***
Второй раз — на безымянной планете Внешнего Кольца, расположенной на краю неизвестной области. Сопротивление намеревалось создать новую базу в другом месте, и после многообещающих результатов орбитальной разведки была послана команда для более тщательного изучения районов, наиболее подходящих для их целей. Оказавшись на земле, они разбились на пары. Никто, казалось, не удивился, когда Финн пошел с По и ББ-8, и Финн был слегка встревожен, осознав, что это событие действительно достаточно обычное, чтобы быть совершенно непримечательным. Для него было ударом узнать, что Рей улетела, но По и генерал Органа заверили его, что она в безопасности, и хотя они не смогли рассказать ему больше информации, они были уверены, что она вернется. Однажды. Финн не знал, чего ждать, если Рей прилетит назад. В основном он просто хотел увидеть ее, убедиться, что с ней действительно все в порядке. А пока он не может сидеть сложа руки и ждать ее, по крайней мере после того, как врачи наконец освободили его после изнурительного периода восстановления. Не все на базе были рады тому, что среди них есть бывший штурмовик, но ладить с людьми никогда не было проблемой для Финна, и, конечно, не мешало иметь на своей стороне По Дэмерона. Большинство миссий По были связаны с разведкой. Почти всегда это означает, что он берет ББ-8 и Крестокрыла и исчезает на несколько дней. Иногда его сопровождали еще несколько человек из его эскадрильи. А Финн находил способы быть полезным на базе, делясь всей информацией, какой только мог, и демонстрируя тактику и обучение, которые привил ему Первый Орден, всем, кто хотел учиться у него, но все равно был рад каждому возвращению По, особенно когда он, его X-крыл и ББ-8 были целы и невредимы. Чаще всего в эти дни вездесущая печаль в глазах Генерала Органа всплывала на поверхность. Она пришла, чтобы взять отчет о миссии По, и ее улыбки были такими же искренними, как и ее благодарность, но эта печаль — Финн старался не думать об этом, в последнюю очередь потому, что это заставляло его думать о Соло, чего он старался избегать в присутствии генерала. Она ему нравилась, и хотя он все еще не был уверен, как действует сила, он знал, что если она говорит, то она и слушает. Единственное, что было лучше чем видеть, как По возвращается целым и невредимым, — это возможность присоединиться к нему в его миссиях. Даже когда эти миссии включали неисправность спидера, которая сбросила их в реку. Финн вылез из воды, увидел, что По делает то же самое примерно в двадцати ярдах ниже по течению, а затем вернулся в воду, потому что у ББ-8 были серьезные проблемы с навигацией по грязному берегу. — Я не могу решить, действительно ли ты такой тяжелый, каким кажешься, или ты получил свое имя, потому что съел еще одного дроида, — сказал Финн, когда они с ББ-8 оказались на суше, Финн стоял на коленях, слегка запыхавшись от неожиданного упражнения, а ББ-8 катался взад и вперед по траве, пытаясь смыть грязь. Когда ББ-8 продолжал кататься, издавая жалкие звуки и полностью игнорируя Финна, он повернулся, чтобы посмотреть, как поживает По. Огромная ошибка. Может быть, не наравне со случайно выпущенными раттарами на грузовом судне, но все же. Огромная ошибка. Куртка По валялась на земле, и он стянул с себя рубашку, выжимая из нее воду. Его мокрые волосы свисали на лоб, закрывая глаза, и — смешно. По был смешон. Как он вообще может быть настоящим. По наклонился, чтобы поднять куртку, и… Что это было на спине у По? Эта мысль была прервана, когда По подошел к Финну и ББ-8. Финн не нуждался в более пристальном взгляде на нелепую внешность По прямо сейчас, большое спасибо. По бросил куртку на землю. — Все в порядке? «Слава ситхам», — рефлекторно подумал Финн, когда По натянул рубашку, но тут же почувствовал себя преданным мокрой липкой тканью. — Мы в порядке, — сказал он, ведь По начал беспокоиться. — В полном. Вообще-то, я думаю, что у ББ-8 есть некоторые проблемы, но я не буду рисковать получить удар током, когда я весь промок. По перевел обеспокоенный взгляд на ББ-8, и Финн с облегчением выдохнул. — ББ-8 не убьет тебя током, — сказал По, опускаясь на колени перед дроидом. — А ты бы стал, приятель? — Да? — усомнился Финн, потому что есть смягчающие обстоятельства или нет, но он все еще помнил Джакку. Ярко. Его комментарий остался без внимания. — О боже, ты только посмотри на себя, — говорил По, приподнимая край рубашки, чтобы вытереть линзы ББ-8. — Откуда на тебе столько грязи? Короткий гудок ББ-8, возможно, был самым жалким звуком, который Финн когда-либо слышал. — Я знаю, что ты не хотел, — сказал По, откидываясь на пятки и успокаивающе положив руку на купол ББ-8. — Я вытру тебя дочиста, когда мы вернемся на корабль, хорошо? Ты будешь самым блестящим дроидом в сопротивлении, обещаю. ББ-8, казалось, развеселился от этого, но кто бы этого не сделал? Финн прижал ладони к бедрам. Смешон. — Кстати об этом, — сказал он, — Как мы вернемся на корабль? Учитывая, что наш спидер на дне реки и все такое. По откинул волосы со лба и печально улыбнулся Финну, что никак не отразилось на сердцебиении Финна. Нет. Точно нет. — Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы проверить, насколько водонепроницаемы новые комлинки, — сказал По. Финн молча кивнул в знак согласия. Думай об электронике. Да. Как оказалось, комлинки были водонепроницаемыми, и их троих подобрали прежде, чем Финн успел сойти с ума от присутствия По, его мокрых волос, промокшей одежды, влажной кожи и всего остального. Остальная часть команды немного пошутила по поводу их импровизированного погружения в реку, но в целом миссия считалась успешной. По, конечно же, сдержал свое слово: к концу дня ББ-8 был самым чистым, самым блестящим, самым счастливым дроидом во всем сопротивлении.***
— Все прошло хорошо. По наградил слова Финна усталым смехом и откинул голову к стене, к которой был прикован. Он сидел на земле, как и Финн, с запястьями, скованными дюрастиловыми цепями, как и Финн, и его рубашка была наполовину порвана, в отличие от финновой. — Могло быть и хуже, — сказал По, — Они не получили ББ-8. Они были в ботанской системе на вербовочной миссии, когда все пошло наперекосяк. В результате они стали невольными гостями местного криминального авторитета. По был прав насчет ББ-8, но все же. Серьезно. Финн загремел цепями. — Мы в темнице, По. В темнице. — Я заметил. — У кого есть темницы в эти дни? Ни у кого. Хорошо, что ярко освещенная клетка, то что надо. — Не знаю, это напоминает мне комнату, в которой меня держали на «Звездном Разрушителе» до того, как ты меня вытащил. Стены были более гладкими. У них был стул… — По вытянул голову, чтобы взглянуть на маленькие зарешеченные окна высоко над ними. — Освещение было примерно таким же. По не казался расстроенным, но Финн все еще хотел вернуться в прошлое и не напоминать По о его времени на Финализаторе. — Я не проводил много времени на допросах, — поделился он. — Наверное, они не думали, что я подхожу для таких вещей. Я не особо обращал внимание на обстановку, когда вытаскивал тебя оттуда. — Отлично. Что ты не подходишь для этого, я имею в виду, — По подарил мимолетную улыбку Финну. — Теперь ты мне нравишься меньше. Если бы Финн был из тех новобранцев, которые боятся пыток, он бы не стал спасать По и становиться дезертиром. — Это хорошо, — эхом отозвался Финн, — Мне нравится то, что я нравлюсь тебе. Как только он произнес эти слова, Финн закрыл глаза и ударился головой о стену. Мне нравится то, что я нравлюсь тебе? Супер. — Единственное, чего я не могу понять, так это почему они назначили тебя уборщиком, — сказал По, милосердно игнорируя слова Финна. — Ты хороший стрелок, хороший боец. Финн глубоко вздохнул и открыл глаза. Санитария. Окей. Это лучше, чем привлекать к себе больше внимания — что бы там ни происходило с мужчиной, он был рядом с По. — Кто-то должен был это делать. Удача в жеребьевке. Я был хорош, я хорошо тренировался и имитировал, но я не был особенным. Прошло некоторое время, прежде чем они повысили меня, и моя первая битва — ты знаешь, что из этого вышло. — Ага, — бросил По. — Мы двое, прикованные цепями в винном погребе Ботанского головореза с манией величия. Это рассмешило Финна. — Ты всегда так делаешь. Ты всегда знаешь, что сказать. — Поверь мне, это не так, — заверил По. — Я действительно не знаю. — Ну, ты все равно делаешь все правильно. Финн вздохнул. Быть запертым в подземелье можно было почти считать шагом вверх от того, чтобы застрять на базе, но все равно это было довольно скучно. Присутствие По было единственным, что делало любую ситуацию терпимой. — Расскажи мне что-нибудь о своем детстве. Что-то глупое. Что-нибудь обычное. По задумался. — Я думаю… было нечто, что я делал вместе с мамой, — сказал он. — Когда ты был малышом? — Это мое единственное оправдание, — фыркнул По. — Я делал это снова и снова, так что моя мама знала, как правильно играть. Я бы сказал «А-крыло», она бы сказала «Б-крыло» — нужно было идти по алфавиту, это было очень важно. Итак, А-крыло, Б-крыло, Х-крыло…» — Т-крыл? — Потому что летаю! — …Это ужасно. По расхохотался. — Я знаю. Но моя мама всегда соглашалась с этим, и помню, я думал, что это было весело… — голос По стал мягче. — Я помню ее смех. Я радовался, когда заставлял ее смеяться. Сердце Финна сжалось. — Расскажи мне что-нибудь еще. — В том же духе? По некоторое время молчал, мечтательно глядя куда-то вдаль. — Было дерево. Оно росло прямо возле нашего дома на Явине 4; моя мама посадила его еще до того, как дом был построен. Поселение было крошечным, когда я был ребенком, но было несколько других семей и горстка детей. Одна из игр, в которые мы играли, заключалась в том, чтобы вычислить, сколько раз мы сможем обежать вокруг того дерева. Другие дети пели «А-крыло», «Б-крыло», «Х-крыло», «Т-крыло» четыре раза подряд, все быстрее и быстрее, и если ты не побьешь рекорд к тому времени, как они доберутся до конца, то выйдет СИДка, и ты проиграешь. Бессмысленно, но в детстве у меня часто кружилась голова. По пожал плечами, движение было неловким из-за всей этой скованности. — Если сложить все это вместе, то я, должно быть, провел несколько недель своей жизни, лежа под этим деревом и наблюдая за лучами, танцующими на листьях. Может быть, несколько месяцев. Иногда единственное, что делало меня счастливее, — это полет. — Звучит здорово, — сказал Финн. Он не мог скрыть тоску в своем голосе. По колебался. — Оно все еще там, — проговорил он. — Дерево. Мы могли бы навестить его как-нибудь, если ты хочешь. — Правда? Это было бы потрясающе! Ты не против… показать мне? — Я бы не предложил, если бы был против, — ответил По. — Нет, конечно, нет. А в самом деле? — Финн ничего не мог с собой поделать. — Ты уверен? — Я уверен, Финн, — сказал По с мягким смешком. — Это не такая уж и длинная поездка. Мы найдем время. — Ага! Окей. Давай сделаем это. Финн нахмурился, реальность проявила себя посреди его возбуждения. — Если мы когда-нибудь выберемся отсюда, — добавил он, дергая себя за манжеты для большей убедительности. — Потому что мы все еще здесь. ББ-8, с безупречным временем, выбрал этот момент, чтобы чирикнуть на них снаружи здания. Дроид безошибочно нашел окно, под которым сидел По, и бросил украденный датапад, который По поймал, потому что, конечно же, он это сделал. — Похоже, мы выберемся отсюда, — сказал Финн. По улыбнулся, и Финн подумал, что, может быть, он действительно немного знает, каково это лежать под деревом и смотреть на лучи на листве.***
На спине у По был узор. Преднамеренный. Татуировка. Финн знал, как это называется, знал, что это такое, но не думал, что когда-нибудь увидит такое в реальной жизни. До того момента, как он стал дезертиром, он прожил всю свою жизнь среди других штурмовиков, а у штурмовиков не было личности, только единство. Все было предусмотрено. Все, что они носили, все, что ели, было одинаковым, практичным, целеустремленным. Не было ни татуировок, ни украшений. Ничего особенного. Ничего такого… примитивного. Он мельком видел татуировку благодаря неисправности гардероба По, но никогда не видел ее целиком, так сказать, не получал полной картины. Иногда по ночам он лежал без сна в своей слишком тихой комнате и думал о линиях на коже По, темных и абстрактных. Интересно, подумал он, каково это водить по ним пальцами? В тот единственный раз, когда он мог хорошенько рассмотреть все это, он слетел с катушек. Финн знал, что иногда он ошибался в мелочах, делал замечания, которые, как он понимал, были необычными только тогда, когда люди бросали на него смешные взгляды. Он знал, что его воспитание было испорчено, ясно? Он знал. Но был общий душ. Всю свою жизнь он жил, работал, спал и принимал душ в непосредственной близости от других людей. Теперь у него и так была своя комната, поэтому, когда ему предложили отдельный, он вежливо отказался. У По таких проблем не было. У него была своя комната, своя ванная, и Финн не знал, чем он обычно моет голову, но это не та вещь, которая свободно распространялась по всей базе. Все сводилось к тому, что до тех пор, пока они с По не вернулись с задания, покрытые зеленой слизью, и им не указали на душ, Финн никогда раньше не видел По голым. Технически это, вероятно, все еще было так, потому что в основном, после целой жизни душа с другими людьми, Финн испугался и забыл, как вести себя естественно. Невозможно было полностью избежать встречи с По, поскольку он был рядом, смывал грязь с волос и добродушно шутил об их злополучной миссии, но Финн попытался. Он очень, очень старался, и это означало, что в конце дня, когда он пытался заснуть, он все еще не имел ни малейшего понятия, есть ли какой-то смысл или значение в татуировке По, или это действительно просто набор случайных линий. У него действительно была голова, полная быстрых вспышек влажных кудрей, изгиб плеча, изгиб бедра — это было почти хуже, когда все эти украденные впечатления краем глаза, незаконные, случайные, чем если бы он бросил один хороший взгляд и покончил с этим. Не то чтобы он рассчитывал покончить с существованием По или с его специфическим… чем-нибудь… в ближайшее время, как бы долго и упорно он ни искал. Финн схватил подушку и попытался задушить себя ею. Он был катастрофой человеческого масштаба, а сны, которые он видел в ту ночь? Не помогло.***
Финну не нравилось слово «одержимость», но если быть честным с самим собой, то да, после того, как он упустил прекрасную возможность удовлетворить свое любопытство, он стал одержим татуировкой По. Примерно в то же время, когда Финн признался себе в этом, По был одет должным образом, что было удивительно несправедливо. Так что, возможно, в прошлом Финн недостаточно ценил предоставленные ему возможности, чтобы воспользоваться ими подобающее, но теперь он хотя бы знал. Куртка По однажды загорелась прямо посреди бара, и Финн до сих пор не понимал, как это случилось. В этот день не было ни единой царапины, разрыва или пореза. Финн чувствовал, что сходит с ума, и не знал, что с этим делать. Не мог же он однажды вечером войти домой к По и попросить снять рубашку и показать Финну свою татуировку. Собственно, почему бы и нет? Он мог бы это сделать. Он вполне мог это сделать. Один просмотр вот и все, что ему было нужно. Ничего странного в этом нет. Потом он действительно пошел к парню с этим блестящим, хорошо продуманным планом, нет. Он был в комнате По, и летчик смотрел на него, и это было странно. — Я хотел спросить тебя кое о чем, — кинул Финн, в голове у него не было никаких оправданий. — Но я передумал. Извиняюсь. Не знаю, о чем я думал. Хочешь пойти перекусить вместо этого? Было уже довольно поздно, и волосы По казались влажными, как будто он только что принял душ. Вокруг По всегда витал запах металла и озона, но он был слабее, когда он только что вымыл голову. Аромат вокруг него был тогда более травяным, опьяняющим. — Эй, нет, — сказал По, уводя Финна от двери, положив руку ему на плечо. — Ты можешь спросить меня о чем угодно. Я хочу, чтобы ты поверил в это. — Я знаю. Я знаю, это просто, это странно, — Финн погладил его по затылку. — Все, что угодно, — ответил По, глядя на него серьезно и доброжелательно, и Финн не мог ничего возразить. — Твоя татуировка, — выпалил он, внутренне съежившись, когда По удивленно моргнул. — Моя татуировка? — сказал По. — А что с ней? — Я никогда не видел такого раньше, — это было правдой, и Финну пришло в голову, что, возможно, капитализация на этом сделает все это менее странным для По, который обычно сильно реагировал на то, что Финн упускал что-то, независимо от того, насколько незначительное. Это было что-то, чем Финн пытался не воспользоваться после осознания, но отчаянные времена и все такое. — Я хотел спросить, не покажешь ли ты мне ее. Твоя татуировка. Финну повезло, что По, по-видимому, был невосприимчив к его более напряженным неловким моментам. — Конечно, да, конечно, — довольно легко ответил По, лишь на мгновение заколебавшись, прежде чем снять рубашку. Финн остался один в комнате с обнаженным По. Он сглотнул, пытаясь собрать немного влаги обратно в рот. — Как далеко она уходит вниз? — Не так уж далеко, — сказал По, кривя губы. Он, казалось, пришел к какому-то решению, его плечи почти незаметно расслабились. Ого, окей. Финн откинул голову назад, изучая потолок вместо того, чтобы смотреть, как По расстегивает ремень. Только когда По обернулся, Финн понял, почему это было необходимо. Брюки По обычно сидели довольно высоко на бедрах, а татуировка начиналась низко на спине. Даже с его брюками и нижним бельем, сдвинутыми чертовски далеко вниз, этого было едва достаточно, чтобы показать некоторые линии, которые опускались вниз. Это не было абстракцией, по крайней мере, не так, как Финн наполовину ожидал, основываясь на полученных им проблесках. Она начиналась у поясницы По с двух перекрывающихся схем Крестокрыла, которые выглядели почти как корни, а конструкция текла оттуда вверх, как стебель, охватывая плечи По. На его левой лопатке было дерево, или идея дерева, странная и красивая. Справа было А-крыло, и вдоль позвоночника По, там, где они встречались, линии сливались вместе, сливаясь в одно целое. Это было потрясающе. Финн протянул руку, словно во сне, и провел пальцами по ветке дерева, стараясь не касаться ее, словно опасаясь размазать чернила. У По перехватило дыхание. Финн услышал его, но поначалу не понял, что причина в нем самом. — Финн, — сказал По. Его голос был тихим, тихим, но это не было похоже на предупреждение, и это не было похоже на остановку. — Это удивительно, — сказал Финн. — Ты невероятный. Он не совсем понимал, почему ему так хотелось это увидеть. Теперь, когда он все понял, он не знал, что с этим делать. Кожа По была теплой под его рукой, и он не хотел прекращать прикосновения. Он не был девственником. Первый орден не поощрял эмоциональные привязанности, а не мимолетные сексуальные контакты, которые больше походили на еду или сон, чем на что-либо осмысленное. Финн знал, что делать в темноте, как действовать эффективно, но все это, казалось, не имело отношения к делу. Он не хотел, чтобы это применялось здесь. Он был не в своей тарелке. Он никогда не хотел чего-то так сильно и в то же время не знал, как это получить. По обернулся. Должно быть, он увидел что-то в выражении лица Финна, в его глазах, потому что его губы приоткрылись, но он не произнес ни слова. Он обхватил лицо Финна одной рукой, его взгляд был испытующим, вопрошающим, и Финн подумал, что, возможно, он ошибся. Может быть, ему не нужно было придумывать способ получить то, что он хотел. Может быть, он уже получил. — Скажи мне, что ты не хочешь этого, — попросил По. Когда Финн ничего не сказал, он поднял другую руку и провел большим пальцем по подбородку Финна. Его брюки сползли еще ниже, и руки Финна нашли его бедра. — Скажи мне, — повторил По, подойдя ближе. — Я хочу этого, — сказал Финн. По поцеловал его. Он был нежным, почти сладким, не похожим ни на что, что Финн испытывал раньше. Толчки от поцелуя прошли сквозь него, как электрический ток, губы и кончики пальцев покалывало. Второй поцелуй начался так же. Рот По был чуть приоткрыт, и в нем было что-то почти неприличное, в этом невысказанном обещании. Финн нырнул за третьим, и когда По поцеловал его в ответ, это было похоже на прорыв плотины: как будто они оба были голодны и жаждали, и наконец-то нашли оазис друг в друге. Финн крепче сжал бедра По и притянул его к себе, грубее, чем он хотел, но, судя по тому, как По двигался с ним, податливо, и как он стонал в поцелуй, Финн решил, что все в порядке. — Финн, — прошептал По, когда они, спотыкаясь, подошли к кровати. Финн сел, когда его голени коснулись края, а По, сбросив штаны и нижнее белье, которые уже почти свалились, присел на его колени. — Финн. Чего ты хочешь? Ты делал это раньше? «Только не так», — ошеломленно подумал Финн, потому что у него на коленях изящно выгибался голый По Дэмерон, а такого еще никогда не случалось. — Да, я не… я уже делал это раньше, — сказал Финн, отвлекаясь на то, что говорил По. — Я был с кучей людей, — он не был с кучей людей. — С некоторыми людьми, — Финн нахмурился, когда его мозг начал медленно догонять рот. — С несколькими. Я был с несколькими людьми. Нормальное количество. По откинулся назад, что, опять же, отвлекало, учитывая всю эту ситуацию с голыми коленями. Когда Финн собрался встретиться взглядом с По, на его лице появилось какое-то безумное выражение, которое, тем не менее, заставило Финна покраснеть. — Ничего страшного, если есть, и ничего страшного, если нет, с таким количеством или с таким количеством, — объяснил По. Финн уронил голову на плечо По. — Я человек-катастрофа, — признал он. По рассмеялся и крепче обнял Финна за плечи. — Ты само совершенство, — сказал По, ослабляя хватку и поднимая голову Финна. — Давай. Поцелуй меня. Катастрофа он или нет, но Финн не настолько глуп, чтобы упустить такую возможность. Он провел ладонями по бедрам По, которые в данный момент обвивали бедра Финна. — Сними это, — сказал По, дергая Финна за рубашку. — Обычно я не возражаю быть единственным обнаженным в этом случае, но я хочу видеть тебя. Финн вылез из рубашки, взволнованный, потому что ничто в нем не заслуживало того взгляда, который бросил на него По. По провел пальцами по груди Финна в беспорядочных узорах, словно следуя линиям татуировки, видимой только ему одному. — Чего ты хочешь, Финн? И да, Финн еще не ответил на этот вопрос. Он не знал, как ответить на этот вопрос. — Я хочу сделать это снова. После того, как мы закончим. Финн все равно двинулся вперед, потому что это было важно. — Я хочу посмотреть на твое дерево. Я хочу, чтобы ты всегда возвращался со своих миссий. Я хочу, чтобы ты вернулся целым и невредимым. Я хочу… — Финн скользнул руками по спине По, растопырив пальцы, чтобы прикрыть как можно большую часть татуировки. — Я хочу быть единственным, кто видит тебя таким. — Хорошо, — сказал По тихо и немного хрипло, его большие пальцы нежно касались горячей кожи на скулах Финна. — Да, хорошо. Мы можем это сделать. Я постараюсь всегда возвращаться к тебе, и ты сможешь… ты можешь получить меня всего. — Чего ты хочешь? — спросил Финн, несколько раз сглотнув. По провел языком по нижним передним зубам и смерил Финна оценивающим взглядом. Финн все еще оставался под пристальным взглядом. Медленно, наблюдая за реакцией Финна, По провел пальцами по животу Финна и расстегнул ширинку. Он обхватил рукой очень заинтересованную эрекцию Финна, ощущая ее тяжесть, пробуя на вкус. Финн был близок к гипервентиляции. — Наверное, нам не стоит вдаваться во все, что я хочу, — сказал По. — У нас будет время позже. Что угодно, подумал Финн. Его член слегка дернулся в руке По. Я дам тебе все, что ты захочешь. — Да? — Спросил он, и его голос дрогнул, когда По сделал долгий, медленный рывок. — Да. А пока… — По поцеловал Финна раз, другой, словно не мог удержаться. — Я знаю, что ты милый, Финн, но тебе не нужно быть осторожным со мной, хорошо? Мне нравится, когда немного больно. Держи меня, дергай за волосы — я хочу этого. Я хочу чувствовать тебя, когда проснусь. Чтобы ты напомнил об этом даже утром. — Я хочу все еще быть здесь утром, — сказал Финн, на случай, если это все еще было под вопросом. — И это тоже, — пообещал По. — Я тоже этого хочу. — И я не настолько осторожен. По улыбнулся. Он наклонился к нему, почти вплотную, чтобы поцеловать еще раз. — Докажи это. Финн, наверное, должен был это предвидеть. Он ухватил По за талию и бедро, поднял его с колен и положил на кровать. Спина По с глухим стуком уперлась в матрас, и улыбка, которой он одарил Финна, была довольной. Когда Финн встал на колени между ног По, они так легко раскрылись для него, что Финну пришлось потратить некоторое время, чтобы взять себя в руки. — Ты собираешься остаться в штанах? — поинтересовался По. В его голосе не было осуждения, только любопытство. — Да, — сказал Финн, вспомнив, что По говорил о наготе раньше. — Да, пожалуй, так и сделаю. Кроме того, он был немного ошеломлен, и пребывание по крайней мере, частично одетым заставляло его чувствовать себя в безопасности. Он не хотел обращаться с По так, как он обращался со своими предыдущими партнерами. Это был По. Финн собирался заняться сексом с По, и это само по себе все меняет. Он быстро поцеловал По. — Перевернись. Команда заставила его поднять брови, но не протестовать, и после некоторых бессловесных переговоров им удалось поменять положение на кровати. По подложил под бедра подушку и снова раздвинул ноги. — Вот так? Финн хотел сказать что-то вразумительное, но вместо этого раздался сдавленный звук, который По, похоже, принял за одобрение. Финн заметил улыбку в изгибе его щеки. Он сказал себе, что это в основном из-за татуировки, и только немного из-за того, как По продолжал смотреть на него, но, возможно, все было наоборот. Теперь он не мог пожалеть о принятом решении; он и так нервничал, когда на него не смотрел По, а татуировка действительно была невероятной. Она ему нравилось. Он любил… он любил её. Он провел руками по бедрам По, остановившись возле его задницы, и поцеловал позвоночник По в верхней точке татуировки. Снова появился этот теплый, травяной, опьяняющий аромат, и Финну захотелось зарыться носом в волосы По. Позже, говорит он себе. Он поцеловал спину По, проведя языком по некоторым линиям. По вздрогнул и пошевелился под ним, издавая негромкие одобрительные звуки. Финн на мгновение закрыл глаза. Было что-то опьяняющее в том, как его прикосновения действовали на По. Вместо того чтобы остановиться там, где заканчивалась татуировка, он вонзил большие пальцы в ягодицы По и раздвинул их, проводя языком по обнаженной дырочке. По издал потрясенный звук, который перешел в стон. Он выдохнул имя Финна на простынях и раздвинул ноги шире. — Хочешь остановиться? — спросил Финн. Он не хотел останавливаться. — Не надо, — сказал По с некоторым трудом, отталкиваясь от рук Финна. — Пожалуйста. Финн ухмыльнулся и вернулся к своему занятию. Может быть, он был слишком осторожен, но По не жаловался, и больше всего на свете Финн хотел не торопиться. Но с того самого момента, как По начал раздеваться перед ним, он был очень напряжен, и боялся, что если действительно не торопиться, то Финн не продержится до конца. Он отстранился и провел пальцами по скользкой от слюны дырочке, чувствуя ее жар, кончик одного пальца погрузился в нее с головокружительной легкостью. Финн уставился на него, чувствуя головокружение от желания. По издал бессвязный звук и сунул руку под угол матраса, протягивая бутылку чего-то прозрачного и скользкого, что еще больше облегчило Финну погружение пальцев. Визуальных эффектов в сочетании со звуками, которые издавал По, было почти достаточно, чтобы подтолкнуть Финна к краю пропасти. Он закрыл глаза и потянул свои яйца, потому что нет, нет, его член мог по крайней мере подождать, пока он не окажется внутри По. И эта мысль не помогла. — Финн, давай, — сказал По, и Финн открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как парень встает на четвереньки. Он посмотрел на Финна через плечо, его глаза были темными и нуждающимися, его рот был искусан и нежен. — Я хочу этого, я могу принять его. Я могу принять тебя. Финн, ну же, пожалуйста. Если Финн и раньше думал, что По немного шумит, то это было ничто по сравнению с тем, каким громким он стал, когда Финн приложил головку своего члена к гладкому входу По и вошел в него. — Т-тебе больно? — спросил Финн, и По застонал и в ответ двинул бедрами навстречу. — Нет, мне нравится, я хочу этого, — сказал По. — Ты, твой член, все это… ах, вот так, продолжай делать это, Финн, ну же, не будь таким нежным со мной. Толчки Финна были сначала робкими, осторожными, неглубокими, но По продолжал говорить, продолжал просить об этом, продолжал хвалить Финна, как никто прежде, пока Финн совсем не забыл об осторожности. Он схватил пригоршню кудрей По и опустил его голову, обхватывая бедро одной рукой и наклоняясь над его спиной. — Сильнее, вот так, точно так, ты так нежен ко мне, Финн, ты так глубоко, что я почти чувствую это, не останавливайся, не останавливайся. Финн намеревался быть нежным, идти медленно, не торопясь, но сейчас он был слишком отчаянным для этого, его смутные планы были полностью разрушены самозабвением, с которым По отдавался Финну, ничего не сдерживая, бессмысленная потребность в каждой линии его тела. — Заставь меня почувствовать это, заставь меня вспомнить об этом завтра, синяки на моих бедрах, чтобы я мог взять тебя с собой, куда бы я ни пошел, ты такой идеальный, Финн, ты такой хороший… То, как он говорил, как двигался — все это сводило Финна с ума, пока не осталось ничего, кроме животной потребности и По, По, По.