White skin, blue eyes, black lips

В клубе сегодня вечером было людно, впрочем, как и всегда. Отличие заключалось лишь в том, что этих джентльменов утехи на одну ночь не интересовали. По крайней мере, сейчас уж точно. Очередной забавный аксессуар в виде боа из розовых перьев страуса Рид подцепил мыском ботинка и приподнял на вытянутой ноге. – Ну и безвкусица, – брезгливо наморщил он нос и отбросил накидку под столик с таким пренебрежением, будто его чувство прекрасного было болезненно задето. Увы, но за такие душевные травмы никто в ДПД не доплачивал и отпуск не давал, а значит, придется работать и в таких условиях. Пока криминалисты копошились рядом с очередным трупом и собирали биоматериал, Гэвин еще раз окинул взглядом весь клуб, в котором сегодня им предстоит работать. Очередной закрытый притон только для «своих», где в тесноте полуподвального помещения было собрано самое вульгарное и неэстетичное, что можно было только выцепить из китайских секс-шопов и со свалок бывших казино. Залапанные шесты подпирали потолок и переливались как лавовые лампы, так популярные в эпоху хиппи прошлого века; стаканы разных форм и размеров паразитировали на барной стойке, словно моллюски, облюбовавшие днище корабля, а алкоголь заливал настолько, что тот до сих пор стекал тонкой струйкой на пол. Зеркальный потолок больше походил на карикатуру с реального мира и даже лежащий в луже собственной крови труп выглядел нереалистично, как манекен среди декораций к дешевому клипу какого-то рэп исполнителя-однодневки. Пластиковый напарник Рида и то больше походил на человека, чем нечто лежащее на подиуме, с проткнутым шпилькой туфли горлом. – Найнс! – резко окликнул Рид как пса, собирающегося сожрать мусор. А потом со вздохом безысходности добавил: – Зачем ты лижешь бухло с пола? – Я анализирую, – сухо констатировал андроид, сидя на корточках и водя пальцем по растекшейся луже. – Лизируй аналы в другой раз. Мне было бы куда приятнее, если бы ты занялся тем, в чем хорош только ты: допросом пластиковых шлюшек. Рид обвел широким жестом собранных в одном углу андроидов. Идеальные формы девушек переливались в разноцветном свете прожекторов: от страстного красного, текущего по пышным грудям и упругим бедрам красоток, до синего – глубокого и томного, как взгляд из-под ресниц, который то и дело бросала одна из кукол на детектива. Если бы Рид не знал, что под сексапильной внешностью кроется бездушная конструкция из пластикового корпуса и начинки из проводов, а соблазнять особей мужского пола у этой крошки заложено программой, то он возможно бы и повелся. Откинувшись к одному из высоких столиков с зеркальной поверхностью, Гэвин неторопливо и вдумчиво скользил взглядом по распущенным темным волосам, густыми волнами спадающим с плеч на грудь; по лифчику, украшенному лентами, чудом держащемуся на тоненьких, как нитка лямках; по оголенному плоскому животу, и вниз, к длинным стройным ногам. Тут Рида немного повело от вида тянущихся вдоль бедер подтяжек, один конец которых был пристегнут к ажурным трусикам, а другой к чулкам в сеточку. Рид никогда не замечал за собой тягу ко всей этой пошлятине. Сетчатые чулки строго ассоциировались у него только с девушками с низкой социальной ответственностью и не вызывали ничего, кроме насмешки. А тут он разглядывал их – именно их, а не ноги – то, как правильной формы крупные ромбы обтягивают кожу, ложатся на нее чешуей дракона и можно протиснуть в каждую дырочку палец, язык или даже… Девушка-андроид переступила с ноги на ногу, и только сейчас Рид заметил, что она, в отличие от своих подруг, босая. Взгляд детектива быстро метнулся к лицу, и кукла подмигнула ему задорно, совершенно не стесняясь своего откровенного образа. Красный свет отражался из белка ее глаз опасностью, косметика на веках растеклась по лицу, а черная помада на губах была размашисто смазана вверх – к скуле. Она была так некрасиво прекрасна, так по-человечески естественно потрепана, так переливалась в пыльных лучах света, как в закатном солнце, так ласкала себя… Стоп, что? Рид сильно зажмурился, стал растирать переносицу, разгоняя сонливость. Распахнул глаза и уставился на девушку снова: ему не показалось, она действительно смотрела прямо на него, царапая себя под ключицей длинными ногтями, а второй рукой призывно гладила бедро, ныряя под сетку чулок и путаясь там, как беспомощная акула в рыбацкой ловушке. Диод на виске мигал алым, резко и больно впиваясь в человеческий зрачок сигналами бедствия. Это терпел крушение корабль под названием «у Гэвина не стоит на андроидов в чулках», и если бы об этом событии снимали фильм, то кассовые сборы и масштаб трагедии побили бы рекорд «Титаника». – Детектив. На брошенную к ногам тень Гэвин не реагировал. Завис с приоткрытым ртом, облокачиваясь на столик и впитывая глазами образ андроида-проститутки, так, словно она Джоконда, загадочно глядящая на него с полотна в Лувре. – Детектив, здесь на столе улики, которые Вы можете случайно стереть. Найнс как можно вежливее намекал Гэвину заняться делом, а не залипать на «пластиковых шлюшек». Рид взвыл, поднимая глаза к зеркальному потолку и встречаясь там с голубыми глазами напарника. Его белая куртка была чище всего, что находилось сейчас и когда-либо вообще в этом клубе. Чище любых намерений среди этих стен. Неприлично приличный сукин сын. В непосредственной близости от порочной машины в сетчатых чулках, Найнс смотрелся как ангел, порицающий грешность человеческой натуры. Гомо сапиенс так зависимы от своего либидо, так легко возбудимы. Конкретно его гомо откровенно разглядывал женские ноги. – О чем ты вообще? Какие улики? – Рид вальяжно повернулся на месте, чтобы осмотреть стол, который выбрал своей опорой. И тут же с руганью отшатнулся. Его напарник ехидно улыбнулся уголком губ. Зеркальная поверхность была усыпана не только отпечатками пальцев, как далматинец пятнами, но и залита чем-то вязким, кремообразным, а сверху припорошена алой крошкой. – Что это, блять… Красный лед? Только не вздумай в рот засовывать! Гэвин успел перехватить андроида за локоть прежде, чем тот коснулся так называемых улик. За свою службу детективом Рид порядком навидался разношерстных наркопритонов и борделей, и отличить сперму от начинки для пирожных, а синтетический наркотик от колотой карамели мог и с закрытыми глазами. Пекарни, кстати, тоже приходилось накрывать. – Я дал тебе задание, почему ты его не выполняешь? – Провести допрос подозреваемых? – девятисотый покосился в сторону механических работниц клуба. Одинаковые на лицо и фигуры, они отличались разве что макияжем, цветом волос, кожи и одеждой. И все, кроме одной, стояли смирно, уставившись в пустоту. – Согласно моим выводам, круг подозреваемых сужается до одного конкретного андроида и, откровенно говоря, не вижу смысла в допросе. Все собранные улики указывают на нее. Конечно, Рид уже догадался, да и глаза Найнса указывали в сторону шатенки с черной помадой. Переминаясь с ноги на ногу, она беззаботно накручивала локон на палец и ни в чем не раскаивалась, а детектива продолжала разглядывать так откровенно, что у того даже зарябило перед глазами от взбесившегося индикатора-диода. Очередная сломанная игрушка, напавшая на человека. Но она не боялась и не скрывалась, в отличие от всех, кого доводилось видеть Риду до сих пор. Весь ее образ был пропитан бесстрашием и похотью. Она хотела убить. Она намеревалась сделать это давно. Сочившиеся из нее черным разврат и жестокость были переплетены лентами и сеткой чулок, что сводило Гэвина с ума. Он не мог здесь больше находиться. От испарины между лопаток кофта неприятно липла к коже, а под ребрами образовалась сосущая пустота, как от голода. – Заканчивай здесь, Найнс. Мне нужно домой. Рид сосредоточенно растирал виски. От светящейся мешанины в клубе, от запаха крови, наркотиков и секса, а также из-за желудка, не видавшего за весь день ничего, кроме сраного хот-дога, у Гэвина стала кружиться голова. Да еще и эта шлюха как специально приплясывала на месте, вырисовывая восьмерку бедрами. Словно крутила невидимый хула-хуп. Девятисотый возражать ничего не стал, а если бы и стал, то Рид пальцем одной руки показал, что он о его возражениях думает. Робот должен знать свое место, выполнять приказы молча и уметь работать самостоятельно. Найнс был хорош во всем и как бы Гэвин не шипел на своего напарника, он точно знал, что на него можно положиться. Когда Рид уходил, держась за больную голову, как за одну сплошную раковую опухоль, Найнс уже «отчленил» нужного ему андроида и провожал своего человека внимательным взглядом. Совсем не таким хладнокровным как обычно. Диод долго горел желтым, ибо в машине боролось чувство ответственности с заданной командой. Почему бы не окликнуть Гэвина на все место преступления словами «Вас подвезти, детектив? Проводить до дома? Уложить, накормить, дать лекарство?». Пока андроид-детектив не взял верх над непонятно откуда взявшимся андроидом-нянькой. Рид покинул клуб в одиночестве и еще долго сидел в машине, отмывая руки антисептиком. Когда и как он уснул, Гэвин не осознавал. Смутно припоминал только, как пришел домой, наспех разогрел что-то из вчерашнего обеда (остатки в раковине намекают, что то были макароны с сыром), а потом его так разморило, что он уснул прямо на диване перед телевизором. Нудный голос ведущего новостей убаюкивал лучше материнской колыбельной, а голубоватое свечение с экрана давно заменило романтику ночного неба. Почти каждый вечер Гэвин возвращался и без сил растекался по горизонтальной поверхности, чаще всего так и не добираясь до постели. Сил еще кое-как хватало на душ, но и то не всегда, так что чаще это знаменательное событие переносилось на утро. – Детектив… Какой-то знакомый голос звал его во сне, касался невидимой рукой за плечо из темноты. Рид поморщился, и перевернулся с одного бока на другой – носом к спинке дивана, уютно пахнущей пылью и пиццей. – Детектив Рид. – Мой рабочий день окончен, – ворчливо промямлил Гэвин, выдавливая каждое слово через силу. И зажмурился покрепче, словно это могло спасти его от навязчивости сновидения. Сновидение было непреклонно и продолжало тормошить за плечо, уже в самое ухо взывая к совести: – Гэвин! – Твою м… – подскочил Рид как ошпаренный и, следуя полицейскому инстинкту, занес кулак для удара. А лучше бы принял оборонительную позицию. Найнс невозмутимо увернулся и перехватил Гэвина за запястье, еще более невозмутимо смотря в лицо, наполняющееся осознанием происходящего. Медленно, но верно до Рида доходило, что это никакой не сон и его андроид действительно в его доме, в его гостиной, перед его диваном, сжимает его руку. – Сколько раз я просил тебя не вламываться в дом без предупреждения! – бросил Гэвин ожесточенно и попытался освободиться. Найнс держал не крепко, но достаточно, чтобы человек забавно прикладывал усилия, напрягался и бицепсы играли буграми под кожей. Вены вздувались, Гэвин скалился, скрипя зубами, а морщинки собирались в уголках глаз и у переносицы. Найнсу нравилось наблюдать за сердитым Ридом, сосредоточенным и пылким, а еще больше ему нравился домашний, неловкий и растрепанный Гэвин с отпечатком от складки подушки на щеке. – Хотел убедиться, что у тебя все хорошо. Девятисотый провел вдоль полосы, притаившейся вмятиной на щетине, как змея в песках Аризоны. Будто бы хотел убедиться, что это не очередной шрам. Тело Гэвина он еще плохо изучил, как и его душу. Но начал проникаться его предпочтениями. – Погоди. Что у тебя на лице? – Гэвин прищурился, растер глаза, прогоняя остатки сна и поднялся, упираясь на руку, чтобы приглядеться к своему андроиду. Нет, глаза не обманывали его. – У тебя черная помада! Отку… Ты же не хочешь сказать, что взял ее у той куклы? – издевался детектив и поднялся с дивана, чтобы вызывающе посмотреть в голубые глаза: – а чулки ее ты не забыл надеть? – Нет, – вкрадчиво ответил Найнс и улыбнулся так, как только он это умеет: наивно и устрашающе до замирания сердца. Сердце здесь было только одно, и оно поджалось трусливым псом в груди Гэвина, словно почуяв неладное. – На какой из моих вопросов ты ответил «нет»? – На все. Рука Найнса заскользила по краю собственной куртки вниз и остановилась на ремне брюк. Гэвин следил за движениями молча, накидывая себе один за другим варианты развития событий. И только когда андроид замер, он заметил испачканный черной помадой рукав. А на губах помада была не смазана и…Блять, идеально наложена. Не то чтобы Рид сомневался в аккуратности машины, чьи движения были выверены до сотой доли сантиметра, но откуда девятисотому знать, как нужно краситься? Зачем он вообще это сделал? И самое главное: почему ему это так идет? На эти и другие вопросы у человечества пока не было ответов. Знал бы Камски, как хорошо смотрится модель RK900 с черной помадой на губах – выпускал бы сразу таких с конвейера. Черно-белая форма, которая всегда ассоциировалась у Рида с касаткой, теперь же так дерзко сочеталась с макияжем. Это было нефтяное пятно на белых песках Канкуна, а голубые волны глаз лизали Рида сверху-вниз сначала ласково, а потом зрачки сузились до размеров всасывающей пустоты, и холодная радужка захлестнула Гэвина с головой, оглушая. Он почувствовал слабость в ногах, но еще держался. Получалось ровно до той секунды, пока краем глаза не увидел движение, а потом Найнс снял брюки, аккуратно сложил их и оставил на подлокотнике дивана. Каждое действие такое дежурное, привычное, словно андроид каждый раз проделывал это на глазах Рида. Нет, он не впервые был у него дома. Не впервые будил спящего Гэвина и пугал его. Просто до этого они занимались только работой. Сидя за кухонным столом в полумраке торшера, Гэвин ковырял остывший обед и кивал на каждое слово Найнса, подтверждал каждую его гипотезу и мысленно вопил «когда же ты уже свалишь, черт возьми!». Сегодня ночью губы Рида почти незаметно шевелились от щекочущего желания сказать «останься до утра». Ноги, обтянутые сеткой, сегодня должны быть с ним. Губы как черная дыра затягивали, хотелось быть засосанным ими. Гэвин смотрел на своего андроида широко распахнутыми глазами и сам не заметил, как стянул с него куртку, оставив только черную рубашку. Пара верхних пуговиц уже были расстегнуты, и Рид с предвкушением провел по шее. Немного прохладной, но приятной на ощупь. Гэвин с опаской поднял руку выше – до щеки, но девятисотый никак не отреагировал, лишь снисходительно покосился на ладонь. Лед его глаз таял под прикосновениями, и Рид осмелел, обнимая Найнса за талию: – Тебе так хорошо… в этом. Без понятия кто тебя надоумил, но при встрече я бы пожал ему руку. – Тогда можешь сделать это прямо сейчас, – без лишних объяснений андроид нащупал руку Рида на своей талии, чтобы свести ее со второй рукой. И при этом с совершенно серьезным выражением лица пялился на Гэвина. Секунда–две и до одного из лучших детективов полиции Детройта, наконец, дошло. Он смерил напарника угрюмым взглядом, но переплел пальцы друг с другом, смыкая плотное кольцо на торсе девятисотого. Он дышит, он твердый, мышцы на нем упругие и такие волнующие до колкости в груди. Нижние конечности – для Гэвина ноги, а для самого Найнса биокомпонент с кодовым номером – были разработаны специально для неустанной погони за преступниками, а на деле так невинно смотрелись в этих пошлых чулках. Руки разомкнулись и ладонь Рида стеснительно спустилась ниже, изучая формы. Изгибы тела такие правильные, будто их создавали специально, чтобы гладить и релаксировать. После тяжелых трудовых дней самое оно. Может, Найнс вовсе и не по работе забегал к Гэвину? Может, все было ради этого, а Гэвин не замечал очевидного? Дома режим детектива в нем резко отключался. – С чего ты вдруг в шлюхи подался? Рид подцепил сетку чулок пальцем. Всегда хотел проверить на прочность эту штучку. Тонкие нити оказались в силах выдержать напор взрослого мужчины, не разделявшего свою постель с женщиной вот уже полгода как минимум. Навязчивое желание разорвать их было непреодолимым еще там – в борделе. На сильном, высоком и таком мужественном Найнсе они смотрелись даже эстетичнее, чем на сексапильной красотке. Это точно модель андроида-детектива, а не стриптизера из гей-клуба? – Я искал подход к нашему наиболее продуктивному взаимодействию, и моя система выявила алгоритм действий, успешный более чем на восемьдесят девять процентов. – Фу, как ты некрасиво сказал «я хочу, чтоб ты меня уже, наконец, трахнул». Маленький кружок на виске девятисотого задумчиво поморгал и уголки губ андроида дрогнули в попытке улыбнуться. Гэвин размышлял в своем ключе. Найнс же, говоря о продуктивном взаимодействии, не думал о сексе. Но именно сейчас понял, что конкретно секс и подразумевал. Что может быть более продуктивным и взаимодейственным? На кой черт вообще этот маскарад, если не для повышения либидо Гэвина, чтобы он проявил свои эмоции, наконец? Его равнодушие было обиднее всего, нервировало, как ведущая к входу лестница со скользкими ступенями. Найнс искал точку опоры для их с детективом союза. Он искал близости. Если он не может зайти с главного входа, он воспользуется пожарной лестницей. – Трахни меня. Рид обескуражено уставился и помотал головой, будто его встречная машина дальним светом ослепила. Это улыбка девятисотого так ослепляла, сбивала с толку. – Что ты сказал? – вполголоса переспросил Гэвин и сделал шаг назад, отступая от своего собственного жалкого голоса. – Мне повторить по слогам? – Найнс не двигался с места и слава богу. Он заботливо позволял Риду рассмотреть себя со стороны. Вот он – его напарник, андроид модели RK900, так нахваливаемый Фаулером, гордость Киберлайф. Стоит полуголый посреди гостиной Гэвина Рида в одной рубашке, самых шлюшных чулках, какие можно найти в ближайшем секс-шопе, с самой черной помадой, какую только доводилось видеть детективу. Не страшно, не вульгарно, просто странно привлекательно, интересно. Почему же? Гэвин не заметил, как уперся поясницей в край столешницы, служившей ему и разделочной доской, где он резал на рагу мясо, и обеденным столом, где он это же мясо вкушал. Под спокойным, внимательным взглядом машины он сам чувствовал себя рагу. Черные блестящие губы ухмылялись почти ласково и растянулись причудливой речной пиявкой, когда голубые глаза зафиксировали жест – Гэвин невольно облизнулся, но быстро опомнился, закрываясь ладонью. Поздно. Найнс приближался, чернота губ надвигалась, летняя буря его глаз наступала. И Рид трепетал не от страха, а от предвкушения, ожидания неизвестности. Насколько стойкая эта помада? Вкусная ли? Как размажется по щетине его подбородка, когда… – Вы-е-би ме-ня. Как и обещал, девятисотый произнес это по слогам, пихая каждую букву между разомкнутых от растерянности губ. Гэвин глотал слова инертно, но распробовал и сообразил. Сейчас или никогда. Он хватает черный воротник рубашки, чуть ли не рвет его, когда пытается притянуть тяжелую машину на себя, чтобы завладеть, воспользоваться оцепенением Найнса, прижимаясь к его рту. Он и не подозревал, что это сам Найнс дал ему фору, этакую возможность ощутить себя всесильным и бесстрашным. Гэвин делал то, в чем боялся себе покаяться, думая и желая, пока андроид сидел с ним рядом и бубнил про нераскрытые дела. Дела так и оставались нераскрытыми, а вот эти губы были разомкнуты, как ворота в ад. В самое пекло, страшное, таинственное и удивительно знакомое. Механический рот был в точности, как и рот человека. Скользкий, но безвкусный. Ни тебе аромата чеснока, ни перегара или табачного душка. Стерильно чистый, с ровными зубами и мягким языком, что мощной, но уставшей рыбиной вился вокруг языка Рида, изучая по кругу. «Найнс молодец. Найнс умница. Найнс хорош». Гэвин не заметил, как закрыл глаза и ухмыльнулся от своих мыслей, а ворчание телевизора приглушилось причвакиванием. Неприличным, невкусным, невпопад, но свидетельствующим об увлеченности процессом. Вот уже и руки девятисотого обрамляют лицо детектива, поворачивают его по всем правилам на несколько градусов, чтобы сильнее проникать языком в чужой рот, толкаться, не давать больше брать вверх. Рид возмущенно мычит в губы, но не отрывается, не сдается так легко. Он здесь главный и его удовольствие важнее любых замыслов машины. А еще он чувствует вкус помады. Колючая сладость вишни отпечаталась на его собственном языке, пощипывает кислинкой и усиливает слюноотделение. Гэвин вдруг чего-то пугается и тыльной стороной ладони отталкивает от себя девятисотого в челюсть. – Все еще не доверяешь? Голубые глаза насмехаются по-доброму, глядя, как Гэвин смазывает черноту по щеке. Как случайное масляное пятно, этот штрих нисколько не портит конечное произведение, а придает ему особый шарм. Вот именно размазанной черной помады и не хватало на тебе, Гэвин. – Стал бы сосаться с тобой, если бы не доверял? – кажется, Рид все еще был в шоке от того, что сотворил. Но перевел дух, отдышался и собрался довести эту игру до конца: – Целуешься ты пиздато. Что за режим потаскушки в тебе включился? Ладно, чулки и помада, я у многих своих коллег-подкаблучников такой фетиш наблюдал. Но целоваться с мужиком как пидор… – А пидоров ты наблюдал только в зеркало, да, Гэвин? «Подъебал» – подумал Рид и сердито поджал губы. Каждая мягкая черта в лице девятисотого ликовала, но так безобидно, что даже кулак не поднимался врезать в эту миловидную физиономию. Когда Рид увидел его впервые, то чуть не подавился смехом – до того Найнс напоминал ему какого-то далекого недалекого родственника, простачка, внушающего уважения не больше пластиковых детских ножниц. Но уже на первом задании андроид проявил себя как элитный спецназовец. Пусть за глаза Гэвин и обзывал его всего лишь лучшей псиной К9. – Сучка, – почти выплюнул он в лицо машине. Но машина только вскинула брови: – Пытаешься меня оскорбить? – Пытаюсь напомнить тебе твое место. Ты моя сучка, Найнс. Все что от тебя нужно – кусать плохих дядь за жопу и лизать мне пальцы в свободное время. – Так? – улыбнулся андроид и взял обеими руками Рида за запястье. Он до последнего не верил, что Найнс это сделает, но он сделал. Черные губы обхватили и засосали сначала указательный палец, облизали до второй фаланги сверху-вниз и прихватили снова уже вместе со средним. Гэвин не моргал. Завораживающе, практически гипнотическое зрелище. Преступно изящно губы двигались до ладони, погружая в себя пальцы, чтобы они ощущали влагу и мягкость рта внутри. Холодный пот прошиб по спине от взгляда голубых глаз, чарующих, как восточная музыка. Также лениво и гордо он сочился сквозь ресницы. Найнс нисколько не смущался своего унижения перед человеком, а даже наоборот – он смотрел так, что это Рид чувствовал себя в западне, слабым и раненым. Подвижный язык теснился между пальцев и сам напрашивался быть зажатым между ними в тиски. Гэвин только выполнил немую просьбу в глазах напротив, вытаскивая язык наружу, как выловленную щуку. Влажные и перепачканные в помаде фаланги удерживали его крепче по мере того, как Рид убеждался в намерениях девятисотого. В намерении отдаться прямо здесь и сейчас, показать какой он хороший мальчик. Но человек думал слишком медленно. Его мозг – сложнейший компонент – обрабатывал информацию так долго, словно зубья шестеренок этого чуда-механизма подавились случайно попадавшим куском резины. Проще говоря, Гэвин люто тупил. – Если это все для того, чтобы повысить продуктивность нашего напарничества или как ты там это называешь… То ты выбрал довольно… Своеобразный способ. Рид еще сам не понял: нравится ему все происходящее или нет. Найнс драматично моргнул сначала светодиодом, а потом показательно провел по коже в разрезе своей рубашки – там, где шея плавно перетекала в грудь. Там был его кадык, ключицы, ямочка между ними. Найнс специально демонстрировал себя Риду, будто приглашал. Детектив так гулко сглотнул, что получившийся звук был похож на плюхнувшийся в воду поплавок. – Я просто хотел сблизиться с тобой, Гэвин. – И ты решил пропустить стадию дружбы и сразу стать моим любовником, так что ли? – искренне недоумевал Рид. Будь Найнс человеком, то он допустил бы мысль, что этот красавчик с лицом героя с обложки какого-то чтива для домохозяек, в чулках, с помадой и расстегнутой рубашкой, просто проиграл кому-то из ребят в участке спор. Но зная, что это просто машина, Гэвин невольно думал, будто девятисотый спор наоборот выиграл. Спор с самим собой. Сможет ли он загнать неукротимого и бесстрашного Гэвина Рида в тупик и заставить поджать хвост, как уличного щенка? Сможет ли вызвать сомнение и растерянность в его глазах? – Я – ответ на все твои вопросы, Гэвин, – загадочно протянул Найнс и еще более загадочно улыбнулся. – Нет, – возразил детектив и опустил глаза на руку без скина, которая кралась под материю его свитера. – Ты – вопрос на все мои ответы. Все, что он знал и думал о Найнсе до сих пор, было перечеркнуто, скомкано и брошено в пламя. Пришлось начать знакомство с чистого листа. Прямо в его пустой квартире, рядом с кухонной утварью, забывшей свое предназначение, на столешнице, испещренной следами ножа, как боевыми шрамами, на скользкой поверхности, куда Гэвин то ли сам залез, то ли Найнс подсобил. В принципе, было уже неважно. Обнажившие белый пластик руки плавными движениями поднимали кофту к груди детектива, чтобы на вздымающемся от волнения животе оставлять смазанные поцелуи. Отпечатки губной помады застывали пятнами на теле ягуара. Среди твердых мышц пресса Найнс бродил языком как мышонок, заброшенный в лабиринт – хаотично, быстро, но не бесцельно. В конце пути он ожидал свою награду и поднимал глаза, чтобы убедиться – цель ближе, чем кажется. Склонив голову к плечу, Рид неосознанно облизывал губы, пересохшие от учащенного дыхания. Еще какое-то время он боролся с соблазном не закрывать глаза, чтобы не потерять контроль. Но все было напрасно. Он уже переступил через границу между Гэвином неискушенным и Гэвином падшим. Точка невозврата была проебана. Закрыв глаза, Рид пытался спрятаться от своих фантазий, от неизбежного возбуждения, или хотя бы просто представить перед собой не андроида, не мужчину, не Найнса. Все было напрасным самообманом: он хотел именно андроида, именно мужчину, именно гребаного девятисотого. – Просто сними уже эту ебучую кофту, – не выдержал Рид после очередной попытки Найнса добраться до соска языком. Открыв, наконец, глаза, он столкнулся с ликующим лицом андроида, выражавшее нечто, похожее на «можно, да? Правда разрешаешь?». Вроде даже диод засиял сильнее, ярче. Белые пластиковые пальцы заскользили по бокам, считали ребра, нажимали между ними, выдавливая вздохи, а потом подцепили кофту за края и потащили вверх. Гэвина уже так распирало, что он и сам стал раздеваться, лишь бы ускорить процесс. А когда вынырнул из воротника, то неожиданно обнаружил голубые глаза прямо напротив своих. Игривый и покалывающий, словно пузырьки в бокале шампанского, взгляд Найнса подтолкнул к еще одному поцелую. Губы уже не отдавали прежней кислинкой – большая часть помады осталась на животе. Там же можно было проследить весь маршрут жадных прикосновений рта, финишной чертой которого стал левый сосок, обрамленный теперь двумя черными полосами как челюстями капкана. И все равно что-то было такое в этом поцелуе темное. Странный привкус, сладковатый и едва уловимый. Как яд. На секунду Гэвин подумал, что может завтра не проснуться. И вообще больше никогда не открыть глаза. Вот сейчас закрыл, целуя своего андроида в рот глубоко и жадно, и так и останется навеки простым воспоминанием на измазанных черным губах и в памяти искусственного интеллекта. – Гэвин. Ты не о том думаешь. Рид распахнул глаза так быстро, что темная пелена перед ним не сразу отступила. Первыми в нее ворвались голубые радужки глаз, как два маяка указывая верный путь. – Откуда ты знаешь, о чем я думаю? – отфыркнулся Рид. – Ты уже минуту монотонно расчесываешь мои волосы и что-то мурчишь себе под нос, – Найнс ухмыльнулся правым уголком губ. – На самом деле, это довольно мило выглядит, детектив. – Знаешь, что выглядит действительно милым? Моя пластиковая шлюшка между моих ног с размазанной по лицу помадой. Индикатор на виске девятисотого моргнул желтым, стоило только Риду обхватить торс андроида ногами и сжать. Защитная реакция автоматически восприняла это как угрозу, Найнс покосился недоверчиво на сжимающие его колени и положил на них руки так, словно хотел развести в стороны. Гэвин готов был сопротивляться. Оказалось, что не нужно. Вернув ладоням скин, Найнс крался с легким нажимом по ногам вверх, минуя бедра и следуя прямиком к ремню брюк. Сталь полицейского жетона была теплой, а сам жетон имел форму щита и был как последняя блокада Гэвина перед ловкими пальцами его напарника. Рид не заметил, как Найнс расстегнул пряжку ремня и ширинку брюк, потому что не мог оторваться от мягкого и убаюкивающего взгляда. Помада чернильным пятном расползлась за границы губ по белой коже. – Твоему невинному личику не достает только одного, – Рид лукаво прищурился и сжал ноги на андроиде сильнее, подтягивая к себе максимально близко. – Чего же? – Моей спермы, – Гэвин оскалился довольный, заметив смятение в глазах Найнса, – ее белый цвет отлично сочетается с черной помадой. Пальцы андроида так и замерли, зацепившись за края брюк. – Разве не это ты собирался сделать? Отсосать мне. Найнс выглядел озадаченным и от его участившегося дыхания волоски на животе Рида поднимались. Возбуждение стало почти болезненным, и Гэвин плюнул на гордость, выпустил Найнса из захвата и неуклюже стянул брюки и трусы ровно настолько, чтобы освободить член. Упругий, как заведенная пружина, он покачивался между своим хозяином и андроидом, недвусмысленно намекая на внимание к себе. – Тебе и делать ничего не надо, насадиться ртом, а дальше я сам. Можешь рукой, если у тебя нет программы минета, – Гэвин показательно сжал налитый кровью орган и быстро провел по нему кулаком вверх-вниз. Девятисотый усмехнулся: – Ты как затвор передернул. – Именно это от тебя и требуется – передернуть мне. Раз, два, тысячу. Пока я не кончу. Ясно, детка? Рид вскидывает вопросительно бровь, берет подбородок Найнса пальцами и поднимает к себе. Острые тени прячутся под скулами, замирают опасливо, а язык Найнса неосознанным жестом облизывает губы, делая их влажными. Он прижимается щекой к запястью и трется большим доверчивым котом, а потом выворачивается из пальцев, чтобы поцеловать пульсирующую вздутую вену, ползущую к большому пальцу. «Мне все ясно» – отпечатывают губы QR-кодом на коже. Блестящая когда-то толстым слоем помада почти вся осталась на теле Рида, и лишь впитавшиеся в складки губ ее остатки напоминали о сегодняшнем развратном образе девятисотого. Ох, если бы это не Гэвин, а его андроид сидел на столешнице с раздвинутыми ногами, то можно было запутаться в крупной сетке чулок, тянуть ее зубами, лизать орнамент кожи. Но теперь Рид мог только воображать это, пока Найнс вставал на колени, устраивался в удобной позе и давал даже поставить ногу на свое плечо, принимая покорно роль униженного, хоть нисколько не выглядел таковым. Стоявший член он обрамил в кольцо пальцев, направляя к своему рту, и не обратил внимания на шумно втянутый Гэвином воздух. Мягкий кончик языка очертил под головкой, взобрался наверх, лакая тягучую прозрачную каплю и забирая ее в рот. Гэвин глазам не мог поверить, что это действительно происходит и стопой сильнее надавил на плечо под собой. Найнс как будто и не замечал этого давления – ни шелохнулся, только сосредоточенно приноравливался к новой функции, изучая человеческие гениталии гибким языком. Широким жестом он лизнул головку, так медленно, что Рид мог ощутить каждый сосочек языка и нетерпеливо сжал пальцами ноги рубашку Найнса. – Не томи, малыш. Потом поиграешься, – не приказывал, а почти уламывал Гэвин и завел руки за спину, чтобы вцепиться в край столешницы. – Давай, Найнс. Ты все правильно делаешь, – похвалил, когда андроид нерешительно обхватил член губами и выдохнул протяжно: – Вот так… Умница. Так и порывало добавить «хороший мальчик» или даже «хорошая девочка», чтобы сильнее ударить под дых самолюбие машины. Но Найнс действительно старался, забирая горячий член в свой рот, приветливо облизывая нежную кожу языком, и смазывая для лучшего скольжения. – Смотри на меня, когда делаешь это. Пяткой Рид уже не давил, а массировал сильное плечо, призывая к вниманию. Найнс послушно поднял на него поднебесного цвета глаза и заглядывал прямо в зрачок, пока покачивал головой в своем ритме и сосал так нежно и аккуратно, словно делал это всю жизнь. Именно так и хотелось думать Гэвину, а не что андроид просто скачал какое-то приложение для орального секса, а-ля смартфон. Первые минуты он еще приноравливался: брал полностью в рот, до глотки, смотрел на реакцию в глазах человека и слушал одобрительное мычание, а потом отпускал, оставляя только одну головку, которой уделял особое внимание. Поняв, что это самое чувствительное место, он облизывал, сжимал ее губами и даже попробовал прикусить, за что тут же получил ощутимой толчок ногой и нелестное высказывание в свой адрес. Так делать нельзя. Он запомнил и обращался с членом Гэвина почтительно и осторожно. И не моргал. Заглядывал в самую душу, так что Гэвин захлебывался и не смог выдавить и звука, когда вдруг Найнс взял член глубоко, сжимая гортанью, и губами коснулся лобка, оставив там свой черный автограф. На секунду он замер, чтобы полюбоваться скатившейся по виску Рида капелькой пота, и ускорил ритм, помогая себе рукой. Гэвин задышал тяжелее и ртом, поджимая живот от щекочущего в нем чувства. От напряжения вены на руках вздулись как корни деревьев, оплетали каменные мышцы детектива. От легкого головокружения перед глазами потемнело, словно вся кровь сейчас была сосредоточенно только в паху, а Найнс усердно пытался ее высосать своим ртом. Чувствует ли он металлический привкус? По неприличному влажному звуку казалось, что он не минет делает, а пожирает сочный бургер. Еще немного, и сок заструился бы по его подбородку. Когда в очередной раз Найнс перестал сжимать ствол губами, а языком игриво провел по мошонке, Гэвин не выдержал, простонал и пихнул ногой под челюстью девятисотого. – Ты больше не хочешь? – голос андроида звучал по-детски расстроено и он обиженно потерся щекой о колено своего человека. – Я хочу кончить, – торопливо бросил Рид, будто оправдывался. – Я хочу сделать это сам. Он надавил обеими ногами на плечи Найнса, указывая ему оставаться на коленях, и силился не закрыть глаза, чтобы смотреть на мужественное и одновременно наивное лицо, в мягкие черты которого вплеталась строгость и решительность. Сжимая свой член в кулак, Гэвин дрочил быстро, на эмоциях, просто лишь бы поскорее кончить. Лишь бы поскорее окропить это дьявольски красивое лицо, испортить которое даже таким образом невозможно. Найнс только прикрыл глаза, когда капли попали ему на ресницы. Щеки и губы были испачканы семенем, белое смешалось с черным, как Гэвин и хотел. Именно так он это и видел. Найнс, с разинутым ртом, вожделенно смотрел на него снизу вверх и не стеснялся своего вида. Даже медленно провел языком, чтобы попробовать то, что попало на губы. – Жаль, нет под рукой телефона, – ухмыльнулся Гэвин и передал кухонное полотенце. – Я бы сфотографировал и поставил тебя такого на обои. – Рад, что тебе нравится. Найнс, неспешно вытирал лицо и вставал с колен, отходя на расстояние. Гэвин только сейчас вспомнил о чулках, пристегнутых шелковыми ремешками к фирменному белью. – Но кое-что я все-таки хочу оставить на память об этом. Он сполз со столешницы, натянул брюки и не стал их застегивать, только проверил наличие жетона. – Дай угадаю. Андроид сел на подлокотник дивана и показательно отстегнул зажим ремешка от трусов, а затем начал стягивать сетку, пока Гэвин его не прервал. – Угадал. И еще кое-что. Найнс вопросительно склонил голову, но по хитрой искре в серо-зеленых глазах и голодно облизнувшему губы языку сразу понял. Еще одного поцелуя для Рида ему было не жалко. Гэвин держал его за затылок, прижимался своим ртом к его, целовал устало, но из последних сил, и медленно вел ладонью по бедру Найнса, снимая с него чулок, как еще один скин. После чего сел на пол, чтобы покусывать своего андроида за колено и обнимать вторую ногу, обтянутую сеткой, поглаживая по икре вверх-вниз. Как будто пытался успокоить. Только непонятно кого: Найнса или себя. – Мы ведь никому об этом не расскажем? – промурчал детектив как провинившийся кот и прижался губами к обнаженному бедру. – Только если разрешишь остаться до утра, – андроид положил раскрытую ладонь на макушку Гэвина. Рид уже попал в его сети и не мог больше барахтаться, в попытках выбраться в свое одинокое море. Общество касатки по имени Найнс оказалось куда приятнее и безопаснее, чем можно было представить. Он буквально засыпал под внимательным взглядом кита-убийцы, и будучи на грани темной уютной бездны чуть видимо кивнул. Ультиматум был принят безоговорочно. Ведь Найс умница. Найнс идеальная машина. Найнс лучший во всем. Никто не знает его лучше, чем Найнс. Но никто не знает самого Найнса. Андроид ласково улыбнулся, глядя на полуголого Рида, всего в помаде и размаренного до такой степени, что он готов был уснуть на полу, прижимаясь к колену девятисотого. Тот был не против, слушал замедленные вдохи и выдохи, просканировал состояние, и обнаженными до пластика пальцами зарылся в чужие волосы, на секунду моргнув желтым цветом диода. В глубине холодных глаз теплым солнечным лучом растеклось удовлетворение.

Гэвин Рид. Статус: партнер [разблокировано]