Сигареты и мята

Хаято ненавидит несколько вещей. Первая — это Рокудо Мукуро. Вот уж кто бесит своим извращением и, кажется, скрытым мазохизмом, иначе Хаято не может объяснить, почему этот чертов туманник позволяет себя бить и оскорблять. Любой адекватный человек на его месте уже давно хоть что-то бы предпринял, но Мукуро разве что смеется над всеми ними и язвит. Но, что интересно, своих шаловливых, как он сам и называл, ручек не распускал, да. Вторая — это его семья. Не та, к которой он присоединился, а та, во главе которой стоит его отец. Хаято помнит, что они сделали с его матерью, а потому не намерен их прощать. Да, он всего лишь бастард, но он им нужен, ведь кроме него наследников больше нет. И его побег — это лишь часть плана, который он придумал будучи ещё подростком. И ему невероятно повезло, что Джудайме позволил остаться в его Семье, иначе бы Хаято пришлось вернуться домой. И есть ещё третья вещь, которую Хаято просто не переваривает. На его месте любой адекватный человек просто не обращал бы внимания, но не взрывной Ураган. Это мята. Вернее, её запах, который преследовал его повсюду. Куда бы он ни пошел, где бы он ни был, этот запах был всё время вокруг него, словно впитанный в кожу. И сколько бы Хаято не спрашивал, все всегда отвечали, что не чувствую ничего подобно, отчего парню становилось не по себе. Он и сам не помнил, когда это началось. Но этот запах точно не был с рождения, поскольку он стал его ощущать лишь будучи подростком. Поначалу он считал, что его просто глючит, но посетив врача, всё встало на свои места. «Редкий тип связи соулмейтов», — произнес Шамал, сидя в своём кресле. Покачивая ногой, он медленно курил, смотря в небо. Хаято тогда ничего не понял и уже хотел лезть в драку, но не тут-то было. «Ты ощущаешь запахи, которые чувствует твой соулмейт. Это же происходит и с ним», — только и сказал Шамал, прогоняя своего ученика из кабинета. По дороге домой парень разбомбил несколько других кабинетов, в которых, к счастью, уже никого не было — все разошлись по домам. Да, Вонголе часто приходилось оплачивать счета за разрушения. Вернувшись домой, он с силой давил в себе желание разгромить абсолютно все. Останавливало лишь одно — оплачивать ущерб, вероятнее всего, придется именно ему. Поэтому он мог лишь курить, стоя около распахнутого окна. И вместе с сигаретным дымом уходили и неприятные воспоминания. Сейчас уже трудно хоть что-то понять. Тогда, будучи подростком-максималистом, все казалось слишком простым. Соулмейты — это зло в квадрате, если не кубе, глупая привязанность, которую выдумала природа, бесполезность. Ему не нужна его родственная душа. Да, пожалуй, всё именно так. Он способен прожить в одиночестве, как гордый волк. Вот только мало кто знает, что одиночество способно сводить с ума. Он отдавал все свои силы Джудайме и Семье, стремясь вознести её на новый, даже по меркам мафии, уровень. А ведь для этого стоило столько всего сделать… Нужно было постоянно убеждать Босса в том, что он смелый и решительный, пинать Ламбо, чтобы работал, успокаивать свои расшатавшиеся нервы. С последним было больше всего проблем. Что Такеши, что Ламбо, что Мукуро на пару с Рехеем — все они успешно выносили мозг Гокудере, а вместе с ними и нервы. Вот только нервные клетки не восстанавливаются, и Хаято это прекрасно понимал. А потому свой стресс он сбрасывал чаще всего курением, иногда — кофеином. Наркотиков он решительно не принимал в любом виде, потому что знал, до чего может довести подобная зависимость. Но сигареты прочно вписались в его жизнь. Он начал курить будучи подростком, ему тогда было… А какая уже разница? В конце концов, это уже давно произошло и теперь навсегда останется его привычкой. Как и запах мяты, витавший вокруг него. Со временем он сумел привыкнуть к нему, осознав, что его соулмейт пахнет именно так. Возможно, зная о том, что у него есть родственная душа, стоило бы отправиться на её поиски, но оставить Джудайме сейчас было бы просто непозволительно. Да, ему полагался отпуск, но пока они решают проблему, нависшую над всей Вонголой тяжелой тучей, он не может куда-то уехать. К слову, проблема действительно была. Некоторые семьи решили захватить власть, а потому через посредников стали забирать заказы или же вовсе на заданиях нападали на Хранителей. К счастью, пока удавалось от них отбиться, но придёт момент, когда кто-нибудь может умереть. А потому были срочно созваны на общее собрание все союзники, начиная от Каваллоне и Варии заканчивая мелкими семьями, насчитывающими до десяти человек. Вполне вероятно, что предателем мог быть кто-то из союзников, но пока не было доказательств, Вонгола ничего не могла сделать. Хаято со вздохом опустил голову, опершись о перила балкончика, с которого открывался прекрасный вид на апельсиновую рощу. Уже как три года они жили в особняке в Италии, после завершения школы. Конечно, переезд дался непросто, как минимум по той причине, что всем японцам пришлось учить итальянский. В этом плане можно было позавидовать Гокудере и Ламбо — они знали его чуть ли не с рождения. Но за все эти долгие годы многое поменялось. Такеши на пару с Ламбо стали более серьезными, Рехей поступил в университет и учился на летчика, а Мукуро смог как-то примириться с Хибари. Неизвестно, от чего произошли такие перемены, но теперь эти двое не горели желанием устраивать драку, едва завидев друг друга, за что им огромное спасибо. Неизменными оставались три вещи: сигареты Хаято, его верность к Тсуне и аромат мяты. Последний уже даже не бесил парня, а наоборот, говорил, что с его соулмейтом все хорошо и он жив. Хаято усмехнулся своим мыслям и покинул балкончик. Скоро должен был приехать Дино с его подчиненными. Едва спустившись вниз, как его чуть было не сбил с ног пробегающий мимо Ламбо. — Стой! — воскликнул Хаято, хватая бедного мальчика за шиворот. — Ты куда понесся? — Пусти, Гокудера, — ну, хоть не Глопудера, и на том спасибо. — Там Каваллоне приехали. — Уже? — Ламбо вырвался из некрепкого захвата и побежал встречать любимого Дино — вот уж кто всячески баловал Хранителя Грозы, даря ему подарки. Наверняка снова что-нибудь получит. — Вот же, — по доброму усмехнулся Хаято, идя к главному входу. — Хаято! — это был Тсуна. — Всё в порядке? Мы тебя потеряли и… — Всё хорошо, Джудайме, — ответил ему подрывник, поправляю надоедливый галстук. — Просто выходил подышать свежим воздухом. — А-а-а… Хорошо… Двери открылись и навстречу солнцу вышли вонгольцы, щурясь от лучей. Машина уже действительно успела подъехать, а Дино даже попытался сделать пару шагов, но его лихо оседлал Ламбо, нагло усевшись на шее. — Ламбо, слезь! Боже, Дино, прости, я… — Всё хорошо, Тсуна, — с улыбкой произнес Босс Семьи Каваллоне. — Пусть пока посидит. — Да! — засмеялся довольный ребенок. Постепенно из машин стали выходить подчиненные Дино, в том числе и Ромарио. Их было не так уж и много, человек пятнадцать, но своими костюмами и серьезным видом внушали серьезные опасения. — Бра-ат, ты где? — раздался голос из машины. — А, мы уже приехали? А затем на свет вышла девушка. Невысокая, кареглазая блондинка держала в руках телефон и усердно что-то печатала, причём ровно настолько, что не отвлекалась ни на секунду. Она встала рядом со своим, судя по предыдущим фразам, братом и, наконец, подняла голову. Впервые Хаято почувствовал что-то знакомое, словно какая-то часть внутри него упорно твердила, что она для него что-то да должна значить. Да, именно так, иначе и быть не может. Вот только… что именно? — Корди, знакомься. Это мой брат Тсуна и его Хранители, — с мягкой улыбкой произнес Дино. Девушка окинула взглядом присутствующих, что с раскрытыми ртами смотрели на неё, а затем остановила свой взгляд на Хаято. — Ты… — Гокудера почувствовал странную ауру, окружавшую девушку. Такая часто появлялась у Хибари, но чтобы и у этой странной незнакомки она тоже была… — Это ты! — воскликнула она. — Эм, мы знакомы? — решил он уточнить, пока было время. Кажется, так называемой «Корди» он не нравился. — Чертов курильщик, — сказала она, со злостью глядя на него. Она что, не переваривает тех, кто курит или что? Хаято запутался. Он прищурился, словно бы это могло помочь ему в осознании ситуации. И, наверное, это действительно помогло, потому что в следующую секунду Хаято почувствовал аромат мяты. Сильный. Такой, что прям слезы вышибает из глаз. — Ты… — практически прошипел парень, глядя на незнакомку. — Мятоманка! — Чертов курильщик! — вторила она ему, недовольно постукивая каблучком туфли. — Э-э-э, что происходит? — попытался разрулить ситуацию Дино. — Ничего! — хором ответили ему Хаято с незнакомкой, повернув головы. Эти слова были подобны ветру, разогнавшему сильный туман. Напряжение тут же спало, и все дружно засмеялись. — Ха-ха-ха, — смеялся Ламбо. — Тили-тили-тесто, жених и невеста! Хаято почувствовал приступ гнева и уже было хотел отвесить ребенку подзатыльник (а что, ему можно), но всё же остановил себя, подавляя эмоции. Не стоило показывать такое поведение перед союзниками. — Ладно, пойдёмте в дом, — улыбнулся Тсуна, вытирая после смеха слезы. Жестом он указал на дверь и все Хранители тут же прошли в особняк, ведя за собой Каваллоне, на котором верхом ехал одиннадцатилетний Бовино. Хаято сделал шаг в сторону особняка, как вдруг рядом оказалась незнакомка. — Корделия. — Что? –Меня зовут Корделия, чертов курильщик. Хаято усмехнулся. Он нашел своего соулмейта. И это хорошо.