Кошмар перед Рождеством

Merry Christmas And Happy New Year (1 трек) https://mixmuz.ru/mp3/merry%20christmas%20and%20happy%20new%20year Себастьян Моран Если бы только Себастьян Моран знал, чем закончится обычное для нормальных людей желание сделать небольшой подарок любимому человеку, то засунул бы это желание в задницу. Возможно, не в свою. Но тем лучезарным утром накануне Рождества, в антураже серого Лондона, сверкающего голубыми бриллиантами снежинок, идея показалась ему неплохой. С этого все и началось… В любом доме есть черный ход — это элементарное правило безопасности. Даже в старинных домах самого центра теперь наверняка есть. Иначе что делать при пожаре, например? Но дом на Бейкер-стрит старинным не был. Наоборот, довольно оживленная современная улица, и сама Бейкер, и Мелкомб-стрит, и Глентворт-стрит, не говоря уж о Глочестер-плэйс. Но зато в проулке Сиддонс-лэйн почти всегда тихо, и общая задняя дверь выходит как раз туда. Там можно встать и закурить, задрав голову и глядя на падающие снежинки, и размышлять — а вот от того дыма, что выпускаешь изо рта, они растают, если?.. — Ты с ума сошел?! Как он умудряется шипеть шепотом, Моран не понимает. У него получается только шелестом или с гулким отзвуком насыщенного баритона. Сигарета отлетает от щелчка пальцев, и Себ улыбается, зубасто и совершенно искренне: — Привет, Джон! Джон Ватсон Все началось со звонка. Неизвестный номер на экране Джона не особо насторожил, мало ли. Но вот звук голоса в мембране заставил бы подскочить как ошпаренного, если бы напротив за столом не сидел Шерлок. — Привет, Джонни-бой, узнал? Джон с приветливым лицом и застывшим нейтрально-дружелюбным оскалом поднялся со стула, мотнув головой: я, мол, поговорить. Но гений сыска как раз закрыл глаза, явив миру невозмутимую маску и сложив ладони под подбородком. Отлично! Значит, не заметит… В кухню? Нет, оттуда слышно будет все! На улицу, да, точно! Ему надо… Куда ему надо? В магазин! — Шерлок, я за маслом, у нас кончилось. Тишина. Хлопок двери. — Хозяюшка Джонни… — Смех низкий, подрагивающий, как будто гладит по коже. — Иди к черту, Себ! Что тебе? — Ну ладно, ладно. — Моран давит смешок и миролюбиво хмыкает. — Прости. Мне нужна твоя помощь. — В чем? Услышав ответ, Джон открывает и закрывает рот. Молча. И только потом отмирает. — А сам никак?! Моран только хмыкает снова: — Сегодня? Через сорок минут, идет? Джон резко отворачивается, как будто смотрел Себу в глаза и вдруг услышал шаги в стороне. Сопит в трубку и кивает: — Ладно. Джеймс Мориарти Солнце, пусть и пробивающееся из-за облаков, а не сияющее с чистого неба, способно растопить даже сердца криминальных консультантов. Джим настроен настолько благодушно, что его улыбка в этот момент, никому не адресованная, источаемая в пространство и на окружающих, сияет довольством сытого хищника. От места встречи — одинокой скамеечки на бульваре, далеко отстоящей от соседних, — он идет, чуть пританцовывая на ходу худощавым телом, сухопарый, тонкий, капризно изогнувший яркие губы и прикрывший огромные темные глаза. Элегантный и шикарный в очередном костюме от Вествуд. — Домой, Басти, — негромко бросает криминальный гений через плечо, направляясь к шикарному «Роллсу» неброского серо-стального цвета. Лишняя яркость — моветон. Джим сползает по спинке заднего сиденья и улыбается теперь мечтательно и расслабленно, прокручивая в музыкальных пальцах флешку. Самую обычную с виду. Теперь домой, о да! И дома, под надежной защитой Морана, единственного, кому Джим готов доверить свою жизнь бездумно и без оглядки, вставить… О-о-о-о… Да-а-а-а! Вставить! Прямо в жаждущий, горящий нетерпением usb-порт ноута эту малышку — и содрогаться от неимоверного мыслительного оргазма, погружаясь в лабиринт защитных… — Себ? На вопросительный, удивленный и сухой, как щелчок бойка, возглас Моран реагирует только голосом, не отрывая взгляда от дороги. — Босс? — Я. Сказал. Домой. — Мы уже почти. Сэр. Мориарти выворачивает шею, глядя в окно, а потом шипит своему телохранителю прямо в ухо: — Мы едем домой через Бейкер-стрит? Моран невозмутимо качает головой: — Через Гайд-парк, босс. Себастьян Моран Обмануть самого Мистера Зло. Себ может собой гордиться. Конечно, обмануть! А как иначе протащить его с собой в шикарный «Хилтон» на Парк-лэйн, через холл, полный народу и раболепствующей обслуги? Мориарти шипел сквозь зубы и матерился, но — о сила доверия! — шел за полковником. Если тот сказал «надо», должен знать, что говорит. Но за закрытой дверью новобрачного люкса Джим оборачивается. — И почему мы здесь, Басти? Моран неторопливо выставляет на накрытый на двоих стол, при свечах, шампанском и розах, жестяную коробку с изящными замками, почти черную, лоснящуюся золотыми завитками, со вставленном сбоку ключом и надписью «Foie gras»[1]. Только там вовсе не печенка… Этот гашиш стоил целое состояние. Но ему было не жалко. Они с Джоном выбрали самый лучший! — Ты сказал «домой опасно», я тебе поверил, и что… — У нас годовщина отношений, босс. Мой подарок. Голова у Джима клонится набок и откидывается назад, подбородок выступает остро и злобно, глаза наливаются красноватой тьмой, а голос взлетает петушиным фальцетом: — Охуел, романтик херов?! Морану не хочется вспоминать, чего ему это стоило. Он и не будет. А ссадины на шее можно закрыть воротником, да и заживут они быстро. Как и прокушенная губа. На нем все как на собаке… А сейчас им обоим щекотно внутри от пойманных смешинок, легко и радостно. Джим хихикает, как кикимора, валяясь на огромном круглом траходроме и устроившись Себастьяну поперек живота головой и плечами, затягиваясь с ним по очереди туго скрученным косяком. Еще несколько штук лежат на тумбочке рядом. — Ты хоть знаешь, что я вез домой? — Мориарти тычет любовника в бок и прыскает. — Сек-рет-ные ма-те-риа-лы! Понимаешь? От самого… Тонкий палец вздымается поучительно и назидательно. Джим давно не ловил такого прихода. Почти черные глаза расширены и туманны, но так многозначительны, что Моран замирает. — От него самого, Басти! И поэтому их надо спрятать! Через пятнадцать томительных минут флешка закопана в глубинах отборного кифа[2], ключик вставлен обратно, сундучок с виду как новый, а Себ раскуривает второй косяк… Шерлок Холмс — Ты хоть себе представляешь, дорогой братец, что будет, если ее не вернуть? Братья Холмсы — как всегда. Сидят. Вдвоем. Один напротив другого. Джон и Грегори Лестрейд — как всегда. Стоят столбами посреди комнаты. Рядом с ними. — Понятия не имею, — едко парирует Шерлок. — Ты же не говоришь, что за хрень там у тебя… — Этой хрени хватит, чтобы всю Европу стереть в пыль! И еще половину Америки и столько же Китая! Мистер Британское правительство взбешен настолько, что подается вперед, сжимая побелевшими пальцами подлокотники. — Стареешь, Майкрофт. — Младший из братьев пожимает плечами. — Нечего на меня орать, не я ее охранял. На замечание о старости губы у Майкрофта сжимаются в тончайшую полоску. Несколько томительных секунд он буравит визави взглядом. Но ограничивается коротким: — Ее надо вернуть, Шерлок. Все-таки когда надо, Майкрофт умеет вот так. Одной фразой. Кто доставил все необходимое на Бейкер-стрит телепортом, Антея, наверное? Но спустя полчаса младший Холмс увлеченно копается в недрах правительственного ноутбука, не обращая внимания ни на доктора, ни на инспектора, замерших со своими чайными чашками, ни на брата-Снеговика, погрузившегося в ледяное молчание. Минуты капают пыточными каплями на темя всем, кроме него. Консультирующий детектив слишком увлечен. Лестрейд не выдерживает первым. Он славный малый, но не Правительство, не сумасшедший фрик и не военный врач. Нащупав в кармане сигареты, инспектор встает и почти крадется к выходу. Спускается по лестнице и уже открывает дверь, когда слышит радостный баритон: — Господи! Ну конечно! Какой я идиот! Грегори Лестрейд В такие места не вламываются, грохоча ботинками и пугая всех постояльцев автоматами наперевес. Если только речь не о заложенной бомбе или террористах, разумеется. Во всех остальных случаях все чрезвычайно прилично. Хотя Лестрейд готов рычать и биться плечом в дверь лифта. Как этот сумасшедший гений просчитал все по камерам до секунды и нашел отель, Грегори даже представить не может. Хоть и живет с другим, куда более загадочным гением вот уже… Неважно! Номер для новобрачных? Серьезно?! Инспектор фыркает в голос. Как и Андерсон у него за спиной. Накрытый стол, выдыхающееся шампанское на донышке бокалов, разоренное с краю блюдо с нарезанными фруктами — и никого. И… крепкий и сладкий аромат гашиша, который накрывает Лестрейда на подходе к огромной постели. Такой пряный, что в голову шибает мгновенно, он аж прикрывает глаза. И потому не видит того, что происходит у него прямо за спиной… Салли Донован — Ты что, совсем ебанулся?! Кудряшки стоят дыбом, как шерсть у разъяренной кошки. — Андерсон, ты охуел?! Тот перепуганно моргает и пятится к стене. — Ты все мозги окончательно про… Какого драного… Это улика с места преступления! Донован не орет, она визжит так, что верхние частоты улетают в ультразвук. — Зачем?! Филипп Андерсон судорожно сглатывает, чувствуя лопатками холод стены. Отступать некуда. — Я хотел угостить тебя… Это же деликатес… — Это?! Это — деликатес?! Он сглотнул бы еще раз, глядя на флешку, всю в пушистой пыли кифа, но горло пересохло насмерть. Майкрофт Холмс — У меня. Нет. Слов. Из уст Майкрофта — это сильное заявление. Правда, слова у него сразу находятся. — Набрать сотрудников, которые за спиной надышавшегося куревом начальства… уносят… — тут явно просилось совсем другое слово! — с места преступления улику, дома вскрывают ее, пока половина Лондона, весь Скотланд-Ярд с МИ-6 на пару стоят на ушах, это, мой дорогой… Андерсон забился куда-то в угол, Салли у входной двери, Шерлок сидит в кресле, Джон у выхода на кухню, Майкрофт и Лестрейд, глядя друг другу в лицо, стоят у самого камина. Расширенные немигающие глаза впиваются в лицо несчастного инспектора. Шепот больше похож на шипение змеи. — Ты превзошел сам себя, Грег. Себастьян Моран — Ты — идиот! Джим стоит прижавшись к нему вплотную, грудь в грудь, а черные глазищи сверлят светло-синие с таким бешенством, которых знаменитый Тигр и у настоящих полосатых тигров никогда не видел. — М-м-мать твою, М-м-моран. Криминальный консультант разворачивается и выходит. Одним движением руки останавливая хвостом направившегося за ним полковника. — Не подходи. — Босс, охрана… — Вон пшел. Себ бросает взгляд в окно. Слава богу, охрану он все-таки вызвал. И если не под его личным присмотром, то хоть под каким-то будет. Он провожает взглядом босса, ныряющего в черную машину, и саму машину, скрывающуюся за поворотом. Чертова флешка. Джим его теперь год не простит! Моран мрачно кусает губы, закуривает и набирает номер на телефоне. — Джонни-бой… — Тяжелым вздохом можно снести пару Пизанских башен. — Да знаю я все. Нет. Ничего не делает. А что делать, Парламент приступом брать? Себ резко выдыхает дым. Горький и кисловатый. — Кстати, за звонок спасибо тебе. Я твой должник. Молчание. — Джонни, еще одна просьба, а? Джон Ватсон Буря на Бейкер-стрит утихла. Джон не знает, почему Майкрофт до сих пор здесь. Но пути его неисповедимы, как и у многих других. Не сказать чтобы Джон был таким уж эмпатом. Но эманации под крышей Бейкер-стрит витают такие, что голову у него ломит адски. Поэтому на звонок телефона в кармане джинсов он морщится просто мученически. Вздыхает еще тяжелее, глянув на экран, и изрекает в пространство: — Я ненадолго. Похоже, никому нет дела. Донован и Андерсон давно испарились. Лестрейд стоит у окна, массируя виски, кажется, с его головой дела тоже плохи. Майкрофт сосредоточенно стучит по клавиатуре ноута. Шерлок столь же сосредоточенно за ним наблюдает. Джон выходит так тихо, как только может. Голос звучит, конечно же, не с той стороны, в которую он посмотрел. — Почему ты позвонил мне? Ватсон покусывает губы, прежде чем обернуться. — Потому что не хотел, чтобы тебя замели с твоим… боссом. Моран усмехается, не снимая своих чертовых зеркалок: — Ты же знал, что я не один свалю. Даже нет, не так: что я без него не уйду. Джон только пожимает плечами. И протягивает полковнику коробочку. — Забирай и пиздуй отсюда, Себ. Не зря же выбирали. Тот забирает с тяжким вздохом. — Спасибо, Джонни. Сдается мне, весь этот дивный киф я скурю теперь один… В качестве расслабительной терапии после… ну… Доктор тихо смеется: — Греби отсюда. Дверь отсекает от него улицу и белый шум. Джон улыбается, поднимаясь по лестнице. И замирает на верхней ступеньке. — Она стояла тут… — Глаза у Лестрейда полусумасшедшие. — Мне плевать на гашиш, Грегори, — угрожающе спокойно произносит старший из братьев Холмс. — Где она? Голос инспектора еле слышен. Но для Джона подобен грому. — Я показывал Шерлоку, где Андерсон ее прятал… Рождественский звон над городом стихает. И вместо него в голове Джона дружным хором нарастает… Deck the halls with boughs of holly, Fa la la la la, la la la la… [3]