Замолчи

      Они шли по ночной улице, усыпанной свежим снегом. Пушистые хлопья продолжали падать с темного неба, кружась в нежном танце и мягко опускаясь на блестяще-хрустящую землю. Сам город словно стал тише: взрослые сидели дома, укутавшись в колючие пледы и переживая, как бы поменять на машине резину, а дети смотрели в окна восторженными глазами, будто сверкающими тысячами ярких звезд, и предвкушали завтрашний день, когда они наконец смогут слепить лучшего в мире снеговика.       Шедоу и Руж были единственными, кто сейчас осмелился выйти на этот холод. И то сделали это не по собственной воле: очередное нападение на штаб G.U.N., очередное блестящее выступление наших агентов, очередной суд над преступником — все в классике жанра. Но это было уже позади, и Дарки не спеша направлялись домой. Пухлые сугробы сладко скрипели под их ногами; маленькие, золотистые от теплого света фонарей снежинки летали вокруг них и норовили приземлиться на нос, ресницы, острые ушки — на любой участок тела, но только не на одежду. Зимние проказницы. Прямо, как Руж. Она словно была создана для этой поры: белоснежные волосы, бирюзовые и так похожие на замерзший океан глаза, хрупкая фигура, еще и это сиреневое пальто, играющее разными холодными переливами, будто ледяная статуя, каждый изгиб которой сияет своим оттенком на голубоватом свету…       Но так могло казаться лишь на первый взгляд. Если же присмотреться, то было очевидно, что летучая мышка не была приспособлена к морозу. Ее щеки с первых секунд покрывались ярким румянцем, зубы начинали стучать, а крылья дрожали от малейшего дуновения ветра. А сегодня еще и выпал нежданный первый снег, и поэтому шпионке, в спешке накинувшей легкое пальто и даже не вспомнившей о шарфе, было вдвойне холодней.       Рядом же шел ее неизменный напарник. Обычно он был черным, словно ночь, но сегодня множество снежинок заснули на его плечах, иглах, каким-то чудом миновав лишь красный шарфик, — и от этой белой пудры Шедоу не смотрелся таким темным. Из-за осевших льдинок он даже чихнул пару раз, но на беспокойство Руж ответил, что никакая болезнь ему не грозила. Затем вбросил короткое предложение а-ля «скорее бы попасть домой», и больше друзья не проронили ни слова.       В снежную погоду улицы и вправду становятся тише. И дело не только в том, что по ледяным переулкам гуляют лишь немногие, — нет, сами сугробы способны поглощать звук. Удивительно, но факт.       И подобная тишина давила на мышку. Ей и без того было тошно от лютого холода… А сейчас еще и эта неловкость, когда они просто шли и молчали, как будто им не о чем было поговорить. Чушь. Они же напарники, у них была куча общих тем!       — В последнее время нас часто так выдергивают, да? — начала Руж, чтобы немного взбодрить обстановку.       В ответ Шедоу молча кивнул.       — Но, знаешь… Тауэр сказал мне по секрету, что до Нового года постарается меньше нас тревожить. Здорово, правда? В этот раз отметим спокойно, без всяких миссий. У тебя уже есть планы на праздники?       Шедоу молча пожал плечами.       — Вот как… Ладно... Слушай, а когда это ты научился стрелять из новой винтовки? Она ведь собрана по особой технологии, не так уж и просто к ней привыкнуть. Но ты попал в датчик с первого выстрела! Это было так круто! — она в восхищении положила руки на щеки и взглянула на напарника       Он продолжал молчать. Пару секунд посмотрел на нее и с такой же выдержкой отвернулся. Его лицо не выражало ничего.       — Я что-то не так сказала? — Руж начало настораживать поведение Шедоу. Любой другой парень давно бы поддержал беседу, а этот лишь шел вперед и смотрел на снежинки.       Да, ситуация не из самых приятных. Холод пробирал до костей, и даже милым разговором нельзя было согреться. Руж набрала воздух, чтобы совершить последнюю попытку по реанимации этой странной беседы, но стоило ей открыть рот, как она услышала убийственный ответ Шедоу:       — Замолчи.       Как спокойно он это сказал! И это спокойствие послужило причиной для целой метели мыслей в голове его напарницы.       «… Так просто заткнуть девушку — неужели для него это в порядке вещей?»       Она слегка нахмурила брови и пристально на него посмотрела. Он был невозмутим. Так же мерно дышал, выпуская в ледяной воздух клочья пара, которые сразу же растворялись в атмосфере. Так же невинно смотрел на снег, будто не сказал ничего плохого. Так же хранил тишину и не собирался что-либо объяснять.       «Да, с ним только работа… Но почему он не допускает даже малейшей беседы? Почему не дает сказать даже слова?» — продолжало проноситься в ее голове.       В раздумьях они прошли несколько метров, и скрип пышных сугробов сменился звонким стуком каблуков о тротуар. Ритмичные звуки еще больше раздражали летучую мышку, они больно отражались от ее чутких ушей и еще яснее очерчивали границу между ней и Шедоу.       «Что это за друг такой, с которым нужно все время молчать? И почему я вообще сейчас об этом думаю? Вот его совесть вообще ни капли не тревожит. Может, я трачу свое время не на того, на кого стоило?»       Не то от мороза, не то от тяжелых мыслей Руж бросило в дрожь. Она слегка потрясла плечами, чтобы стряхнуть с себя напряжение. А Шедоу словно не замечал этого холода. Наверное, потому что его сердце было куда холодней…       «Замолчи»! Да со мной еще ни один парень так не обращался!»       Все эти мысли заняли у нее лишь пару секунд, но они показались ей мучительной вечностью. Она не могла больше это терпеть. Мышка схватила напарника за руку, чтобы тот остановился, а затем подняла палец вверх, готовясь высказать ему все, что о нем думала. Во всех красках.       — Знаешь, Ше...       — Тщ! Я же сказал: замолчи. Нельзя говорить на таком морозе — простудишься еще.       — Что?       — При такой температуре легко застудить горло. А я не хочу, чтобы ты болела.       Такие внезапные признания Шедоу не могли ввергнуть собеседника не во что иное, кроме шока. И сейчас Руж просто смотрела на него, продолжая держать за руку, и пыталась понять, что он имел в виду. Когда же она осознала, то резко одернула руку и шагнула назад:       — Т-ты что, заботишься обо мне?       — Ты вся дрожишь от холода, что мне еще остается делать? Кстати, насчет этого...

Шедоу размотал свой шарф и преодолел тот шаг, что оставался между ними. Затем аккуратно обмотал им шею напарницы и завязал пухлый узел.

      — Еще раз так оденешься на миссию — лично никуда тебя не пущу, — сказал он тоном, будто читал наставление ребенку.       — А ты сам не замерзнешь? — сказала Руж тише, чем обычно. Она была удивлена таким учтивым поведением. Тем не менее, Шедоу ее услышал, ведь между их лицами была только пара сантиметров.       — Не смеши меня, мышка, — выдохнул он, слегка улыбнувшись.       Руж уткнулась носом в красный шарфик. От него веяло чем-то терпким, слегка пряным и перемешанным с зимней сладостью, прямо как аромат потрескивающего дерева в камине, который заполняет комнату теплом и уютом и вмиг вселяет в душу покой. Этот шарф дарил не меньше тепла. От приятных ощущений все слова вылетели из головы Руж: ей хотелось просто закрыть глаза и вдыхать запах ее напарника. В принципе, именно на этом и настаивал Шедоу — чтобы она поберегла горло и мягко согрелась. До дома оставалось еще несколько километров. Но выдержит ли он сам тишину и холод?       — Ты правда хочешь, чтобы я замолчала?       — Да. Не волнуйся, мне и так с тобой хорошо.       Снежинки продолжали кружиться в темном небе. Однако они не казались далекими кристалликами с холодным отблеском. На фоне слегка коричневатых ночных туч они смотрелись, как маленькие зефирки в горячем кофе. Руж и не знала, что когда-нибудь будет смотреть на них с таким теплом. И не могла ожидать, что ее хмурый молчаливый друг всего за пару секунд сможет подарить ей такое сладкое чувство уюта.

Хотя, в чем-то Руж была права с самого начала этой прогулки. Еще ни один парень так не обращался с ней.