The Witch Next Door

Чонгук знал. Он просто почувствовал это в первый раз, когда услышал о своем новом соседе, даже не увидев его ни разу. Он просто знал, что новый сосед — ведьма, причем могущественная. Поскольку они оба жили на одном этаже, вампир мог чувствовать запах магии, исходящий из дома его соседа, темной магии, но он не мог точно определить, какому существу она принадлежала: почти все волшебные существа, за исключением фей и нимф, оставляли след черной магии после них, сам Чонгук, будучи вампиром, вероятно, пах грехами даже издалека. Дело в том, что новый сосед оставил печенье перед домом вампира, все еще горячее и жгучее, свежеиспеченное и пахнущее шоколадом… Ну, печенье. Он также оставил записку поверх них, написанную маленькими корявыми буковками: «Здравствуйте, я Мин Юнги, ваш новый сосед, извините, что не могу отдать вам их сам, я немного занят, но я сделал печенье в качестве извинения! : 3» По всеобщему признанию, записка была милой, с маленькими каракулями в углах и при этом пахла розами. Вампир улыбнулся оказанному вниманию, занося тарелку печенья внутрь квартиры, на самом деле не планируя их есть, так как он был вампиром и его метаболизм в значительной степени отвергал любую «нормальную» пищу. Он просто хотел отдать их Чимину или Тэхену, они оба умерли бы от удовольствия, пока он не понял, что печенье начало становиться фиолетовым, уродливый оттенок фиолетового, как будто яд просачивался сквозь них. — По милости Дракулы! — Воскликнул он с широко раскрытыми глазами. Печенье пахло хорошо, даже слишком хорошо, но вампир знал, что лучше не поддаваться и не пробовать; если эта маленькая ведьма думала, что он такой глупый, то она явно ошибалась. В итоге Чонгук выбросил печенье, и жаловался об этом своим друзьям в течение двух недель, несчастный от того, что его сосед — чертова ведьма; злобная ведьма, живущая рядом с ним и, наверное, ждущая любого случая, чтобы превратить его в лягушку и съесть его на ужин, привлекая его старыми методами и печеньем, чтобы он мог попасться в его ловушку. — Мне следует съехать отсюда? — Он вздохнул, слегка надув губы. — Я не хочу переезжать, трудно найти место, которое принимает вампиров. — Ну, он ничего не предпринимал после инцидента с печеньем, верно? Может быть, это была ошибка? — сказал Чимин, даже не отрывая головы от книги по истории. — Я уверен, что это не было ошибкой. Темная магия все время витает в его комнате, и он никогда не показывает свое лицо и не приходит извиняться после этого. Я спросил других соседей, и они сказали, что тоже его не видели, и они получили печенье, но их не отравили и оно не стало фиолетовым, как у меня. Чимин задумчиво промычал. — Как насчет того, чтобы попросить его не совершать любую попытку убийства? Ты вампир Гук, ты довольно страшный, когда хочешь чего-то. Так Чонгук и сделал. Он постучал в дверь ведьмы, налепив решительный взгляд на лицо и подготовив речь. Дверь приоткрылась, не показывая ничего, кроме темной комнаты, едва видно. Он увидел выглядывающую шляпу, но не ее владельца. Она была темно-синей, круглой и ровной. Чонгук приподнял бровь, ожидая, когда кто-то на самом деле выйдет. Он вздохнул, когда ничего не сдвинулось, и пристально посмотрел на шляпу, как будто она вдруг заговорит, как знаменитая шляпа в Гарри Поттере. Этого не произошло, к его большому разочарованию. — Эм? Здесь кто-нибудь есть? Шляпа кивнула. — Ты та ведьма, что прислала мне печенье? Шляпа снова кивнула. — Ну… Э. Слушай меня внимательно, если ты думал, что сможешь так легко меня отравить, ты явно недооценил меня. Меня нелегко обмануть, и я против всех попыток убийства меня. Или изнасилования. Или превращения в лягушку. Или того, что ты планируешь сделать. И ты знаешь почему? Шляпа наклонилась в сторону, как бы спрашивая, почему. — Потому что я чертов вампир. Я не могу умереть! Ха! Очень грустно, ведьма! Ты не можешь убить меня, я умер 599 лет назад! Почти 600! Во всяком случае, твои попытки будут только докучать мне! И я довольно раздражен. У тебя буквально нет манер, засовывать яд в печенье — это жалко… Я пережил все войны человечества, злая ведьма не может победить меня. Он долго говорил о том, сколько людей пытались убить его, какую роль он сыграл во время Второй мировой войны, как он убил американского президента, когда эта злая фея почти нашла способ убить его и так далее. Шляпа оставалась там какое-то время, слушая? Настолько, насколько это возможно. Внезапно, бумага выскользнула из шляпы, паря в воздухе буквально мгновение, а потом нерешительно остановилась перед Чонгуком. Вампир взял ее с осторожностью, она ничем не пахла, но на листе бумаги были розы, и он с любопытством прочитал его. «Извините: (я просто подумал, что вы хотели бы печенье…» Эта ведьма должно быть знала, что Чонгук был слаб по отношению к грустным смайликам и щенячьим каракулям в углу листочка. Это вероятно ловушка. — Без разницы, — бормотал он. — Только не беспокой меня снова, в следующий раз я этого не пойму. Шляпа кивнула, и Чонгук ушел, чувствуя себя по-странному виноватым в том, что оскорбил шляпу. *** — Что значит, ты не можешь прийти? Вампир был в ярости. Или, может быть, разочарован. Это было странное сочетание между этим, и это никогда не было хорошим чувством. Он некоторое время смотрел на свой телефон, дулся, пока не был уверен, что Чимин слышит его. — Мне очень жаль Гук. У меня важная встреча со всеми нимфами Сеула. Я их представитель, я не могу пропустить это, — сказал Чимин, едва слышно извиняясь. — Как насчет Хосока? И Джуна? А Джин? Почему они не могут прийти? Ты готовишь что-то за моей спиной? Он услышал вздох Чимина по другую сторону линии. — Хосок сказал, что он на Мальдивах по какой-то причине, а Намджун с Джином решили снова путешествовать по миру в 34-й раз, так что я не могу с ними связаться. — Что вы за друзья такие? Отказываетесь от меня в мой день рождения? — Вампир застонал. — Гук, у нас все еще есть тысяча других дней рождения, чтобы отпраздновать, понимаешь? Никто из нас не умрет в ближайшее время. — Но это мое 600-ие! Мой 6 век на этой маленькой планете! Это не похоже на любой другой день рождения! Помнишь правило, которое мы установили, когда впервые подружились? Никогда не пропускать важные дни рождения. — Мне жаль. Чонгук устало вздохнул и ему вдруг совсем не захотелось ничего праздновать. — Уже скучно жить так долго, понимаешь? — сказал он низким голосом, на этот раз намного серьезнее. — Я не могу праздновать Рождество, как ты, так что мой День Рождения — единственное время, когда я могу отойти от этой рутины, но какой смысл, если я проведу его сам? Без разницы. Доброй ночи, Чимини. И он повесил трубку, не дожидаясь ответа, сидя на диване и рассеянно наблюдая за пейзажем. Внезапный стук вытащил его из своих мыслей. — Кто бы ты ни был, уходи. Я не в настроении, — он закричал, чтобы его услышали. Он услышал шелестящие звуки, и что-то поплыло прямо перед его глазами, удивляя его и почти заставляя упасть с места. — Боже! Что за небеса? Это снова была маленькая записка, пахнущая нежными розами, жасмином, с сердечками и каракулями в углу, и Чонгук сразу узнал в ней способ общения ведьмы. «С Днем рождения: 3! Я сделал тебе торт и у меня есть подарок для тебя? В качестве извинения за то, что произошло. Я пойму, если ты не захочешь говорить со мной…» Вампир сел, столкнувшись с противоречиями. Он не был уверен, что может доверять своему соседу, ведьмы никогда не были самыми добрыми существами; все те, кого он встречал до сих пор, имели очень глубокие связи с подземным миром и темными силами. Лучше избегать какой-либо связи с ними, так как они могли бы продать свою душу демонам ада без колебаний, по самым дешевым ценам. Конечно, Чонгук был вампиром, бессмертным и в значительной степени невосприимчивым к любому виду болезни, яду, синякам или оружию, но его душа была все еще жива, его можно было пытать по-разному. В целом, жизнь была тяжелой. Но опять же, он был одинок на свой 600-й день рождения, и если эта ведьма приготовила ему торт и подарок, он был не в силах отказаться от них. Он встал и нерешительными шагами отправился открывать дверь, и вау, ладно. Какая ведьма. Мин Юнги был меньше, чем он мог себе представить, розовые волосы закрывали половину его глаз, он смотрел на него с сомнением, если честно — грубо и мило. Его щеки на свету были розовыми из-за смущения, розовые губы в тон, и кожа будто бы сделанная из фарфора, бледная и нежная. Он был одет в огромную голубую толстовку, прикрывающая половину его тела, и джинсы. Какого черта, как он может быть таким милым? И от него хорошо пахло. Намек на конфетный запах, розы и цветы — они напоминали Чонгуку весну, головокружительные чувства и беззаботный смех. Он пах адски хорошо, шея манила так же, как торт в его руках. Что за ведьма! — Ты же знаешь, что я не могу съесть твой торт, верно? Юнги кивнул, как и шляпа за несколько дней до этого. — Я… Я сделал его с к-к-кровью, чтобы ты мог его е-е-есть. — О… Ух ты… Хорошо, спасибо… Входи, — сказал Чонгук, широко улыбаясь. Он позволил маленькой ведьме войти, бесстыдно пялясь на его задницу. Он был бы не против съесть кусочек. Просто говорю. — Кстати, ты выглядишь мило. Юнги споткнулся, широко раскрыв глаза. Его уши покраснели. Милый. Он выглядел как потерянный котенок посреди чужого дома, его маленький язычок прошелся по губам, чтобы смочить их. — Спасибо тебе… Чонгук подмигнул, флиртуя, и жестом пригласил его в гостиную, чтобы они могли добраться до торта. Они сели перед маленьким столиком на диван, положив торт, который похоже был сделан из шоколада, пахнущий точно так же, как любой другой шоколадный торт. «С днем рождения, Дерзкий Вампир» было написано на нем большими буквами, что заставило сердце вампира биться от удивления и нежности. Он не мог не улыбнуться, можно было увидеть счастье на его лице. Это было до тех пор, пока на торте снова не начал проявляться уродливый оттенок фиолетового. Чонгук нахмурился, запах роз становился более терпким в комнате, точно так же как с печеньем. Это было невозможно игнорировать, его инстинкты просто хотели съесть торт. Он зарычал, вставая, и посадил маленькую ведьму на свой диван. — Опять? Ты хочешь убить меня в моем собственном доме? — Воскликнул шатен. Он собирался забрать торт, чтобы выбросить его в мусор, и выгнать милую ведьму. Он был в гневе. Как он мог быть таким дураком? Думал, что злобная идиотская ведьма действительно захочет провести день рождения с ним? Он должен был догадаться. — Н-Нет! Подожди! Это не то, что ты думаешь! — Сказал Юнги, широко раскрыв глаза. — Убирайся, пока я тебя не выгнал. В этот момент Юнги выглядел как щенок (котенок), надув губы. Плечи поникли в поражении, глаза опустились в пол. Сердце Чонгука сжалось в сожалении, недостаточно, чтобы полностью успокоить его гнев, но достаточно, чтобы перестать пинать и ломать кости ведьмы. — Я… это не отрава в пироге! Я обещаю! — Сказал Юнги, перебирая руками на коленях. — Почему я должен верить ведьме? — Вампир усмехнулся, обидевшись. Парень вздрогнул при упоминании своего статуса, как будто ему физически больно было слышать это. — Я не хочу тебя отравить… У меня нет причин. — Тогда почему торт стал фиолетовым? — спросил Чонгук. — Когда я… мм… Домовладелец сказал мне, что вампир живет рядом со мной… Я знаю, что вампиры не любят ведьм, и… И что ты не ешь нормальную пищу, поэтому я сделал печенье, используя кровь вместо обычных ингредиентов. Я правда добавил немного магии, чтобы придать ему нормальный вид и запах печенья, но… Я не очень опытен в выпечке, поэтому я предполагаю, что магия исчезла, и печенье начало возвращаться к своему первоначальному цвету… И запах. Это вовсе не яд! Это всего лишь кровь. К концу объяснения у Юнги выступили слезы на глазах. Он говорил быстро, яро жестикулируя, как будто хотел объясниться перед Чонгуком, прежде чем он бы выгнал его. Вампир некоторое время только безучастно смотрел, но позже удивился. — В смысле… Ты не должен мне верить, все в порядке, никто не верит ведьмам… И ты прав, я имею в виду, у нас, вероятно, не самая лучшая репутация, и я-я-я всегда должен прятаться, чтобы не попасть в неприятности… Хозяин попросил меня не показывать себя людям, живущим здесь, чтобы я не пугал их… Он был прав. Ведьма встала и яростно потерла глаза, пытаясь стереть слезы. Чонгук вдруг подумал, что все это было слишком очаровательно, и розововолосый парень выглядел очень мило с красными опухшими глазами, но это также заставило его сердце болеть, и он сразу же сел рядом с маленькой ведьмой снова, притянув его в объятие. — Тшш… Прости, я ничего не знал. Теперь это имеет смысл, — мягко сказал он, чувствуя, как Юнги икал где-то в районе груди. — Ты использовал собственную кровь? — Д-да. — Наверное, поэтому пахло розами. Ты тоже пахнешь розами. Юнги поднял голову. Его глаза были красными от слез, но он все еще умудрялся выглядеть восхитительно. Глаза словно у котенка смотрели на него с удивлением и любопытством. Они были честны, сказал бы Чонгук. — В самом деле? — Хм… Ты очень хорошо пахнешь, — он вздохнул. — Слишком хорошо. — Какое облегчение для меня. Я слышал, что ведьмы пахнут отбросами. Больше не было необходимости держать маленького человека, так как он успокоился, но вес между его руками был слишком хорош, и он так идеально подходил, как будто это было его место. Его запах был божественным, таким необычным. Чонгук держал его так близко к груди, что мог слышать его сердцебиение. — Ведьмы обычно плохо пахнут, как гнилые яблоки или испорченное молоко, потому что их души уродливы. Чем больше зла ты держишь в сердце, тем хуже пахнешь. С другой стороны, у чистых душ лучшие запахи. Юнги визгнул, странный звук, что-то между хихиканьем и смущенным восклицанием. — Значит ли это, что моя душа чиста? Правда? Правда? — Спросил он. Как мог Чонгук когда-либо сказать «нет» в эти полные надежды глаза? — Самая чистая.