Чертово ДжиРПГ

      Александр чувствовал себя отвратительно, если описать одним цензурным словом. Болезненные ощущения от грубого проникновения пульсировали глубоко внутри, как и начавшаяся боль в животе от переполнения. В такт им пылали, беспомощность, когда его тело использовали словно куклу, унижение от того, что тело не смогло дотерпеть до кустиков и невозможность слезть с члена проклятой зайчихи, что опять начала шевелиться.       - Гариотта, извини. - Начала примиряться зайка, меняя положение в сцепке, передернувшись от движения. - Для тебя это наверно непривычно, но в следующий раз тебе будет очень приятно. Это как потерять девственность. - Она провела между влажных губ по плеве. - Сначала немножко больно, но затем невероятно сладко.       - Она наконец прижалась грудь к груди, неприятно надавливая на выпирающий живот, но иного положения сцепка не позволяла и так растянувшись до грани.       - Слезь с меня. - Холодно произнес Алекс, даже не шевельнувшись, желания говорить не было никакого. Но вместо того чтобы освободить его от своего веса сверху, зайка начала его нежно целовать в шею, уголки губ, щеки, мочки ушей, щекоча своими волосами. Покрывая поцелуями каждый сантиметр лица и гладя рукой по груди, не возбуждающе, уделяя внимание соскам, а более спокойно, наслаждаясь податливостью объемных форм под ладонью.       - Хочешь сделать со мной, что угодно? - Шепнула ему зайка на ушко. - Все мое тело сейчас в твоем распоряжении. - Она обозначила укус за мочку уха, с удовлетворением отметив как едва заметно вздрогнула девушка под ней. Видимо кто то быстро обдумывал планы мести одной ушастой, чего она и добивалась. - Будь со мной груба и жестока. - Зайка дожимала уже почти согласившуюся девушку. - Второго шанса может и не быть...       Девушка под ней наконец приподняла руку с глаз, что бы зло посмотреть на нее. Затем обозначила намерение оказаться сверху, чему девочка кролик была сейчас лишь рада.       Александр все же решил воздать ей за все, что она с ним сотворила. Он мог не сильно ограничивать себя, обладая возможностью исцелить зайку. Потому первым досталось ушкам. Одно из них было жестко смято и с яростью прокушено насквозь, вызыв скулеж ушастой, что только подлило масло в огонь. Не выпуская кончика уха из зубов, Алекс выкручивал ей соски со всей жестокостью, впивался пальцами в небольшие грудки до появления синих пятен, выплескивая накопившийся за все время негатив. Не обращал внимания он и на кровавые полосы на своей спине, что оставляла обхватившая его руками зайка, которая постанывая корчилась от острой боли в нежнейших местах. Алекс остановился лишь когда пальцы почувствовали под собой кровь, что сочилась из истерзанных кончиков грудей, что были почти полностью покрыты темными синяками. Сочтя, что в этом месте ей достаточно, Алекс выпустил изо рта изжеванный почти до фарша кончик длинного уха и откинулся назад. Тяжелое дыхание зайки получивший передышку говорило, что это испытание не далось ей легко. Но за все это время она так и не закричала, выдавая лишь глухие стоны в моменты особой жестокости, что раздражало его, ведь сам он чуть ли не визжал от боли лишь от глубокого проникновения. Но все было впереди, ведь Алекс будучи еще соединенный с Зайкой, откинулся назад, открывая доступ к ее щелке. Здесь он точно рассчитывал взять реванш за все. Дырочка захлебывалась соками, то ли после недавнего секса, то ли Зайка заводилась от такой жестокости. Первыми пострадали вытягиваемые до предела губки, которые побордовели и нежная кожица лопнула в паре мест. Александру стало страшно к ним прикасаться, чтобы не нанести необратимых ран несмотря на оставшуюся злость, предел исцеления был весьма размыт и не хотелось сейчас его уточнять. Но вот кнопочка клитора стала ключевой точкой в сломе бастиона сопротивления. Основная животная жестокость ушла, оставив желание добиться криков из упертой зайчихи. Он щипал, сжимал, вытягивал, жестко натирал его, но все что удалось добиться, глубоко исцарапанных рук зайки, что вцепилась сама в себя, за неимением спины девушки. Стоило отодвинуться немного назад, чтобы открыть лучший доступ дырочке между разбухших и уже посиневших губ, как с негромким влажным "чпок" из попки выскочил, уменьшившийся за это время, член. Следом потекла струйка ярко розовой от крови спермы, она лились неторопливо и тягуче. Животик понемногу уменьшался, но боль так и не уходила вплоть до применения исцеления на себя. Мелькнула мысль что заклинание будет неплохо работать на член, который сейчас лежал длинной вялой колбаской на залитых соками одеялах. Коварно улыбнувшись, Александр взялся за член и направил его дырочку зайки. Та тут же схватила его за руку и тихо попросила.       - Не надо, пожалуйста. - Александр торжествовал. Он нашел ее слабое место и решив подразнить ее, он направил ее член глубже, спросив.       - Ты обещала, что угодно, а теперь говоришь не надо? - Он уже скорее смаковал победу, чем желал продолжить. А вот зайка лишь страдальчески отвела взгляд. Ей претила возможность проигрыша, но в то же время на пару-тройку месяцев выпасть из процесса повышения степени опасности внушало аналогичные чувства. В самой беременности не было ничего особо претящего. Выносить, родить, избавиться от дефектных, а если останется кого, то отдать кому-нибудь на воспитание, немного приплатив и пообещать через пару лет проверить. Не первый раз и даже не пятый. Но повторять именно такой опыт не хотелось.       - Гарриота. - Зайка со всей серьезностью посмотрела ей в глаза. - Если ты так этого захочешь, то я не стану сопротивляться как и обещала, но ты должна знать к чему это приведет. Пускай для фералов в этом нет ничего особенного, но несмотря на все, ты человек. - Она просто констатировала, без обвинения, без превосходства, лишь обозначила разницу, как между красным и синим. - Если мне в живот в эти дни попадет сперма, я забеременею почти наверняка, мой нюх позволяет точно знать это. Через два с лишним месяца я не смогу охотиться так же как сейчас из-за растущего живота. Еще через месяц охота превратиться лишь в добычу еды. Еще через полтора будут роды. Всех девочек, появившихся от противоестественного зачатия с искажениями внешности я убью, а если среди них чудом окажется здоровая, то отдам ее на воспитание любым ближайшим разумным и больше никогда ее не встречу. - Зайка видела как меняется выражение лица девушки, показывая всю степень удивления и негодования той. Все же она и правда человек, как бы Анни не хотелось иного.       - Ты и правда убьешь или бросишь собственных детей? - Александру было дико слышать что то настолько расходящееся с моралью его мира. Ему казалось, что он ослышался.       - Если не я, то любая другая ферал, что их увидит. И да, мы отдаем своих детей другим. - Она даже не дала задать следующий вопрос. - У нас нет собственной культуры, нет своего языка, нет единой правительницы. Есть лишь невероятные инстинкты, что позволяют в абсолютно любой ситуации быть фералом, а не сопливой девочкой, как бы их не старались из нас вырастить. А еще у нас есть сила, что превосходит подавляющее большинство рас в мире и территория, на которую стараются не заходить кто бы то ни был. - В голосе Зайки слышалась неприкрытая гордость при этих словах. И даже ты не сможешь кардинально изменить меня или любую другую ферал, лишь принять нас такими какие есть, хотя даже мы умеем идти на уступки. Как сейчас. - Она усмехнулась, несмотря на то, что выглядела весьма плохо. Изуродованное ухо притягивало взгляд и передавало фантомную боль от одного вида. Синяки сплошь покрывали тело, грудь и промежность. Разводы крови образовывали жутковатые узоры на коже, красные капельки все еще потихоньку стекали вниз.       Александр вытащил из ее дырочки член, руки засветились и по телу зайки прошла волна исцеления, убирая большинство следов. Следующая волна залечила оставшиеся поверхностные ранки, а истощенный морально Александр с помокревшими, от осознания всей глубины таящейся в нем жестокости, глазами, прижался к Зайке. Крепко обняв ее, прижал головой к своей груди и ласково поглаживая по волосам, шептал.       - Извини меня. Все будет хорошо. - А девочка-кролик в его руках позволила расслабиться себе на пару минут, принимая эту неожиданную нежность.       Их конфликт закончился совершенно не так как она себе представляла и даже изнывающая от отсутствия должного внимания киска поутихла, не желая опошлять сей момент. Она еще напомнит о себе.       Алекс теперь воспринимал боль у себя внутри как некое искупление своей же жестокости и применять сейчас самолечение был категорически не намерен. Показавшаяся на первый взгляд стальной, Анни все равно оказалась девушкой, которой требуется внимание и утешение, пускай она и откровенно хреново выбрала способ получить их. Хотя вряд ли бы Алекс понял насколько ей тяжко постоянно быть в напряжении, не произойди все это между ними. Потому он лежал сжимая в объятьях успокоившуюся хвостатую, что недавно сходила с ума от возможности остаться одной, пускай они и провели вместе всего ничего.       То что она рассказала, было действительно жутко для него. У фералов словно своя маленькая спарта, где избавляются от слабых, а сильных кидают в реку жизни, где они если не утонут, то закалятся в истинных представителей своей расы. Пускай он не может изменить это в мире, но подарить немного теплоты для одной конкретной зайки, все же способен. ***       Одноутробная старшая сестра непонятно почему ненавидела ее, может это была детская обида или зависть, пререросшая во что то большее. А может она всегда была такой, но затем выросла достаточно, чтобы проявить себя во всей красе. Насилие и сексуальное доминирование начались с самой первой течки. Сестра убивала весь помет Анни прямо или косвенно на протяжении нескольких лет. Зайка пыталась сбежать неоднократно, но ее всегда находили не без помощи Морны, что снова показывала через насилие ее место и доставляла домой.       Так было, пока ей не повезло добыть во время побега один артефакт, что с радостью применили бы к ней же, узнай о нем. В тот раз она пыталась спрятаться в борделе, надеясь что ее запах заглушат царившие там ароматы. Наивная дурочка, но тот волшебный предмет извлеченный прямо из тела еще теплой хозяйки, о свойствах которого она ненароком подслушала, был по настоящему бесценным подарком.       Две витых спицы, с изумрудами в оправе с одной стороны и невероятно заточенными остриями с другой. Если внимательно присмотреться, то они состояли из множества более тонких шевелящихся игл. Проклятые неизвестно кем и не понятно чем были изначально, они являлись частью растерянного комплекта украшений и предназначались для ношения в груди. Было известно что они изменяли разум носителя, делая значимым лишь голос хозяина, а боль превращали в наслаждение и сейчас они покоились в груди у старшей родственницы Зайки. Следующего побега уже не было. Внешне безвредные, иглы не казались оружием способным нанести хоть какой то урон и потому коварный удар во время спаривания, пропущенный из-за самоуверенности, поставил точку в череде погонь и поимок.       Покорная сестра была отдана четыре года назад в особняк богатого дворянина, любителя диковинок, с наказом удовлетворять любые капризы не во вред прочим фералам, кроме ее же будущего потомства от людей. Аристо, безнаказанно продавая ее детей в высших кругах раз за разом, смог подняться до управляющего мелким городком. Несколько раз он помогал зайке в оплату аренды ее сестры. Теперь же нужда в нем отпала, у нее появилась иная цель. Переданные аристократом крупные суммы золота лежали в схронах, чтобы не зависеть от денег, беря контракты на убийства лишь когда хочется разнообразия в жизни. Превращать развлечение в работу глупо и недальновидно, если подвернулся иной способ обеспечить себя на всю жизнь, то почему нет? Пускай золото и находилось довольно низко в планке потребностей у фералов, иногда без него бывало весьма тяжело. А теперь появилась новая статья расходов в виде девушки магини, что ходит почти голышом и без оружия. Ей действительно можно было обойтись и без него, но грамотно экипированный маг доставлял действительно много проблем в бою. А они в свете новых обстоятельств, они с ней будут охотиться до изнеможения.       Зайка провела пальцами по границе где человеческая кожа на ногах превращалась в шкуру лапы. После очередного побега, когда в поимке участвовал маг, ей позволили сохранить отрезанные магией воздуха ноги, но после этого они перестали превращаться в человеческие. С тех пор обладатели магии стали столь лакомой добычей в охоте, особенно за награду, особенно если будет поддержка со стороны своего мага.