Это моя территория

      После знакомства с Его высочеством Фрикассе Наглым Чонгук стал замечать, что засыпает куда хуже, чем раньше. Теперь в голове постоянно вертелись фразы, которыми он от души поливал кофейноглазаго темноволосого трейсера, а уж заявление, что он проведёт с ним следующие сутки, и вовсе отогнали сон куда-то очень далеко. Опять настроение выделывало странные кульбиты. Вместо того чтобы радоваться тому факту, что Намджун приходил на соревнования и оказывал ему знаки внимания, Чонгук размышлял о предстоящем свидании.       Только где-то часа в два ночи в утомлённую голову пришла спасительная мысль. Точнее, она просто робкой мышкой пробежала по извилинам мозга, и Чонгук тут же жадно вцепился в неё. Фрик ничего не сможет сделать, если его не отпустят, а он разыграет из себя пай-мальчика и виновато заявит, что, мол, знать ничего не знаю, родители о сыне беспокоятся и с незнакомым парнем никуда не отпустят. Особенно папочка, который отличается суровым, но справедливым нравом. Чонгуку и Аюми он в принципе почти ничего не запрещал, но пусть только Фрик попробует вякнуть о том, что он играет нечестно.       «Или всё-таки согласиться? Ага, день ещё туда-сюда, но сутки — это перебор. Чонгук, ты хоть представляешь себе, что может придумать этот козлина? И нечего лыбиться в потолок, лучше о Намджуне думай».       Решив, что утро вечера мудренее, мальчик всё-таки заснул. Ничего особенного не приснилось, разве что под утро привиделись Намджун и почему-то Вампир, наряжённые в косматые дикарские юбочки. Причём одногруппник всё время куда-то тянул мальчика и говорил, что его нужно называть Фриком, так как он соединился с трейсером и составляет единое целое. Чонгук пришёл в ужас от такого заявления и проснулся.       Сквозь разноцветные занавески уже пробивалось осеннее солнце, где-то в глубине квартиры слышались голоса, чем-то звякали. Нет, ну какой умный человек заглядывал к нему и не закрыл дверь? Зевая и подтягиваясь, Чонгук сполз с кровати и побрёл в ванную. Поленившись натянуть шорты, он решил, что своей футболкой до колен никого не шокирует.       Сонные мысли вяло ворочались в голове, словно замороженные лягушки. Продолжая зевать, мальчик размышлял, как бы деликатнее описать родителям проблему.       Из ванной доносился приглушённый звук электробритвы. Ясно, в ближайшие десять минут к умывальнику не пробиться, подступы к нему надёжно перекрыты папой. Чонгук подумал и свернул на кухню. Там что-то шкворчало, шумел закипающий чайник, и умопомрачительно пахло оладьями. Чонгук потянул на себя кухонную дверь, украшенную разноцветным панно.       — Доброе утро! — сидевший на угловом диванчике Фрик радостно улыбнулся возникшему на пороге парню.       «Допрыгался, Летяга? Уже глюки начали являться».       Чонгук с грохотом закрыл дверь и прислонился к стене, приводя дыхание в норму, потом снова осторожно заглянул, словно надеялся, что Фрик сделает милость и развеется, как страшный сон.       Юноша продолжал сидеть и спокойно пить чай из большой жёлтой чашки.       — Чонгук, — из-за угла, за которым пряталась плита, выглянула мама. — Ты чего в таком виде?       Тот быстро сориентировался и спрятался за дверь, высунув голову. Ткнул пальцем в гостя и рявкнул:       — А он что здесь забыл?       — Прости, — отозвался Фрик несколько виноватым голосом. — Я понимаю, что мы должны были встретиться на остановке, но я решил, что надо всё объяснить твоим родителям.       — Что объяснить?       — Чонгук, хватит, — прикрикнула Чон Миён на сына. — Между прочим, ты сам бы мог сказать, что сегодня собираешься на ночную игру вместе с Тэхёном. К счастью, у твоего друга совести гораздо больше. Если бы он не рассказал мне что к чему, я бы сегодня тебе запретила туда ехать.       — Какой предусмотрительный, — только и смог выдавить из себя Чонгук, размышляя, можно ли ещё что-то исправить или остаётся только смириться. Фрик поймал его взгляд и радостно отсалютовал чашкой.       — Я догадывался, Чонгук, что ты забудешь предупредить родителей.       — Тэхён, ничего страшного, — Чон Миён знаками показала сыну одеться и идти завтракать. — Мы с мужем очень рады, что у Чонгука появился настолько ответственный друг. Ты нам оставишь свой номер телефона, чтобы если что мы могли с вами связаться? У Чонгука вечно мобильный выключается, забывает зарядить.       Тем временем в ванной состоялся короткий, но очень емкий разговор.       — Папа! — в голосе Чонгука слышалось шипение гадюки. — Вы зачем его впустили?       — Интересные дела, — родитель в зеркало посмотрел на злого сына. — С каких пор ты стесняешься нас перед своими ухажерами?       — Перед кем?       — Да хватит уже, Чонгук, я же не запрещаю. Тэхён ничего так парнишка, толковый.       Так, мерзкий Фрик не оставил ему выбора, предугадав возможные пути отступления. Можно, конечно, поднять шум и заявить, что никакой он ему не ухажер, что всё это лишь часть проигранного спора, но тогда последствия могли стать более печальными. Во-первых, ему бы влетело за идиотский спор, во-вторых, оставили бы дома, узнав о вчерашнем падении. Аюми он уже попросил держать язык за зубами.       Кипя от возмущения, Чонгук вернулся в комнату. Едва не прищемил дверью проскользнувшего следом за ним котёнка. Значит ему надо одеться? Парень вспомнил наряд Фрика: тёмная водолазка и модный пиджак с кожанными накладками на локтях. Так-так, значит, вырядился, красный молодец? Чонгук ухмыльнулся и кинулся потрошить гардероб.       Спустя пятнадцать минут он скромно вошёл на кухню. Проснувшаяся к тому времени Аю плюнула чаем на пол, Чон Миён уронила оладью, а Фрик перестал улыбаться. Один папа, как всегда невозмутимый, на миг оторвался от книги, посмотрел на сына и снова углубился в чтение.       — Я так есть хочу, — Чонгук невозмутимо скользнул на своё место у окна. — Аюми, челюсть подбери, а то выпадет.       — Чонгук, это что? — обрела дар речи Чон Миён.       — Это одежда. Просто всё-таки будем играть ночью, мало ли где придётся лазить, вот я и надел, что не жалко.       — Ну да, — Фрик потёр подбородок, разглядывая сидевшего рядом парня. Тот ответил злобным взглядом. В этот раз Чонгук переплюнул свой наряд, в котором собирался в театр с Жабой. Синие джинсы выглядели так, словно их пожевал и выплюнул кто-то очень большой, к ним модник прицепил штук десять значков с дурными надписями, широкая ярко-малиновая футболка скрывала фигуру. Спереди жёлтыми буквами было написано: «Может, я и солнышко, но тебе не светит». Сзади такими же буквали красовалось: «Я мамина гордость», и рядом был смайлик. На голову Чонгук надел красную бейсболку с девизом «Таких, как я, вообще нет».       — Немедленно переоденься!       — Мама!       — Немедленно!       — Мам, его в дурку загребут сразу с подъезда.       — Тэхён, подожди немного, сейчас он приведёт себя в порядок.       — Не буду, — упёря Чонгук. — Или совсем не пойду. Вот.       — Ничего страшного, — решил вмешаться Фрик. — Чонгук красив в любом наряде. К тому же нам уже пора, сеанс кино начинается через час. Рад был с вами познакомиться.       — Какой ещё сеанс? — поинтересовался Чонгук, едва за ними закрылась дверь.       — Никакой. Просто твоим родителям гораздо приятнее услышать, что я веду их сына в кино, чем совсем в другое место.       — Лолисичка уже изрыдалась, — Чонгук вдруг затормозил прямо перед открывшимися дверями лифта. Юноша осторожно подтолкнул его, заставляя войти в кабину. — Это ты куда меня вести собрался?       — Не мечтай, я твои пошлые мысли сквозь глаза прочитал. Такой маленький, а такой испорченный.       — Такой большой и такой дебил.       — Надо было всё-таки не давать тебе выбора, — вздохнул Фрик, выходя из лифта. Чонгук шёл и сверлил взглядом широкую спину спутника.       — В смысле ты хотел, чтобы я бегал за тобой и изображал хвостик?       — Не, — отмахнулся трейсер. — Тогда не было бы так интересно и смешно.       — Я что, клоун?       — Ну на данный момент ты очень его напоминаешь, — Фрик галантно открыл подъездную дверь, пропуская того вперёд.       Во двор уже выпозли пенсионерки и молодые мамочки с детьми. Пока осень дарит тёплые деньки, надо стараться ловить. Потом начнуться серые унылые дожди, ветра, и до весны можно будет забыть о тепле.       — Куда мы сейчас? — Чонгук тихо порадовался, что живёт в высотном доме, где порой соседи не знают друг друга. Вот и сейчас никто не удивился его внешнему виду, а там, где он жил раньше, местные бабульки точно осмотрели бы его со всех сторон.       До остановки шли молча. Чонгук размышлял, что день грядущий его готовит, Фрик слушал через наушники какую-то музыку и вид имел весьма довольный.       В воскресное утро на остановке находилось не так уж много народу. Встав рядом с киоском, где продавалась всякая мелочь, Чонгук заметил, как две девушки модельной внешности сделали стойку на Фрика.       «Зашибись, мне теперь что, весь день наблюдать, как всякие идиотки и идиоты будут пялиться на него и захлёбываться слюной?»       Сам юноша делал вид, что упорно не замечает женского внимания. Чонгук честно попытался взглянуть на него с точки зрения этих девушек. Да, их внимание вполне понятно. Высокий сильный парень, небрежно, но стильно одетый, с блестящими тёмными волосами, забранными в хвост.       «Эх, если бы не Намджун» — прошмыгнула ехидной мышью мысль. Чонгук испугался и тут же прогнал её подальше.       — Мы куда едем?       — В парк, — последовал ответ.       — В какой парк?       — С лебедями.       — Нахуя? — изумился Чонгук. Парк этот находился в старой части города, сжатый со всех сторон двухэтажными дореволюционными домами. За ажурной, потемневшей от времени решёткой раскинулись несколько клумб и тянулись извилистые дорожки среди деревьев. Две беседки, когда-то белые и чистые, теперь влачили печальное существование, глядя на мир выломанными решётками. Внутри часто собирались студенты педагогического университета, что распологался через два дома от парка. Главной достопримечательностью здешних мест был пруд, окружённый низким забором. Летом он начинал цвести и пахнуть тиной, зимой сюда часто проваливались любители острых ощущений. И здесь жили лебеди. Для них в стороне стоял аккуратный домик, где они пережидали холодное время года. Летом же лениво плавали вдоль пруда и лопали озерных обитателей и куски хлеба, бросаемые посетителями.       Чонгук был в этом парке пару раз и пришёл к выводу, что место довольно романтичное, но делать здесь особо нечего. К тому же гулял он здесь с Жабой, после чего невольно относился к парку с лёгким предубеждением.

****

      В полупустой маршрутке, где орало радио, ехать пришлось около получаса. Так и не добившись от Фрика внятного ответа, парень включил плеер и выбрал самую «добрую» песню из репертуара Мэнсона, но слушать музыку быстро надоело, тем более, несмотря на полную громкость, всё равно пробивался шансон, нежно любимый водителем.       — Мальчик, а ну уступи мне место, — раздался голос над головой.       Сначала Чонгук не понял. Даже посмотрел по сторонам, глядя, где тут спрятался мальчик, который должен уступить место этой толстой тётке, вредной даже с виду. Фрик сидел у окна, но женщина смотрела не на него. Она почему-то буравила взглядом маленьких глаз самого Чонгука.       — Ну что смотришь? — в голосе послышались визгливые нотки. — Уступи-ка мне место.       Маршрутка к тому времени успела наполниться, но в самом конце, на небольшом возвышении оставались свободные места.       — Так идите туда, — показал Чонгук, решив, что женщина просто не заметила сиденья. — Там пять мест на выбор.       — Ты что же, хочешь, чтобы я туда карабкалась? Иди сам, а мне дай сюда сесть. У меня сумки тяжёлые. Тебя старших уважать не учили?       Чонгук медленно начал закипать. Старших он уважал, но не таких вот хамоватых тёток, которые почему-то считают, что все им должны. Ругаться с ними бесполезно, они привыкли скандалить в очередях и получают от этого некое извращённое удовольствие. Сам Чонгук раньше не сталкивался с этими индивидуумами, но вот Сокджину пару раз «повезло». Спокойный анимешник, не любивший скандалов, предпочитал молча удаляться, не желая радовать склончиц скандалом.       — Вы мне, что-ли? — поинтересовался Чонгук, так и не решив, что делать.       — Тебе, конечно! — визгливых нот в голосе стало больше. Теперь Чонгук понял, к какому мальчику она обращалась.       — Так почему вы можете сесть на те сиденья? Они не так далеко, тёть. — Чонгук краем глаза заметил, как Фрик вытащил наушники из ушей и прислушивается к разговору.       Тётка насупилась.       — Ты молодой — уступи старшему поколению. Уважать надо, а то расселся тут, ноги в проход выставил.       — Нет, Вы, пожалуйста, либо вежливо просите, либо стойте, — Чонгук с трудом удерживался, чтобы не пнуть ногой сумку хамки, в которой что-то булькало.       — Ах ты, хамло малолетнее! Да ты меня ещё учить вздумал?       Чонгук уже открыл рот, чтобы сказать нечто очень резкое, как вдруг с боку раздалось: «Ох ты, нихуя же себе», произнесённое Фриком. Тётка и Чонгук замолчали и посмотрели на него. Тот уже не изображал равнодушного свидетеля скандала, а сидел, развернувшись, и в упор разглядывал Чонгука. Ещё и руку положил на спинку его сиденья.       — Парень, надо же, я и не представлял, что еду рядом с таким красавцем.       Тётка пала в прострацию. Зарождающийся было скандал, кажется, поменял направление.       — Чего? — Чонгук не понял реакцию спутника. Он что, последние мозги растерял?       — Вы такой красивый. Парень, давайте знакомиться, — он перевёл взгляд на удивлённо моргавшую тётку. — Женщина, оказывается, внутри вас ещё не сдохла добрая фея. Вы только что познакомили меня с моей любовью. Парень, идёмте, я теперь вас не отпущу!       Прежде чем кто-то что-то понял, Фрик ухватил Чонгука за руку и вытащил из маршрутки. Они как раз подъехали к своей остановке.       — Это что такое было?       — Подожди, — парень прислонился к прозрачной стенке остановки и начал хохотать. Глядя на него, Чонгук сначала заулыбался, а потом присоединился к веселью. Уж больно смешно выглядила тётка, которую сбили с проторенного пути.       — Фе-фе-е-ея-я-я, — Чон всхлипнул от смеха и выпрямился. Немногочисленные люди на остановке искоса смотрели на них и тоже улыбались. Всегда приятно наблюдать за кем-то, кто искренне веселится.       — Зато представляешь, в какой она сейчас прострации, — Фрик потянулся и добавил: — Ладно, пошли.       Они на секунду встретились взглядами, в которых всё ещё плескалось веселье. Это происшествие словно ненадолго сблизило их. Во всяком случае, так показалось Чонгуку. Он резко отвернулся, будто разрывая невидимую, протянувшуюся между ними нить.       — А зачем нам в парк? Ты решил утопиться и хочешь, чтобы я тебе помог? Или будешь обстреливать лебедей камнями, а меня выставишь виновным. Или...       — Я уже понял, что у тебя богатое воображение, прямо-таки зверское. Заведу тебя в дальний угол парка и придушу. Честное слово, мир будет мне аплодировать.       Чонгук поправил кепку.       — Учти, стану привидением и буду пугать тебя каждую ночь.       — Звоном велосипедных цепей и шипением пробитых камер? А потом делаешь мрачную морду и страшным голосом выдаёшь «Мляяяяяяяя»?       — Фрик, ты состоишь в обществе тайных мазохистов?       — Какие у тебя игривые мысли, — юноша свернул на боковую улочку, в конце которой виднелись ворота парка. — Откуда ты их берёшь?       — В отличие от тебя, из головы. Просто, — Чонгук подумал, подбирая слова. — Неужели тебе правда хочется провести сутки в обществе человека, который тебя терпеть не может? Ты ведь мог сейчас погулять с Лиёном или со своими дружками.       — Чонгук, даже не пытайся отмазаться от спора. Лиён это Лиён, друзья это друзья. Считай, что я захотел острых ощущений. Ты мне их даёшь сполна.       Чонгук нахохлился и целую минуту молчал. Можно, конечно, сейчас временно играть роль пай-мальчика, чтобы обломать этому Фрикассе все его «острые ощущения», но, с другой стороны, Чонгук ловил себя на мысли, что ему начинает нравится происходящее. Рядом с Фриком он находился в постоянном тонусе, подзаряжался от него, как ноутбук от розетки. Судя по всему, тот чувствовал примерно то же самое.       Парк золотился под солнцем, наслаждаясь тёплым деньком. Жёлтые листья медленно опускались на траву и тёмную воду озера. Лёгкий ветер приносил запахи сжигаемых листвянных куч, собранных дворниками. Несколько собаководов прогуливались по дорожкам парка, переодически начиная звать своих питомцев. Те гавкали, трепали друг друга за уши, в общем, развлекались, как могли.       Лебедей на озере уже не наблюдалось. Зато Чонгук увидел, как по поляне проскакала белка и исчезла на вершине берёзы.       — Ну и куда мы? — Чонгук заметил возле одной беседки шумную группу парней.       Как выяснилось, Фрик направлялся именно туда.       Его приветствовали шумно и весело. На лучившегося любопытством Чонгука смотрели с интересом.       — Фрик, кого это ты привёл? — тут какой-то парень осмотрел Чона с ног до головы. — Здравствуй.       — Привет, — поприветствовал в ответ, стягивая кепку.       — Ого, парень, вы такой красивый! — тут же сориентировался другой — невысокий, коренастный, с ясным взглядом синих глаз. — Можно я отобью вас у Фрика?       — Отбивай, — согласился Чонгук. — Он только рад будет. Ещё и доплатит.       — Задушу обоих, — вмешался Фрик. — Ну что, народ, начинаем тренировку. Летяга, будь любезен, сядь куда-нибудь и не маячь.       — А ты встань на голову и попрыгай, — эту фразу Чонгук произнёс очень тихо, но выразительно. Чужие тренировки он уважал и ворчал лишь машинально, поэтому залез на перила беседки и, обняв крашенную колонну, приготовился наблюдать.       Что Чонгук знал о паркуре? То, что это рациональное преодоление препятствий, когда при максимальной скорости надо затратить минимум энергии, но для него подобные слова звучали, как сухие строчки текста. Сейчас же, сидя на перилах старой беседки, парень ошеломлённо наблюдал за тем, что разворачивалось перед ним.       Разбег, толчок, кувырок в воздухе, а потом плавное приземление и снова толчок, с последующим разворотом в полёте. У Чонгука сердце стучало уже где-то в ушах, а в крови дико ревел адреналин, просясь наружу.       Всего тренировались пятеро трейсеров, все явно младше Чонгука. Лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Но что они вытворяли! Чон едва не визжал от восторга, когда трейсеры, разбегаясь по траве, переворачивались в воздухе. Или отталкивались в прыжке от дерева, чтобы совершить кульбит. Тогда Чонгук ловил себя на том, что у него начинали невольно подрагивать кончики пальцев, словно тело рвалось повторить эти прыжки-полёты.       «Да Бэтмен курит в овраге на пару с Человеком-пауком после такого. Хм, а почему Фрик не тренируется? Может, меня стесняется?»       Темноволосый трейсер и правда не торопился показать, что он умеет. Вместо этого то подтягивался на толстой ветке, то отжимался или качал пресс.       «Так, Фрик, я не понял, ты почему отлыниваешь? Я так тоже умею. А ну-ка покажи мастер-класс»       Не все трюки удавалось выполнить. Кто-то из них совершал неудачное движение и растягивался на траве, тут же вскакивал, принимался повторять неудачный трюк снова и снова, оттачивая его.       Фрик продолжал изображать посетителя тренажёрного зала.       Те перешли к другой стадии тренировки. Сам парк представлял собой довольно холмистую поверхность. Тут и там виднелись широкие каменные лестницы. Вот к ним и устремились парни. Быстро, легко, словно играя. Чонгук вытянул шею, едва не превратившись в страуса, желая разглядеть как можно больше.       Нет границ — есть лишь препятствия. Эту фразу парень слышал, знал, что ею руководствуются все трейсеры, что когда-то её произнёс Давид Белль — основатель паркура.       С точки зрения Чонгука, трейсеры были современными романтиками. Для них не существовало границ и растояний, они всегда казались ему похожими на дикий вольный ветер. Сейчас здесь, а через минуту уже совсем в другом месте. Глядя на трейсеров, с лёгкостью перепрыгивающих лестницы, карабкающихся по склонам, Чонгук лишний раз убедился в своей теории.       Фрик, уже давно избавившийся от пиджака и переодевшийся в свободную футболку, вынутую из рюкзака, поглядывал в сторону Чонгука. Тот сейчас напоминал восхищённого ребёнка. Обычно девушки и парни на трейсеров реагировали несколько по-другому: восхищались, конечно, но тут же старались познакомится. А кареглазый чертовка реагировал непосредственно и живо, словно готов был сорваться и побежать следом. Фрик вспомнил, как тот красиво улетел в воду после неудачного прыжка и поёжился. Нет, Летяге путь в трейсеры заказан. На велосипеде можно очень легко «убраться», что тот уже делал и не раз. А если упадёт во время прыжка с крыши девятиэтажного дома на, допустим, крышу соседнего здания? Тут тогда останется соскребать от асфальта мокрое пятно с глазами. Юноша поморщился, отгоняя непрошенные картинки. Нет, нет, нет, он ему лично руки сломает, лишь бы тот не лез в эту среду. Пусть тот и не его друг, но как-то не хочется видеть это кареглазое чудо в том виде, в каком он себе представил и успел ужаснуться.       Чонгук повернул голову и заметил, что Фрик уже не разминается, а стоит, глядя на него. Таким взглядом, словно мясник, примеривающийся к бараньей туше. Заметив, что тот тоже на него смотрит, трейсер усмехнулся и вдруг резко рванул с места. Легко пересёк поляну, перепрыгнул лестницу и быстро обогнал всех остальных трейсеров. Далеко, возле забора, развернулся и, не снижая темп, помчался обратно.       Чонгук замер, чувствуя, что ещё немного — и глаза вылезут на лоб, как у краба. На пути Фрика появилась скамейка — он её перелетел, едва коснушись рукой. Потом подпрыгнул, оттолкнулся ногами от дерева и перемахнул через аккуратно подстриженные кусты.       «А говорят, что люди не летают, — Чонгук судорожно выдохнул. — Господи, да у него словно крылья выросли. Египетские мумии, да что же он вытворяет-то такое?»       Фрик успел добежать до беседки, на перилах которой застыл Чонгук.       — Держи, — он на ходу стянул с себя футболку, кинул парню. Чонгук недовольно заворчал, когда эта часть одежды опустилась ему на голову. Поспешно сдёрнул и мстительно скомкал в руках. Футболка моментально стала похожа на пожёванный лист.       А Фрик подпрыгнул, уцепился руками за козырёк беседки и легко подтянулся.       Спрыгнув с перил, Чонгук отбежал на несколько шагов и увидел, как Фрик уже радостно отплясывает чечётку на плоской крыше беседки. Красивый, сильный, освещённый сентябрьским солнцем. У парня внутри что-то ёкнуло и заплясало в такт.       Остальные трейсеры увидели пляски и дружно кинулись ко второй беседке.       Потом они вышли за пределы парка к частным домам, уже определённых под снос. Здесь расположились несколько длинных кирпичных гаражей. Трейсеры почти полтора часа скакали по этому добру, не упуская не единой возвышенности. Чонгук уже просто молча наблюдал, из мыслей в голове осталась одна, восторженно повизгивающая: «Ой, как же здорово».       Кто сказал, что люди не летают? Это жалкое утверждение разбивалось на крохотные осколки, когда над крышами взвивались гибкие фигуры трейсеров.

****

      — Вы всегда так тренируетесь? — спросил Чонгук после того, как они распрощались с остальными парнишками и уселись возле озера на свои рюкзаки. Фрик, вернувший себе утренний вид, разглядывал усыпанную листьями воду и чему-то довольно ухмылялся.       — Нет, сюда я прихожу редко. В основном мы с Танком, Вампиром и другими разминаемся в тренажёрном зале, а потом делаем марш-бросок по городу.       — Каждый день?       — Практически, — тот сорвал пожелтевшую травинку, сунул в рот. — В основном по утрам, конечно. Народу не так много, бегать удобнее. Что, понравилось?       — Ну да, прикольно. А не страшно?       — А тебе с горы съезжать не страшно?       — Нет, — Чонгук помотал головой. Солнце уже пригревало, и мальчику было на удивление хорошо и спокойно. — Когда я на велосипеде, то мне кажется, что я всё смогу. Это такое обалденное замирательное чувство! Слушай, а как вы все эти движения заучиваете? Повторяете до автоматизма?       — В паркуре нет какого-то списка обязательных движений. Просто когда ты бежишь и видишь перед собой препятствие, то преодолеваешь его тем движением, которое наиболее эффективно в данный момент. Которое больше всего подходит именно тебе. Ты учишься быстро и правильно реагировать на возникшие трудности. Кстати, помогает и в жизни.       — А девушки занимаются паркуром? И сложно ли вообще начинать заниматься?       — Редко, но есть. Правда, хороших пока не встречал, — Фрик выплюнул изжёванную травинку и поинтересовался не без испуга. — А ты что, решил начать тренироваться?       Чонгук задумался на несколько секунд, прежде чем ответить.       — Нет, наверное, нет. Когда на вас смотришь, то всё кажется каким-то нереальным, но, чёрт возьми, я на это не решусь. Мне байка хватает по уши.       Фрик незаметно выдохнул, так как искренне опасался, что Летяга заинтересуется настолько, что сам решит попытать счастья.       Неподалёку уже работал фургончик, возле которого стояла небольшая очередь. Фрик всё посматривал в ту сторону, посматривал, но вставать было лень, поэтому юноша, включив всё обаяние, попросил:       — Чонгук, не хочешь спасти умирающего с голода мужчину?       — Как? — деловито поинтересовался тот. — Убить, чтобы не мучался? И клешни свои убери, — он дёрнул ногой, на которую Фрик словно невзначай положил ладонь. От этого по коже разом пронеслись мурашки, а в животе стало как-то подозрительно что-то шевелиться.       «Ага, глисты, наверное. Глист попался мне хороший. Очень толстый и большой. Назвал его Тэхёном и влюбился всей душой».       Тут Чонгук не выдержал и хихикнул.       — Так сходишь? — Фрик обрадовался, что мальчик сменил гнев на милость.       — Схожу, — тот гибко вскочил с рюкзака. — Я сам есть хочу, — он потянулся за деньгами, спрятанными в заднем кармане джинс.       Его руку перехватили на полпути, пальцы скользнули по бедру, а потом Фрик поспешно отодвинулся и как-то слишком грозно рявкнул:       — Засунь свою эмансипированную натуру куда подальше, — и кинул ему свой кошелёк.       Чонгук покрутил пальцем у виска, мол, совсем у тебя, дружок, крыша поехала.       — Чай или кофе?       — Чайкофе.       — Я серьёзно.       — Я тоже, — в кофейных глазах плясали насмешливые искры. — Чайкофе.       «Ага, искры, как же. Там по ходу его мозговые тараканы просто фейерверки запускают».       — Ладно, как скажешь.       Ох, зря Фрик решил пошутить над Чонгуком. Многие пытались. У кого-то получалось, а кому-то боком выходила их же шутка.       — Девушка, — Чонгук, дождавшись своей очереди, сунул голову в окошко вагончика. — Вы авантюры принимаете?       Продавщица — симпатичная светловолосая особа — удивлённо посмотрела на странного клиента.       — Да вы не бойтесь, — поспешил успокоить Чонгук. — Мне вообще-то четыре блина с ветчиной и сыром, чай и ещё кое-что.       Обратно мальчик возвращался медленно, неся четыре бумажных пакета в зубах и два стакана с быстро остывающими напитками.       — Ну ты прямо такой весь медленный, — Фрик уже практически возлежал на траве, изображая современного падишаха. Едва удержавшись от желания шлёпнуть ему блины на голову, Чонгук осторожно сел рядом и передал один из стаканов. При этом он отчаянно старался не ухмыляться во весь рот.       Вокруг стояла такая тихая золотистая и мирная тишина. Где-то далеко шумели машины, а возле парка движение сводилось к минимуму. Деревья чуть покачивали ветками, роняя жёлтые и красные листья, в воздухе пролетали тонкие паутинки.       — Это что?! — всё, тишина перестала быть мирной. Фрик выплюнул бурду, которую обнаружил в своём стакане и теперь гневно смотрел на Чонгука. Тот спокойно отхлебнул чай и ответил.       — То, что ты заказывал.       Парень тихо зарычал на засранца. Тот отсалютовал своим стаканчиком, уже открыто похихикивая.       — Ты же просил своё чайкофе? Заказ выполнен.       — Летяга, ты больной? Я пить хочу!       — Это я больной? Я не требую таких диких комбинаций. И я послушный мальчик. Просил — получил.       Судя по зверскому выражению лица, Фрик с трудом удерживался, чтобы не придушить своего спутника. Дабы себя не искушать, юноша опустил взгляд в свой стакан и страдальчески застонал: внутри плескалась жидкость, пить которую было невозможно. Воду из бутылки он уже выпил давно, надо было вставать и идти к вагончику, но так не хотелось. А этот кареглазый уже почти в открытую смеялся.       — Убью, — пообещал Фрик и сделал вид, что собирается выплеснуть содержимое стакана на Чонгука. Только чуток дёрнул рукой. Он ожидал, что парень с визгом отшатнётся, но вместо этого Чонгук выплеснул на него свой чай. Хорошо, тот уже успел остыть, и Фрик просто получил незапланированный тёплый душ.       — Ой! — тот сам немного испугался, когда увидел, как вода стекает по лицу трейсера и оставляет на футболке мокрые разводы. — Ой, это на автомате, честно.       — Ничего, — трейсер сел поудобнее, стряхивая воду. — Нет, правда, всё нормально.       С этими словами он быстро протянул руку и вылил содержимое своего стакана Чонгуку на голову.       — Ахуел! — заорал тот, отфыркиваясь от стекавших с чёлки струек.       — Первый начал.       — Ты дебил! У меня теперь голова на что похожа будет? И футболка мокрая, а я взял только куртку не вечер. Мне что, голым под курткой ходить?       Фрик представил и едва не нырнул в озеро охладиться.       — Пиздец! — Чонгук стряхивал с волос жидкость. — Ты же ещё и сахара туда набухал от души. Они теперь слипнутся и будут как сосульки!       — Не ной. — Фрик, у которого вдруг сел голос, откашлялся. — Пошли, придумаем что-нибудь.       — Куда пошли?       — Домой ко мне. Всё равно у нас ещё четыре часа до начала игры.       — Какой игры? — Чонгук поднялся следом за юношей, ёжась от прикосновений мокрой холодной ткани.       — Летяга, блять, а ты думал, как я с тобой сутки проводить собрался? Будем играть в «Ночной Дозор».       Ну ладно, по правде говоря, у Фрика проскальзывали и другие мыслишки относительно этого милого мальчика. Но, во-первых, он осознавал, что они вряд ли осуществимы, а во-первых, понимал, что заикнись об этом, и на него не только чай выплеснут, а сотворят что похуже.