hold on.

/Он понимал её, даже когда их общение уже сходило на "нет" ; даже когда он не видел её сутками. Он чувствовал, что она не выдерживает боли, разрывающей изнутри и ломающей полностью. Но она не ломалась, не сдавалась, не падала. Он слышал, как перелистывались очередные страницы важных для неё фолиантов. Он видел её сумку, что вот-вот порвётся из-за тех книг, количество которых увеличивалось с каждым днём. Ей нужно было не упасть на дно, оказавшись под влиянием той воды, которая манила её ещё с давних пор. Ей нужно было удержаться в бессмысленном потоке суеты и остаться собой, только чуточку повзрослев морально. Не сломаться и не упасть духом. Не забыть о том, что она - сильная, что она - гриффиндорка Она приходила после полуночи, но не садилась на любимое кресло, как когда-то, делая Рону домашнее задание; не заваривала чай из собранных Полумной трав, понимая, что успокоит её лишь то, нехватка чего, отчётливо проявлялась в её жизни. Она не смотрела в окно, не отбирала у первокурсников летающих тарелок и "забастовочных завтраков". Он знал, что она хочет излить ему душу и, как раньше, рассказать обо всём угнетающем, но сдерживала свои эмоции даже перед другом. Изредка она находила время для прогулки в одиночестве. Некоторые сплетничали об их очередной {якобы} ссоре, но он знал, что по-прежнему остаётся для неё лучшим другом. И чувствовал вину за то, что не поддерживал в самый трудный момент, оставляя один на один с самой собой. А ему ли не знать, как это тяжело?/ [ты не найдёшь в книгах собственной жизни, девочка-которая-пахнет черникой, также как и страницы в твоих руках] / Зима уже вступала в свои права, отодвигая осень с собственными амбициями на задний план; в прах растаптывая иллюзии, построенные на мечтах. Равнодушные люди недоверчиво осматривались по сторонам, не понимая, что перестали обладать способностью видеть важное и ценить нужное. Наверное, зима не пришла только в те души, которые не разрывались болью изнутри. Безысходность одолевала надежду. Форточки были закрыты из-за частых сквозняков и ветров, норовивших залезть под куртку/мантию/пижаму. Зонты стали неотъемлемой частью гардероба. Дни становились короче, время неумолимо неслось вперёд, а люди всё чаще стали опаздывать. Гермиона привыкала к кофе, который разливала на стопки забытых бумаг, уже пожелтевших за время своего существования. Она знала, что Гарри всё чаще и чаще проводил время с Полумной, которая для него собирала травы для чая. Рядом с ней он чувствовал спокойствие и забывал обо всём, глядя в её большие глаза, широко распахнутые для него и ощущая на себе её мягкий взгляд. Они держались за руки, одинаково смущённые. Он и сейчас собирался прогуляться с подругой аллеями, отвлекаясь от проблем, но встретил Гермиону. - Странно видеть тебя не в библиотеке. - Странно видеть тебя одним. У него в руках были её любимые апельсины. Ровно четыре. Она взяла их мокрыми от дождя ладонями и посмотрела на него с благодарностью. Дышала тяжело, чувствуя, как повышается температура тела. - Не болей. Сейчас чаю тебе заварю. - Только не травяной, - невольно вырвалось у неё. Они спускались по лестнице, овеянной для них пятой зимой; вспоминали импровизации далёкими вечерами, когда Гермиона с осуждением смотрела на играющих в карты Гарри и Рона. - Может, в карты сыграем? - Ты что, с ума сошёл? Это же нарушение пунктов №11, №14, №23, №40 школьных правил! Как же ему не хватало этих фраз, её громкого голоса и искреннего непонимания. Как же ему не хватало её, когда он вечерами, глядя на пустое кресло, шептал "Держись. Ты сможешь".