Мир без социума.

«-Люси! Джейкоб! Глория! Грэм! Голос отца звучал громко и раздался по всему полю, начиная с крыльца особняка, заканчиваясь на обрыве. Мой Смех и смех маленьких детей с дядей Глэмом послышался с поля, и вот, маленькая армия детишек была на крыльце. Отец был очень встревожен, посмотрел на детей с высока, и его брови расплывались в удивленности. -Что у тебя на шее, Люси? Тебе 15 лет, а ты! — возразил отец, посмотрев на мою шею, там была размазана грязь и земля. -Мы просто играли, папочка, — отвечала я, вытирая землю и расплываясь в улыбке. Отец недоверчиво посмотрел на меня. Знаком показал, чтобы мы шли домой. В ту ночь пропал дядя Глэм. Он обещал вернуться, как только вернётся с прогулки с друзьями, обещал, что я снова увижу его идущим в окне, но все обещания как ветром сдуло. Я сидела на большом окне, с красивыми занавесами, ждала Мистера Глэма. Но он не пришел. И уже не вернулся. Мы плакали... Но вскоре, я об этом забыла. У меня был брат- Джейкоб.Он был старше меня на год, и ему было 16, а мне 15. Но он скончался странным образом- превратился в хрупкое стекло. Все началось, когда Джейкоб себя «не важно почувствовал», будто горло заболело. Ему с каждым днем все больше не здоровилось, и он просто говорил «ангина», но это вовсе не она., а что-то серьёзнее и опаснее. представьте, что вас с каждым днем все больше и больше поглощает тьма, и в ваше тело каждый день будто вбивают по сто грамм стекла в руки, ноги и лицо. Каково? Так пережил свою неизвестную болезнь мой брат. Его лицо и тело трескалось как драгоценная ваза, с каждым днем все пуще и пуще, он дышал очень слабо, однако, никогда не двигался. Скончался Джейкоб в день, когда мы с семьей решили съехать к тетушке Мэгги. Та была рада, что мы приедем, и ждала нас с нетерпением. Но когда я обнаружила, что Джейкоб вовсе не дышит, схватилась за голову и вызвала у всех панику. Его глаза были открыты, он смотрел в пустоту, не моргая, от чего эти милые, голубые глазки стали красными и сосуды в них лопнули… Я прикоснулась к его груди, она вновь засияла, и меня будто охватывает ветер, я. я… будто…мм… умирала вместе с братиком, но что-то не так все же было. Вся комната поехала приятным желто- голубым светом, будто огонь, и я увидела. как на моей руке красуется именно то, о чем я подумала, огонёк, который захватывает мою руку, я закричала от боли, я не могла вытиснуть руку с груди брата, я была на половину охвачена огнём, он был толь холодным, толь горячим, все одновременно, просто одновременно! Меня охватывала темнота в глазах. Родители будто порох, рассыпались, и их унесло порывом ветра, а я слышала настоятельный, наглый голос брата, я поворачивала голову, и видела, как Джейкоб смотрел мне прямо в душу, и он повторял: -Ты не должна была этого делать. Не трогай меня и мою жизнь. Я звала на помощь, вся была в холодном огне. Он окутывал все мое тело, я так и не смогла оторвать руку от груди Джейкоба, больно, очень больно. Джейкоб как мамочка и папочка, рассыпался в порох, и моя рука проваливалась братскую кровать. Я провалилась в нее, темнота держала меня за глаза, я будто была слепа, теперь, не завидовала слепым, особенно слепым художникам. Моему горлу не хватало воздуха, я жадно глотала его, окутывая себя мыслями, куда я падала. Комната. Я упала лицом к полу, и поднявши голову, осмотрелась. Чернота, вокруг. Я встала в своих домашних шортах, майке и босыми ногами прошла вперед, но пройдя метров так двадцать, убедила себя в том, что комната бесконечна, и выхода из нее нет. Сквозь гробовую тишину я слышала странные звуки, знаете, как по ночам вы лежите- а в ванне с крана капельки капают. Вот такой же звук слышала и я, но он был нарастающим и надоедливым. Я пошла на звук, передо мной была дверь, как приграда к чему то. Я открыла ее, и увидела где то, киллометровую комнату, посередине стояла ванна, из крана которой и происходили эти надоедливые звуки. Только слабый свет освещал немного ванну, и округу. Комната посеялась туманом, словно, природа тут присутствовала, и шалила со мной. Я пошла к ванне, и подойдя, увидела кровь, переполненную в ванне. Ее резко становилось больше, и вот, был кровяной потоп. Я отходила дальше, и меня осенило. Там, в далеке, где туман, кровь не льётся, а останавливается в метре от него. Я прыгнула на ванну, но сила трения надо мной пошутила, и я упала прямо в кровь. Вся измазанная, я ползла к тумана, он был далеко, а потоп становился все выше и выше, хорошо, что умела кхм.. плавать. Я обернулась, ведь чувствовала плохой взор сзади меня, повернувшись, увидела парня, сидевшего в ванне, и он повернул ко мне голову. Красно- чёрные рога, небольшие клыки и милое лицо сияло на фоне всего этого ужаса. Он распахнул крылья, и посмотрел на меня. -Твоя сестра- Глория, умрёт в этой ванне,- послышался голос этого парня, но было слышно эхом, так как я была немного дальше от его. -Всмысле?- спросила я, крикнув. -Родители закроют ее в этой ванне с псом,- отвечал парень. -Из за чего?! В чем Глория провенилась?!-спросила снова я, не понимая, на что ведет этот парень. -Она совершила ужасный грех, он заключается в том, что Глория занимается темной магией!- кричал уже парень, вылазя из ванны. Я промолчала, и меня резко втянуло вверх, кровь за мной, и меня закинуло обратно в комнату. Я осмотрелась: родная комната брата, только.. никого нет, кроме мёртвого брата. Видимо, родители уехали. Я прочитала молитву перед братом, и ушла на кухню. Нервно готовя поесть, я думала о том ведении с парнем, потопом, ванной, и бесконечной комнате. Я резко услышала странный голос, доходящий из комнаты Глории. Я на цыпочках подкралась туда и увидела Глорию, стоящую над черными свечами и зеркалом. Она держала в руках куклу, в которой были вбиты булавки, и прищурившись, я заметила имя на кукле: "Люси" Я поледенела от страха, ведь до увиденного у меня и вправду начало колоть живот. Так значит, ведение было не зря?! Я тихо зашла обратно на кухню. Я увидела в распахнутом окне силуэт Глории: она бежала в лес, что стоял неподалёку. Я бросила все, и тихо проследила за сестрой. Она привязывали "тряпошную меня" к дереву, и тыкала ножом, сделала кукле надрез на шее. Странно, но тогда со мной ничего не происходило. Зря я это сказала, тогда. На следующий день, мама тяжко заболела, и ее отвезли в больницу. Я решила пойти к ней, и на пол пути меня остановил один инцендент. Папа зашел в комнату к Глории что то поискать, увидел свечи, и проклятия с именами семьи. Папа просто разгневался. Предупреждаю, у нас была собака, по имени Тейзик, и она была огромной. Она никогда не любила Глорию. Мое видение было не зря: папа бросил сестру в ванную, налил воды, и загнал туда собаку, закрыв дверь. Были слышно мольбы о помощи и прощения, извинения, но были слышны и лаи собаки. Глория была мертва. Я быстрее убежала в сторону больницы, и по дороге встретила копов. Они спросили меня: -Ты куда бежишь? -К маме, в больницу,- отвечала я. -Твой отец дома?- спросили они. -Д..дома...- ответила я и сглотнула. Копы забежали в дом, а я быстрее побежала в больницу, меня трясло, я надеялась, что там есть таблетки успокоительного... По дороге я остановилась и решила отдышаться. * переключение* Оставьте мне последний шанс... жить...." ****** -О... ужас...- говорил про себя я, выключая звукозапись на радио. Я никогда не думал, что такое возможно.. записывать последние минуты смерти... Я осторожно положил диск с записью себе в карман, и встал. На улице было темно, и в разбитые окна залетали голоса сверчков и карканье чёрных ворон. Я выглянул в окно: в дали была речка с чистой водой, и деревья, усеянные спящими птицами. На проводах столбов сидели вороны, пели свои песни, мрачные, тусклые. Луна, наполненная чуть серым светом, светила в разбитый проем окна, доходя до конца комнаты. У меня было желание вылезти, но цель была неисправима, я должен был отыскать доказательства убийства. Странно, что было совершенно спокойно, будто, дом опустел. Я тихо вышел из комнаты, направился в комнату за углом, где была по-видимому,гостиная, или что то типо того. Я осматривал каждый угол и сторону, вдоль и поперёк, чтобы не наткнуться на агрессивную Люси. Зря я тогда накаркал, ведь она летела из темноты, и мне было как то плохо рядом с ней, а ведь раньше эти чувства были приятными и нежными. Я выбегаю на середину коридора, и когда Люси почти подлетела, я быстро махнулся в гостиную. Она полетела за мной, но я плотно закрыл дверь, повесил на нее чеснок, не знаю, зачем. Я начал обыскивать все с ног до головы, и нашел какую то тетрадку с листами под девяносто шесть. Она была тяжёлой. Я подхватил ее в подмышку, и Слава Богу, была дверь из комнаты, которая вела в другой коридор. Я пулей побежал к лестнице, и чувствовал, что победил, но нет: Люси опередила меня, схватив за руку. Тетрадь упала на ламинат, и я стоял как вкопанный минут так пять. Тишина, меня брал озноб, так как рука Люси была ледяной. Я дергался и наконец, вырвался из этого льда, захватив тетрадь, и побежав вниз. Я забежал в комнату, которая была напротив спальни Люси. Там не пахло чем то приятным, а больше пахло спичками и гарью. Вот откуда шел этот запах, когда я вскрыл дверь. Я обратил внимание на состояние комнаты. Она была погоревшей и с потолка сыпался пепел.