Тульпа

Дилан огляделся по сторонам. Он находился в какой-то комнате, в ней было очень темно, и, казалось, пусто. Он не помнил, как в ней оказался, но решил не паниковать и подумать, как ему выбраться оттуда. Парень заметил на стене красную яркую точку и принял вполне разумное решение: добраться до выключателя и выяснить, в чём дело. Вытянув руки перед собой и сильно щурясь, Клиболд направился к стене. Не успел он дойти до своей цели, как с хлюпом наступил в какую-то жидкость. Это была небольшая лужа, судя по звуку и ощущениям. После этого в нос внезапно ударил резкий запах гнили и металла. Дилан запаниковал. Наконец нащупав выключатель, Дилан, не задумываясь, нажал на него и непроизвольно зажмурился от резкого яркого света. Дилан увидел, что находился в маленькой узкой комнате без окон. На стенах висело различное оружие, на полу стояли коробки с инструментами и складные лестницы. Вероятнее всего, это гараж или какое-то подсобное помещение. Когда он обернулся, посмотреть, во что он наступил, колени его затряслись. На лбу выступил холодный пот. Рвотный позыв также не заставил себя ждать, и Дилана стошнило. На полу, у самых его ног, лежало изуродованное, расчленённое тело Харриет. Девушки, которую он так глубоко и нежно любил. Глаза Дилана заслезились, когда он поднял свои бордовые от крови ладони и взглянул на них. В левой оказался зажат нож. Тот тоже был в чужой крови. У лежащего на полу тела Харриет отсутствовали ноги, они валялись где-то в углу крохотной комнатушки. Ладони были сжаты в кулаки: пыталась защититься. Футболка Харриет с изображением Дэвида Боуи была разорвана на две части, на животе было минимум 10 безжалостных ножевых ранений, а на груди девушки было выцарапано крупным неровным почерком: «Ты моя». Одна лишь голова и прекрасное, милое сердцу лицо, застывшее в гримасе ужаса, остались нетронутыми, и только по ним можно теперь было опознать, кому принадлежит тело убитой. Ноги Дилана подкосились, когда он осознал, что он натворил: он рухнул на колени рядом с трупом и взвыл, со всей силы сжимая оружие убийства в своих руках. Слёзы текли по его лицу бесконечным ручьём, обжигая, и ему казалось, что в скором времени он затопит ими всё помещение. Неожиданно Дилан выпрямился и в очередной раз посмотрел на нож в своих руках. Он всхлипнул. Как теперь он будет существовать, когда человек, ради которого он страдал изо дня в день, погиб от его же грешных рук? Клиболд снова разозлился на себя; он больше не имеет права ДАЖЕ ЖИТЬ! Совершая самосуд, в последний раз он прерывисто вздохнул, с отчаянным гневом замахнулся кровавым лезвием и вонзил себе в грудь. Резко распахнув глаза, Дилан мгновенно сел на кровати. С паникой оглядевшись, он понял, что это был всего лишь очередной кошмар. Рвано выдохнув, он уронил лицо на ладони и заплакал. Он не хотел, правда не хотел, но не мог остановиться. Бессилие и боль снова взяли над ним верх. Как Дилан ни старался, никак не мог хотя бы обратить внимание объекта симпатий на себя, что уж говорить о том, чтобы ей хоть каплю понравиться. Он боялся, что когда-нибудь может не сдержать себя и сделать что-то такое, что бывает в его снах наподобие этого. Поэтому изо дня в день Дилан продолжал любить Харриет со стороны. Он вздыхал на уроках, когда у них выпадали занятия в одном классе, неумело зарисовывал её, представлял различные сценки в голове, где она могла бы ответить взаимностью.. Дилан очнулся от своих мыслей и протёр тыльной стороной ладони испарину на лице, после чего перевёл взгляд на часы. 5:42. Проснулся почти вовремя: скоро вставать в школу. В школу.. Дилан вздохнул. Откинувшись на подушку снова, он решил, что полежит ещё немного. *** Клиболда разбудил настойчивый телефонный звонок, доносящийся со стола. Парень мгновенно поднял голову, когда увидел, что за окном уже давно встало солнце. На часах было 9:26. Он неплохо поспал! Вскочив с кровати, Дилан подбежал к столу, и еле справившись с поиском телефона среди хлама на столе, поднял трубку. — Дилан Клиболд. — Алло, Дилан? — Да? — Сонный Дилан до сих пор не мог понять, что происходит и кому принадлежит голос собеседника. Он зевнул. — Дрыхнешь, значит. Ты уже заебал просыпать первые уроки. Уже третий день подряд! Будешь сегодня в школе вообще? Наконец, Клиболд сообразил, что ему звонил раздражённый Брукс Браун. — А, занятия.. Да, конечно, буду. Оденусь и примчу.. Сразу же. — Ну-ну. — Усмехнулся Брукс. — Харрис сегодня дохуя злой. — Что произошло? — Бесится, что тебя нет в школе. Хочет о чём-то поговорить. Когда я спросил его насчёт этого, он меня послал. В общем, не хочет вдаваться в подробности, по всей видимости. — А-а.. Поговорить. Ну, я разберусь с этим, ладно? Наверное, там действительно что-то личное. — Дилан попытался не звучать подозрительно, ведь он давно понял, что конкретно хотел обсудить Эрик. — Личное? Между вами? — А что такого? — Вы, что, ребята, педики или типа того? — Хихикнул Браун. — Секретничаете постоянно. Даже если рядом мы с компанией. Знаете, больше двух говорят вслух! Дилан оскорбился. — Сам ты педик! У нас действительно есть общее дерьмо, которое мы обсуждаем. И если тебе на ум приходят только такие мысли, это не мои проблемы. Знаешь, Брукс, у кого что болит, тот о том и говорит. Брукс закатил глаза и захлопнул свой шкафчик, направляясь к кабинету философии. — Господи, мужик, я же пошутил. Не парься так. И давай, гони сюда скорее, а то о твоей посещаемости поставят в известность копов, и пиздец диверсионной программе. — Это точно. Ладно, скоро буду. Дилан положил трубку на стол и ещё раз возмутился про себя. ‘Педики..’ Второпях сделав пару глотков холодного чая и захватив с собой яблоко, Дилан оделся и выбежал на улицу. Он завёл машину и направил её в сторону старшей школы «Колумбайн», в которой он провёл последние 4 года своей жизни, и в которой ему, похоже, придётся через несколько месяцев умереть. Дилан напряжённо вёл машину, думая об этом, и стараясь не проезжать по ледяным лужам на дороге. «Зима в этом году выдалась не такая уж холодная, снега почти нет», отметил про себя парень. Сейчас Дилан не тратил время на выбор кассеты с музыкой для поездки, поэтому просто включил радио. Магнитолу разрывала песня Culture Beat — Mr Vain, и была не такой уж и плохой.