"Давай починим чёртову крышу"

Старый деревянный потолок чердака снова не вынес гнева Дерри. Сначала небольшие капли падали, бесшумно разбиваясь о вздувшийся паркет, а затем превратились в струйку и засеменили, отдаваясь звенящими брызгами. Эдвард Каспбрак поднял взгляд на потолок и со вздохом захлопнул книгу, придерживая пальцем нужную страницу. Его мучил не только тот факт, что придётся подняться с удобного кресла и идти на чердак. Сам ураган доставлял больше беспокойства, чем вытекающие из него последствия с крышей. Город настигла очередная буря, одна из тех, после которых на следующий день газеты пугают своими заголовками. Эдди понимал, что сезон спокойствия завершён, и какой спектакль теперь учудит Дерри, знал только сам дьявол. В прошлый раз, года два назад, за ливнями последовало настолько жаркое и сухое лето, что случаи лесных пожаров побили все существовавшие рекорды. Многие местные жители покинули город. Те события обошли Эдди стороной, но теперь, стоя босиком на холодном полу и вслушиваясь в стук капель о жестяное ведро, мужчина был уверен, что сухим ему не выйти. Каспбрак считал, что уборка - лучший способ прогнать загостившихся демонов. Особое внимание уделялось шкафу с посудой для особых случаев и праздников, которые он раньше отмечал вдвоём с мамой, а с тех пор, как её не стало, один. «Этот проклятый ураган даже самая генеральная уборка не заглушит» - подумал Эдди, так тщательно натирая кружку, что та выскользнула из рук. Женщина приносит в комнату поднос с какао и большой тарелкой печенья. - Если захотите чего-нибудь более питательного, скажите мне, ребята - она нежно потрепала кудрявые волосы одного из двух парней, сидевших на полу среди настольных игр и стопок комиксов, и удалилась. - Твоя мама просто чудо - сказал второй мальчик. - Если кто-то спросит, какой у нас вкус детства, то ты ответишь, что это шоколадные печенья с молоком или вроде того, а я скажу, что это мерзкий спрей для горла, чеснок и совсем немного - сладкие витаминки для иммунитета. - они оба залились смехом. Во время перекуса парень в длинных гольфах рассказывает что-то эмоциональное, активно жестикулирует и размахивает почти пустой кружкой во все стороны. Задев спинку кровати, кружка раскалывается, а остатки какао разлетаются брызгами. - Вот идиот! - кудрявый поправляет очки и едва ли не начинает хохотать снова, но, поймав на себе испуганный взгляд, замолкает. Смотрит на руку друга, которую он продолжает сжимать. - Эдди, что там? Покажи. - Нет, Ричи, не трогай. - Он дышит часто и обрывисто, хватается за ингалятор и, наконец, разжимает руку. Порез совсем крохотный, но Эдди сидит, застывший, и не решается в этом убедиться. - Никакой паники, слышишь? Смотри на меня - руки Ричи накрывают плечи парня. - Всё хорошо, там просто маленькая ранка, Эдс - М..может попасть заражение, это опасно, мне надо домой, мама рассказывала, что бывает, если.. - Эдди. - перебил его Ричи - Видишь меня? Ответь, ты видишь? - Вижу. - Пока эта очкастая рожа рядом, с тобой не случится ничего плохого, запомнишь это? Сейчас я принесу йод и мы всё обработаем, ладно? - получив в ответ неуверенный кивок, кудрявый целует друга в лоб и выходит из комнаты Запах медикаментов наполнил кухню. Заветный шкафчик Эдварда Каспбрака всегда гарантировал безопасность, но не в этот день. Йод закончился, но теперь Эдди боялся урагана больше, чем заражения, поэтому об аптеке не было и мысли. Он держал порезанный палец над раковиной под струйкой холодной воды. Простоял так двадцать лет и готов стоять ещё столько же. * * * Эдди был благодарен за то, что Дерри сохранил ему память, за то же и ненавидел это место. Первые две недели после колледжа были похожи на игру в автомате, где нужно найти определённый предмет или поговорить с другим персонажем, чтобы перейти на следующий уровень. Двадцатилетний Каспбрак не сразу вспомнил, откуда у него ключи от чужого дома, но чувствовал, что нужно ему именно туда. Память возвращалась постепенно, короткими миражами, которые рассыпались каждый раз, когда Эдди хотел их коснуться. Два подростка, как призраки, мелькали перед глазами, и смятый комок воспоминаний выравнивался. Он вспомнил дом, в котором были самые тёплые беседы и вкусный какао, вспомнил карьер, старую иву, и кудрявого очкастого балабола Ричи. Вспомнил об обещании, которое они подростками дали друг другу, и понял, почему его так тянуло обратно в Дерри. Каспбрак был уверен, что Ричи скоро вернётся. Каждый вечер приходил к его дому, а позже совсем перестал возвращаться к себе, вспомнив, что мама Тозиера всегда говорила: «Можешь оставаться сколько хочешь, наш дом - твой дом.» . Мисс Каспбрак не отпускала свою хватку даже когда её сыночек закончил колледж, и ему эту заботу было трудно вынести. Эдди любил её, но свою свободу теперь любил тоже, поэтому решил навещать маму пару раз в неделю. Он остался в доме Ричи и ждал его там. Знал, что Тозиер не вспомнит ничего по приезде, и думал, как будет водить его по местам, в которых прошёл их август, пересказывать ту историю с дня рождения Билла, перед этим напомнив о самом Билле и других ребятах. Представлял, как коснётся его, проведёт рукой по кудрям, сразу, как только убедится, что расшевелил его память. «Только бы он вспомнил..умоляю, только бы он вспомнил». Прошёл год, потом ещё два, Эдди продолжал ждать. Менее радостно, чем первые полгода, но уверенности не терял. Он знал, что Ричи тоже любит его, просто колледж, в который он уехал, был слишком далеко от Дерри, и на это у Каспбрака была своя теория: чем дальше отсюда ты уезжаешь, тем слабее становится связь с городом. Он предполагал, что Ричи просто нужно больше времени, чтобы почувствовать тягу к чему-то забытому, но важному, и понять, что связано это состояние с домом. Эдди дополнял свою теорию новыми догадками, которые разрушились в один вечер. После возвращения из колледжа первый год он был стажером в поликлинике, а потом его взяли туда медбратом. Возвращаясь с работы, Каспбрак сливался с креслом, и сил хватало только на то, чтобы нажать кнопку «включить» на пульте. В тот вечер ему не везло: дождь застал на полпути к дому, а по телевизору вместо любимой передачи о животных крутили какую-то мыльную оперу, и нужно было искать другие каналы. «И я ответил, что здесь главное - устоять. А со мной это не просто, понимаете? » Эдди переключил канал. За одну секунду мысль, что голос комика ему знаком сменилась другой: «Доигрался, и теперь Ричи тебе мерещится». И всё же он решил проверить. « Аплодисменты новому любимчику всех дам! Молодой и очаровательный Ричард Тозиер будет ждать вас в следующую пятницу на этой же самой сцене!» Капли нетерпеливо стучались о крышу чердака, отлетали обратно и снова атаковали. Ломились до тех пор, пока один особенно упёртый борец не нашёл лазейку и не проник внутрь; тогда остальные последовали за ним. Их стук смешался с мужским голосом, который представлял публике молодого и многообещающего комика. * * * Дождь стих. Эдди заклеил палец пластырем и решил перенести уборку на другой день. Не успел он сесть в кресло, как вдруг послышалось, что кто-то поднимается по ступенькам на крыльцо. Гостей он не ждал, сколько себя помнил, Хеллоуином не пахло даже близко, а почту приносили совсем недавно. Эдди медленно повернул ключ и толкнул дверь. Мужчина, стоявший спиной к дому, испуганно обернулся. «Запомните этого очкастого шутника, вы встретите его снова в следующую пятницу» Если бы ураган, ещё час назад бушевавший, привёл к тому, что город ушёл под землю или взлетел в воздух, удивление Эдди составило бы ничтожную долю от того, которое пронзило его в момент, когда он увидел лицо своего гостя. Перед ним предстала воплотившаяся, некогда согревавшая и давно запертая в шкафу с другими демонами прошлого, фантазия. В этот пятничный вечер Эдвард Каспбрак ждал шоу с Ричи Тозиером, но ураган привёл очкастого шутника прямо к его порогу.