Кроваво-красный мой любимый цвет!

— Урушихара! Иди прогуляйся по улице, достал бездельничать! Сэкономь нам электричество! — начал свою повседневную тираду Ашия, конечно же не отвлекаясь от главного занятия, — Господин, ну хоть Вы, сделайте что-нибудь! — Эх, опять двадцать пять… — Мао тяжело вздохнул, с явной неохотой отрывая свое внимание от журнала. Ему тоже надоело это ничегонеделанье, но куда больше надоели возмущения верного Генерала, которые уж точно скоро не закончатся и могут не закончиться вообще, если, конечно, не случится какого-нибудь чуда. — Люцифер, иди — прогуляйся немного. — Не-а. Короткий, но ясно и твердый ответ генерал Сатаны. Ханзо проигнорировал «вежливую» просьбу Господина, просто потому что было лень куда-либо идти. Да и зачем ему этот свежий воздух, когда тут есть куда более интересные вещи? Интернет например, и недавно вышедшая новая онлайн-игра. — Я плохо выразился? — как бы уточнил Садао, но ответа не последовала. — Видимо плохо. Мао не поленился подняться с места и схватив Урушихару за шиворот футболки — силком оттащить к дверям на лестницу, конечно же получив хромоватое сопротивление. — Отпусти сейчас же! — Падший был возмущён. Но от его негодования не было особого толку, да и его жалкие потуги вырваться не смогли бы дать желаемого результату. Слишком слаб он был в своем нынешнем обличии. Владыка всея Макдональдса особо не церемонился с ним. Открыв дверь, он безжалостно вытолкал Урушихару наружу, совершенно не обратив внимание, на предательски подкосившиеся ноги задрота, гаркнул: — Я сказал, ты идёшь вон! Двери перед носом Люцифера захлопнулись, и от хлопка тот, случайно оступившись — полетел вниз по лестнице, пересчитав каждую проклятую, со слов Героя Эмилии, ступеньку. — «Не хватало мне от Юсы подхватить эту её «элегантность!». — пронеслась мысль в голове бывшего архангела и он приподнялся на руках, жмурясь от слепящего в глаза яркого солнца. — И почему моё мнение никогда никого не интересует?! Грх!… Парень схватился за разбитую коленку, на которой уже сквозь прорезавшуюся кожу просачивалась кровь. — «Людские тела настолько жалкие…» Оперевшись на голую стену, он таки поднялся. По ноге потекла тоненькие и теплые капельки алой жидкости. Смахивать её смысла не было, ибо так он лишь сильнее размажет кровь по коже и тогда будет ещё хуже. — «А ведь на Энте-Исла было гораздо лучше… Как же — достало… — Всё достало… — прошептал он одними губами и глубоко вздохнул, пытаясь отогнать от себя странные и столь надоедливые мысли. До безумия достало… Он отталкивает от опоры и покидает двор цитадели, оставляя это ветхое строение, которое они теперь называют домом, позади. Урушихара решил найти место, где можно будет отдохнуть и побыть наедине с самим собой. Хотелось погрузиться в себя целиком, закрыться от внешнего мира и на какое-то время просто исчезнуть. Пожалуй, на это у него теперь предостаточно времени, ведь раньше, чем через два часа домой его точно не пустят. *** Люцифер не спеша брёл по довольно красивой набережной, откуда простирался великолепный вид на закат, и где было очень уютно и тихо. Городская суета оставалась где-то там, за ограждением, будто бы разрезая их на два мирка, отделяющихся друг от друга временем и пространством. Людей он, как известно — на дух не переносит, а здесь их и вовсе нет… — Так прекрасно… Он поднял взгляд на заходящее солнце, в то время как небо медленно окрашивалось в ярко-выраженные багровые тона. Интересно, и когда он последний раз называл что-то поистине «прекрасным»? Когда-то очень давно… Когда всё ещё был тем, кто смело называл Рай — родным домом. — Пф! Бывший архангел пнул камень, случайно попавшийся ему под ноги. — С каких пор я думаю о Небесах?! Можно подумать, моя жизнь как-то изменилась после падения! Полный бред! Всё так и осталось мутно-серым, без каких-либо ярких красок или хороших воспоминаний! — со всей накопившейся злобой, Падший подхватил ещё один камень и размахнувшись, зашвырнул его в воду. Бьющиеся о берег волны подняли слабые брызги, и затем снова осели. Он повернув голову в бок, и вдруг, краем глаза приметил довольно острый осколок стекла, бессмысленно валявшийся на всё ещё теплом песке. Солнечные зайчики отражались от его гладкой поверхности и их блики били прямо в лицо парню. Он поднимает осколок, внимательно рассматривая через него переливавшееся всеми цветами заката, небо… В голове что-то прогудело, а потом отключилось и пальцы крепко сжали стекло, почти что острыми краями впиваясь в кожу. — А если… если я умру, то куда тогда попаду?… В Ад? Нет. В рай? Ха~смешно… Надо-бы когда-нибудь проверить… Ханзо подносит его к запястью левой руки, останавливаясь около вены…совсем рядом, буквально миллиметр… И надавливает. — Грха~ам! — прикусывает нижнюю губу, чтобы не издать громких звуков. Это был первый порез. Нет, он не задел вену, лишь поцарапал кожу совсем рядом… Падшему не хватит смелости перерезать источник жизни обеспечивающий его сосуд. — Чтож, уже пора возвращаться… *** — Задрот! Ты где там шлялся так долго?! Альсиэль чуть ли не сшиб с ног Люцифера, стоило тому появиться на пороге квартиры. Тот, в свою очередь, не ответил, а лишь быстро спрятал руку за спину и игнорируя крики рептилии поспешно забрался в коробку. — Отвали. Ашия стал возмущаться ещё сильнее, переходя на личности и то, что он может сделать с бывшим архангелом, если тот не научиться себя нормально вести. В итоге, уже через пятнадцать минут беспрерывных криков и матом всё успокоилось и демоны легли спать. Но он… не мог уснуть. Он вновь решил прогуляться, пускай и понимает, что поступает в разрез собственным убеждениям. Обычно его и силой не заставишь выйти на улицу, но сейчас… Ему просто необходим отрезвляющий ночной воздух. Он слишком много думает о смерти… *** Люцифер шёл по той самой набережной, двигаясь целенаправленно к уже отмеченному для себя месту, рядом с навороченными в небольшую кучу огромными камнями. Как он и думал, он так и лежал там. Урушихара подхватил осколок, осев на песчаный берег. Повертев его в руке с долю секунды, он вновь поднес его к бледной коже. — Пм! Грха~ам! А-а-а… — острый конец беспрепятственно прошелся вдоль руки опуская до запястья. Он начал резать себе руки… Сначала левая. Проходившее стекло оставляло за собой красные дорожки, а на его конце виднелись темные капли уже так давно знакомой ему жидкости. Появился металлический запах. Все новые и новые горизонтальные полосы возникали на его руках доходя почти то предплечья. Мимолетное жжение и боль, отдавались в каждом соприкосновении стекла с его кожей. С губ непроизвольно срывался стон. Ручейки крови постепенно стали смыкаться в общие ручьи соскальзывая с ладоней на песок. Люцифер и не заметил, как начал улыбаться, только не так, как делал это раньше. В этой улыбке не было искренности, а лишь боль и… пустота. — Кроваво-красный… а ведь это мой любимый цвет…