Обещание под омелой

Я мог бы сказать, что ни о чем не жалею, но это, конечно же, неправда. Надпись, оставленная Амбридж мне на долгую и светлую память, вновь начала угрожающе покалывать. Увы, но мне не пристало лгать даже самому себе. Все шрамы на моем теле, кажется, живут своей жизнью. Досадное упущение. Моя магия неплохо латает раны и душу, но не может избавить от того, что уже является самой моей сутью. В воздухе витает аромат хвои и скорого праздника. Друзья готовят имбирное печенье, украшают дом и обсуждают свои наряды на завтрашний вечер. Я знаю, что меня ждет: торжественный прием в Министерстве, розовое шампанское, пузырящееся в бокале, и омела, раскинувшая под потолком свои вечнозеленые ветви. Последнее отзывается тупой болью в сердце. Не знал, что могу быть сентиментальным, но факт остается фактом: мне его не хватает. Провести всю ночь без сна, разглядывая развешанные гирлянды и прочие рождественские украшения, чтобы утром принять окончательное решение. У меня больше нет сил и желания бороться с собою. Не хочу слышать красноречивое молчание в ответ на давно мучавший меня вопрос. Я оставляю спящую Джинни одну, черкаю для всех несколько простых строк на бумаге и, взяв с собой лишь самое дорогое, покидаю дом на Гриммо. Никогда не считал это место своим. Мне в нем тошно. Слишком много воспоминаний, слишком много утрат. Одно сплошное горе и истеричный портрет, вещавший что-то о чистоте крови и наследии. Смешно, но войну в этом мире развязали полукровки, и они же в ней и победили, оставив аристократов ни с чем. Мой путь начинается сразу же, стоит только переступить через порог и войти в серое мрачное утро.«В Хогвартсе любой желающий сможет найти приют»,— слова Дамблдора всплывают в голове, словно напутствие. Мне кажется, что профессор видел всех нас насквозь. Знал ли он о моем секрете? Скорее всего, да. Я с легким сердцем делаю первый шаг в неизвестность. Мантия-невидимка, багаж значимых лишь для меня вещей и огромное желание попасть в одно, неподвластное времени и обстоятельствам место. Полуразрушенный замок встречает меня тишиной, в которой мне чудятся отголоски прошлых лет. Для меня он остался символом детства, воспоминанием о первом торте на день рождение и зачарованных лодках, доставивших шумных детишек в волшебную школу. Странном дедушке в цветастой мантии, распределяющей шляпе, противостоянии со Снейпом, Макгонагалл, превращающейся в кошку и подарившей мне метлу. Встрече с первыми настоящими друзьями, ощущении полета и радости из-за пойманного снитча. Памятью об единственной любви, пронзившей мое сердце раз и навсегда. Ничто так и не сумело вытравить это чувство из меня. Каменная дверь открывается в уцелевшей стене, и я прохожу в уютно обставленную гостиную, сбрасывая с себя дар смерти на пол. Ее не коснулись разрушения. Магия, питавшая комнату, намного сильнее, чем заклинания пожирателей и защитников замка. В очередной раз убеждаюсь, что ему нет равных во всем мире. Он сидит в мягком кресле при свете свечей и лишь на секунду отрывает взгляд от книги, чтобы посмотреть на меня. Я встретил его на пятом курсе, едва не зашиб дверью Выручай-комнаты, когда попытался догнать Чжоу. Ее плачущее лицо заставляло меня чувствовать себя паршиво. Может, потому что я не понимал причины слез или потому что позволил себе увлечься девушкой умершего друга? Но стоило мне увидеть его, как я тут же потерял к ней интерес. Цинично с моей стороны, но наша с ним связь была сильнее, чем мимолетный юношеский порыв. Можно было предположить, что сбылся мой худший кошмар или что моя крыша помахала мне рукой и окончательно съехала в неизвестность. Похоже, он думал о том же, прижимая ладонь ко лбу, где виднелась нехилая шишка. — Прячешься здесь? — Живу. — И долго, ты здесь живешь? — Достаточно, чтобы назвать ваш поцелуй худшим из того, что я видел. Я захлебываюсь от возмущения, покрываюсь яркими пятнами румянца. Такой же гад, как и его воплощение из дневника, разве что немного старше. Он читает на моем лице желание стукнуть его еще раз дверью и предупредительно отходит в сторону, опасаясь мести. Не знал, что Реддл тоже может бояться. — У меня нет опыта, знаешь ли! — Могу показать, как это делается. — В прошлый раз, когда ты предложил мне показать свои воспоминания, меня едва не убил твой василиск! — Досадно, что не убил. Я так старался, — смахивая притворную слезу, произносит он. — Однако, нарушать традиции нехорошо, Гарри. В моих глазах отражается недоумение. Он хмыкает и показывает рукой на потолок. Ярко-зеленый венок с белыми бусинами ягод раскинулся прямо над нашими головами, призывно покачиваясь со стороны в сторону. Я не сомневаюсь, что это его рук дело. Том не спрашивает моего согласия, обхватывает лицо ладонями и прикасается своими губами к моим. Чжоу плакала, но, кажется, Реддл не настолько сентиментальный. Я благополучно забываю про свой первый поцелуй, ведь второй — неожиданный — намного слаще. Руки сами сжимают его плечи, комкают рукава идеально разглаженной рубашки. Незнакомое чувство растекается по крови дурманом. Можно ли опоить человека через поцелуй амортенцией? Вряд ли, но это же Том. Он и сам, как приворотное зелье. В Выручай-комнате есть все: от амуниции для укрощения драконов до бронзового постамента какого-то известного маггла, имя которого мне удалось успешно позабыть. Я знаю, что меня будут искать и возможно когда-то найдут, но это произойдет не сейчас. Не так скоро. Быть найденным кем-либо я не хочу, и заветное помещение учитывает мое пожелание, скрывая от всего мира. Даже на карте Мародеров имя «Гарри Поттер» больше не отображается. Меня нет ни для кого, кроме Реддла. Ему не нравится, что я вмешиваюсь в созданный им интерьер, грубо попираю идеальную симметрию и стиль. Я привношу в него кое-что от современности. Расставляю свои безделушки по полкам, убираю некоторые его вещи. Том прожигает меня глазами, как голодный и злой до чертиков василиск. Всегда считал змей забавными, особенно вот таких. Я плюхаюсь в кресло рядом с ним и спрашиваю: — Знаешь, что творится снаружи? — Судя по тому, что ты приперся сюда, умереть от яда в Тайной комнате для тебя было бы лучше. — Вообще-то я тебя победил! — восклицаю обиженно. Я знаю, что он смеется надо мной, но ничего не могу поделать со своей детской реакцией. Только на него так реагирую.Чертов Том! — Ты победил не меня, а лишь одно из моих воплощений. — У него не было носа. — Никто не идеален. — Безносый, серый, как труп, злобный гоблин. Ты не мог создать никого получше, Том? Мой вопрос остается без ответа, но, судя по яростному сопению, ему не нравится, что я критикую его творение. Причем заслуженно. Пожалуй, самой достойной из них всех была Нагини. Красивая змея. Таинственный домовик накрывает на стол, повинуясь приказу хозяина. Реддл, конечно же, не даст мне умереть от голода. Я отпиваю из чашки горячий чай, ощущая, как во рту раскрываются первые нотки бергамота и мяты. Приятное чувство окутывает мое тело, расслабляет сознание. До жути хочется лимонных пирожных, и тарелка с ароматной выпечкой появляется прямо передо мной. Магия этого места до сих пор поражает меня. И не только меня: чья-то рука бессовестно ворует еду с моей тарелки. — Беру свои слова назад, ты, очевидно, пришел сюда, чтобы нахаляву наесться. — Как и ты, Том. Он кривится и откусывает кусок от лакомства. Он не любит свое имя. Том. Томас. Томми. Я перепробовал сотни вариантов, но ему не понравилось ни одно. Не аристократическое имя. Лордов так не зовут. Для меня же оно звучит лучше, чем что-либо в этом мире. Может быть, потому что я его люблю? — Зачем ты здесь? — Чтобы сказать, что я ни о чем не жалею. — Лжешь. — Так заметно? Ладно, я порвал с Джинни. — Я за тебя рад. Реддл никогда не теряет самообладания, но я вижу, как его пальцы чуть сильнее сжимают корешок книги. Длинные, бледные с отполированными ногтями и кольцом Марволо Мракса, поблескивающим при свете свечей. Темные волосы, точеные скулы, гордая осанка — он воплощение идеала. Я помню, как мы говорили с ним о войне. Спорили до сорванных голосов и набитых под глазами фингалов. Сброшенной одежды и опухших от поцелуев губ. Мне не хотелось с ним сражаться, но он этого не понимал. Том обещал подумать, но только обещал. В тот же вечер Пожиратели проникли в Хогвартс, а профессор Дамблдор погиб. Он не оставил мне выбора. Его воплощение не стремилось убить меня. Я понял это только потом, когда лежал в одной постели с Джинни и думал о своем будущем. Свадьба с Уизли. Торт в три яруса. Десяток голубей. Поздравления гостей. Работа моей мечты. Рождение детей — трое, а может пятеро. Прекрасная жизнь, которую я заслужил, но все же… Том просил меня не возвращаться, когда мы виделись в последний раз. После смерти Снейпа. Я был слишком подавлен, он был слишком молчалив. Мне хватило сил на то, чтобы дать ему пощечину, в которую я вложил всю свою злость, а в ответ Реддл разбил мне нос и назвал идиотом. Мы же враги — нам не пристало любить друг друга… И вот я здесь. Мне поможет лишь чудо, чтобы произнести то, о чем упорно молчат губы. Я так и не решился сказать ему тогда, что чувствовал на самом деле. Это была не злость. Ковер из омелы призывно шелестит над головами, приковывая к себе наши удивленные взгляды. Кажется, кельтские боги шутят над нами…или дают шанс? — Поттер, со мной это не прокатит. — А если так? — я присаживаюсь возле него и заглядываю в глаза. Не алые, темно-серые, как стержень у графитного карандаша. Восхитительные в своей непоколебимой воле. Я знаю, что он не против, но тоже не может признать, что ему без меня плохо. — И что дальше? — Ты лучше меня знаешь традиции, Том. — Ты обещал больше не приходить. — Я, как и ты, не умею держать обещания. Взгляд Реддла не злой, напротив — я вижу в нем то, что и всегда. То, чувство, на которое Том, по мнению других, был не способен. Любовь. Она побеждает все — и меня с ним заодно. Он протягивает руку и срывает белую ягоду. Мне слышится задорный смех и треск костра ушедших в небытие эпох. Я наблюдаю, как Том крутит в пальцах крохотный шарик и дает мне. — Я не стану ее есть. — Идиот. Ты хоть когда-нибудь займешься своим образованием? Это обещание. — Быть вместе? — в моем голосе неверие, смешанное с надеждой. Я уже знаю, что моя догадка правильная. Том улыбается и, перекладывая ягоду в мою ладонь, говорит: — Клянусь перед временем, людьми и богами, что отныне и до конца своей жизни буду связан с Гарри Джеймсом Поттером неразрывными узами любви. Твой черед. — Клянусь перед временем, людьми и богами, что отныне и до конца своей жизни буду связан с Томом Марволо Реддлом неразрывными узами любви. Омела над нашими головами искрит, принимая наши обещания, вспыхивает, словно феникс, и связывает нас древней магией забытых богов. От восхищения я даже забываю, как дышать. Том лишь довольно кивает головой и вновь открывает свою книгу. — А поцеловать? — Поттер, ты дашь мне дочитать, наконец-то? — Нет, — выдыхаю хрипло. Не хочу больше ждать. Метким броском отправляю фолиант в короткий полет и впиваюсь в его губы. Реддл только крепче прижимает меня к себе и запускает руки в мои волосы. Ни один из нас не отступится от данного обещания.