Выход за текстуры

Голос госпожи Юки не раздражал Кадзуто, но приятно в её обществе он себя не чувствовал. Конечно, ведь она утверждала, что это именно он, жестокий юнец, запретил ей видеться с дочерью. Что имело к правде малое отношение. Госпожа Юки могла посещать дочь в любое время, об этом ей сообщила мать Кадзуто после разговора с ним. И женщина даже приходила несколько раз, когда Кадзуто уезжал по работе. В основном она встречалась с врачом, а Асуну видела лишь мельком через стекло или приоткрытую дверь. Разговаривать с ней просто не позволяли. В итоге Кадзуто и госпожа Юки не виделись в течение этих долгих недель. Нельзя было сказать, что они скучали друг по другу и жаждали новой встречи. Однако нельзя утверждать, что Кадзуто не видел в этом пользы. Он верил, что Асуна узнает свою мать. Ему удалось убедить в этом доктора Карию, поэтому тот разрешил провести этот «маленький эксперимент». И вот, только что госпожа Юки подошла к постели дочери и мягко позвала её, стараясь сделать голос тише и ласковее. Но Асуна никак не отреагировала на это, словно утратила слух. Она снова что-то видела перед собой, хотя казалось, что девушка просто смотрит в окно. - Прошу, госпожа Юки, подождите, - вовремя вмешался Кадзуто, когда госпожа Юки была готова позвать дочь громче, не зная, что именно такое могло напугать девушку и лишить её сна на несколько дней. Кадзуто обошёл кровать и встал перед Асуной, закрывая вид на окно. Однако Асуна осталась неподвижной, ведь она не видела никакого окна. Впрочем и Кадзуто тоже. Лишь что-то неистово множащееся перед глазами. А затем раздался голос, который всегда имел силу уничтожить эти мучительные видения: - Асуна. И после Кадзуто обычным жестом провёл кончиками пальцев по её щеке, что давало понять Асуне, что реальность иная, нежели эти видения. - Кирито? – тут же оживилась девушка, как по волшебству. Кадзуто улыбнулся: - Асуна, к тебе пришли. Смотри, - он показал рукой на госпожу Юки, которая стояла с заметно округлёнными глазами. Она просто не верила, что всё настолько плохо. Может, рассказы доктора Карии имели успокаивающий эффект, но сейчас женщина поняла, что успокоилась слишком сильно. «Это плохо», - оценил ситуацию Кадзуто, понимая, что госпожа Юки не смогла принять слова доктора Карии серьёзно. Спокойно – да. Серьёзно – нет. Асуна медленно повернула голову и внимательно посмотрела на женщину, стоящую чуть поодаль от неё. - Здравствуйте... Я Киригая Асуна, - чётко выговорила она тихим голосом. - А вы? - Асуна, я… - Госпожа Юки, - быстро прервал Кадзуто мать Асуны, голос которой задрожал. Парень отрицательно покачал головой, пытаясь прервать все порывы говорить много, долго, быстро и эмоционально. - Приятно познакомиться, Асуна, - через силу выговорила женщина, только что совершив над собой титаническое усилие, чтобы взять свои эмоции под контроль. – Меня зовут Кёко… Юки Кёко. Асуна легко, но немного вымученно улыбнулась: - Мне тоже… нормально… познакомиться, госпожа Юки. Спасибо, что пришли… нормально… ко мне. А потом Асуна снова отвернулась и продолжила рассматривать что-то за окном. Образ женщины уже испарился из её памяти. - Госпожа Юки, - позвал Кадзуто, подавляя в себя чувства разочарования и мысли, что он круглый дурак, всё ещё питающий надежды на волшебство, как в фильмах. – Пойдёмте. Ей тяжело концентрироваться, - оценил он состояние жены по количеству раз, когда она повторила слово «нормально». Парень вывел шокированную женщину из комнаты. - Она совсем ничего не помнит? – это был первый вопрос, который мучал госпожу Юки. Кадзуто отрицательно покачал головой. - Но она называла тебя тем… именем, - напомнила женщина, с лёгким отвращением сдвигая брови. - Да, Асуна почему-то помнит это имя. Но не меня. Можно сказать, лишь звуки, а не его значение. Губы госпожи Юки задрожали. Она сжала ладони в кулак и гневно выдохнула: - Это несправедливо. Почему моя дочь помнит тебя, а не меня, свою мать? – она явно не приняла слова Кадзуто на веру, отдав предпочтение обиде. - Это я растила её. Это я тот человек, которого она должна помнить! Меня, а не тебя! Кадзуто предвидел, что услышит именно эти слова в случае неудачи. И он не находил слов, которые должны стать ответом для женщины, чью дочь он забрал. Гнев душил госпожу Юки. Ей хотелось кричать и плакать. Но она не могла себе этого позволить. Позади неё уже стоял её муж, который больше не хотел идти и испытывать удачу в палате дочери. И его жена теряла над собой контроль. Меньше всего господин Юки хотел видеть и слышать, как его жена поливала грязью парня, оказавшегося мужем их дочери. И человеком, который отобрал у них Асуну, чтобы остаться с ней. Чтобы вытащить её из этой беды. Всё, что мог сделать господин Юки, так это увести свою жену. - Кёко, - тряхнул он её, останавливая поток гнева, который уже стал словами. Она опять говорила об играх, о том, что Асуна сделала неверный выбор в своей жизни. О том, что они должны, просто обязаны спасти её. Кадзуто молчал. В какой-то момент он просто перестал слушать и понимать что-либо, будто перед его глазами творилось нечто иное. Его взгляд потупился. Кадзуто увидел носки своих тапочек, которые носил в больнице, а потом последовал за ними. Ноги привели его обратно в комнату к Асуне. Девушка всё так же сидела на кровати, но уже смотрела куда-то вверх. - Сколько вас там? – обращалась она к кому-то наверху. – Лжецы. - Четыре, - подсказал Кадзуто, устраиваясь рядом с Асуной и приобнимая её одной рукой. - Хм, точно. Они лгут мне, - Асуна положила голову на плечо Кадзуто. - Опять танцуют? - То их две, то миллион. И шумные. Кирито, я так хочу… нормально чтобы… остановилось. - Потерпи ещё немного, - он погладил девушку по голове. – Кстати, скоро обед, - Кадзуто знал, что сейчас Асуну можно увести от одной темы к другой достаточно быстро. - Скорей бы домой, - прикрыла глаза она. – Я бы сделала… обед. - Ммм, я соскучился по твоей готовке, - голос Кадзуто зазвучал нотками мечтаний. - Я умею… нормально? - Ты божественно готовишь, - со сладостью в голове проговорил он. - Это настолько вкусно, что я боюсь откусить палочки. А за ними и пальцы. - Волнение теперь, - призналась Асуна. - Почему? - Вдруг не получится… нормально. - Давай попробуем сделать это вместе? Я умею готовить спагетти, - Кадзуто не решился сказать, что спагетти у него получались так себе. - Хорошо. Кирито? А кто это был? – внезапно спросила Асуна. - Ммм, наша старая знакомая, - Кадзуто выбрал самую мягкую и расплывчатую характеристику для матери своей жены. Хотя, он не испытывал уверенности, спрашивала ли Асуна про госпожу Юки или про свою медсестру. Ведь она их всех забывала, а потом внезапно «вспоминала». - Странно, совсем не помню, как её зовут, - вздохнула девушка. - Я думаю, что вы увидитесь когда-нибудь снова. - Прошу прощения! – нарушила спокойствие вошедшая медсестра. – Надеюсь, что госпожа Киригая достаточно проголодалась? Она вкатила тележку с едой. В воздухе тут же заиграли ароматы сырного супа и соевого пюре. - О, госпожа Фури, спасибо вам большое, - оживился Кадзуто. – Простите, что доставил вам неудобства. - Как закончите, зовите, - улыбнулась медсестра. - Спасибо большое, - поблагодарил он ещё раз, провожая женщину взглядом. – Асуна, смотри, как много вкусного привезла нам госпожа Фури. Но Асуна уже ничего не слышала. Назойливые лампы снова начали свою дурацкую игру. Но на этот раз Асуна помнила, что их четыре. «Я – Киригая Асуна. У меня не деменция… Что нормально… деменция?» *** Асуна сидела на своей больничной кровати, отчасти осознавая, что она одна в комнате. Ей, конечно, казалось, что что-то рядом назойливо двигается. Но пока оно не предпринимало попыток дотронуться до неё или как-нибудь задеть, она могла позволить себе не обращать на это внимание. Сейчас её быстро обрывающиеся мысли занимало нечто другое. Удивление. Асуна пристально смотрела на свои руки. Внимательно рассматривала пальцы и ногти. Что-то с ними было не так. Мягкая кожа, гладкие ногти и идеальные кутикулы. Девушка не могла сложить в своей голове картину о том, что долго не пользовалась собственным телом, поэтому её руки пребывали в неком «идеальном состоянии». Но какие-то ощущения, даже не мысли, не давали ей покоя. - Я, - начала Асуна, внимательно вглядываясь в эти проклятые ногти. – Киригая… Асуна. Я Киригая Асуна… я Киригая Асуна. Девушка повторяла эти слова, как зачарованная. Или же, как желающая зачаровать свои ногти. - Я Киригая Асуна… я… откуда вы? Она замолчала и задумалась. Если это, конечно, можно назвать словом «задумалась». Скорее, Асуна боролась с тем, чтобы количество ногтей перед её глазами оставалось ровно таким же, как и секунду назад. О пальцах и руках она не заботилась. Её зрение нагло обманывало её в который раз, превращая её конечности в нечто неописуемое. Но ногти. Эти проклятые ногти должны стоять неподвижно. Так она решила. - Остановитесь, - прошептала девушка, понимая, что что-то противится её воле. Ногти не слушались. Они удлинялись. Просто меняли свою форму, словно не подозревая о том, что Асуна за ними пристально следит. - Остановитесь… откуда вы? Откуда вы? – девушка трясла руками, пытаясь выбить ответ из собственных ногтей. – Откуда… я? Внезапно она оглянулась. И в этот момент все иллюзорные эффекты, заполнявшие эту комнату, исчезли. Стало тихо. Пронзительно тихо. Так, что на Асуну тут же свалилась глухота. Но она не обратила на это внимания, успев привыкнуть к подобному. Поэтому лишь застыла на месте, пытаясь удержать этот чистый стройный образ помещения, в котором находилась. Однако что-то снова шло против её желания. И стены меняли свою высоту. Исчезали двери. Множились лампы. Асуна беспомощно потянула руку к уменьшающемуся окну. Она видела, как её странные длиннющие ногти пытаются уцепиться за него. Но просто не достают. Мозг словно говорил, что длины ногтей достаточно, но реальность не принимала этого. - Подожди! – попыталась крикнуть она, но тщетно. – Не… не уходи! Асуна растерянно моргнула и потянулась сильнее. Она перевесилась через борт кровати, а потом в поле её зрения попал чёрный пол. Чёрный, как пропасть. Девушка в ужасе отпрянула и схватилась за одеяло. - Текстуры распадаются, - в страхе прошептала она. – И я… и я распадусь… И… где я? Асуна снова огляделась, видя какой-то хаос перед собой. Этот хаос не мог ответить ей. Сердце заколотилось в груди сильнее. - Моя память… распалась, - девушка, не моргая, смотрела на очередной хоровод тумбочек. – Я распадаюсь… кто я? Кто же я? Что… я такое? Она перевела взгляд на свои руки и вновь увидела ногти. Асуна невольно поднесла их к своему лицу, а затем прижала к щекам. Лёгкие уколы пронзили её ощущения самой себя. Как напоминание, что она ещё живая и целая. Девушка обрадованно улыбнулась, испытывая облегчение. Ведь это значило, что она ещё не распалась. Что её текстуры не поглощены. Асуна сильнее надавила ногтями на кожу лица, испытывая боль. Но она не остановилась, продолжая давить. А затем один из пальцев соскользнул вниз, оставляя после себя красную борозду на щеке девушки. Борозда тут же заполнилась какой-то жидкостью и защипала. Это были слёзы Асуны. - Я… здесь…. Я здесь, - дрожащим голосом говорила она самой себе. – Я… я Киригая… - Асуна! Хаос резко расступился, а боль исчезла с лица. Асуна посмотрела на свои руки и увидела их. Нормальные. Те самые с гладкой кожей, крепкими ногтями и аккуратными кутикулами. Те самые, которые принадлежали ей. - Асуна? – звал голос. Девушка подняла взгляд вверх, когда что-то коснулось её щеки. - Кирито? Кирито, - она резко подалась вперёд, заставляя его заключить себя в объятья. – Кирито, - рыдала Асуна. – Кирито… я… не могу… я не могу… - Асуна, всё хорошо, - пытался он успокоить её, не зная, что так напугало или расстроило её. – Что ты не можешь? - Текстуры… распадаются, - всхлипывая, пожаловалась Асуна. – И я… распадаюсь… я… не знаю… не знаю, кто я? Кадзуто сморщился от боли. Его сердце будто сжалось от ужаса и понимания, как тяжело приходится сейчас его милой, доброй Асуне. «Неужели она вспомнила тот момент в Анкраде, - с сожалением подумал парень. – Тогда, когда он… убил её. Когда её текстуры распались, а мир сжался и исчез? Почему… почему? Почему? Почему из всех воспоминаний именно это пришло к ней? Почему? Почему… Почему я не могу остановить это? Почему?!» Кадзуто сильно зажмурился и сжал Асуну сильнее. Словно пытался удержать её «текстуры» в целости. - Ты, - начал он, сдерживая дрожь в голосе и теле. – Ты Киригая Асуна. Ты моя жена. Ты самое и дорогое и важное, что есть в моей жизни. Ты жива. Я с тобой… Асуна, я с тобой. Если эти чёртовы текстуры распадутся, то и я вместе с тобой. Я обещаю. Я обещаю.