***
Фаю и Харту было примерно по лет восемь — десять. Это была тихая и совсем спокойная ночь, но первая ночь, когда они были вынуждены спать раздельно. Не из-за прихоти родителей, но в силу своего возраста, а из-за обычной ссоры за бей. Фай велел дворецкому приготовить для него гостевую комнату, объясняя это тем, что хочет провести ночь один. Но дворецкий понимал из-за чего. — Я хочу, чтоб ты приготовил для меня сегодня гостевую комнату! — приказал Фай, обращаясь к дворецкому после обеда. Уже тогда ему было тошнотворно сидеть вместе с младшим братом, который спокойно поедал пирожное. — Как прикажете, мой господин, — дворецкий откланялся и поспешил удалится. Фай обернул голову в сторону младшего брата, который вытирал остатки пирожного с личика. — Ты меня взглядом прожигаешь, балбес! — младший недовольно фыркнул, заметив этот насторожительный взгляд старшего близнеца. — Кто это из нас тут ещё балбес? Ты будешь отвечать за свои слова, идиот! Я отберу у тебя всё! — снова вокруг Фая эта аура, которую Хартц с первых минут её появления побаивался. На вечер Фай ушёл в комнату, пожелав отказаться от вечернего чтения и ванны. Войдя в комнату, по носу ударил слабый морозец и запах гнили. Ровно через два месяца здесь найдут тела убитых родителей близнецов, но никто и никогда не узнает, кто их убил. А это момент из воспоминаний убийцы просто исчезнет. Комната была совсем крошечной. Почему её выделяли для гостей, Фай не знал. Ведь в Дед Гране много пустующих свободных комнат, одна из которых потом и станет его спальней, а спальню родителей закроют навсегда. В самой же комнате была небольшая деревянная кровать, рассчитанная на двоих. Стол и стул, выполненный из того же дерева, что и каркас кровати. Небольшой шкаф с полками для одежды и перекладиной. Дворецкий уже повесил туда на плечики ночную рубашку Фи, но думаю она ему не пригодится. А также небольшое оконце с железными ставнями. Больше подходило на темницу. А если Фи порыскает, то возможно и найдёт кандалы. Какие-то воспоминая у него были в голове, только все были расплывчатыми и не читабельными. Да, два месяца его здесь будут держать, прикованного к изголовью кровати, но ради его же безопасности. Два месяца у него не будет контакта с Хартцем, но для того, чтоб уберечь его от страшной участи — смерти. Фая будут держать для того, чтоб он никому не навредил. Чтоб тот никого не убил. Его уже держали здесь. Пару тройку месяцев назад, когда они только увидели своих будущих беев, но не знали, что однажды они станут их. Фай тогда проигнорировал слова о том, что нужно быть осторожным с темной силой бея, и не позволить демону захватить тебя. А Фай позволил. Он плюхнулся на кровать, чувствуя, как ноги затекают от долго стояния на ровном месте. Фи стянул туфли и залез под одеяло. Даже сам для себя не заметил, как быстро уснул, погружаясь в царство Морфея. Но проспал он совсем недолго. Если вообще спал. Тот проснулся в холодном поту, крича что есть сил. Родители, дворецкий и ещё несколько слуг прибежали на крик Фи. Хартц тоже проснулся, но родители велели сидеть тому в своей комнате, не вылезая. Он сильно напугался того, что ему приснилось. Феникс впервые и, пожалуй, последний раз предстал перед ним в облике высоко мужчины с короткими огненными волосами, одетого в красный фрак, полы которого были в длину ног мужчины. Мальчишка не помнил, что Феникс говорил тому, и что он с ним делал, лишь запомнил нечеткий его человеческий облик, который приблизился к тому и …. Фай тогда закричал. Проснувшись, он понял, как болело все его тело и как это было мерзко. Родители тут же подбежали к своему чаду, спрашивая, что случилось. Фи молчал. Дрожал. Сжимался. Вся его жизнь измениться после этого сна, который он не будет помнить в подробностях. Именно в тот день, родители решили следить за своим сыном, но они ещё не знали, как это отпечатается на его психике.***
Фай лежал на чьих-то коленях. Перед глазами того всё плыло. А руки незнакомца осторожно поглаживали белые шелковистые пряди альбиноса. Они были настолько теплыми и мягкими, что даже от простого прикосновения, могли усыпить любого. Слёзы продолжали идти, а Фай этого не понимал. Только всем телом чувствовал, как Феникс снова пожирал его. — Фай? — кто-то ласково произнёс его имя. Тому показалась, что это покойная мать зовёт его, но голос был настоящим, живым и естественным. — Фай? — снова произнесли его имя. Фи поднял голову, и посмотрел в карие глаза. — В-В…- ему было довольно тяжело говорить, язык заплетался, а кислород больно царапал гланды. — Вальт? — Фи был немного удивлён, когда увидел Аоя в своей комнате. — Ч-что…ты…тут…д-делаешь? — его голос дрожал и был хриплым. — Это… — мальчишка прикусил губу, не зная, как сказать. — Прости, я случайно подслушал вас с Хартцем разговор. Я хочу вам помочь, Фай! — Мне не нужна помочь! — тот поднялся на свои двои, но тут же, почувствовав слабость во всём теле, рухнул снова в руки синего мальчика. — Фай, пусть я и не знаю вашей истории, но я хочу помочь. Хочу вас примерить. Что б вы были дружной и слаженной семьёй! — Вальт говорил это искренне, надеясь получить одобрительный ответ, но проследовало нечто иное. — Это мои и моего брата проблемы! Нечего совать свой нос в не своё дело! — У Фая словно открылось второе дыханье. Он мог спокойно, с такими же напущенными амбициями говорить. Быть самим собой: эгоистом, самолюбивым, избалованным, самоназваным Богом, и многим другим, что успел ему наговорить младший брат. — Но… — ТЕБЯ ЭТО НЕ КАСАЕТСЯ! — и снова эта аура Мёртвого Феникса, что сковала альбиноса по ногам и рукам, запирая в клетке и держа там. — А теперь, пошёл вон! Вальт не уходил. Он пытался успокоить Фи, но тот сопротивлялся, занося руку для удара. Ему хотелось ударить мальчишку, чтоб тот наконец-то понял, что Фай не намерен принимать у кого-то помощь. И, пожалуй, в силу своей гордости и непорочности. А может и не только этого. В комнату вбежали Куренай, вместе с медсестрой. Те были поражены картиной. Фай держал в одной руке осколок вазы, которую разбил, когда пытался вырваться из рук Вальта. Другое запястье было сжато Вальтом, что старшему Куроми приносило дополнительную боль. — Отпусти! Демон! — Фай с силой вырвался из захвата синеволосого, уронив осколок. Он схватился за больное запястье и отошел, как можно дальше, в глубь комнаты, чтоб его никто не тронул. — Фай? — к нему пыталась подойти медсестра, но тот лишь кричал. На крики брата прибежал младший Куроми, пробегая мимо Куроми и Аоя. Он подсел к Фаю и обнял за спину. — Я здесь! Я тут! — он обнимал брата, прижимая к себе. Только младший брат — близнец знал всю подноготную Фая. — Пожалуйста, уходите. Ему нужен покой. — Хартц обратился к Вальту и Шу, попросив остаться медсестру. — Брат, прости — прости! Прости меня! Ты мне очень дорог! Ты единственный, кто у меня остался! — он сжимал черную ткань, притягивая брата к себе. — Молчи, молчи, дурак! Спустя какое-то время Хартцу удалось более-менее успокоить брата, от чего тот даже уснул. Младший Куроми видел брата на сквозь. Видел, как демон держал его на цепях. Знал, как в очередных кошмарах кричал его имя. А ещё видел, как на пару секунд, однажды, у Фи появились крылья. В тот день, когда проявились крылья Фая, мальчик смотрел на младшего брата пустым взглядом, его розовые губки слегка были приоткрыты. А сам сил в полуобороте на ногах. Его ночная пижама тогда была знатно потрепанной, а на спине были большие дыры, что появились из-за крыльев. А крылья… Они были красно-чёрными, как и сам Фай. Это не крылья ангела, не крылья демона. Это крылья были некого существа.***
Шло время. А примерно пришло неделя. Фай всё спал. К нему каждый день приходил Вальт, который пытался о чем-то с тем говорить. Слышал ли его Фи? Хартц тоже приходил, но редко говорил. Слова тут не помогут, как считал он. Он винил себя в нынешнем состоянии брата, а Вальт, наблюдая со стороны, видел, как тот страдал. — Фай, знаешь, — У Вальта была всё ещё надежда на то, что Фай слышит их. — Хартц очень беспокоиться за тебя, ты ему очень дорог. — Ты всё ещё пытаешься до него достучаться? — послышался тихий голос, из коридора. Это был Хартц. Он принёс кружку кофе и бей хлеб, что передала тому Анж. — Если есть такая возможность, то почему бы и нет? Я думаю, что он всё ещё слышит нас… — Вальт был слишком бледным. Надеялся, что Фай слышит их. Видел, как страдал младший брат. — Забудь про это. Брат сейчас поглощён Фениксом. — младший протянул кофе и бей хлеб Вальту. — Знаю, попытаться стоит, — Чудо-мальчик посмотрел в сторону Куроми, помотав головой, отказываясь от еды. — Так, ешь давай! Я зря это тащил сюда? — тот уже писал Аою в руки кружку и хлеб. Он не просто стал бледным, так ещё и худым. Под глазами синие мешки, темнее чем его волосы, а вид был сильно уставший. — И вообще, почему ты возишься вокруг нас? — Я всего — лишь хочу вам помочь, а ещё спасти Фая от Феникса. Я знаю, каким будет Фай, если позволим его бею контролировать им. — А, ты про тот случай с Шу? Аой кивнул, забирая кофе и делая глоток, откусывая хлеб. Хартц садиться рядом, на свободный стул, и смотрит на брата, который спал, как спящая принцесса, в ожидание своего прекрасного принца на белом коне. Но это всего — лишь сказки, выдуманные людьми для маленьких детишек. — Знаешь, брат не всегда был таким. — Вальт заинтересованно посмотрел на Куроми — младшего. — До появления Феникса и Аида в Дед Гране, мы были обычными детьми, которые играли в мяч, читали, рисовали и многое другое. Когда отец привёз два бея, то сказал, чтоб мы не позволяли тем, управлять нами, но Фи…. Феникс как-то смог связаться с братом, пусть они и находились далеко друг от друга. Только всё равно брат хотел Аида, как основной бей. А я ему не дал… — Вот оно что. Скажи, а с Фаем случались такие случаи? — Да, родители его уводили в другую комнату, где он был под стражей. — Хартц не мог сказать всё как есть, а что-то ему приходилось немного изменить и даже придумать. — Понятно… Я переживаю за вас… — Не стоит, мы уже привыкли ругаться и мириться, а также я привык к такому брату. Он мне дорог. Поэтому я люблю его таким, какой он есть, — Хартц подошёл к Фи, чтоб потрогать его лоб. В комнате нависла пугающая тишина. Хартц стоял в шоке, а Вальт ещё не знал, что случилось. В комнате было довольно прохладно и темно, только голубая луна освещала бледное лицо старшего Куроми. — НЕТ! — парень с лавандовыми волосами закричал, что есть сил, да так, что кажись, его все слышали. — Как же так, брат?! Как ты посмел умереть?! — слёзы катились с его щёк, давили на горло и заполняли нос. — Хартц? — мальчишка сильно напугался. Он подошёл к Куроми и понял, что Фай уже, как дня два мёртв. Вот поэтому то не подавал никаких признаков жизни.***
Прошёл месяц со смерти Фи. Хартц до сих пор с этим не мог смириться. И каждый день думал, что вот, сейчас тот вернётся домой, и они заживут, как прежде. Вальт тоже винил себя в том, что не усмотрел, не смог спасти, не смог помочь. Видел, как теперь Хартц изводит себя за смерть брата, да и сам винил не меньше себя. Он не смог. Не справился. А значит он не чудо-мальчик, как все говорили. Впервые в жизни, Вальт повидал смерть человека, которому старался помочь. Впервые почувствовал на собственной шкуре запах гнили и чужих страданий. Ещё через месяц в спальне старшего Куроми найдут труп Хартца, что принял смертельную дозу веронала (усыпительное). Вальт ещё долгие годы будет винить себя в их смертях, а его лучший друг, Шу, будет с ним всегда рядом. И вскоре они узнают, что в беях Фая и Хартца, были заключены демоны, а близнецы стали подопытными крысами. Их родители узнали это в день своей смерти, из-за чего и были убиты.