Касания

«Миссия начнётся через двадцать секунд!» - звучал голос из громкоговорителя. Вражеская команда уже думает, как отбить из синих всё дерьмо наружу, сладко пожимая кулаки. Снайпер, потирая салфеткой стекло своих очков, довольно хныкает, и разводит губы в полуулыбке. Хэви расхваливает «Сашу», пока солдат ходит кругами, и повторяет, как в бреду: «Маразмус, Маразмус… Маразмус!». Скаут, вредный мальчишка, который любит много разговаривать не по делу, и мешать союзникам, сейчас сидел и лишь потирал нос рукой, обмотанной бинтом, который был уже изрядно потрёпан, что алые разводы крови остались на пальцах. Разведчик, что тихо сидел и никого не трогал, вспоминал те касания, что когда-то оставил ему Шпион красных. Когда бостонец бегал по всей площади, мужчина невзначай дотрагивался до его рук, тела, и иногда даже поправлял тому кепку. И с каждым разом касаний было больше. Чёрт, они же даже не знакомы. Из разных команд, с разными вкусами, и всё это казалось ему странным. И вот первый заход: обычное, вошедшее в привычку, рубилово. Даже кровь на руках, и слёзные мольбы противников не вызывают никаких эмоций, и ты уже не чувствуешь отвращения, когда видишь размазанные кишки на дороге. Красный шпион лишь щурится, пытаясь найти объект, который так и просит всадить ему пулю в лоб, объект, который так сладко кричит, дёргаясь в полу-конвульсиях, который, словно заяц, ускальзывает в самый неподходящий момент, и звонко смеётся, ожидая победу. Быть в облике этого зайца, - куда более приятно, чем в своём настоящем. Шпион всегда хотел залезть в его шкуру, посмотреть, о чём он думает, что делает, какие звериные делишки есть в его голове, и… Девственник ли он?.. Но, к сожалению, это никому не узнать, если только не спросить самого Разведчика. Только вот тот будет отнекиваться, выдумывать сказки, нагло врать, чтобы просто выкрутиться из данной ситуации, и такой расклад шпиону не нравится. И лишь проносясь сквозь «куеву-тучу» мёртвых тел, французу кажется, что всё выглядит намного проще. Последними шагами тот настигает жертву, и чистым кристальным ножом протыкает все внутренности синего Разведчика. Он с радостью смотрит на то, как из молодого тела вытекает ручьями кровь, а сам юноша падает на колени, всё ещё оставаясь в сознании, понимая, что миссию они провалили. И садистские наклонности проявляются ещё сильней, когда шпион дотрагивается до холодного тела, переворачивает его на спину, трогает пальцами застывшее в гримасе ужаса лицо, вырисовывает каждую впадинку, скулу, и чуть дотрагиваясь до века, немного приподнимая его, убеждаясь в том, что Разведчик мёртв, удовлетворённо выдыхает сквозь чуть сжатые губы. Но шпиону приходится оставить чужое тело в покое, и идти на свою базу, к своим товарищам, и под выпивку праздновать победу. Странные ощущения на пальцах не покидают шпиона до тех пор, пока он не хватается за бутылку вина, выкрикивая: «Magnificent!». И ведь в этом есть своего рода что-то забавное, и пугающее одновременно. Ведь пока шпион сидит, выпивая какую-то французскую ересь, синяя команда пытается быстро вылечится от всех болячек, что они получили во время боя. И Скаут чувствует все его прикосновения, такие холодные, до дрожи неприятные, и парень, поправив кепку, сжимает зубы, почёсывая скулу, на которой ощущения были еще больше, чем на остальном лице. Док быстро затягивает бинт на руке Разведчика, бодро хлопая того по плечу, и одобряюще смотря тому в глаза, показывая, что всё в порядке, ещё ничего не кончилось, и они смогут дать отпор. Возможно. Тихая ночь пробирает до жути, становится холодно, но Снайпер синих всё равно покорно сидит на своём месте, немного укрывшись пледом. Никто в здравом уме не сунется ночью атаковать, но мало ли. Снайпер на то и Снайпер, что сидит на своём посту, и обязан защитить команду в любой момент. И если кто сунется, - застрелить. А если не получится, то вызвать подмогу. Чуть шмыгая носом, синий Снайпер не отводит глаз от прицела, даже когда заходит Разведчик. - И что, даже спать не ляжешь? – Чуть тихо спрашивает парень, садясь рядом, потирая нос, который порядка замёрз от холода. Но Снайпер так и остаётся невозмутимым, лишь выдаёт краткое «нет». - Ясно, - отзывается Разведчик, надеясь как-нибудь продолжить разговор. - Иди спать, пацан. Ты же знаешь, рано вставать и всё такое. Ты же не хочешь пропустить тренировки? – австралиец дёргает плечом, сгоняя с себя мошку, что так удобно уселась на кожаной куртке. - Если я их пропущу, мне потом так вставят, ух, - Выдаёт на свисте Разведчик, неловко посмеиваясь. - И то верно, - Со смешком выдаёт тот, своим австралийским акцентом. Нехотя, но Разведчик встаёт с насиженного места, и уныло зевая, направляется в свою комнату, в которой было ужасно не убрано, но такая атмосфера не доставляла Разведчику неудобств. Новый день, новые, точнее, старые миссии, убийства, и в прочем, всё. И снова поломанные турели, ноги, руки, но самое главное, самодовольное лицо шпиона, что так и гласило: «я прекрасен». Разведчик давно привык к такой «физианомии», поэтому и не обращал внимания. Только завидя обладателя хорошего парфюма, Скаут сразу чувствует его фантомные касания, которые ещё не прошли. Только вот, почему, когда Разведчик синих, полностью раздробив ногу, и получив несколько огнестрельных ранений в живот, что не позволили ему быстро передвигаться, лежал в полусмерти, а Шпион, будучи стоя рядом, просто смотрел на парня, как на зажатого в угол котёнка, но так ничего и не сделав - даже маленький удар - просто подошёл и сел напротив. Не уж то ли кончились патроны в револьвере? Может, вот и конец, сейчас Разведчика порежут на колбасу? - tu es juste charmant, - Произнёс Шпион, чуть наклонившись и держа за подбородок парня одной рукой, а другой прикуривая дорогую сигарету. - Пошёл ты, - Дерзко ответил Разведчик синих, быстро сдвинув голову на бок, держась за живот, из которого сочилось много алой, жидкой крови, - Заканчивай уже, - На выдохе сказал парень, закрывая глаза, и отодвигая руку, предоставляя возможность убить его. - А я не хочу, mon cher, - Ехидно улыбаясь, мужчина засунул револьвер обратно в свой пиджак, выдыхая сигаретный дым в лицо Разведчику. Когда уже сил не было сидеть, а суставы так и болели - в его то возрасте! - Шпион резко встал, оттряхивая пыль с пиджака, бросив сигарету под ноги. Тихими, неспешными шажками, француз отдалялся от жертвы, чуть посмеиваясь, в то время как Разведчик, изо всех сил пытаясь подняться, проклинал этого идиота. Боль в животе и ноге не давала ни встать, не пошевелиться. - Вот же ублюдок, - Думал Разведчик, потирая подбородок. Касания снова вонзали тело в дрожь.