***
Чонину до сих пор не верилось, что всё закончилось, что теперь он мог спокойно взять Чунмёна за руку и пройтись по ярко освещённым ночным улицам Сеула, или отправиться на каток, или заявиться так в университет (и пусть у Кёнсу глаза из орбит вылезут!) Усталость – приятная усталость усыпляла прямиком под тёплыми струями душа, но Чонин боролся – ведь там, за дверью, его ждал не только холодный воздух, но и нагретая Чунмёном постель, и сам Чунмён. Чонин наспех вытерся, осторожно открыл задвижку, распахнул дверь и бросился напрямик в спальню. Воздух обдавал холодом разгоряченную кожу, и Чонин ёжился, с волос на плечи капала вода. Чунмён лежал, укрытый одеялом, и что-то читал, то и дело поправляя очки на переносице. Увидев Чонина, он отложил книгу и приглашающе приподнял угол стёганого одеяла – забирайся, мол. Чонин не стал медлить – тут же нырнул под одеяло и прижался к тёплому Чунмёну. - Лягушонок, - хохотнул Чунмён, притягивая Чонина ближе и кутая в одеяло. Чонин в ответ закинул ноги на Чунмёна и ухмыльнулся, когда тот вздрогнул – ступни у Чонина были холоднючие. Так они и лежали некоторое время в молчании. Волосы Чонина были всё ещё слишком влажные, и чтобы не намочить подушку, он устроил голову на чунмёновой груди. Постепенно Чонин начал отогреваться и засыпать. - Завтра на занятия пойдёшь. А то и так столько пропустил! Чонин мигом встрепенулся. Вот как всегда, умел же настроение испортить на сон грядущий! - Ну, Чунмён! К чёрту их, эти занятия! Я с тобой побыть хочу. - Я от тебя никуда не денусь, учёба важнее. - Не может она быть важнее! – Чонин приподнялся на локтях, чтобы видеть лицо Чунмёна. - Я тебе и так скоро надоем, - произнёс Чунмён, вновь укладывая Чонина в постель. - Ага, надейся! – воскликнул Чонин, но Чунмёну повиновался – позволил вернуть себя под одеяло и даже втайне смирился с необходимостью тащиться на учёбу. Но сон пропал. На его место пришли мысли. Чонин вспоминал осень и первую пару правоведения с Чунмёном. Поначалу ему так хотелось разозлить правоведа! Чонин выдумывал совсем уж идиотские планы, зачем-то подводил глаза и всю пару не отрывал взгляда от Чунмёна. Всё это было так давно – ещё до того, как Чонин узнал о психе, до того, как он появился в их жизни, до того, как сгорел хёндэ. А теперь псих мёртв, и всё позади. Сколько времени понадобится, чтобы это осознать? - Всё кончено. Тебе верится? – шёпотом спросил Чонин, надеясь, что Чунмён ещё не спит. - Пока не очень. - И мне не очень. - Спи, Чонин. Тебе завтра рано вставать.***
Утром следующего дня Чонин мёрз на остановке и злился – Чунмён добился своего! Отправил учиться, а сам, небось, снова лёг спать! А постель такая тёплая, нагретая за ночь… Университет с распростёртыми объятиями не встретил, но Чонин и не надеялся на радушный приём. Ему вообще было плевать на учёбу, а пришёл только потому, что Чунмён настоял. Кёнсу, увидев Чонина в аудитории, одарил обвиняющим взглядом. Вот не понимал Чонин этих отличников – какое им дело до его, чониновой посещаемости? За собой бы лучше следили. Лекции тянулись, как назло, медленно. Чонин занимал последние ряды и чуть ли не спал, положив под голову рюкзак. Проснулся он на правоведении – когда в аудиторию зашла тучная средних лет женщина и заунывным голосом давай сыпать непонятными словечками: абсентеизм, конклюдентные действия, монокамерализм… Чонин тогда очень остро осознал, как же ему нужен Чунмён. И в груди заныло – домой захотелось со страшной силой. Поскорее бы всё вернулось на свои места: Чонин на второй ряд, а Чунмён - за кафедру. И тогда всё будет правильно - так, как надо. Пара закончилось. Должна была быть ещё одна, но Чонин подумал, что с него и так довольно. Он закинул рюкзак на плечо и вышел из аудитории. Ему даже не пришлось тратить время на сбор всяких тетрадей-ручек, потому что Чонин и не доставал ничего, не записал ни словечка, а что такое «конклюдентные действия» так и не понял. «Надо бы запомнить и спросить у Чунмёна», - решил он, запрыгивая в так кстати подоспевший автобус. Дорога занимала около двадцати минут при отсутствии пробок. Чонин добрался за тридцать – и это было совсем неплохо. За время в пути сотовый звонил дважды: сначала мама («Голос хриплый, потому что простыл. Не волнуйся, я лечусь, одеваюсь тепло, питаюсь хорошо. Всё, ма, мне скоро выходить, я потом позвоню. Пока-пока!»), потом Сехун, который на Чонина смертельно обиделся, видите ли. Что он на танцы забил, дескать. И на звонки не отвечал, мол. А Сехуну не то, что бы особо дело было, но он, чёрт побери, переживал, вообще-то! Чонин пообещал явиться на следующую тренировку, перетанцевать Сехуна на баттле и купить обидчивому другу баббл-ти. Когда с Сехуном вопрос был решён, а автобус остановился на нужной остановке, Чонин почувствовал - жизнь налаживается! Осталось только вернуть Чунмёна в университет – и будет совсем здорово! Чонин никому не рассказывал, но на самом деле он очень привязывался к повседневной рутине. Любое резкое изменение в образе жизни воспринималось очень болезненно – приходилось снова подстраиваться, привыкать, а Чонин этого так не любил! Совершенно не любил, честное слово! Проходя мимо продуктового супермаркета, Чонин замедлился. Должен ли он зайти и купить что-нибудь к ужину? Но что конкретно нужно купить? Чонин не знал. Они за покупками всегда ходили вместе с Чунмёном. Вот Чунмён знал, что следует купить, а что лучше оставить на полке. Чонина до сих пор удивляла его способность разумно тратить деньги (а не просаживать всю стипендию на чипсы и замороженные обеды, как некоторые). Так что Чонин решительно отказался совершать покупки в одиночестве. Только зайдя в подъезд, Чонина осенило – он же мог позвонить Чунмёну! И спросить, что конкретно нужно купить. Чонин легонько хлопнул себя по лбу и пообещал себе, что в следующий раз непременно так и поступит. Он подумал, это будет правильно и так… по-семейному. Чонин улыбался, открывая ключом дверь (давно пора сделать Чунмёну свой комплект ключей). Чонин надеялся, Чунмён выйдет его встречать, как он обычно делал, но в коридоре ему радовались только кроссовки. В квартире было тихо, но чунмёновы лакосты аккуратно стояли у порога – значит, никуда уйти он не мог (да и как, если Чонин забрал единственный комплект ключей?) - Чунмён? - позвал Чонин, стаскивая кроссовок с ноги. - Ты объявил мне бойкот? Тишина в ответ. - Спит он, что ли? – недовольно пробурчал Чонин, входя в спальню. Диван был заправлен. На покрывале – ни складочки, и Чонину тут же захотелось его измять. Чунмён нашёлся довольно быстро и в самом неожиданном месте – он, босой, стоял на балконе, облокачиваясь на перила, и отрешённо глядел куда-то. Зимой, раздетый, босой. Чонин тихо ругнулся и рванул на себя пластиковую дверь. От резкого шума Чунмён подпрыгнул и чуть не выронил из руки сотовый. - Чонин? Я ждал тебя позже, - Чунмён попытался улыбнуться и принять беспечный вид – будто стоять зимой на балконе в своей этой дурацкой синей безрукавке для него – обычное дело. - Пару отменили, - легко соврал Чонин. – Что ты тут делаешь? Совсем сдурел? Под тяжёлым взглядом Чонина, Чунмён вошёл в спальню, Чонин – следом. - Я жду ответа. - Мне просто захотелось освежиться, что тут такого? – отозвался Чунмён, запуская пальцы в волосы. - Ты весь синий, как твоя безрукавка! Сколько ты так простоял? - Минут пять, не больше, - отмахнулся Чунмён, улыбаясь, но Чонин тут же понял – врёт! - Почему глаза красные? Что случилось? - Всё хорошо, правда. Там ветрено, вот глаза и заслезились. Пока Чонин пытался вспомнить, был ли на улице ветер, Чунмён сделал шаг вперёд и потянулся за поцелуем. Уловка, чтобы сменить тему. И Чонин попался. Он наклонился и прижался к холодным губам, целуя. Беспокойство и желание во что бы то ни стало выпытать правду уступили место совсем другим желаниям. Чунмён был ледяным от кончика носа до кончиков пальцев ног, и Чонин обнимал его крепче, чтобы согреть такого глупого хёна. - Как учёба? – спросил Чунмён, отогревая нос в вороте чонинового вязанного свитера. - Отстой, как всегда. У нас новый правовед, и она ужасна! Всё рассказывала нам про какие-то конклювные действия, я ни слова не понял. Чунмён захихикал. - Вот ты вернёшься, и всё хорошо станет. Чунмён ничего не ответил, только прижался сильнее и затих. Тогда впервые Чонина посетило это смутное предчувствие чего-то нехорошего – прошлось по позвоночнику и ударило в затылок. Но Чонин никогда не придавал значения таким глупостям. Он отстранился, взял Чунмёна за руку и повёл на кухню, продолжая жаловаться на университет.***
К вечеру Чунмён изменился. Он и до этого был совсем невесел, но когда стемнело, на него будто навалилось что-то тяжёлое, совсем-совсем неподъёмное. Чунмён был задумчив и молчалив, а Чонину всегда неспокойно становилось, когда Чунмён молчал. Потому что в прошлый раз молчание закончилось побегом и двумя стикерами на холодильнике. Чунмён включил свой беленький ноутбук, уселся на диван, да так весь вечер и просидел, выстукивая по клавиатуре, а на Чонина – ноль внимания! Чонин делал вид, что смотрел телевизор, а сам голову ломал всякими «почему?», но ничего не мог понять. То ли первые эмоции от встречи поутихли, и Чунмёну он успел так быстро наскучить, то ли другая какая-то причина была. Предчувствие снова запульсировало в затылке, и на этот раз Чонин не мог так просто от него отмахнуться. Что-то было явно не так. Передача закончилась, и Чонин выключил телевизор. Спальня погрузилась в темноту, только свет экрана выхватывал из темноты лицо Чунмёна. Он откинулся на подушку, да так и задремал с ноутбуком на коленях. Чонин понимал, что это неправильно, что у Чунмёна там что-то личное. Понимать-то понимал, но ему нужно было найти ответ на свои «почему?», опровергнуть дурные предчувствия, а тут выпала такая удобная возможность. Чонин только глянет в ноутбук одним глазком и ляжет спать. Да, так и сделает! Чонин тихонько забрался на диван, примостился рядом с Чунмёном и принялся читать открытый текстовый файл:«Я набрался смелости и позвонил Минсоку. Мне нужно было узнать правду, и он рассказал. Про Чена рассказал,как без него плохо рассказал. Я думал, если уеду, смогу спасти его, но ошибся. Теперь вина за его смерть лежит на мне. Минсок не высказал мне этого прямо, но я чувствую, он тоже меня винит. Как бы всё обернулось, если бы Чен выбрал Минсока, а не меня? Был бы он сейчас жив? Были бы они вместе? Были бы счастливы? Сплошные вопросы без ответов. Кажется, я всем приношу только горе. Я ведь даже не был на его похоронах! Моя вина так безмерна и неискупима… Я уже решил, как поступлю дальше. Но мне…»
Курсор мигал, будто Чунмён собирался писать дальше, но так некстати заснул. Чонин захлопнул ноутбук и убрал его на стол. Чунмён заворочался и приоткрыл глаза. - Спи, - шепнул Чонин, вытаскивая из-под него одеяло и укрывая. Чонин знал, иногда лучше ни о чём не подозревать. Потому что любопытство губительно не только для кошек.