Петунья всегда завидовала ей. Прекрасной принцессе Лили, её прекрасным золотистым локонам, белозубой улыбке, вечному дружелюбию… красоте. То, чего никогда не было у самой Петуньи Абигейл Эванс. Она в противовес сестре была тусклой блондинкой с серо-зелёными глазами, а став подростком, сильно вытянулась в росте. Мальчишки обзывали её жердью, лошадью, и Петунья научилась давать им сдачи. А потом у Лили появилась магия. И Петунья поняла, что даже будучи первой дочерью, никогда не станет ровней своей младшей сестре.
И она делала всё, чтобы Лили чувствовала себя неуютно в её присутствии, чтобы она хоть немного поняла, как обидно Петунье, когда она занимала второе место. Тунья прогоняла её мрачного друга с нищего конца города, заставляла сестру работать, никогда не восхищалась её чудесами в детстве, ругала её за оплошности, но Лили никогда не жаловалась на неё. Она встречала всё с улыбкой, и Петунье каждый раз становилось неловко за своё поведение.
С годами красоты в Петунье не прибавилось, зато Лили становилась только краше. И у неё появились мальчики. Они толпами бегали за ней по Галифаксу летом, и игнорировали Петунью. Но теперь старшая Эванс привыкла к тому, что никогда ей не стать ни то что вровень с Лили, но и просто чуть симпатичнее.
И когда Вернон Дурсль пригласил её на свидание, она согласилась. Он не нравился ей. Нет. Крупный, с «модными» бакенбардами, маленьким словарным запасом и большими амбициями. Она, скривив незаметно губы, подставляла щеку для поцелуя, подавала тонкую руку в его упитанную мясистую ладонь и улыбалась, считая, что большего не достойна.
А потом Лили привела в дом Джеймса. И Петунья возненавидела младшую сестрёнку. О, он был мечтой самой Туни, точно таким, о ком она мечтала всю свою жизнь. У него были насыщенно каштановые волосы, вечно лохматые пряди, которые только добавляли ему изюминки и круглые очки, которые делали его похожим на знаменитых битлов. Он откровенно плохо знал маггловский мир, как они его звали. Делал смешные ошибки, пытался понравиться родителям Лили и её сестре. И неловкие попытки Поттера только забавляли Петунью.
Петунья знала, что никогда не сравнится с Лили. И никогда не сможет заполучить себе такого же парня, поэтому довольствовалась тем, что просто могла быть рядом. В то лето, когда Лили и Джеймсу было по 16 лет, Петунья сблизилась с ними. Она недавно получила водительские права и катала сестру и её парня по Галифаксу и ближайшим городам. Однажды они даже посетили рок концерт в Лондоне. А Петунья сделала бы такое ещё не один раз, только чтобы побыть с ним — идеальным парнем, чуть дольше. Единственное чего так и не узнала Лили, что Петунья сохранила каждый снимок Джеймса у себя в тайнике.
Лили была в восторге, не подозревая, почему так изменилась старшая сестра, сменившая гнев на милость. Поэтому, когда Тунья вежливо попросила у Лили волшебные снимки, которые навсегда останутся в её памяти, та с радостью поделилась всеми колдоснимками с самого лучшего лета в жизни сестёр Эванс. А Поттер, придя в восторг от настоящих магглов и их развлечений, подарил старшей мисс Эванс несколько волшебных двигающихся снимков из школы Хогвартс. Там был он сам, его друзья — весёлый красавчик с модельной внешностью Сириус, тихоня умник Ремус и невзрачный, чем-то похожий на неё саму Питер, величественная школа магии и колдовства и Джеймс с Лили. Фотографии двигались, переливались и меняли кадры. Продливали моменты вечной юности и счастья.
А потом лето закончилось. Петунья поступала в колледж и уезжала из города, увозя с собой несколько альбомов со снимками парня своей мечты, который по традиции достался её младшей сестре. Но Петунья Эванс уже привыкла к такой несправедливости. Она была обычной. И рядом с ней был Вернон. Она должна быть счастлива только потому, что ей доступно лишь это. Должна.
Петунья Эванс вышла за Вернона Дурсля спустя несколько месяцев, став достопочтенной госпожой Дурсль. На её свадьбе присутствовали также Лили и Джеймс. Петунья растягивала губы в улыбке, принимая поздравления, а сердце болезненно сжималось, наблюдая, как Поттер сжимает тонкую ладошку прелестной Лили и его губы шепчут: «Ты выйдешь за меня, Лили?»
В конце августа, младшая сестрёнка нашла свою старшую сестру в провинциальном городке Литтл-Уингинг, куда она переехала вместе со своим обстоятельным мужем и настойчиво пригласила на собственную свадьбу. Конечно, совместно с супругом. Вернон мягко говоря был шокирован, узнав про волшебников и магию, но к его чести достаточно быстро поверил в её существование, и облегчённо выдохнул, узнав, что Петунья самая обычная. Это маленькое открытие позволило Петунье Дурсль распаковать коробку с девичьими вещами, привезёнными из Галифакса, в том числе многочисленные фотографии. И в комнате, которая в скором будущем должна была принадлежать её ребёнку, были расставлены вещественные проявления волшебства, о которых никто не должен был знать.
Свадьба сестрёнки Лили в белом подвенечном платье прошла грандиозно, по мнению Петуньи — простой магглы. Красивое торжество, магическое убранство, потрясающие сладости и десерты. Воображение мистера и миссис Дурсль не могло представить подобного. И пока Лили беседовала с гостями, хихикала и жеманничала со своими подружками, Петунья проводила настоятельную беседу с её уже мужем. О, она давно привыкла к тому, что такие как Поттер, никогда не посмотрят на неё и уже не обижалась на это. Она обняла зятя в последний раз и от всего сердца пожелала им счастливой супружеской жизни. Лили и Джеймс оставались жить в магическом мире, тогда как она простая женщина Петунья Дурсль вернётся в обычный немагический мир. Она всегда знала это.
В тот 1977 год Петунья пополнила свою коллекцию новыми снимками. И супруг не сказал ей ни слова, потому что сам был более чем впечатлён проявлением волшебства. Он продолжал считать, что таким образом Петунья желает оставить в своей памяти частичку своей младшей сестры и её таинственного мира. Ведь каждый из них знал, что новой встречи может не быть. У них разные миры и ни один не хочет пересекаться с другим. Так было правильно.
Лили изредка писала письма Петунье. В них довольно часто Джеймс Поттер своим корявым почерком передавал привет ей, простой маггле Петунье Абигейл Дурсль. Втайне от мужа, миссис Дурсль хранила каждую такую весточку. Но занятый развитием своего собственного бизнеса по производству электроинструментов, Вернон и не думал соваться в личный кабинет жены. Он даже спустя время всё ещё побаивался магии и признался, что счастлив быть самым обычным.
1979 год ознаменовался горем: погибли родители сестёр Эванс и радостным одновременно известием — чета Поттер ждёт ребёнка. Петунья умолчала в очередном письме, что и она находится в положении. Посчитала, что это не настолько важная информация. И протирая рамочки с двигающимися фотографиями на полках, она напевала колыбельную не родившемуся сыну в надежде, что тот, как и сестра получит шанс на лучший мир. Вернон желал противоположного.
В 1980 году, ознаменовавшимся затишьем от четы Поттер, Петунья Дурсль родила крепкого упитанного мальчика. Супруг назвал сына Дадли, пообещав, что имя для девочки придумает жена. Но Петунья не желала больше детей. Не от человека, которого не любит. Она будет заботиться о мальчике. Он будет единственным ребёнком и не менее любимым.
Дадли рос шумным и капризным. Петунья часто не спала ночами, укачивая его колыбельку. Она пела ему песни, читала сказки, кормила смесями из бутылочки, но успокаивался сынишка, лишь уставившись на движущуюся фотографию волшебного замка. «Пусть он будет волшебником», — молила про себя женщина, не подозревая, что в магическом мире идёт война, на её сестру и зятя охотятся, властвует магический нацизм и расизм, не подозревая, что спустя несколько месяцев на крыльце собственного дома обнаружит племянника.
В то утро у полуторогодовалого Дадли вновь лез зубик, и он не спал почти всю ночь и целую часть утра. Петунья не тревожила своего супруга, укачивая сына сама. Она очень устала и спала буквально на ходу. Поэтому, когда рано утром вышла на крыльцо за бутылками молока, чтобы навести очередную питательную смесь сыну, не сразу заметила подарок на пороге.
На испуганный крик жены выскочил взмыленный Вернон с ружьём наперевес. А затем, спешно оглядевшись, в надежде, что сонные соседи не заметили странностей, осторожно внёс живой свёрток внутрь. Смахивая навернувшиеся слёзы, сердобольная в последнее время Петунья (о, неужели она снова ждёт ребёнка?!), открыла покрывало. Там действительно спал младенец. В его люльке было необыкновенно тепло — миссис Дурсль ощутила лёгкое покалывание, когда протянула руки к младенцу. Темноволосый младенец распахнул свои удивительно-зелёные глазки и слегка захныкал. На его лбу кровоточил странный шрам в виде молнии.
— Это он, — протянул её найденное в складках одеяльца письмо Вернон. — Это их сын.
Их. О, Петунья поняла, о ком он говорит. Лили и… Джеймс.
— Что случилось? Что произошло? Лили! О Боже мой!
Петунья присела, схватившись за сердце, когда смогла, наконец, вчитаться в беглые строчки, написанные ярко-зелёными чернилами, пока Вернон держал ребёнка на руках.
«Уважаемые мистер и миссис Дурсль. Спешу сообщить вам скорбную весть. Сегодня 31 октября 1981 года на семью Поттер напал Тёмный Волшебник, который желал уничтожить всю их семью. Пред собой вы видите их сына и вашего племянника — Гарри Поттера. Его мать пожертвовала собой ради спасения сына, дав тем самым мальчику мощную защиту древней магии. И я, Альбус Дамблдор, взял на себя смелость, отдать его вам, дабы закрепить кровную защиту матери. Вы его единственные родственники со стороны Лили, поэтому я глубоко надеюсь, что вы примете племянника в свою семью и дадите ему любовь и защиту. Тёмный волшебник погиб, но осталось множество его последователей и лишь в обычном мире Гарри будет в безопасности. Всегда ваш, Альбус Дамблдор».
— Что будем делать, дорогая?
— Я позабочусь о нём, — твёрдо ответила Петунья, вновь беря малыша на руки. — Это последнее, что осталось у меня от сестры...
и Джеймса.
Альбус Дамблдор, отдавая малыша на попечение четы Дурсль, надеялся, что тётя будет в меру строга с ним, умолчит о его магических способностях, позволит Гарри узнать все его возможности лишь после его одиннадцатилетние, но ошибся лишь в одном. Петунья давно простила сестру за то, что та обладает магией, давно не завидовала ей и знала, что в её жизни лучшего места не будет. И, наконец, что Петунья, скрывая это ото всех, любила своего зятя, пусть и горькой платонической любовью. И сейчас она крепко обнимала маленького мальчика, в будущем обещавшим стать копией отца, заверяя себя, что сделает всё возможное, чтобы Гарри гордился родителями.
***
— Мама, мама, Гарри пускает искры из рук!
Петунья оторвалась от готовки, обнимая активного, лишь недавно начавшего говорить, сына.
— Да? Пошли посмотрим, милый. Я думаю, Гарри покажет и нам несколько фокусов.
Но в тот день юный Поттер ничего больше не показывал. Однако Петунья Дурсль знала, что её племянник сильный волшебник. До двух лет Гарри неосознанно демонстрировал свои способности, заставляя сердце Петуньи тревожно сжиматься. Она вырастит его достойным человеком. А вот её сын рос совершенно обычным человеком. На радость отца.
***
— Тётя Петунья, расскажите мне о родителях, — маленький Гарри сжимал в руках одеяльце, прячась за тёмным углом.
Женщина вздохнула, осознав, что ребёнок растёт и хочет знать, где его мама и папа.
— Что же, малыш, идём. Я должна открыть тебе одну тайну.
Она отворила своим ключом всегда запертую дверь в крохотную комнату на втором этаже, куда маленьким детям и супругу был запрещён доступ.
— Это твои родители. И они были волшебниками.
Смотря на то, как рот Гарри приоткрылся от восхищения и удивления, Петунья испытала некоторую гордость. Она правильно поступила.
***
— Мама, мама! Гарри разбил вазу.
Дадли показал на уродливую вазу — подарок сестры Вернона на трёхлетнюю годовщину, а затем ткнул пухлым пальчиком в плачущего Гарри.
— Это не я, тётя. Мы бегали, бегали, а потом раз и… я не хотел. Она сама.
Гарри, с каждым годом всё больше и больше походивший на своего отца, от чего сердце Петуньи сжималось, всплеснул руками, и ваза соединилась из осколков, вновь став прежней. Жаль. Петунья бы лучше выкинула её.
— Дадли, сколько раз я говорила не бегать по дому? — строго обратилась к сыну женщина. Вернон баловал мальчика, может быть даже слишком, но она старалась быть в меру справедливой матерью. Поэтому Дадли знал, что нарушив запрет, получит наказание.
— Ты и Гарри сегодня на ужин лишаетесь десерта. А завтра поможете мне подстричь кустарники. И для активного отдыха у вас есть улица.
То, что ваза самостоятельно починилась никого не удивило. С той поры комнатка на втором этаже всегда была открыта для детей. И Дадли и Гарри любили рассматривать волшебные пейзажи, двигающихся людей и узнавать некоторых из них. Самые дорогие сердцу портреты, Петунья всё же спрятала.
***
— Мама! Гарри меня ударил.
— Неправда! Это ты полез в драку первым, ди-ди.
— Не зови меня так, очкарик!
— Гарри Поттер! Дадли Дурсль! Немедленно прекратите ругаться и марш в угол. Но сначала идите сюда, я обработаю ваши ссадины.
Гарри рос активным ребёнком. Он ловко бегал, был инициатором многих игр, первым заводил друзей. В нём как будто жил заводной моторчик. Но Петунья знала, что он всё больше и больше становится похожим на своего отца. Семилетний Поттер обещал вырасти в красивого парня. Петунья надеялась лишь, что он выберет себе правильную девочку, и не заставит страдать её менее прелестную сестру.
***
— Ты опять делал свои штуки!
— Нет, не делал.
— Делал.
— Нет, не делал! Ты просто завидуешь, что проиграл нам с Пирсом.
— Вот ещё. Ты просто быстрее меня бегаешь, вот и всё. Но зато я умнее тебя. И учительница по математике хвалила меня, а не тебя.
— Зато я…
Петунья улыбалась, слыша дружеский спор своих детей. Она считала Гарри вторым своим сыном, раз больше детей у них с Верноном не было. Осталось всего несколько лет и Гарри Поттер покинет её также как и Лили. Она лишь надеялась, что Гарри, вернувшись в магический мир, не изменит своего отношения к ней.
***
— Тётя, дядя, нам нужно серьёзно поговорить.
— О чём же снова, Гарри? — нахмурил кустистые брови Дурсль.
— Я не могу жить в одной комнате с Дадли. Он играет в свои видеоигры, мешает мне спать. А его вещи валяются по всей комнате. А ещё он не убирается, когда приходит его очередь.
— Гарри, ты же знаешь, что гостевую спальню мы отдать тебе не можем. А больше комнаты нет. Мой кабинет он… очень важен для меня и тебя тоже.
— Тогда… тогда я уйду в чулан, — топнул ногой Гарри.
Он привык, что тётя и дядя почти не делали различий в их воспитании. Кормили так же вкусно, как и сына. Одевали также хорошо, как и Дадли. Ругали, наказывали и хвалили точно также. Ему повезло с семьёй. Не то что Гарри Стоуну на конце их улицы. Его дядя взял его на попечение после того, как умерла его сестра, и ему сейчас живётся несладко. Он вечно ходит в синяках, его сторонятся школьные ребята, устраивают «охоту на Гарри» соседские ребята, и к тому же плохо учится. Поттер несколько раз носил ему бутерброды на переменках, и получал благодарные улыбки. Нет, ему повезло с тётей, дядей и даже вредным Дадли.
— Делай, что хочешь, — буркнул Вернон, вновь утыкаясь в газету, а Петунья лишь рассмеялась такой самостоятельности. Вылитый отец… и мать, если быть честными.
***
— Папа! Гарри! Тут письмо. Из Хогвартса. Наконец-то ты уедешь!
— Дадли, не кричи на всю улицу, — мгновенно осадил сына мужчина. Пока они успешно скрывали наличие «сил» у Гарри, а тот, к слову сказать, был поразительным мальчиком и никогда не давал повода опасаться, что всё зайдёт слишком далеко.
— Это оно? Оно? Да, тётя Петунья? — Гарри оторвался от приготовления завтрака и рванул навстречу брату. — Урааа! Я еду в школу. И увижу её своими глазами. И пруд! И кальмара, и тот таинственный лес. И получу свою палочку и мантию. Буду как папа и мама. Заведу новых друзей. Лучше четверых, чтобы как папа. Или троих, тоже неплохо. Будем как мушкетёры.
Петунья грустно улыбалась, слушая непрекращающийся поток слов из уст племянника. Пришло время попрощаться с ним. Теперь женщина лишь надеялась, что все её труды, все бессонные ночи, все попытки объяснить племяннику, что колдовать на людях не следует, все наказания и поощрения, все дни рождения и рассказы о папе и маме не прошли даром. Она сделала всё возможное, чтобы воспитать Гарри Поттера достойным человеком. И где-то там наверху на неё смотрят Лили и Джеймс и тихо благодарят её за их сына. Пусть она далеко не красавица, пусть для неё не нашлось такого же принца, как для Лили, пусть она родилась без магии в своей крови, зато она сделала всё, чтобы Гарри Поттер вырос, зная, что его родители были хорошими людьми, вырос, понимая, что такое хорошо, а что такое плохо, вырос, отзывчивым, шумным, гиперактивным мальчиком с самым обычным детством.
А в далёком Хогвартсе, готовили школу для приезда учеников и самые сердобольные учителя ожидали увидеть маленького Гарри Поттера. Минерва Макгонагалл была уверена, что Гарри будет учится на её факультете, Хагрид восторженно восклицал о будущих шалостях мальчишки, Альбус Дамблдор усмехался в бороду, тихо радуясь, тому что принял верное решение, поскольку Минерва в подробностях доложила, что Гарри вылитый отец, лишь глаза у него от матери. Лишь Северус Снейп раздражённо скрипел зубами и припоминал Джеймса и всю его семейку. Он уже знал, что с приездом Поттера в школу лишится душевного спокойствия.
***
— Гарри Поттер!
«Только не Слизерин. Только не Слизерин», — шептал черноволосый мальчишка с буйной шевелюрой, сидя на трёхногом табурете и ожидая приговора.
— «Не Слизерин? Уверен? Ты добьёшься величия на этом факультете. Ну что же...» Гриффиндор!
Гарри сорвался с места, радостно улыбаясь. Спеша за стол своего факультета мальчик уже махал своим новым друзьям за столом — Рону Уизли и неуклюжему Невиллу. У него был готов план действий. И для начала он посетит все места, где были его отец, мама и их друзья и сфотографируется специально для тёти Петуньи.
