерзительно трогательная история, знать которую он не желает. В результате Оливер повесил над кроватью и скромным столом продолговатые трубки неоновых ламп. Над его рабочим пространством горели яркие белые лампы, а в остальное время комната была погружена в мягкий фиолетовый туман. Килиан же коллекционировал свечи и расставлял их на всех свободных поверхностях, даже на полку Оливера несколько впихнул. Когда он зажигал их все разом, Оливер опасался, что они спалят к чёртовой бабушке всё общежитие, но втайне ему нравилась мягкая и уютная атмосфера свечей. Их комната была вполне обычной: два стола, два шкафа, кровать да матрас, но красивый свет делал её особенно уютной. Из-за мебели и Килиана в ней почти не было места, но парни были этому рады, потому что им не хотелось заполучить ещё одного соседа. Войдя в комнату, Килиан взмахом руки зажёг несколько свечей и плюхнулся на свой матрас, вчитываясь в «одолженную» книгу. Так как Килиан был слишком большой и тяжёлый, у него не было кровати, только широкий матрас, заваленный кучей подушек, в которые он любил зарываться с головой. Тем временем Оливер стоял в центре комнаты и нервно перекатывался с пятки на носок. — Ну что? Как думаешь, получится? — Если… — Нет, я тебя знаю, давай без этих разглагольствований и застревания посреди фразы. Ты к делу, к делу. — Я это и пытаюсь сказать. Если про… — Без «если». Сработает или нет? Килиан поднял глаза от книги. — Ну что ты на меня уставился? Я, конечно, неприлично привлекателен, но на лице у меня ничего не написано, ты в книгу смотри. Зря я её что ли ста… Ой, одолжил. Моргнув несколько раз, Килиан снова углубился в книгу, позволяя Оливеру незаметно погрозить фикусу кулаком. В следующий раз гоблин поднял взгляд, когда Оливер начал увлечённо щёлкать выключателем своей настольной лампы. — Что? Ну вот что ты опять смотришь? — Ты не мог бы… А впрочем, это безнадёжно. Спустя ещё минут двадцать, Килиан удовлетворённо кивнул, закрыл книгу и размял плечи. — Всё? — Ага. — А чего так долго? — Я, между прочим, не посуду тут левитировать собрался. Дело серьёзное. Слушай, — Килиан поднялся, накрывая друга своей тенью, — ты уверен, что хочешь этого? Я ведь могу и напортачить. Что делать потом будешь? — Выкручусь, — махнул рукой Оливер, — я всегда выкручиваюсь. — Как скажешь, — только и сказал Килиан. Если Оливер что-то решил, спорить было совершенно бесполезно, поэтому Килиан тут же принялся за дело. Сосредоточившись, он протянул напряжённые руки в сторону Оливера. Неоновые лампы замигали, пламя свечей заплясало, и Килиан прикрыл на секунду глаза, чтобы не ослепнуть. Что произошло потом, они так и не поняли, а мы с вами добрались до того момента, с которого начинали. Килиан был ужасно удивлён. Он немо взирал на голову своего товарища, что лежала на полу их комнаты и растерянно моргала. — Что происходит? Почему я не чувствую ничего ниже шеи? Килиан? Килиан, ты почему на меня уставился? Почему я так низко? Что произошло? — Ты знаешь, всё не так уж и плохо. — Если ты хотел меня этим успокоить, то знай, что у тебя получилось ровно наоборот. — Обещай не психовать. — Честное магическое. Килиан наклонился, и осторожно подобрал голову друга, стараясь делать плавные и медленные движения. Брови Килиана снова взлетели вверх. В том месте, где ещё минуту назад у Оливера была шея, голова была абсолютно гладкой. Размышляя о том, что же сейчас произошло, Килиан подошёл к зеркалу, что висело у дверей комнаты. Оливер смешно надул щёки и выпучил глаза. — Что ты делаешь? — Пытаюсь не визжать. Боюсь, что если завизжу, ты заткнёшь уши и уронишь меня на пол. — Не драматизируй. Телом больше, телом меньше, рост у тебя почти не уменьшился, так что не переживай. — Ты издеваешься, да? — Я абсолютно серьёзен. Несмотря на то, что это было бы всего лишь бесполезной тратой энергии, Оливер врезал бы Килиану, если бы только мог. Признаваться в том, что он сам виноват не хотелось, поэтому Оливер сделал то, в чём был хорош, — оскорбился. — Ты видишь, что ты наделал? Я — техник! Как я буду работать без рук?! И вообще, ты осознаёшь всю абсурдность ситуации? Килиан в ответ пожал плечами. — По мне так небольшой инцидент. — Небольшой инцидент?! Ничего себе небольшой. Это катастрофа! Килиан улыбнулся про себя, думая о том, что учитывая рост друга, инцидент и правда невелик. — Куда оно делось? — А я-то откуда знаю? Я тебя предупреждал: я ветеринар, человеческое тело — это совсем другое дело. — Верни его обратно! — Я не уверен, что у меня получится. Оливер сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. И еще один. На всякий случай. Главное — не паниковать, паника делу не поможет. Но Оливеру хотелось наматывать круги по комнате с громкими воплями. Только вот у него не было ног. И рук. И остальных замечательных частей тела тоже не было. Килиан понаблюдал за всеми эмоциями на лица друга в зеркале и осторожно предложил: — Давай, я попробую, хорошо? Я положу тебя на твою кровать, идёт? Килиан попробовал обратить процесс раза три, но у ничего не вышло. — Я сдаюсь. Давай обратимся к профессору человекоподобной анатомии? Я проходил у неё курс в прошлом году, было очень интересно сравнивать с анатомией животных. Я у неё на хорошем счету, она точно поможет. — Ни в коем случае! — Ты же вроде хочешь вернуть своё тело? Это самый верный способ. — Я боюсь, она не захочет мне помогать. — Ты что-то натворил? — Можно и так сказать. Оливер скосил глаза, в попытках отвернуться к окну. — Рассказывай. Уши Оливера слегка покраснели. — Видишь ли, какое дело. Помнишь, я говорил, что одолжил эту книгу? Это не совсем правда. — Я догадывался. Оливер забавно поджал губы и поднял брови. — Нет… Ты спёр её у профессора? Как тебе не стыдно! — Стыдно. Но делать-то мне что? — плаксиво ответил Оливер. — Я не могу пойти к ней. Неужели нет других вариантов? Килиан задумался. Возможно, они смогут найти что-то в библиотеке, или он спросит между делом профессора. — У тебя ничего не болит? — Нога побаливает, а так не жалуюсь. Килиан навис над головой друга. — Ладно-ладно, я шучу! Ничего не болит, всё в порядке. — Хорошо. Тогда какое-то время придётся тебе побыть тут, пока я не придумаю, что нам делать. Я бы не пошёл на пары, будь ситуация другой, но на следующей неделе у нас экзамен, и если я пропущу эту пару, я могу сильно налажать. — Ты не можешь оставить меня одного! А вдруг со мной что-то случится? Я же абсолютно беспомощен! — А что может случиться? Никто чужой войти сюда не сможет, об этом я давно позаботился, — Килиан указал на лошадиную подкову, висящую над дверью. На вид это была ничем не примечательная изношенная подкова, но на деле в неё было заложено сильное заклинание, не дающее войти в комнату без разрешения хозяев. Что сказать, Килиан ценил своё личное пространство. К тому же у Оливера хранилось достаточное количество различных устройств, которые любопытные соседи давно бы растащили на микросхемы, если бы только могли. — Сам ты даже с места сдвинуться не можешь, так что всё, что тебе грозит — это умереть со скуки. — А ты не считаешь, что это довольно серьёзная угроза? — Нет. Оливер надулся. Гоблин смягчился. — Я могу положить зеркало, и, если что, мы всегда будем на связи. — Хорошо. — Ладно. На столе Оливера всё лежало идеально на своих местах, поэтому круглое зеркало размером с ладонь, небрежно брошенное по пути, было найти нетрудно. Килиан положил его перед другом, прислонив к подушке. Закидав на скорую руку тетради в сумку, Килиан подхватил одну из своих цветастых подушек и засунул подмышку. — Обещаю вернуться сразу после пар. Позвоню на перемене, узнаю, как ты. Окей? — Окей… Килиан ушёл, тихо прикрыв за собой дверь. Впервые в своей жизни Оливер скучал так, что хотелось лезть на стены. Обычно у него всегда было с собой что-то, над чем он мог подумать, будь то чертёж по учебе или заново собранный телефон. Он попытался представить в своей голове ноутбук, что ему принесла на починку знакомая старшекурсница, и подумать над деталями, которые надо будет заменить, но мысли смешивались и путались. Несмотря на большое количество идей, Оливеру было тяжело работать без наглядных предметов перед собой. Тогда он решил рассмотреть то, что было ему доступно, — вещи друга. Свечи Килиан перед уходом потушил, чтобы не дай бог не начался пожар (заклинаниям, сдерживающие огонь, не стоит сильно доверять), и комната была залита фиолетовым светом. Оливер решил посчитать подушки, и в конечном итоге насчитал двенадцать штук — полосатые, клетчатые, в форме кота и ящерки, но его самая любимая отсутствовала. Покрытая бордовой замшей, с золотыми кистями, очень мягкая и пахнущая мятой. Оливер часто таскал её у Килиана, ведь у него их столько, что он даже не заметит, а если заметит, то отбирать не станет. Ему не жалко. На столе лежало незаконченное колье из золотистой проволоки и мелких рубинов — последний заказ. Хоть Килиан и не стал посвящать свою жизнь ювелирному искусству, у него всё равно была любовь к этому занятию, и он время от времени мастерил что-то на заказ или просто дарил друзьям. Рядом наверняка лежали и какие-то инструменты, но со своего места Оливеру не было видно. Полка над столом была завалена книгами, в отличие от двух полок над матрасом, где были аккуратно расставлены свечи разных форм и размеров. Несмотря на то что эти полки они прибивали собственноручно с отцом Оливера и на совесть, у Килиана была страшная фобия, что ночью книги посыпятся ему на голову. Потому узкая полочка над столом удерживала кипу книг лишь с помощью магии. — То, что на него упадут книги, он боится, а то, что упадут стеклянные и металлические подсвечники, или капнет горячий воск — нет. Взгляд Оливера упал на злосчастный фикус. Оливер никогда не упускал возможности наговорить цветку ругательств, а потому, не стесняясь в выражениях, он выдал целый монолог на тему того, какой Павел ужасный фикус и что он повинен во всех бедах Оливера, и да будет он гореть в аду, и так далее. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы одна мысль не закралась в голову юного гения. Он настолько в неё углубился, что даже не заметил, как в комнате стало темнее прежнего. Фикусы, даже с такими неказистыми именами как Павел, умеют обижаться. — Как я дышу? У меня же нет лёгких. Но я всё-таки дышу. Это интересный факт… Интересно, а я захочу есть? Или пить? Ну хоть в туалет я точно не захочу, и на том спасибо. Ладно, дышать без лёгких я могу. А как насчёт?.. Оливер прищурился, и подушка в форме кота взметнулась до потолка, со всей силы ударилась и шлёпнулась обратно. — Ого! Значит, я не совсем беспомощен! Только силы не рассчитал. Ну-ка… Когда Килиан позвонил в свой перерыв, Оливер сосредоточенно удерживал в воздухе все подушки разом. — Ну как ты там? От неожиданности Оливер перестал концентрироваться, и подушки разлетелись во все стороны, сбивая всё на своём пути. — Это что были за звуки? — Это? А, это пустяки. Я, оказывается, могу использовать бытовую магию, и вот решил подушки полевитировать. — По твоему виду и не скажешь, что два часа назад ты истерил. — Я не истерил, а выражал своё искреннее беспокойство! А сейчас, если ты позволишь, я продолжу свой эксперимент. Такое ощущение, что у меня прибавилось сил. Килиан недоуменно уставился на своё отражение в погасшем зеркале. «Беспокоишься за него, переживаешь, испытываешь муки совести, а ему это и даром не надо», — сердито подумал Килиан. Когда он, уставший, вернулся в комнату его ждал неприятный сюрприз — их комната была разгромлена. Подушки валялись везде где только можно, книги над его столом рухнули вместе с полкой, Павел был опрокинут, и глина рассыпалась по всему подоконнику, а одна из ламп на стене Оливера треснула и искрила. Сам Оливер был там же, где Килиан его оставил, и с самым честным выражением лица на свете улыбнулся. — А вот и ты. А то я совсем заскучал. — Что здесь случилось? Кто-то ворвался сюда? Килиан повернулся было, чтобы проверить сохранность защитного амулета, но Оливер его остановил. — Нет, это был я. Видишь ли, я вдруг стал сильнее, чем прежде, и немного не контролирую свои действия. Наверняка это связано с пропажей моего тела, но пока я проверял, что я могу, я случайно… — …разгромил тут всё, — мрачно подметил Килиан, пробираясь к подоконнику. Поставив Павла на места, он сгрёб в ладонь рассыпанную глину и утрамбовал в горшок. — Бедный мой, досталось же тебе. Оливер неслышно передразнил друга, корча рожицы. — Всё это более чем странно. Давай, ты больше не будешь использовать магию, пока мы не поймём, что произошло? — И остаться совсем уж беспомощным? Нет уж. — У меня есть для тебя подарок. Подожди немного. Тебе понравится. А пока нужно привести в порядок этот кошмар. Под язвительные комментарии друга Килиану пришлось приводить комнату в порядок самостоятельно. Полка погибла безвозвратно, её надо было заново приколачивать, поэтому Килиан прислонил ее к столу, а книги сложил в две башни у изножья матраса. В электрике он вообще не разбирался, поэтому под строгим командованием Оливера выключил треснувшую лампу из сети и снял со стены. — Блин, так жалко. Я с таким трудом достал эти лампы. Будем надеяться, что я смогу найти замену. Самое дурацкое в этом то, что я сам её разгрохал. Подбирая осколки стекла с кровати, Килиан подбодрил друга: — Я обещаю, что мы во всём разберёмся, только не сразу, да? — Угу… В дверь постучали. — А вот и твой подарок. Заинтригованный, Оливер проследил взглядом за тем, как Килиан встретил какого-то человека, услышал знакомый мужской голос, и Килиан вернулся с подушкой в руках. Той самой, которой пару часов ранее Оливер не досчитался. — Больше ни у кого такой нет. Эта первая. Пользуйся, пока не вернём тебе тело. — Ты даришь мне… Свою подушку? Я, конечно, польщён, но как она мне поможет? — Сейчас увидишь. На лице Килиан проскользнул намёк на хитрую улыбку, и Оливеру стало немного не по себе. Что этот несчастный гоблин задумал? — Ты позволишь? Килиан приподнял Оливера одной рукой и, пока тот соображал, что, возможно, стоит возмутиться, положил его на подушку. Не успел Оливер и пикнуть, как Килиан поднял подушку над головой и выпустил из рук. Истошно заверещав, Оливер приготовился умереть, но подушка странным образом спружинила и зависла в метре от земли, мягко покачиваясь. — Представляю тебе первую подушку-самолёт! Хотя лично мне больше нравится название подушка-летушка. Что скажешь? — Если ты ещё раз так сделаешь, я плюну тебе в лицо и откушу нос. — Но, скажи, эффектно получилось? — Не знал, что в тебе есть коварство, — проворчал Оливер.— Где ты её достал? Хотя погоди, это же твоя подушка! Ты что, отдал её на зачарование? — Ага. По всему было видно, что Килиан безумно доволен собой. — Сколько же ты за неё отдал? — Да так, кое-что из личных запасов. — О нет, не говори что ты отдал пластиковую кружку? Ты хоть помнишь, как трудно добыть пластик? И что такой удобной кружки тебе, скорее всего, больше не найти? — Я отчётливо это всё понимаю и ни о чём не жалею. Оливеру стало не по себе. Ему было неудобно, что из-за него Килиан лишился такой ценной вещи, и он был слишком смущён и польщён, чтобы поблагодарить, поэтому ляпнул первое, что пришло ему в голову: — А как управлять этой… летушкой? Килиан просиял, обнажая крупные зубы. — Попробуй потянуться вперёд усилием мысли. Оливер послушно бросил все свои мысли на это действие и с размаху влетел в живот друга. Тот тихонько хохотнул. — Не так сильно, дружище. Весь вечер Килиан помогал освоить Оливеру маневрирование и никак не мог сдержать смех, когда у того не получалось. Оливер давно не слышал, чтобы его друг так много смеялся, и — кто бы знал почему — от этого ему было немного легче. Он всегда считал Килиана слегка бесчувственным, но воспринимал это как данность — он просто такой, и всё. Это как с моделями телефонов — ну не может эта модель продержаться больше суток без зарядки, и всё тут. Отец с детства учил его, что в этом главная разница людей и техники — технику можно попробовать улучшить или исправить, а людей надо принимать такими, какие они есть, а не пытаться их «починить». «Забавная штука: люди чинят себя сами. Не без помощи друзей, конечно, но если человек сам не захочет стать лучше, ты ничего не сделаешь, — сказал как-то отец. — А вот этот передатчик починить можно, так что будь добр, принеси мне отвёртку третьего размера и моток голубого провода». Возможно, поэтому Оливер легко заводил знакомства, но его самого, почему-то, мало кто принимал по-настоящему. С Килианом всё было по-другому. Несмотря на то, что он много ворчал, часто молчал и проявлял свои эмоции, только если они были наедине, он понимал. Всё понимал. Осваивая полёт на подушке, Оливер вдруг понял, что, вероятно, Килиан сильно переживал за него, просто прятал это за нелепыми замечаниями, чтобы не смущать Оливера, или не смущаться самому. Когда они легли спать и выключили свет, Оливер внезапно сказал: — Спасибо. В общажной тишине было слышно, как соседи активно заваливают сроки сдачи проекта, и их ругань, вероятно, разозлила соседей напротив, так как голоса в коридоре были всё громче. — Не бойся, мы тебя вернём в норму. Мне только одно интересно. Почему же ты так сильно хочешь вырасти? Тебя это так сильно смущает? Судя по звукам снаружи, ссора переросла в совместные страдания по проекту, и если они собирались заканчивать задание прямо в коридоре, Оливер был готов вылететь на своей подушке и накостылять им или, как минимум, словесно покалечить. — Не знаю. Просто навязчивая идея. Наверное, с детства осталась. Никто не хотел дружить со мной. Может, потому что я был слишком маленьким и другие дети считали, что я младше. Или потому что я был слишком умным. — Или слишком заносчивым, — донеслось ехидно из темноты. — Эй, я тебе тут душу изливаю, вообще-то! Соседи, наконец, разошлись по своим комнатам, и голоса стихли. — Короче говоря, я уже и сам не знаю, зачем мне это. — Понятно. Каждый погрузился в свои мысли, и оба постепенно уснули. Утром Оливеру всё ещё не хотелось есть, так что надеясь на то, что ему ничего не будет, парни отправились на пары. Оливер, промучавшись прошлым вечером несколько часов, теперь ловко лавировал между студентами и учителями, веселя всех вокруг. Всё шло довольно хорошо, пока не наступила их совместная пара — история вечномагического мира. На этом предмете собирались студенты с разных факультетов, а потому, как это бывает в учебных заведениях с таким разнообразием направлений, на этой паре часто вспыхивали какие-то споры. Сегодня без этого тоже не обошлось. Преподаватель — зубастая розовая пикси размером с упитанного кота и в массивных очках — вылетела буквально на пять минут за оставленными в учительской атласами, как в кабинете разрослось настоящее побоище. Оливер и Килиан, как всегда, сидели в стороне от баталий и шёпотом комментировали происходящее, превращая спор в эдакий матч по бросанию оскорблениями. Обстановка накалялась, и в воздухе затрещали искры. Оливер так увлёкся комментированием, что не заметил, как чья-то огромная когтистая рука потянулась к нему и запустила через всю аудиторию. В его сознании пронеслось только паническое «Мама!», и он зажмурился, готовясь принять неизбежную судьбу. Удар оказался удивительно мягким и громким. Осмелившись открыть глаза, Оливер обнаружил, что лежит у Килиана на животе, а сам гоблин лежит ничком среди потрёпанных фолиантов и деревянных обломков. Раздался оглушительный писк — это вернулась профессор, и была она вне себя. Однокурсники потом рассказывали по всему Университету, что Килиан метнулся через всю аудиторию, как заправский спортсмен, хватая Оливера на лету, и протаранил спиной шкаф с книгами профессора. — Ты! И ты! Оба! В Архив! Немедленно! Не выйдете оттуда до завтра! Злостные дикари! Вы хоть представляете, что наделали?! — взорвалась профессор, яростно клацая зубами и паря над разбитым в щепки шкафом. Килиан с трудом поднялся, придерживая одной рукой Оливера. — Профессор, простите, мы не хотели, это недоразумение… — ЭТО ВЫ ОДНО ОГРОМНОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ! ВОН! Ребята впервые видели, чтобы обычно миролюбивая и спокойная пикси так верещала. Не задерживаясь больше ни на секунду, Килиан сгрёб в охапку свои вещи и, постоянно извиняясь, вышел из кабинета. Дверь за ним громко захлопнулась. Килиан облегчённо сполз по стенке и посадил Оливера на подушку. — Ну дела… Кто бы знал, что она может так орать? — Кажется, мы разбудили дракона. По крайне мере, ты не разбился. — Спасибо за это. Я думал, что вот и пришёл мой бесславный конец. — Не такой уж и бесславный. Ты когда-нибудь слышал, чтобы кто-нибудь погиб от того, что его голову бросили в собственного профессора? — Ты в курсе, что из тебя хреновый утешитель? — Ты, как всегда, преувеличиваешь. Пойдём, раз уж мы выиграли прямой билет в Архив. — Я потом ещё расплачусь с этим идиотом, что додумался использовать меня, как метательное орудие! — Обязательно. Сразу после того, как мы вернём тебе тело. — Да я даже без рук и ног его урою! — Не сомневаюсь, — хмыкнул Килиан, складывая тетради в сумку. В Архиве, как и всегда, было тихо, сухо и немного пыльно. Это огромное помещение, объединяющее в себе библиотеку, хранилище и сокровищницу, служило и местом для наказания, где провинившиеся студенты работали, как рабы на плантациях. Книжных плантациях. Полки с книгами доставали здесь чуть ли не до потолка и тянулись так далеко, что край терялся в полумраке Архива. Здесь совсем не было электричества, зажигать огонь было опасно для книг, да и с магией тут были проблемы, а потому единственным светом были солнечные лучи, проникающие через высокие готические окна. За высокой конторкой у входа сидела тролльша и с полтораметровой высоты своего стула взирала на новоприбывших студентов с лёгким презрением. По крайней мере, ей этого хотелось, но рост Килиана позволял ему смотреть ей прямо в глаза, даже не встав на носочки. — Вам чего? — гнусаво спросила она. — Нас… отправили поработать в Архиве. — А, провинившиеся! — в голосе тролльши проскользнуло удовольствие, и Оливеру, возможно, показалось, но она довольно потёрла ладони. — Замечательно! Правила знаем? — Знаем, конечно. — Отлично, отлично. На всякий случай напомню: никакой магии, я сразу узнаю. Личные вещи оставить здесь. Никакой еды и воды в библиотеке, и выйдете вы отсюда не раньше, чем выполните свою норму. А вот эту вещь, молодой… — тролльша смерила Оливера взглядом, — человек, вам придётся оставить здесь. — Извините, пожалуйста, но, как вы видите, я лишился рук и ног, и это единственное моё средство передвижения. Без неё я просто буду лежать на одном месте и ничего не смогу. — Так уж и быть, в качестве исключения. Следуйте за мной. Стул начал спускаться вниз, и когда тролльша вышла из-за конторки, оказалось, что в ней от силы метр роста. — Ну что встали? Сумку сюда, и за мной. Сумка Килиана присоединилась к вещам других провинившихся, и они направились за мелко семенящей тролльшей вглубь библиотеки, пока она не привела их к круглому деревянному столу, на котором возвышался книжный Эверест. — Это всё надо рассортировать и разложить по полкам. Внутри есть карточки со всей нужной информацией. Развлекайтесь, — бросила напоследок тролльша и незамедлительно поспешила обратно. — Впервые вижу, чтобы кто-то семенил с таким чувством собственного достоинства, — фыркнул Оливер. Килиан печально разглядывал гору книг, что ему предстояло перетаскать, ведь Оливер не мог ничем помочь, а потому вся работа ложилась на его плечи. — Да ты не расстраивайся. Если книги будут особенно высоко, ты можешь класть их мне на подушку, и я буду толкать их носом на полку. — Я очень сомневаюсь, что из этой идеи что-то выйдет, но попробовать можно. Это было действительно непросто, но Оливер довольно быстро приспособился: открывал обложки носом, читал расположение книги и объявлял Килиану. Подниматься с книгами было сложнее, и иногда приходилось придерживать корешки зубами, но Оливер никогда особо не церемонился с книгами и под тревожные причитания друга взмывал к верхним полкам в мгновение ока. Так прошло несколько долгих часов. Килиану очень хотелось пить, а плечи уже отваливались, но в Оливере сил было хоть отбавляй. Разобрав где-то две трети книг, они обнаружили, что всё это время под ними был скрыт маленький человечек ростом с гнома, и увлечённо читал. Он был одет в зелёные замшевые брючки и жилетку, из-под которой было видно жёлтую рубашку. Из кармана у него висела цепочка часов, а в одном глазу у него был монокль. — А, доброе время суток, молодые люди. Видите ли, я здесь немного зачитался и совсем забыл о времени. Простите меня за этот беспорядок, но вы наверняка знаете, как это бывает, когда чтиво поглощает вас с головой. Иногда и буквально, — человечек задумчиво погладил себя по седым бакенбардам, обращая внимание друзей на выдранный клок волос. — Но что же это я, совсем потерял голову от чтения. Позвольте представиться — Даффодиус, официально — второй самый старый студент нашего замечательного учебного заведения. Но так как гномы живут в два, а то и в три раза дольше людей, я уверен, что в скором времени стану самым старым. — Очень приятно познакомиться. Я Оливер, а это мускулистое недоразумение мой друг Килиан. — Взаимно. Позвольте поинтересоваться, чему же вы обучаетесь? — Я изучаю зеркальную связь, а Килиан работает с магическими существами. — Похвально. Весьма, весьма достойный выбор. Впрочем, в путешествии за знаниями никогда нельзя выбрать неправильно — знания это всегда прекрасно. Конечно, если вы умеете их правильно применять. Но что-то я отвлёкся. За что же такие замечательные молодые люди наказаны? Оливер было раскрыл рот, но Килиан его опередил. — Это было лишь недоразумение. Мы в действительности ни в чём не виноваты, но раз профессор решила иначе, отбываем наказание. — Это благородно с вашей стороны. Ну что же, не буду вам мешать. Килиан уже хотел ответить и открыть следующую книгу, как заметил, что именно читал Даффодиус. «Увеличение и уменьшение материи: том третий». — Извините, что беспокою, но вы, должно быть, многое умеете? Даффодиус довольно хмыкнул, снова поглаживая пострадавшие бакенбарды. — Верно, я успел немало почерпнуть в этих стенах. К чему вопрос? — Видите ли, — Килиан замялся, не зная, как деликатнее рассказать о проблеме. Оливер нашёлся быстрее друга. — Я очень сильно хотел подрасти, но в итоге заклинание не удалось, и от меня осталась одна лишь голова. При этом мои способности в бытовой магии стали сильнее, и мне совсем не нужна пища для энергии. Я ищу того, кто смог бы вернуть меня в прежнюю форму. Даффодилус покивал и задумался. Поднял палец в воздух и завертел головой в поисках нужной книги. Обнаружив её, он победно открыл её и быстро-быстро начал листать, пока не остановился на нужной странице, и скрылся за ней с головой. Через пару минут он победно объявил: — Решение есть, и, на счастье, я могу вам помочь. Мне только одно интересно, кому удалось вытащить вашу душу наружу? — Мою душу?! — Не пугайтесь, это лишь частично. Такие заклинания чрезвычайно сложны в случае разумных существ, потому что кроме физического тела у нас есть тело духовное, и если хоть немного ошибиться, можно ухватиться не за тот слой. Этим объясняется внезапное усиление ваших способностей и подпитка энергии чистой магией. — А моё тело? — Побочный эффект, не более того. Полагаю, вы просили своего друга помочь? Парни переглянулись. — Не переживайте, я никому не скажу. Тогда всё понятно — ваш друг привык работать с неразумными существами, а потому у него нет навыков в нащупывании нужного слоя. Ну ничего, я вам помогу. Килиан, будьте добры, положите своего друга на стол, чтобы нам было удобнее. Килиан послушно поднял Оливера с подушки, которая медленно спикировала к полу, и положил напротив Даффодилуса. — А это не больно? — Ни капельки. А теперь прикройте глаза и сосредоточьтесь на воспоминаниях о своём теле. Остальное оставьте мне. Какое-то время ничего не изменилось, но постепенно стол окутало ярким светом, и когда Килиан смог разлепить глаза, Оливер сидел на столе целый и невредимый, болтая ногами в воздухе. — Потрясающе! Я снова в порядке! Спасибо вам огромное, Даффодилус, это настоящее чудо! — Я рад, что смог помочь, — мягко улыбнулся тот и достал из кармана часы. — Какой ужас, я же опаздываю! Прошу меня простить, мне придётся удалиться. И ещё раз извиняюсь за этот беспорядок, который вам достался. — Поверьте, вы сполна восполнили свою вину. — Всегда к вашим услугам. Если будет что-то надо, вы всегда можете найти меня здесь. Вынужден откланяться. Даффодилус загадочно улыбнулся и скрылся между полками. — Удивительный гном, — проводил его взглядом Килиан, — при виде него мне резко захотелось сесть за доклад, который я откладывал последние две недели. Ты что так смотришь? Оливер молча поставил ноги на стол, выпрямился во весь рост, а затем прыгнул на шею Килиану, обхватывая всем конечностями. Килиан слегка покачнулся, подхватывая друга. — Ты… чего это? — Не представляешь, как мне это хотелось сделать, — промямлил Оливер куда-то в плечо. — Так здорово иметь руки и ноги. Килиан добродушно рассмеялся и похлопал Оливера по спине. — Больше не будешь пытаться расти? — Пожалуй, с экспериментами мы закончим. Мимо обнимающихся друзей проползла змеесова, осуждающе на них посмотрела, схватила подушку Оливера и, тяжело взлетев, понеслась в сторону конторки тролльши. — Думаю, нам нужно вернуться к работе. — Согласен, — Оливер легко спрыгнул и, чтобы Килиан не видел его смущение, быстро отвернулся к книгам, которые им ещё предстояло разложить. — Да что ты будешь делать! Почему так высоко? Надо было подождать с преображением, пока мы закончим с книгами. Теперь фиг как туда достанешь! — Оливер… — Ты можешь, конечно, посадить меня к себе на плечи… — Оливер… — Слушай, а где все лестницы? — Оливер! — Да? — Ты ведь знаешь, что ты мой лучший друг и я люблю тебя, несмотря ни на что? — Конечно, знаю. — И что я верю: ты добьёшься своей цели, потому что твоих мозгов для этого хватает, а рост совсем ни при чём? — Я думал, ты считаешь мою идею сумасшедшей. — Я не говорил, что она не сумасшедшая. Но великих изобретателей всегда считали немного того. — Спасибо. — Я не то имел ввиду… — Нет, правда, спасибо. Я тоже рад, что ты мой друг. Ты можешь не верить, но я тоже тебя люблю. Слышал? Потому что больше я этого повторять не буду. А теперь помоги мне найти эту чёртову лестницу, а то мы так и до ужина не закончим. До ужина они всё-таки успели, и Оливеру даже удалось отвоевать свою подушку-летушку у вредной тролльши. Засыпая вечером, он подумал, что в некотором роде было неплохо пережить это приключение. Хоть и немного нелепо и стыдно, но они с Килианом впервые за время их обучения смогли поговорить о своей дружбе. А ещё Оливер пообещал себе, что начнёт гордиться своим ростом, ведь с таким другом, как Килиан, его ничего не страшит. Даже высокие полки.