Вкус мандаринок

      — Ням! — запихнув в рот сразу целую мандаринку, Инк начал усердно её пережевывать, наслаждаясь кисло-сладким вкусом фрукта. Новый год уже почти наступил, до него оставалось всего несколько минут, а Художник уже уничтожал запасы мандаринов, которые в общем-то он сам и купил. Настроение было праздничным. Он весь день бегал по сугробам, играл с детьми, в общем, просто радовался жизни. Это был особый день для него, ведь этот день он впервые проводит с Оши. Только он и его любимый. Инк уже строил предположения развития их ночи: как они будут пить шампанское, отсчитывая последние секунды до нового года, как подарят друг другу подарки и возможно, перейдут к…       Скелет потряс головой, отметая грязные мыслишки. Вкусность была пережевана и проглочена. Он посмотрел на мандаринки, уютненько лежащие на столе в красивой тарелке. Потом на часы, высвечивающие одиннадцать часов и тридцать минут вечера. Инк задумчиво уставился на время, немного беспокоясь об отсутствие любимого. Он встал с дивана и поплелся на кухню, так как она была ближе. Там он обнаружил Эррора. Тот сидел за столом и гипнотизировал маленькую горку оранжевого фрукта.       — Эм… — Инк посмотрел на Глюка, затем на мандаринки и снова на Глюка, — что ты… Делаешь?       Оши отвлекся от такого занятного дела и перевёл взгляд на художника.       — Да так, просто мне интересно, зачем ты накупил столько, — обведя поднос с мандаринами и несколько мешков с фруктом в углу комнаты взглядом, он откинулся на спинку стула — мандаринов… — последнее слово он буквально выплюнул, не хватало только скривиться.       — Да ладно тебе, Оши, — мило улыбнувшись, Инк подошел к Эррору со спины и положил ему на плечи свои ладони, немного сжимая их, — Ты ведь знаешь, как сильно я их люблю.       — Даже больше меня, — скелет притворно или нет надулся и скрестил руки на груди.       — Эй, это не так! — художник попытался обнять любимого и поцеловать того в череп, но Оши как будто знал, что собирается сделать радужный и вовремя уклонился от его рук и поцелуев.       — Даже не думай прикасаться ко мне, пока не перестанешь есть их и… Пахнуть ими, — Эррор сморщился и нахмурился.       Инк что-то подумал про себя и улыбнулся. Встал к разрушителю настолько близко, на сколько позволяла спинка стула. Он прижался ребрами к шейным позвонкам и черепу Оши, наклоняясь чуть вперёд.       — Любимый…~ — художник положил свою голову на голову Эррора, тот никак не отреагировал, — сладкий, — он немного вытянул руки к столу, держа их по обе стороны от шеи Глюка, — вкусный~ — сказал Инк, наклоняясь ещё чуть-чуть. Эррор внимательно его слушал, с каждым словом расслабляясь и даже немного улыбаясь, — аппетитный… — скелет резко дернулся вперёд, из-за чего Эррор с шоком чуть не ударился головой о стол, — мандарин! — схватив подмеченную вкусняшку, Инк хохоча, быстро прижал её к себе и отпрыгнул от стула. Пока Эррор не дай бог, не удумал его схватить.       Эта «Сценка» немного позабавила Инка, он, все ещё хихикая и широко улыбаясь, смотрел на Оши, который похоже только сейчас начал осознавать, что только-что произошло. Он неестественно засмеялся.       — Очень смешно, Инки, — он плотоядно улыбнулся и сверкнул глазами. И огонек в них не предвещал ничего хорошего, вы поверьте. Инк сразу понял, что лучше уносить ноги, потому что он знал эту улыбку ещё со времён их «вражды». Ну, а ещё потому, что Эррор никогда не говорит «Инки». Развернувшись на 180 градусов, Инк побежал на столько быстро, насколько мог, слыша сзади крики и быстрые шаги. Буквально взлетев по лестнице, художник забежал в первую попавшуюся дверь, коей оказалась ванная. Повернул щеколду и стараясь сидеть тише воды, ниже травы, Инк услышал шаги Эррора и его неразборчивое ворчание.       — Где же ты, Инки? Выходи по хорошему! — Глюк решил смотреть во всех комнатах. Он подошел к той двери, в которую забежал Инк и попытался её открыть, но дверь не поддалась. Оши тихо засмеялся и постучал в неё.       — Кто там? — донеслось по ту сторону. Инк засмеялся, отчаянно прикрывая рот ладонью. Это так глупо выглядело со стороны. Художник сидел на бортике ванны и прислушивался к звукам за дверью, попутно чистя мандаринку.       — Твоя смертушка, открывай — сказал, Эррор и снова постучал, но на этот раз настойчивее. Он бы мог легко вышибить эту дверь костями или нитями, но в нем пробудилась детская игривость, и чувство азарта. Ему было весело и он не предпринимал никаких действий, потому что это все равно было бы бессмысленно, ведь кисть радужного, которой он зачем-то дал имя, аккуратно лежит в гостинной, а без неё он ничего ему не сделает.       — Нет! — закидывая в рот ещё две дольки вкусняшки, Инк тихо подошел к двери. Оттуда слышался тяжелый вздох Глюка и задумчивое хмыкание.       — Если ты сейчас же не выйдешь, то я выброшу все мандарины в этом доме!       — Нет! — испуганно крикнул художник. Он слишком хорошо знал Эррора, чтобы предполагать, что тот может не шутить. Он ещё немного поломался, но услышав медленно удаляющиеся шаги, вздохнул и отпер дверь, медленно её приоткрывая. Резко рука Глюка сжала дверь и потянула на себя. От неожиданности, Инк инстинктивно сжал руку лежащую на ручке двери и из-за внезапности не удержал равновесие и полетел вперёд, но хорошо среагировавший Эррор смог поймать его. Он поймал его, обвивая руками и прижимая к себе.       Инк поморгал, осознавая, что сейчас он упирается своим лицом, да и всем телом в грудную клетку Оши. Он мягко покраснел, пытаясь отодвинуться, но крепко держащие его руки только крепче сжали его, где-то сверху донесся облегченный выдох.       — Ты такой неуклюжий.       — Кто бы говорил, — все же отодвигаясь от скелета, сказал радужный. Он отряхнулся от невидимой пыли и понял, что мандаринка, каким-то волшебным образом осталась целой. Он улыбнулся, и забыв о присутствие Оши потянулся к ней, но разрушителю это не очень понравилось и он выхватил фрукт из его рук.       — Хватит уже, — смотря на еду в руках, он фыркнул.       — Эй! — Инк попытался забрать мандаринку обратно, но Оши поднял руки вверх и художник не мог дотянутся до фрукта, — так не честно! Я хочу мандаринку!       — А я хочу тебя, но ты всё время ходишь в обнимку с ними, — развернувшись к Инку спиной, он направился вниз.       Художник остался стоять на месте. Смысл слов доходил до него настолько медленно, что Инк думал, что на это повлияли мандарины. Но когда смысл все-таки дошел, он закрыл лицо руками и внутренне прокричался. Навязчивая фраза «Я хочу тебя» все никак не покидала голову. Инк стоял и смотрел на макушку Оши, которая с каждым шагом по лестнице отдалялась от него. Вдруг в его черепушку пришла одна интересная идея. Радужный подумал над ней и поспешил за скелетом. Радуясь такой фантазии, он перепрыгивал ступеньки, стремительно приближаясь к скелету. Тот, услышав сзади шаги, обернулся. Видя счастливый вид радужного, он даже слегка опешил.       — Мандаринки все равно не отдам, — сказал разрушитель, так как подумал, что чернильный хотел именно этого.       Покачав головой, Инк подошел к Эррору и взял его руку в свою. Оши внимательно следил за его действиями, недоумевая. Художник аккуратно и быстро взял фрукт из руки Глюка и еле отделив две дольки от остальных, схватил их челюстями и притянул Оши к себе.Тот особо не сопротивлялся, но ему явно не понравилось то, что Инк отобрал мандарин.       Инк застенчиво прикоснулся к его «губам» будто прося разрешения. Эррор посмотрел на его алое личико и мысленно усмехнулся. Придвигаясь как можно плотнее, он приоткрыл его ротик, проходясь языком по нёбу, соприкасаясь с его языком. Инк был не очень доволен таким раскладом событий и время от времени пытался перенять инициативу в свои руки, прикусывая кончик его языка. Дольки фрукта давали этому поцелую некую… горчинку. Кисло-сладкий сок попадал на их языки, придавая поцелую новые ощущения. Несколько капель стекало с их подбородков, но они не замечали, наслаждаясь моментом и даже Эррор, который терпеть не может мандарины, слизывал сок с уголков его губ, потому что дыхание не вечное, и они отдаляются друг от друга, хотя очень хотят целоваться до одурения. До пьянящего головокружения, тепла исходящего от их тел и даже вкуса ненавистных мандаринов. Эррор даже не против такого развития событий. И сейчас он готов простить Инка за такой поступок, фрукт за этот вкус, Оши простит их.       Инк улыбается и это греет душу разрушителю.       Он наклоняется и снова втягивает их двоих в новый поцелуй с кисло-сладким привкусом, от которого их обоих пьянит лучше, чем от алкоголя. Где-то на улице раздаются счастливые крики монстриков. Эррор отстраняется от Инка и тяжело дышит. Смотрит влюбленными глазами, а художник обвивает его руками и смотрит на него с хитрецой, отделяет дольку и засовывает в рот, победно улыбаясь.       — Хитрец, — беззлобно говорит Оши и даже немного посмеивается, Инк лишь кивает и притягивает Глюка к себе, за новой порцией. У них ещё много времени, а тем более мандаринов, поэтому художник не беспокоится. Он постарается смягчить ненависть Оши к мандаринам вот таким вот интересным образом, да и кто говорил, что невозможно совместить два любимых объекта, которые терпеть друг друга не могут? Инк постарается, а пока просто наслаждается зимой, новогодней ночью, задорным смехом монстрят и звуками фейерверков за окном и, конечно же поцелуем со вкусом мандаринок.