Не до абстракций

Руки коченеют, держась за холодный метал, ветер нещадно треплет давно отросшие волосы, спутывая между собой, а табун мурашек стягивает кожу, заставляя сжиматься в неестественную позу. И это все не из-за холода, а из-за мыслей, которые шарахаются о стенки никчемной башки, заставляя пройти весь путь от начала до конца. На улице уже давно потемнело и в пустынном парке на детской площадке был только я. Бездумно раскачивая себя на качелях, я пытался придумать пламенную речь для Мадары, после которой он не оторвет мне голову. Но ничего не получалось. Все слова были не теми, а уж главная новость — подпишем мне смертный приговор. Находясь в тупике, мысли все возвращались к Саске. Вспоминая его последний взгляд, нет не полный боли, а полный ненависти, злобы и еще чего-то. В случае с ним ничего не поможет, а вот если Мадаре преподнести историю об его взорванной руке?.. Я был на распутье. Что делать? Вернуться к Мадаре. Зачем? Убить я его не смогу. Странная мысль пришла тогда в голову. Обратно к Саске? Да уж скорей старший Учиха меня примет радостней, чем младший. Сбежать? Вот только куда. Домой? Да и нет его по сути, а в том месте, где я жил до этого, меня будут искать. Денег нет, документов нет, здравствуй жизнь бомжацкая. Хотя… с моими навыками можно было бы просто взорвать пару банков… Но последствия никто и никогда не отменял. Раскачиваясь на качелях все выше и выше я заставлял генерировать свой мозг хоть одну идею, хоть один выход из ситуации. Но выхода нет… Пришло осознание и резкий тормоз качели в придачу. Не удержавшись я вылетел прочесав собою пару метров. Благо по земле. Кожу местами начало печь. Упершись об руки, приподнимаясь, я сплюнул пару раз песок и обернулся. Передо мной стоял, явно довольный собой, Кисаме. Его белоснежные и заостренные зубы торчали изо рта улыбкой, а поза его показывала все преимущество надо мной. — Пора домой, блудный сын, — уставшим голосом произнес альфа. Словно ждал он меня веками. Он сделал пару шагов ко мне, медленных, но хищных, готовых перейти в погоню, если я рвану. Но я сидел на земле, словно врос в нее. От этого амбала не сбежишь. — Почему раньше не нашел? — спрашиваю я, пока Кисаме рывком поднимает меня с земли, больно дергая за руку. — Я всегда знал, где ты. Без капсулы во время течки я бы тебя и в другой стране учуял бы, наверное, — альфа наклоняется и обтряхивает мои брюки от пыли. И ловит мой удивленный взгляд. — Чтобы машину мне не испачкал, — поясняет он. — А чего раньше не забрал? — докапываюсь я. — Приказа не было, — Кисаме сжимает плечо и введет в сторону черной тойоты. Значит, Мадара знал где я. Почему же не вернул? Трудно предугадать, что в голове у этого безумца. Кисаме вел машину плавно, но быстро. Дорога была пустынной, ни людей ни машин. И она была не той, что вела в убежище. — Куда мы едем? — паники в голосе у меня не было, но ситуация слегка настораживала. — На новое место или ты думаешь, что мы останемся в полуразрушенном здании, да еще и обнаруженным Саске и его мелкими прихвостнями. Было видно, что настроение Кисаме пошатнулось, как напряглись скулы на его лице, как пальцы сжали руль, а машина прибавила газу, сливая пейзаж за окном воедино. Сорок минут, и вот машина тормозит возле старого заброшенного завода. Все настолько угрюмо и печально, что плечи машинально съеживаются от жути. Да здесь только призракам обитать. Я направился к большой двери, которая служила главным ходом, и был пойман снова за плечо. — Не туда. Меня развернули и подтолкнули к люку, что скрывался в траве. Ну серьезно… Лезть вниз страшно не было. Под землей оказался целый муравейник с длинными белыми коридорами, ослепляющими лампами и бессчетным количеством дверей. Кисаме шел рядом, ведя к нужной двери, за которой меня будет ожидать глава проклятой семейки. И да свершится там моя казнь. Время не тянулось, а, наоборот, летело, пару минут и я стою возле двери из красного дерева. Кисаме учтиво оставляет меня одного, некуда деться, он знает, что я стою за дверью. А я мнусь. Рука не решается повернуть ручку. Но этого и не нужно, так как дверь резко распахивается, вздымая мои волосы порывом ветра. Глаза встречаются с полными черной бездны. И, кажется, я больше не вижу ничего. Только чувствую, чувствую как меня втягивают внутрь, как затылок прикладывают уже к закрытой двери, а губы обжигает укусом. — Что ты… О да, мое сопротивление было бесполезно, я уступал Мадаре физически, да и морально тоже. Оттолкнуть его не получилось, поэтому я решил действовать его же методами. Укусить его за губу было не сложно, а вот увернуться от его кулака летящего мне прямо в лицо было тяжело. Я просто соскользнул резко вниз, прополировав спиной дверь, но сесть на пол не получилось, Учиха тянул за футболку, больно впивая ее в кожу. Подняв взгляд на его лицо, я увидел как высокомерно и явно удивленно изогнута его левая бровь, а губы сложены в легкой усмешке, конечно же, снисходительной. — Что ты делаешь? — договариваю вопрос я, глядя на него снизу вверх. В его глазах на долю секунд появился похотливый блеск, явно ему мое положение понравилось, но он быстро вернул себе самообладание. — Натрахался? — его вопрос не был злым, скорее, издевательским. А я посчитал, что он риторический. Все равно ответ ему не понравится. Вот только если он знал где я, почему не забрал меня раньше, почему не отомстил Саске, не прекратил это все? Или все же родственные связи все-таки играют роль. Или причина в Наруто. Мадара опускается передо мной на корточки, его холодные руки обхватывают мое лицо, слегка сжимая, заставляя придвинуться ближе к нему. Он опаляет своим дыханием, шепчет почти в губы. — Сейчас ты пойдешь в больничный отсек, тебя проверят, и молись, чтобы я был доволен результатами. Я дернулся назад, чтобы вырваться из захвата его рук, и, на удивление, Мадара легко убрал руки от меня. Я поднялся на ноги одновременно с альфой. Комментировать я не стал ничего, дабы не усугубить ситуацию. — Я не знаю где. Место было новое для меня, я пока знал, где находится обитель дьявола, да и только. А где моя комната или мед отсек я не знал. А выделил ли Мадара вообще комнату для меня? Учиха просканировал меня своим взглядом-рентгеном и, отвернувшись к столу, бросил в мою сторону: — Кисаме отведет. Мне оставалось только выйти за дверь, что я и сделал. Кисаме ждал уже за дверью. — Живой, — усмехнулся он. — Пока что, — улыбку в ответ я выдавить из себя не смог, — мне в мед отсек надо. Кисаме молча пошел по коридору. Я последовал за ним. Путь был коротким, но все же мы встретили пару альф, которые удивленно поглядывали на меня. В мед отсеке жутко пахло лекарствами, что-то жужжало и булькало, а еще было ощутимо прохладно. Чистота сверкала отовсюду. Видно было, место берегут. — Рад видеть тебя, Дейдара. Я обернулся, услышав знакомый голос. За столом в белом халате деловито сидел Сасори. Еще до всего этого он успел выучиться на врача общей практики, поэтому не мудрено, что Мадара его определил сюда. Сасори никак не поменялся вообще. Все те же красные волосы в легком беспорядке, безэмоциональное мальчишеское лицо, которое, кажется, не постареет никогда. Возле его стола был стул, скорее всего, для посетителей. Вот на него я и сел. — Мадара требует от меня какие-то анализы. Сасори всегда был понимающим. Понял, что вести беседу старых друзей я не в состоянии. Да и о чем беседовать? Хотя один вопрос все же терзал. Тот, который не посмел задать Мадаре. — Что с Итачи? — спрашиваю я, пока Сасори шприцом набирает кровь с вены. Его тяжелый вздох подтверждает мои догадки. — Мертв. Оказывается, если тебя убьет Узумаки, то восстановиться не можешь. Пусто… как же пусто… — Вы похоронили? — спрашиваю я тихо. Сасори кивнул головой на соседнюю комнату. Пока он что-то мешал с моей кровью в пробирке, отводя взгляд от меня, я зашел в комнату, куда указал альфа. Передо мной были сейфы для хранения тел, как в морге. Подойдя ближе, я сразу нашел имя Итачи на одной из двери. Взявшись за холодную ручку и глубоко вздохнув, я открыл дверь. Темнота — там была лишь темнота. А что еще могло ожидать Учих после смерти. Потянув за дверцу, на которой лежал Итачи, я закрыл глаза, так как не был готов его видеть. Сосчитав медленно до пяти, я приоткрыл глаза, всматриваясь. Бледнее чем обычно, но не менее красивый, он почивал. Его грудь была все в черных дырах как решето. Значит, Узумаки его застрелил. Хотя, по количеству отверстий, он его буквально расстрелял. И пришлось невольно признать, что смерть ему к лицу. Не думая, провожу рукой по его щеке, пытаюсь вдохнуть его аромат, которого нет, зарываюсь в волосы и дарю прощальный поцелуй в холодные губы. Не чувствуя ничего. — Дейдара, ты…! Голос Сасори выводит из транса и заставляет отскочить от Итачи. Альфа вбегает в комнату с какой-то бумажкой в руках. Выглядит он потрясенным и ошарашенным. Вот и сказочке конец, он узнал и Мадара узнает, что я… — Беремен.