Часть 1
13 декабря 2019 г., 17:22
Вилма лежит на кровати, обнимая плюшевого зеленого лягушонка с черными полосками-зрачками в белесых глазах. По голубым обоям комнаты в свете лампы блуждают черные тени. Они повсюду. Люди, животные, растения… Образы планет проносятся перед ее лицом.
— Хватит.
Сердце Кондракара опускается в бледную, исцарапанную ладонь, и все тускнеет. Ночник едва справляется с нахлынувшей темнотой.
— А дальше… не знаю, что дальше. Спать совсем не хочется. Опять будет всякая муть сниться, — перевернувшись на бок, девочка выдыхает внезапно потяжелевший воздух. Сквозь полуприкрытые веки ей чудится голубое сияние портала. –Что это? Опять…
Но нет. На самом деле в комнате нет ничего, кроме лунного света. Кое-как поднявшись и потерев ушибленные колени, Вилма подходит к окну и, облокотившись на него, смотрит вниз. На город.
Лягушонок сидит рядом, неподвижный и тихий.
— Показалось. Совсем с ума схожу! Со всем этим… ха… А ведь нужно наблюдать за Элион. Наверное, она совсем не в своей тарелке. Как и мы. Надеюсь, хотя бы с Корни все будет хорошо. А то вся не своя. Волнуется… Я тоже волнуюсь. Глупо.
Забравшись с ногами на подоконник, девочка чуть вытягивает перед собой руку к кулоном на цепочке и прижимает его к стеклу. Отблески розового начинают бродить по комнате, собираясь в прекрасные картины увитого розами Меридиана.
— Как же там, наверное, одиноко. Хотя мне тоже… бывает одиноко.
— Всем одиноко.
— Кто здесь? — отвернув голову от окна, Вилма никого не видит. Только кровать, шкаф, старое радио и бесконечные лягушки, наполняющие ее обиталище подобием жизни. Зеленой и беспечной.
Голос молчит, и девочка поднимается с окна, проводя Сердцем Кондракара перед своим лицом. Взгляд красных, растерянных глаз рыскает по комнате, стремясь отыскать невидимую угрозу. Но ее нет. И только ветер треплет шторы.
— Никого…
Пройдясь взад-вперед до письменного стола и обратно, Вилма краем сознания ощутила холодок, пробежавшийся по спине. Да уж… совсем не к добру это. Может, кто-то и пробрался. Может, нет. Поежившись, девочка улеглась обратно на кровать.
В последний раз она едва не сломала руку, свалившись в овраг на Меридиане, потеряв управление собой. Ободрав о терновые кусты локти и запястья, Вилма скатилась вниз, но в последний момент ее схватили под руки верные подруги.
И спасли.
Сколько они были знакомы? Месяц, два? За это время подростки разве что научились бегать друг к другу в гости да изредка болтать на переменах, сбиваясь в разношерстную компашку. Но они все равно были друзьями. Хотели ими быть.
Китаянка Хай Лин с вечной улыбкой на лице и длинными иссиня-черными хвостиками, афроамериканка Тарани с круглыми очками, вечно соединяющая пальцы домиком в раздумьях, мулатка Ирма с волнистыми волосами до плеч и неугомонным характером, красавица Корнелия, вечно строящая из себя принцессу, и она. Вилма. Красная то ли от природы, то ли от краски. И все. Без этого она никакая.
— Снова не спится, — тянет девочка, наконец выключая ночник. Мир гаснет, и она накрывается одеялом с головой, прижимая Сердце Кондракара к груди.
И вот эту вот безделушку все время пытаются украсть, выхватить у нее из рук? Даже не верится. Ни во что уже не верится. Только видения иного мира блуждают перед глазами тринадцатилетней школьницы, запутавшейся в собственных мыслях.
А синева не уходит, мотаясь где-то на самой границе разума. То ли под окнами, то ли это сквозь щель под дверью просачивается туманный свет.
— Совсем… пусто. И это они называют земной жизнью? Скука… — притаившись за дверью, словно неумелый вор, неизвестность растягивает слова, высокомерно повышая ноты. — Смертная скука.
Вилма дремлет, провалившись в забытье. Повсюду ей мерещатся отблески фиолетового и подруги. Такие верные, но все еще чужие.
Ей совсем недавно исполнилось тринадцать. Вот, они справили день рождения, в очередной раз одержав победу над Седриком… Седриком.
Зеленый плащ с такими же узорами обвивает тело, словно чешуя змею. Высокий воротник прячет ехидную ухмылку.
— Подумать только… — дыхание вместе со словами тяжелым паром рвется изо рта. Еще немного, и десна заноют, выпуская из себя острые клыки. Но нет. Не сегодня.
Разлом между мирами пульсирует, наливаясь голубизной. Еще немного, и он закроется сам по себе. И никакие стражницы не понадобятся.
— Да уж. С такими противниками и друзья не нужны.
Никакой злобы. Никакой ненависти. Только сухая, изможденная растерянность. И усталость. От мотания туда-сюда, от постоянных превращений в столь ненавистную… или любимую человеческую форму.
Вкус крови во рту.
— Ну спи, спи… может, станет чуть легче. Может, нет. Нас всех еще ждет увлекательное путешествие, — бросив песок себе под ноги, Седрик щерится, запрокинув голову. Змеиное жало мечется по глотке. — Куда только судьба не занес-сет.
Приоткрытое окно тянет свежестью. Напоследок тихо хмыкнув, парень лениво смотрит на призрачные глаза, наблюдающие за комнатой из возникшего под ногами отражения Меридиана.
— Приказание ис-сполнено, с-сир… — шипит он, подцепляя двумя пальцами зеленого плюшевого лягушонка. — Что за дикос-сть…
Хочется бросить игрушку вниз, в глубь безлюдных, одичавших во тьме улиц. Но, стискивая зубы в ледяном оскале, Седрик только сует ее в руки что-то сопящей Вилме. Да уж. Не ему о этих детях, слава богам, заботиться. Да и они враги друг другу.
Хотя ему, в общем-то, все равно, с кем воевать. Хоть с этими школьницами, хоть с охотником, хоть с самим Фобосом, окидывающим комнату своим ледяным взглядом.
Ненависти нет. Ничего нет. А убийство во сне — та еще подлость. Характерная для его натуры, но чуждая людям. А он сейчас, все-таки, человек.
— Еще увидимс-ся…
Изумрудная змея с красной маской вокруг горящих золотым и малахитом глаз сползает вниз по стене здания, цепляясь руками за подоконники. Кусты хрустят и ломаются под тяжелым телом.
Где-то там, в книжном магазине, на диване дремлет уставшая после ночной смены Элион. Надо позаботиться хотя бы о ней. И почему эти человечки такие слабые? Пары лишних часов работы им хватает для того, чтобы выдохнуться до потери пульса.
Портал закрывается, и квартира вновь погружается в унылую тишину. И никаких видений.