Наваждение

У меня прекрасная жизнь. Многие мечтают оказаться на моем месте, каждый день я чувствую десятки завистливых взглядов, устремленных мне в спину. Я многого добилась, несмотря на то, что мне всего семнадцать лет. Я участвовала и побеждала в таких магических сражениях, о которых многим страшно даже подумать, у меня есть друзья, на которых всегда можно положиться, которым можно довериться. Гарри и Рон – самые важные люди в моей жизни, не считая, конечно, родителей. Рон даже, кажется, воспринимает меня не только как подругу. Я учусь лучше всех на курсе, все профессора хвалят меня и смотрят, как на равную. Почти все. Но об этом позже. Любая девушка в Хогвартсе мечтает быть столь же популярной, как я, целыми днями общаться с легендарным Гарри Поттером и его не менее легендарным другом – Роном Уизли. Не за чем скрывать, что я очень привлекательна для мужского пола. У меня хорошая фигура и одеваюсь я со вкусом. Пусть это и видно, только когда я без мантии. Наверное, с первого взгляда на меня можно подумать, что я заносчивая, самовлюблённая девица, которой чужды людские переживания. Но это не так. В последнее время меня кое-что гложет. Есть кое-что, способное разрушить мою идеальную репутацию, то, о чем я не могу рассказать даже своим лучшим друзьям, даже лучшей подруге, если бы она у меня была. В этом году, на моем последнем курсе обучения, меня часто стали одолевать чувства, ощущения, которые мешают мне учиться и даже спокойно существовать. Кажется, я влюбилась. Влюбилась в того, в кого влюбляться было нельзя. Гермиона Грейнджер вышла из гостиной Гриффиндора и направилась своей идеально отточенной походкой вперед по длинному пустому коридору, стуча каблуками, выпрямив спину, как будто в любую минуту готовая к встрече с каким-нибудь важным человеком. Но для каких-либо встреч было слишком раннее утро – идеальное время для занятий в библиотеке наедине с собой. Библиотека была одним из любимых мест Гермионы. Здесь всегда очень уютно, тепло, можно спрятаться от назойливых глаз. Тёплый свет свечей приятно обволакивает, помогает расслабиться, спокойно подумать или погрузиться в чтение. Гермиона часто пропадала в библиотеке подолгу к неудовольствию Гарри и Рона, которые не понимали, что держит их подругу за учебниками, когда в их возрасте нужно веселиться и отрываться по полной. Но Гермиона слишком трепетно относилась к учёбе, чтобы поддаваться на всякие безумства, придуманные неугомонными друзьями. Но это была не единственная причина. Конечно, она очень любила своих друзей и многим готова была пожертвовать ради них, но иногда они ей надоедали, ей хотелось побыть одной. Какие бы ни были хорошие друзья, она не могла в полной мере отдохнуть и насладиться одиночеством, когда рядом кто-то постоянно болтал, шутил и дурачился. Гермиона поправила волосы привычным движением руки, которым сводила с ума добрую половину юношей Хогвартса, поправила мантию, провела по бровям. Сегодня она ни с кем не хотела разговаривать, никому не хотела улыбаться своей обворожительной улыбкой. Она была настроена провести скучнейшее по меркам своих друзей утро с книгами и учебниками. Гермиона уютно устроилась в кресле со стопкой книг, готовая изучать их целую вечность. Библиотека уже успела немного оживиться: кое-где можно было увидеть одиноких студентов разных факультетов, угрюмо пишущих что-то, читающих или листающих какие-то учебники перед занятиями. Гермиона поморщилась - опять недостаточно рано пришла. Она не очень любила быть среди скопления народа, предпочитая одиночество шумным сборищам. Но она слишком удобно устроилась, чтобы ненавистные однокурсники согнали ее с пригретого места. Она открыла книгу, но мысли ее были далеки от ЗОТИ, в которую она пыталась погрузиться. Гермиона перечитывала один абзац снова и снова, не понимая ни слова из прочитанного, в конце концов сдалась и отложила книгу. Скоро должно было начаться первое занятие, поэтому Гермиона не слишком расстроилась из-за тщетности своих усилий. Вместо этого она начала наблюдать за студентами. Она очень удобно устроилась, из-за огромной книжной полки ее было почти не видно, зато ей открывался отличный обзор. Здесь она чувствовала себя защищенной. Мимо прошла Джинни Уизли, сестра Рона, улыбнулась Гермионе, помахала ей рукой. Гермиона ответила тем же, но разговаривать охоты не было, поэтому она уткнулась в книгу, все это время лежавшую на коленях. В этот момент повеяло странным холодом, как будто кто-то стремительно прошёл мимо, оставляя за собой порывы воздуха. Над ухом Гермионы раздался резкий низкий голос: - Мисс Грейнджер, неужели вы забились в этот жалкий угол, чтобы пропустить утреннее занятие, моё занятие?! Неужели думали, что я вас не замечу? Или вы считаете предмет зельеварения не достойным вашего внимания?! Этот голос, эти интонации она узнала бы даже будучи глухой. Они принадлежали Профессору Снейпу, Северусу Снейпу, первоклассному зельевару и по совместительству учителю Гермионы. Этот человек очень часто раздражал её, заставлял оправдываться и увертываться от его вопросов без особой в том необходимости, слишком часто он ставил её в неловкие ситуации, в которых никто бы не хотел оказаться, особенно всеми любимая образцовая ученица Гермиона Грейнджер. - Что вы, Профессор, как вы могли такое подумать? Я просто повторяла материал перед вашим занятием и вовсе не думала его пропускать! - Поэтому на ваших коленях лежит учебник по ЗОТИ? Не обманывайте ни меня, ни себя, - это прозвучало странно и двусмысленно. – Положите все книги на место и пошевеливайтесь, я не потерплю опозданий на свой урок. Снейп нахмурил брови и, махнув мантией, стремительно унёсся прочь. Завороженная Гермиона смотрела вслед Профессору, долго не отрывая взгляда от двери, за которой он исчез. Несколько вот таких вот строгих, нравоучительных, небрежно брошенных фраз – это всё, что было у Гермионы, всё, чем она должна была довольствоваться. Она пребывала в растерянных чувствах. Ей хотелось переиграть этот крошечный диалог, ответить как-нибудь иначе, найти другие слова, продлить его в конце концов. А может и лучше, что она, так же как и он, сухо отвечала, может ей лучше постараться забыть об этом глупом наваждении? Легко сказать. Чёрт, что же нашла умница и красавица Гермиона Грейнджер в этом угрюмом, нелюдимом, замкнутом, грубом Снейпе?! Её словно магнитом тянет к нему, на уроках, когда он что-то пишет за своим огромным письменном столом, когда его сосредоточенные, сверкающие пытливым умом глаза пробегают по очередной бездарной работе, когда его бровь в недоумении поднимается при виде глупой ошибки, Гермиона буквально силой удерживает себя на месте, проявляя огромную силу воли, чтобы не совершить что-то такое, о чем бы она потом горько пожалела. Каждое его движение вызывает в ней бурю эмоций, она почти физически ощущает его присутствие, ловит каждый его взгляд. Больше всего её удивляет то, как она стала зависима от этого человека. Его одобрение стало для неё чрезвычайно важно, именно перед Снейпом она меньше всего хотела бы выглядеть безвольной и бесхребетной. Больше всего на свете ей хотелось бы, чтобы этот человек увидел в ней скрытую внутреннюю силу, страсть, юношеский запал, чтобы разглядел за этой невзрачной глупой мантией женщину. И не просто женщину, а привлекательную женщину, которая к тому же к нему не равнодушна. * Гермиона, сжимая в руках учебники, вошла в мрачный класс, прошла между ещё не до конца заполненными рядами студентов, села и аккуратно разложила книги перед собой. Она знала, что Снейп уже здесь, наверняка перебирает какие-нибудь колбы и склянки в своей лаборатории, которая стеной отгорожена от класса. Он всегда сидит там до упора, как будто оттягивая момент встречи со студентами. Самый нелюдимый и закомплексованный человек, какого Гермиона когда-либо встречала. Она никак не могла взять в толк, почему столь одаренный, думающий, обладающий проницательным умом человек стремится отдалиться от людей как можно дальше, словно крот, прячущийся в свою нору с первыми лучами солнца. Ему ли пасовать перед ни черта не понимающими студентами, которые шушукаются у него за спиной, у которых в голове пустота, ни намека на мысль? Хотя он и не пасует. Его хлёсткие саркастичные замечания заставят любого впасть в ступор. Он надел на себя стальную защитную маску безразличия, сарказма и обжигающей холодности, чтобы все поверили, что от Северуса Снейпа лучше держаться подальше. Интересно, хоть один человек на свете видел его истинное лицо? Наверное, только Лили Эванс и Дамблдор. Трудно представить, сколько боли и страданий кроется за его маской. Железное самообладание. Мысли о Снейпе унесли Гермиону далеко за пределы класса, она дала волю фантазии и в её воображении начали появляться странные картины, так или иначе связанные с её профессором. Гермиона вдруг представила, как зельевар, с наступлением ночи, выходит из своей спальни, бесшумно, словно призрак, ходит по коридорам Хогвартса в своей черной развевающейся мантии, заглядывает в самые укромные уголки этого огромного старинного замка, как неприкаянная душа, бесконечно ищет что-то… - Мисс Грейнджер, может, вы все-таки спуститесь с небес на нашу грешную землю? Даже Уизли уже сообразил, что мы находимся в классе зельеварения, и для этого неплохо бы иметь перед собой хотя бы котёл! Или вы планируете очнуться в конце занятия, когда Лонгботтом уже будет отскребать остатки своего соплеобразного зелья со стола?! Из затянувшегося ступора Гермиону вывел нависающий над ней Северус Снейп своим очередным саркастичным замечанием в её адрес. Мальчишки на задней парте давились от смеха. Рон, сидевший за соседней партой, нахмурился и обиженно опустил голову, смотря в одну точку. Гарри легонько пихнул его плечом, выказывая тем самым поддержку и сострадание. Бедный Невилл всегда съеживается и плохо себя чувствует под взглядом Снейпа, а когда он еще и произносит его фамилию – вообще находится в предобморочном состоянии. Гермиона сочувствовала Лонгботтому, он всегда вызывал у неё жалость и умиление, но сейчас ей было не до этого, ведь ей предстояло выдержать еще одну словестную перепалку с остроумным зельеваром, уже вторую за день. - Простите, Профессор, я… немного задумалась. – Гермиона с трудом подобрала нужное слово. Не могла же она сказать Снейпу, что только что думала о том, как он по ночам бродит по Хогвартсу, как неприкаянная душа. Гермиона закусила губу, чтобы не рассмеяться. Северус заметил это, почему-то пристально посмотрел ей прямо в глаза, затем, как будто что-то вспомнив, развернулся и стремительно пошёл прочь, к своему столу. Не дойдя до него пару метров, он остановился, эффектно развернулся, оправив мантию рукой, пробежал пальцами по иссиня-чёрным волосам и иронично поднял бровь. Чёрт, как же он хорош! - Позвольте спросить, мисс Грейнджер, что вызвало вашу улыбку, которую вы тщетно попытались скрыть? – Гермиона была уверена, что он совершенно ни на что не сердится, его скорее одолевает любопытство. Они оба вступили в своеобразную игру, которая неизвестно к чему приведет. - Я думаю, вы прекрасно все понимаете, Профессор. Но, если вы все-таки хотите услышать мою версию, я с радостью отвечу. Мою улыбку вызвало ваше высказывание, оно было очень остроумным и ярким, хотя и резковатым. – Ложь. Её улыбку вызвало не что иное, как его близкое присутствие, то, что он обратил на неё внимание, пусть таким неприятным способом. Гермиона не смогла подавить в себе внутреннее ликование, она будто вмиг опьянела и не контролировала больше ни разум, ни тело. Весь класс стал невольным свидетелем битвы словестных Титанов, все сидели тихо, не осмеливаясь издать ни единого звука, может отчасти от того, что не хотели напоминать Профессору, что идёт урок, и часы тикают. Всё лучше наблюдать за чьей-то беседой, нежели ковыряться в ингредиентах для зелья. - Печально, что у вас эта ситуация вызвала приступ смеха. На меня лично она наводит лишь тоску и уныние. Вы разочаровали меня, мисс Грейнджер. А теперь, с вашего позволения, я продолжу урок, от которого вы и так отняли слишком много времени. Снейп выглядел раздраженным. Он ответил бы намного грубее, если бы какая-то неведомая сила не остановила его. Всем своим видом он показал, что разговор окончен, что он больше не хочет ничего слышать. Гермиона заметила даже долю брезгливости в его взглядах, изредка брошенных в ее сторону на короткий миг за остаток урока. Это её обескуражило, она не понимала, чем заслужила такое отношение. Но несмотря ни на что, она продолжала вглядываться в каждое его малейшее движение, изучать его некрасивое, но притягательное лицо, движения рук. Она заметила, что сразу после того, как поправить мантию, он проводит рукой по волосам, как бы взлохмачивая их. До конца урока он проделал это три раза. Неужели он не замечает, что Гермиона глаз с него не сводит, или просто не придает этому значения? Что же она такого сказала? Чем так разозлила Северуса? Он же сам принял эту так называемую игру, почему же он так быстро отказался от нее, сдался и метнулся прочь? Вопросы, бесконечные вопросы, и ни намека на ответы… В эту ночь Гермиона впервые почувствовала на собственной шкуре, что такое бессонница. Только она закрывала глаза, как в ее воображении незамедлительно появлялся Северус Снейп, она будто наяву видела его серьезное лицо, укоризненно смотрящий на нее взгляд чёрных одурманивающих глаз, чуть приоткрытый рот, волосы, слегка спадающие на лицо. В голове у Гермионы снова и снова отголосками раздавались его последние слова: « Вы разочаровали меня, мисс Грейнджер.» Неужели он больше никогда не опустит едкую шутку в её адрес? Не посмотрит на нее своим саркастичным взглядом из-под приподнятых бровей? Нет уж, без этого она долго не протянет. Гермиона уже ни дня не могла себе представить без Снейпа, без этого острослова, сводившего ее с ума, где бы она ни находилась, она ищет его взглядом, ей кажется, что он вот-вот выйдет из-за угла, пронесется по коридору, оставив за собой порывы воздуха и пустые мечты… Гермионе не свойственно было обманывать, особенно саму себя. А ещё ей было не свойственно думать ночью в постели о взрослом мужчине вдвое старше её. И отстраняться от друзей так надолго безо всяких объяснений ей также было не свойственно. Гарри и Рон понимали, что с их подругой что-то происходит, что у нее внутри идет борьба, что она переживает какой-то переломный момент. Но они не знали, как ей помочь, потому что она отказывалась кинуть карты на стол, они даже не понимали, что послужило отправной точкой её смятения и когда оно началось. Ребята решили не давить на нее, а дать ей самой разобраться в себе, без расспросов и лишних комментариев. Гермиона осознавала, что друзья переживают за нее, но она не могла и не хотела сейчас о них думать. Все ее мысли целиком и полностью принадлежали Профессору Снейпу. Ее это немного пугало, но в то же время она получала от этого удовольствие, она смаковала в памяти каждый момент, по крупинкам воссоздавала в голове их диалоги, его жесты и мимику. Отпираться было бессмысленно – Гермиона влюбилась в своего учителя, Северуса Снейпа, в этого угрюмого немолодого человека, это очевидно. Она влюблялась, как она думала, много раз, но все ее отношения заканчивались на стадии флирта и поцелуев. По сравнению с ее чувствами к Северусу, с этими дикими ощущениями, то, что было у нее раньше, казалось серым и блеклым, как старые, застиранные занавески. Никогда ещё Гермиона не испытывала к мужчине желания, которое полностью поглощает, горячо приливает к голове и разливается по всему телу тёплой волной. Очень волнующе. Этой ночью Гермиона готова была закричать от напряжения в животе и ниже, она больше не могла выносить эту сладкую пытку. Образы, возникавшие у неё в голове, заставляли её то краснеть, то бледнеть, она стыдилась и смущалась, но остановиться уже не могла. Гермиона осторожно откинула одеяло, тихо встала с кровати, чтобы не разбудить соседок по комнате, и направилась в ванную. Холодный душ - вот, что ей поможет остудить пыл и привести мысли в порядок. Оказавшись в ванной, Гермиона сняла через голову коротенькую ночную рубашку, обнажив бесчувственным стенам стройное тело, прикрытое только нижним бельем. Она шла сюда, чтобы успокоиться, прийти в норму, и только сейчас поняла, как это было наивно. Стоя почти голой на холодном полу, она не могла думать ни о чем другом, кроме того, как Снейп сейчас ворвётся в ее маленькое убежище , грубый и расчетливый, без церемоний схватит ее, прижмет лопатками к стене так, что от холодной поверхности мурашки пойдут по всему телу, сорвет с нее остатки одежды, будет ласкать руками ее тело, одновременно впиваясь губами в шею, касаясь нежной кожи языком, заставляя биться в судорогах от желания… Гермиона присела на край ванны, развела бёдра в стороны и неуверенно потрогала себя. Напряжение в животе усилилось, гранича с болью, разум затуманился, от удовольствия потемнело в глазах. И как она без этого раньше жила?! Быстро облизав два пальца, она безо всяких прелюдий засунула их между ног как можно глубже, почувствовала, как у нее свело живот от нерастраченной сексуальной энергии. Откинув голову назад так, что волосы закрыли всю спину, Гермиона закрыла глаза, закусила губу и в отчаянии представила, что это не ее пальцы входят в нее еще и еще. Это рука Северуса сейчас касается ее там, где никто еще не касался, это его губы блуждают по ее телу, останавливаются на сосках, слегка прикусывая их, доводя Гермиону до нестерпимого наслаждения. Вот она запускает ладони ему в волосы, смотрит в глаза, черные, как ночь, нежно целует его в губы, пытаясь передать все те чувства, которые она к нему испытывает. Так Гермиона провела полчаса в ванной, увидев, кажется, и рай, и ад. В её голове была лишь одна мысль – вот бы это случилось по-настоящему, с ним, в его постели, на его условиях, как угодно! После этой ночи ей будет в два раза труднее подавлять свои чувства, скрываться от самой себя. Интересно, она ему хоть немного нравится? Есть ли у нее хоть один шанс на миллион, что он тоже влюбится в нее? Гермиона - решительная девушка, которая за словом в карман не полезет! Кажется, нет таких ситуаций, из которых она бы не выкрутилась. Может, всё ему рассказать? И будь, что будет. Тяжело первой признаваться в своих чувствах, особенно, когда почти уверен, что человек не испытывает к тебе и малой толики того, что ты к нему. Как же поступить? Что лучше, мучиться изо дня в день, уединяясь иногда в ванной будучи не в силах больше терпеть или рискнуть и сказать ему? Интересно, как бы он отреагировал? Если она ему абсолютно безразлична, что вероятнее всего, он либо покрутит у виска, либо выгонит ее из своего класса, а то и из школы. Не понятно, что для Гермионы хуже. Гермиона наконец дошла до своей спальни, легла в кровать, пообещала себе крепко подумать над этим вопросом завтра и быстро заснула. * Воспоминания о прошедшей ночи прочно засели в голове у Гермионы и не давали ей покоя ни в спальне, ни за завтраком, ни в библиотеке, нигде. Все эти события происходили будто не с ней, она словно наблюдала со стороны за чужой жизнью. Подобное с ней раньше не случалось, это был ее первый интимный опыт, и оттого она никак не могла себя заставить думать о чем-нибудь другом. Гермиона снова и снова мысленно возвращалась к моменту, который привнес в ее жизнь новые краски, заставил почувствовать себя безгранично свободной. Это было одно из самых потрясающих ощущений в ее жизни. Гермиона даже представить себе боялась, как она встретится с Северусом, как посмотрит ему в глаза. На секунду ею завладела дикая паника, захотелось убежать и спрятаться так, чтобы ее никто не нашел, особенно он. Но потом Гермиона немного успокоилась. Она сидела на диване в общей гриффиндорской гостиной и думала. Думала о том, что она завтра как ни в чем не бывало поздоровается с ним, будет сидеть на его уроке, понимая, что он никогда не узнает, какую бурю эмоций вызвал у молоденькой студентки. Скрывать свои чувства становится все труднее, контролировать себя уже практически невозможно. Гермиону вот-вот прорвет, и тогда она будет готова прокричать на весь Хогвартс, что любит и хочет Северуса Снейпа. Гермиона встала с дивана и поплелась прочь по коридору. Она не знала, куда ей идти, мысли путались в голове. Она вдруг с тоской подумала о своих друзьях, она с ними очень давно нормально не разговаривала, при редкой встрече небрежно бросала пару дежурных фраз, что с ней все нормально и что она в очередной раз торопится на неимоверно важную лекцию, на которую никак не может опоздать. Нечестно так с ними поступать. Но и поделиться своими проблемами она на этот раз не может. Они не поймут. Точно не поймут. Гермиона иногда сама сомневается в реальности происходящего. Она, девушка, которая может выбрать любого парня в Хогвартсе, все дальше отдаляется от общества, теряет интерес к друзьям и учебе, становится вялой, тихой и незаметной, как серая мышь. Скоро люди и вовсе перестанут обращать на нее внимание, забудут о ней. А место Гермионы займет какая-нибудь новая «мисс Совершенство». Смешно. Теперь она поняла, что школьная слава – это ничто. Как только предмет поклонения даёт трещину, показывает свои изъяны, его тут же сливают, как ненужный мусор, и быстро находят замену. Гермиона никогда не понимала, что в ней такого особенного, и тем более не считала себя каким-то предметом поклонения. Раз Северус не обращает на неё внимание, точно ничего выдающегося в ней нет. Ей было невыносимо думать, что она такая же, как все, что в ней нет ни капли индивидуальности, что такой неординарный человек, как Снейп, не выделяет её из серой массы, в его глазах Гермиона просто сливается с этой массой. Как чёрное на чёрном. Подобные мысли изматывали её, угнетали и подавляли. Ей хотелось быть для него особенной, чтобы он невольно искал её лицо среди других, думал о ней, мечтал о ней. Меньше всего она хотела быть для него чёрным пятном. Были моменты, когда Гермиона была в шаге от того, чтобы сделать что-то сумасшедшее, какую-нибудь неимоверную глупость, что угодно, только чтобы обратить на себя его внимание. Гермиона очень странно себя чувствовала в этой ситуации, с одной стороны её раздражала такая зависимость от Снейпа, загоняла ее в угол. Ей было невыносимо осознавать, что кто-то имеет над ней власть кроме неё самой. Её свободолюбивый характер восставал против такого положения вещей. Но с другой стороны, Гермиона получала непонятное удовольствие от своего молчаливого поклонения. У неё было ощущение, что она стоит на грани, и единственное, чего она хотела – переступить эту грань. Она понимала, что скорее всего тысячу раз пожалеет об этом, но её одержимость была слишком велика. Она желала до конца прочувствовать это, дойти до самой крайней точки. Конечно, был страх и неуверенность, но Гермиону, словно одержимую наркотиками, тянуло к новой дозе, тянуло к Северусу Снейпу. Не следя за временем, углубившись в свои размышления, Гермиона не заметила, как ноги сами принесли её к заветному кабинету. Интересно, он сейчас на месте? Она постояла на пороге минут пять, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь попытать счастье и постучать. Её терзали сомнения, правильно ли будет зайти к нему без повода, ведь он, кажется, ещё зол на нее, хотя не понятно за что именно. Что он подумает, что подумают другие, однокурсники, учителя? Несколько девочек с младшего курса уже заинтересованно наблюдали за этой картиной – сомневающуюся Гермиону Грейнджер, топчущуюся перед дверью учителя-зельевара. Страшно подумать, что скажут люди, если узнают о её секретах. Терзаться ещё и по этому поводу у Гермионы не было никаких сил. Всё, надоело сомневаться. Наплевать на последствия, была не была… Профессор Снейп сидел в своём кабинете, обложившись горами свитков с эссе своих студентов. От излишней сосредоточенности у него на лбу пролегла глубокая морщина. Один за одним, свитки, просмотренные Снейпом, были с негодованием отправлены в стол. Его грубое лицо было искажено гримасой усталости. Он вчитывался в работы своих учеников, пытался найти рациональное зерно в каждой из них. Снейп торопился, его движения были рваными и порывистыми. Он будто с нетерпением ждал чего-то особенного, надеялся, что хоть один студент с факультета сумеет удивить его, привнести что-то новое в его предмет, отойти от заезженных фраз. Он ждал полёта мысли, а получал жалкие потуги. Почему эти глупые студенты не могут прочувствовать всю прелесть науки зельеварения? Увлекательнее этого для Северуса не было ничего. С какой бы радостью он заперся в своей лаборатории на годик-другой и бесконечно бы варил зелья, смешивал ингредиенты, получал новые, никому не известные экстракты, придумывал бы самые разнообразные рецепты… Снейп поморщился от очередного бреда на пергаменте, отложил свиток, откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, сжав пальцами переносицу в надежде унять головную боль. Сегодня у него был тяжёлый день, и он хотел поскорее закончить с проверкой и пойти спать. Его немного мучила совесть из-за того, что он сегодня на уроке сказал Грейнджер, на этот раз он сам был готов признать, что перегнул палку. И кто только тянул его за язык? Не успел Снейп додумать эту мысль, как раздался робкий стук в дверь. Тишина. Ещё один стук, чуть увереннее. -Войдите, кто там такой смелый? – громко сказал Снейп. В эту секунду профессор увидел тонкую девичью кисть руки, обхватившую дверь и до боли знакомое лицо, выражавшее лёгкую неуверенность. Это была Гермиона Грейнджер… Увидев на пороге своего кабинета девушку, о которой только что думал, Северус смутился и постарался придать своему лицу как можно более будничное выражение. Он незаметно схватил со стола первый попавшийся свиток и стал сосредоточенно его изучать, сделав вид, что Грейнджер отвлекла его от жизненно важного занятия, хотя он не видел перед собой ни одной буквы. Что-то задевало его в этой девчонке, привлекало его внимание. Странное ощущение мимолетно затронуло Северуса за душу, он отмахнулся от него и замер в ожидании, не выказывая при этом ни малейшего смущения. - Профессор, простите, что я вас отвлекаю от ваших дел в столь поздний час… - Гермиона опустила глаза и, теребя край юбки, стала с интересом рассматривать пол кабинета. Господи, и как только она решилась войти?! Ощущение, будто прыгнула в пропасть и зависла в воздухе. Дух захватило так, что было тяжело дышать, даже голова немного закружилась. Зря она это затеяла. Снейп выжидающе смотрел на нее, надо было что-то говорить дальше. –Я хотела узнать, проверили ли вы моё вчерашнее эссе? Мне было бы очень интересно узнать ваше мнение. – Выкрутилась, но со скрипом. Ей впервые было плевать на своё эссе, хотя она была уверена, что оно достойное. Ничего хорошего из этого не выйдет, даже если он не выгонит ее из кабинета с язвительными комментариями об извечных гриффиндорских надоедливых выскочках и всезнайках, разговор уже пошёл не по тому руслу, по которому бы хотелось Гермионе. Хотя как она могла начать разговор о том, что её действительно волнует?! «Знаете, профессор, я в вас влюбилась. Постоянно думаю о вас и представляю в голове неприличные сцены с вашим непосредственным участием. Вы, случайно, ни в кого не влюблены? А то я тут на стену ползу!» Северус отвел взгляд от свитка, который взял со стола для прикрытия, иронично посмотрел на свою гостью и ответил на вопрос, который её не интересовал. – Мисс Гренджер, вы что, не можете унять своё тщеславие и подождать до утра? Ждёте похвалы и одобрения? Тогда вам следовало обратиться к другим профессорам, но уж точно не ко мне. Я ещё не видел вашу работу, но уверен, там нет ничего такого, за что можно бы было вас похвалить. Держу пари, только необходимый минимум школьной программы и банальное узкое мышление. – Он сказал это раздраженно, отводя взгляд куда-то в сторону, стараясь не смотреть Гермионе в глаза. Ещё не закончив свой монолог, он отчетливо понял, что совсем не хочет говорить то, что говорит. Гермиона пронзительно и с укором смотрела ему прямо в глаза, с небывалой обидой, с выступающими слезами и не могла понять, почему он так её ненавидит, зачем он при любом возможном случае старается задеть или обидеть её. Волна гнева захлестнула студентку, перекрывая истинные чувства к Снейпу. Она сжала подол юбки так, что даже Хагрид не рискнул бы отодрать побледневшие руки гриффиндорки от бедной ткани. В данную минуту Гермиона испытывала единственное горячее желание: наброситься на Снейпа, повалить его на пол вместе со стулом, сомкнуть руки на его шее и с диким оскалом ждать, когда он, содрогаясь в агонии, закатит свои некогда пленительные черные глаза и испустит последний выдох. - Профессор, - с трудом разжав зубы, громко и отчётливо начала Гермиона, - если вы еще хоть раз позволите себе сказать что-то подобное в мой адрес без каких-либо на то оснований, я...я... - она запнулась в своей тираде и немного осеклась, когда подняла голову и увидела выражение лица Снейпа. Оно было полно неподдельного интереса и любопытства. - Продолжайте, мисс Грейнджер. Что вы сделаете, если я позволю-таки себе сказать что-то подобное? – Он ухмыльнулся, как Чеширский кот, не отводя смешливого, но твёрдого и прожигающего взгляда. Гермиона прерывисто задышала – это был настоящий вызов её порядочности и целомудрию, от такого взгляда она мигом забыла все обиды, и по её телу горячей волной разлилось желание. Он так близко. И так пристально на неё смотрит. Даже если он ее ненавидит, ненависть намного лучше равнодушия. Ненависть – это страсть. Лицо Снейпа, такое живое и притягательное, совершенно не красивое, но самое дорогое на свете сейчас на расстоянии вытянутой руки. Кажется, ноги сейчас подкосятся, и Гермиона рухнет на пол в полном бессилии. Что сказать дальше? Как себя повести? Мыслить здраво уже не получалось, в голове пульсировало одно желание – желание близости с Северусом Снейпом. Гермиона попыталась найти в себе хоть каплю рассудка, но тщетно… Бредовая мысль пришла в голову за секунду. И Гермиона так быстро с ней смирилась, что даже не закралось ни единого сомнения, что так все и должно было случиться. Вот, что называется «в омут с головой». Гермиона резко и нервозно одёрнула юбку. За какое-то мгновение одним шагом перекрыла ненавистное расстояние, слегка нагнулась к сидящему мужчине, быстро и отрывисто положила руки ему на плечи и без тени сомнения припала к его губам…