Мгновение

- Роберт? – когда раздался стук в дверь, он, безусловно, заставил Роберта вынырнуть из своих мыслей и взглянуть через зеркало на приоткрытую дверь. Он встретился с взглядом весёлых карих глаз. Живых, будто детских, очаровательных глаз. - Заходи, Том… - прозвучало уж совсем как-то не дружелюбно. Хотя возможно только Роберту так показалось, потому что огонёк весёлости в глазах в зеркале стал только ярче, на лице молодого актёра появилась улыбка. Том зашёл в гримёрку и прикрыл за собой дверь - Меня попросили сходить проверить как ты… Знаешь, мы ведь уже закончили, а ты так и не появился после того как… - Умер? Прекрасно. Очаровательно. Скорость, с которой выражение лица Тома менялась за эти несколько секунд, которые он находится в гримёрной поражает. От весёлого, к несколько смущённо грустному и наконец, обеспокоенное, испуганно лицо. Будущее кинематографии, что уж тут. Талантище. - Не говорите так… - отчего только перешёл на вы, ещё и так резко? Несмотря ни на что, Том оставался ребёнком, таким ещё ребёнком, который сам не понимал, как резко изменяется его эмоции. Да, он прекрасно контролировал их на сцене, перед камерами, но уж совсем плохо это получалось наедине с кем-то. Тем более, с такими людьми как Роберт. - Да не переживай ты так. Приду скоро, попрощаюсь со всеми. – Другое дело Роберт. Многолетняя практика подарила ему способность контролировать свои эмоции всегда, везде и со всеми. Даже с такими людьми, как Том. - Роберт…слушай, это всё так не важно, ты же не воспринимаешь это так близко к сердцу, чтобы чувствовать, будто ты…и он…будто ты умер вместе с Тони Старком?.. Правда?.. - Совсем нет. С чего тебе в голову пришла такая мысль? Конечно, я играл его десять лет и чувствую связь с этой ролью, но сегодня эта связь разорвалась. Такого героя больше нет, роли больше нет, но я то здесь. Вот болтаю с тобой. Выкинь из головы всякие глупости, иди к остальным и скажи, что я скоро приду. – Роберту совершенно точно не стоило прятать свой взгляд, при разговоре с Томом. Молодому актёру не хватало контроля над собой, чтобы не выдавать эмоции при близких людях или друзьях, но уж чего у него было в избытке, так это проницательность. В каком-то смысле это было его маленькой хитростью, о которой мало кто догадывался. Он прекрасно умел быть ребёнком, собственно, для этого вообще не нужно было прикладывать усилий, легко притворялся бестолочью, которая не понимает простейших вещей и выживает в этом мире исключительно благодаря безмерному обаянию. Конечно, это было не совсем так. Вряд ли Том разбирался в атомной физике или неорганической химии, но он обладал прекрасным чувством контекста. Он понимал, что представляет собой человек, с которым он говорит. О чём думает собеседник и самое главное, когда он врёт. Потрясающая проницательность помогала лучше всяких гениальных мозгов и иногда даже лучше, чем обаяние молодого актёр. Том подошёл к Роберту ближе, опустил ладони на его плечи, немного помялся за спинкой стула, а потом обошёл его и присел на корточки перед Робертом, заглядывая в его глаза. - Роберт…ты думаешь, я идиот? - Ну, иногда ты, правда, ведёшь себя как дурак, но знаешь, хороший актёр должен в первую очередь хорошо прикидываться идиотом, у тебя это получается отлично, я, конечно, не хочу сказать, что ты идиот… - Роберт. – Очаровательное недовольное личико. Прелесть. Но обидеть Тома Роберт конечно не хотел. - Прости, думаю, мне стоит остановиться… - Я согласен с тобой. Слушай, я ведь вижу, как ты чувствуешь себя. Пожалуйста, скажи, что у тебя на уме. Роберт замолчал, глядя в глаза молодого актёра, не выдавая лицом ни единой эмоции. На самом деле просто рта не мог раскрыть, чтобы ответить правдиво. А врат и притворятся, не хотелось. Вряд ли можно представить себе, как же сильно не хочется врать, гляди в оленьи глаза Тома Холланда, смотрящего на тебя снизу вверх самым сочувствующим и взволнованным взглядом. - А остальные не догадались. Даже Сьюзен. Просто сказал ей, что всё нормально и это всего лишь роль. Поверила. А ты не веришь… - Не верю, потому что знаю… - Том чуть улыбнулся и взял в обе свои руки ладони Роберта. – Ты можешь не говорить, если не хочешь или не можешь, но я скажу. Тони Старк умер. Правда? Это свершившийся факт. Но великий актёр, прекрасный друг, самый лучший партнёр по работе и просто хороший человек – Роберт Дауни Джуниор – жив, сидит сейчас в свой гримёрке и оплакивает мёртвого Тони Старка и живого себя. И я ему этого не позволю больше делать. Десять лет, это…да…я не могу себе представить как это, когда умирает персонаж, к которому ты уже прирос душой и телом. Но я не позволю вам оплакивать самого себя. Не знаю пока как, не позволю…вот. – Кажется, Том ещё что-то хотел сказать. Но он не помнил уже что. Запал совсем прошёл, когда он заметил, как лицо Роберта менялось от уныло-грустного, с которым он сидел здесь всё это время, до такого как сейчас. Лёгкая полуулыбка лучилась теплом и нежностью, отчего-то именно так показалось Тому, а глаза будто оттаяли, приобрели оттенок тёмного шоколада, вместо непроглядной ночной тьмы. - И как ты только делаешь этот переход с вы, на ты? С чего вдруг ты принимаешь решение в один момент назвать меня Роберт и в следующей же фразе обращаешь ко мне так, будто я твой начальник? - Это серьёзно то, о чём ты хочешь сейчас поговорить? – усмехнулся Том. - Вот опять! - Знаешь, а как ты умудряешься выудить из всего, что я говорю самое странное и сконцентрировать на этом внимание? - Годы тренировок детка, ты тоже научишься. – Обстановка однозначно была разряжена, вот они оба уже улыбаются. Роберт, потому что Том действительно смог разогнать его тоску печаль, а Том собственно по тому же поводу. А ведь Роберт на самом деле очень тяжело переживал смерть Тони Старка. Гораздо тяжелее, чем даже самые преданные фанаты. Ведь ему на самом деле было плохо почти физически. Душа болела сильнее, чем вообще может болеть тело. Но всё это осталось там, несколько жалких минут назад. С момента как комнатку озарила улыбка Холланда, вся боль и грусть постепенно сходила на нет и в конце концов исчезла совсем. - Спасибо тебе, карапуз. Не знаю, как ты сделал это, но я действительно как-то…смягчил своё мнение относительно нашей с Тони,…точнее смерти Тони. - Оу, я рад…это, правда хорошо… Я не думал, что получится. Я как-то вообще не много думал. - Это не было продуманной заранее речью? – Том снова тихо засмеялся. Роберт точно знал, что если слышит этот смех, он жив. И будет жить ещё очень долго, потому что расставаться с ним не хочется. - Питер будет страшно скучать по мистеру Старку… - зачем-то вдруг сказал Том, будто угадывая мысли Роберта. - Тони тоже будет скучать… Он больше не услышит Питера Паркера. И не увидит. Мне его жаль. - Мне почему-то не кажется, что ему будет так уж не хватать моей….персоны… - улыбнулся Том, как-то неловко, что ли, с оттенком лёгкой грусти. - Поверь, я знал его как никто. Он будет страшно скучать по тебе, Пит…Том. Том поднял взгляд снова на Роберта и только в этот момент до него, наконец, дошло, что он всё ещё держит его руки в своих, ещё и сжимает их сильнее. Том опустил взгляд на их ладони. Замер, видимо молча решив что-то для себя и наклонив голову ниже, уложил её в ладони Роберта, чуть погладив их пальцами. Роберт выдохнул, его эмоциональный стальной занавес не выдерживал интимности ситуации и Тома в целом. Всё же этот очаровательный ребёнок вызывал в нём самые светлые и трепетные чувства. Роберт не идентифицировал их для себя, не мог, да и не хотел. Просто чувствовал и не хотел вешать этому чувству ярлыки и метки. Возможно, однажды он захочет в этом разобраться, даже быть может, разберётся, только точно не сейчас. Сейчас он только погладит ладонями щёку и затылок Тома, проведёт ладонью по его волосам и приподнимет его голову за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза, а вторую руку оставит в плену паучьих лапок молодого актёра. - Том…спасибо. Том улыбается и кажется в гримёрной становится светлее. - Не за что… Вернуться ли они к остальным ещё большой вопрос. Физически, скорее всего они всё же выйдут из этой крохотной комнаты через пару мгновений, когда, добродушно улыбнувшись, Роберт найдёт в себе силы потрепать по голове парня и наконец, отпустить его, поднявшись с кресла, и скажет что-то вроде «Пошли, карапуз», но мыслями они оба останутся в том моменте. Когда минуту назад Том сжимал его ладонь двумя своими, непроизвольно поглаживая ё пальцами, а Роберт был в шаге от того, чтобы сорваться и перевести взгляд на чарующую улыбку Тома. Когда осталось два грамма терпения и десять сантиметров до самого настоящего поцелуя. И когда кто-то из каста вдруг спросит Тома, в каких облаках он витает, парень ответит, что думает о любимой девушке. Услышав это, Роберт уже не сможет выбросить из головы тот самый момент. Не сможет не придумывать раз за разом его альтернативные продолжения. Не сможет больше не думать о Томе Холлонде именно в том смысле, в котором до последнего, того самого момента, запрещал себе думать.