***
А однажды наш покой нарушился странным кораблем. Причем сначала никто из нас его не видел. Но потом Агния, одна из моих подруг, ходившая на разведку в лес, вернулась оттуда и сказала всем нам, зайдя в столовую: — Девчонки, там корабль стоит возле нашего острова. — Хм, — нахмурились все. А другая моя подруга, Аврора, сказала мне: — Агата, у тебя есть бинокль. Дай, пожалуйста, сюда. Я хочу разглядеть, кто к нам пожаловал. Я пожала плечами и вынула из кармана бинокль, протянув ей. — Ах! Девчонки! Ваше Величество! К нам плывут мужики! — сказала она. — Та-а-ак, — нахмурились все, надевая шлемы и доставая из-под столов копья. А царица особым свистом подозвала наших коней. Сама же она, впрочем, пока осталась в столовой с моим биноклем, который отобрала у Аврорки. Мы вспрыгнули на лошадок и помчались из-за деревьев прогонять мужчин с песней: — Кто нарушил чистый наш покой Кто он, гость заморский иль морской Позабудем, сёстры, жалость, рядом враг Явно слышим дух мужской Гнать мужчин во весь опор Меч и плеть — весь разговор Всяк из них — наглец и вор Да-ба-ду-ба-да-донжуан Это знали с древних пор Затем мы слезли с коней и стали танцевать, продолжая петь: — За измены их и за враньё Мы проучим это мужичьё Правда, во время пения я услышала, как в лесу кто-то заорал: — Чёртовы бабы! Но мы пели, танцуя: — Мы развесим их на сучьях, а потом Отколотим, как бельё И опять услышала я крик: — Все беды от вас! Впрочем, никто, кроме меня, крика не слышал, так как голос заглушался нашим пением: — Гнать мужчин во весь опор Меч и плеть — весь разговор — Наши тоже хороши, — услышала вдруг я, но не придала крику никакого внимания. — Бросить вот так одного! А мы уже допевали припев нашей песенки: — Всяк из них — наглец и вор Да-ба-ду-ба-да-донжуан Это ясно с древних пор — КОЗЛЫ! — опять услышала я отчаянный крик. Но все равно я не решилась ничего сделать. И тут мы всей нашей компашкой девочек окружили этих мужчин, сказав им: — Стоять! А из-за деревьев выплыла легкой походкой наша царица. Но парни обратились к нам хором: — Девочки, милые! Женщины местной державы! Лапоперстые! Лапушки! Дамы и девы! Нам бы ням-ням бы, буль-буль бы нам бы! Он прав, нам бы ням-ням бы, буль-буль бы нам бы! Нам бы ням-ням бы, буль-буль бы нам бы! Нам бы ням-ням бы, буль-буль бы нам бы! Ням-ням! А царица сказала им: — Пусть ответят нам, кто они все и откуда. Мужчины пошептались и выбрали какого-то чувака с повязкой на правом глазу и чем-то по типу костыля. Тот сказал, отодвигая этим приспособлением одно из наших копий: — О, Боги, опять я. Высокочтимая, облик твой может сравниться лишь… — Ты комплименты оставь для жены, коль вернешься, — сказала наша царица, останавливая его рукой. — Кто же вы? Они хором заорали: — Греки! — В основе своей, — уточнил тот мужчина. Затем они сказали хором: — Аргонавты! — Ах, вот как, — посмотрела на них царица. Но один из мужчин, самый сильный, вдруг выдвинулся вперед. Его компания, конечно, его окликала по имени, пыталась остановить, говорила, что мы убьём, что он с ума сошел, но тот лишь отмахнулся. — Как зовут тебя? — спросил он у нашей Её Величества. — Я… Лидия имя мне, — ответила она. — Что? — не понял мужчина. — Лидия, — повторила царица. — Лида! — сказал тот, поднимая руки к небу. Затем наша главная амазонка начала танцевать, а мужчины запели, окружая ее: — Лида-Лида, птичка, рыбка, Наша ссора лишь ошибка Наши своры, наши свары Все во славу новой пары — Лида… Если вел я жизнь гуляки, каюсь… — Прости его… О, птичка… Рыбка… Если дом бросал для драки, каюсь… — Прости его… О, Лида… Но царица подпела им: — Вам слёзы наши Дешевле чаши Огня вы хуже и чумы А мужчины-аргонавты возразили: — Вай-вай-вай-вай-вай, Но причем тут мы? Они запели второй куплет: — Лида-Лида, крошка, киска В мире счастья нет без риска В доме славно, шумно, звонко Если в доме амазонка — Лида… Пусть я даже груб немного, каюсь… — Зато могуч. О, птичка… Рыбка… Пусть я даже глуп немного, каюсь… — Зато могуч… О, Лида… Царица, сидя рядом с ним, подпела: — Вам дом и дети Страшней, чем сети Тюрьма милее, чем семья Аргонавты сказали: — Вай-вай-вай-вай-вай А мужчина тот сильный подхватил их мотив, целуя ей руку: — Но причем тут я? А потом они вдвоем запели какую-то мелодию.***
Я же, сгорая от желания, тихо-тихо подкралась к царице и сказала ей на ухо: — Ваше Величество, я так не могу… — Ты о чем, Агата? — тихо, как и я, ответила она. — Пожалуйста, разрешите мне… — Что разрешить? Я тебя не понимаю. — Я хочу взять себе двух мужчин. А что? Раз Вам можно, то другим — нельзя? Так, что ли? — Ах, ты об этом. Ну, бери. Кого хочешь? Я показала на мужчину, у которого в руках была арфа. А еще на того, что был рядом с арфистом. И у него был открытый торс, то есть без набедренной повязки: — Его. И его. — Твоё право, — фыркнула царица и увела своего силача в свой же домик. А на прощание она сказала остальным моим подругам: — Девчонки, если вы хотите порезвиться с мужчинами, то я разрешаю. Берите в свое обладание любого. Все девочки обрадованно завизжали и расхватали аргонавтов, уводя тех в свои домики. А я же подошла к выбранным мною: — Мальчики, не хотите пойти ко мне? — Ты кто? — спросили они на два голоса. — Агата. Точнее, Ариадна-Агата, но я предпочитаю чаще зваться вторым именем. А вас как зовут? — Орфей, — представился мужчина с арфой. — Тесей, — ответил второй. — Приятно познакомиться, — я пожала их руки и потащила в свой домик.***
По пути, пока мы шли, я рассказывала мальчикам про нашу жизнь на острове. Но тут вдруг я услышала крики. И я сразу вспомнила, что уже слышала этот голос, когда мы с девочками окружали аргонавтов и пели. Я посмотрела на своих мужчин: — Мальчики, неужели мы кого-то из ваших забыли отвязать? Те вслушались и хлопнули себя по лбу: — Язон! Затем они перевели взгляды на меня: — Да, Агата. Вы совершенно забыли про нашего предводителя. — Тогда идем скорее на звуки, — сказала я и притащила их к тому дереву, где был привязан один из мужчин их команды. Вернее, он уже отвязался от дерева, но сам был еще в верёвках. А еще он валялся на земле без сознания. Этот мужчина был рыжеволосым красавчиком. Правда, рядом с ним валялся шлем со светлыми волосами. Наверное, эта вещь приносит ему удачу. Пока мои парни его развязывали, он умудрился открыть глаза. Он огляделся по сторонам и уставился на меня. Я же, в свою очередь, едва посмотрев в его глаза, поняла, что пропала. — Ах! — я начала падать в обморок. И ударилась бы о землю, но мальчишки подставили руки и поймали меня. — Кто ты? — проговорил этот аргонавт чарующим голосом, завораживая меня еще больше, как только я открыла глаза. — Агата… — тихо сказала я на выдохе. — Пошли со мной? — Куда? — не понял он. — В мой домик, — снова на выдохе ответила я. — Кстати, как тебя зовут, красавчик? Ты не бог ли, случаем? Он рассмеялся. А я, услышав его заливистый смех, влюблялась в него все больше и больше. — Язон. И нет, не бог. Всего лишь царь по рождению. Будущий царь Иолка, города в Элладе. — Но как вы из Греции оказались здесь, на нашем Лемносе? Куда вы держите путь? — За золотым руном, — улыбнулся Язон. — Мой дядя, царь Пелей, сказал мне совершить подвиг, чтоб он мог отдать мне корону. А мудрец Диоген сказал, чтоб я привез из Колхиды в Элладу золотое руно. — Вот как… — сказала я. — Ну так что, красавчик, ты пойдешь отдыхать в мой домик? — А мы? — не выдержали певец и его спутник. Я как-то совершенно забыла про них, все больше и больше притягиваясь к главному аргонавту. Тогда певец сказал грустно: — Ладно, Агата. Раз мы не нужны тебе, то мы пойдем… — Стойте! — крикнула я, не выдержав. Да и сердечко моё, чаще бившееся при взгляде на них двоих, тоже почти замерло, когда я их почти прогнала, а сейчас забилось с новой удвоенной силой. — Оставайтесь, оставайтесь, — выкрикнула я, держа их двоих за руки. Затем обратилась к рыжеволосому: — Язон, ты же не против, что двое твоих друзей будут с нами тусить? Он покачал головой: — Нет, конечно. Орфей, Тесей, раз Агата хочет, чтоб вы тоже, как и я, были с ней, то присоединяйтесь к нам. И вот я увела всех трех мальчишек в свой домик.***
Прошло три месяца. Парни вспомнили, что им надо было сплавать за золотым руном в Колхиду. И, да, наш остров находился прямо посередине, между Колхидой и Элладой (Грузией и Грецией). Так вот, в один прекрасный день, когда я собиралась сходить с девчонками в лес за ягодами, рыженький главный аргонавт, уже надев светлый шлем, подошел ко мне и заявил: — Агата, прости. Но мы должны уехать. — Как?! — открыла я рот. — Вы бросаете меня? — Я же три месяца назад, когда мы только приплыли к вам, рассказал тебе о цели моего путешествия. Двое других братцев-кроликов, певец и победитель Минотавра, поддакивали ему: — Да, Агата, мы должны добыть руно. — Но ведь Геракл остается с Её Величеством и их детьми, — попыталась сослаться на их друга я. Мужчины пожали плечами: — Его право. Тогда я схватилась за свой живот, который все время прятала под подолом длинного платья: — Если вы обязательно должны уехать, то возьмите, прошу, меня с собой. Дети не должны расти без отцов. Тут-то мои мальчики и раскрыли рты: — Что?! — Да, я в положении. Как раз на третьем месяце. И от вас троих. Я еще месяц назад узнала, но вам не говорила. Я б и дальше скрывала, но, раз пошла такая пьянка, то режь последний огурец. Язон хотел было меня отговорить: — Тогда тем более не можем. Да и женщина на корабле — к беде. — Наоборот, — сказала я. — Во-первых, как я и сказала, дети не должны расти без отца. В моем случае — без отцов. А, во-вторых, вы часто плавали до Колхиды? Мы иногда наведываемся к ним в гости. И там, на пути наших кораблей, нам встречаются сирены. Нас, женщин, они не могут погубить, а вас — запросто. — Хорошо, — смирились они. И вот я оказалась единственной девушкой на их корабле, на их «Арго». Причем не просто девушкой, а в положении.***
Когда мы уплывали с острова, мужчины узнали, что Геракл, их силач, остался там с нашей царицей. Тогда они хотели вернуться. Но Орфей открыл было рот, чтоб начать петь. Даже заиграл уже мелодию на арфе. Я погрозила ему кулаком: — Только попробуй. Знаю я твою песню. Недаром ты ее пару месяцев репетировал в моем домике. Никаких «нас губят девы» не будет, пока я тут с вами. Сама я всё объясню парням. И, кстати, разве я за три месяца тебя сгубила? А, Орфей? А, Тесей? А, Язон? Разве я вас сгубила? Напротив, я через шесть месяцев, кажется, подарю вам счастье. Арг, их мастер-аргонавт, вздохнул: — Только детей нам тут не хватало. Кстати, «Арго», их корабль, назвали в его честь. Я укоризненно посмотрела на него: — Эх, Арг. Чего ты такой злой? Неужели моя подруга, одна из амазонок, Аретуса, тебе чем-то не угодила? — Нет-нет. Она была хороша собой. — И, кстати, — сказала я, — Раз уж ты так настроен против детей, то, к твоему счастью, за шесть месяцев мы уж точно доплывем до Колхиды. Так что не бойся, детей на корабле не будет, к твоему счастью. И вот мы плыли, плыли и плыли. Причем я уберегла моих мальчиков и всю их компанию от сирен. Те, как вам известно или неизвестно, не трогают обычных женщин, женщин с детьми, просто детей, причем неважно, какого ребенок пола, и женщин в положении.***
Спустя еще пару месяцев мы, наконец, доплыли до страны под названием Колхида. Там, конечно, Шалом, один из аргонавтов, пытался уговорить одного из моего гарема, Язона, просто погостить в этой стране и забыть про руно, но главный аргонавт не поддавался. Вместо этого он взял и связал руки этого колхидского купца, чтоб тот не смог помешать. А, когда мы пришли во дворец, мой рыженький, подойдя к Шалому, который играл с ребенком (вернее, ребенок прыгал через веревку, которой были связаны руки купца, как через скакалку), заметил из окна какую-то странную девицу, которая возилась с людьми, возлагая на их лица руки, и помогая тем. И люди пели той девице вслед: — Все увечные, все калечные, все Скорей к Медее Всех и выручит, всех и вылечит, и Все обретут покой Каждому хворому рада помочь Стала нам матерью царская дочь Стала матерью, стала матерью Стала матерью нам царская дочь Если хворость неподвластна лекарю Тотчас мы к тебе, ведь больше не к кому Царская дочь, царская дочь, царская дочь Медея, Медея, Медея, Медея, Медея О Святая Медея, святая, Медея, святая Медея Медея, святая, Медея, святая Медея Медея, святая, Медея, святая Медея — Кто это? — спросил мой Язон у Шалома. Тот не ответил, а лишь свистнул, чтоб ребенок убежал. Язон повторил вопрос: — Кто это? — Ну, Медея. — А. Царская дочь. Не думал, что ведьмы бывают так дивно красивы. Шалом оспорил высказывание: — Не ведьма. Волшебница. Дар ее светел и добр. Она даже мёртвых к жизни порой возвращает. А люди в окне пели: — Как мы жили бы, кем мы были бы, но Хвала Медее Нас исправило это правило, мир Не балаган, а храм Шалом такой сказал, протягивая связанные руки моему рыженькому главному аргонавту: — Слушай меня, одержимый. Покуда есть время, Шалом вам дело не путает, Шалом поможет тебе. Язон взял меч и разрубил веревку. А в окне все еще пели: — Свинство из царства ты выгнала прочь Добрая, мудрая царская дочь Стала матерью, стала матерью Нам царская дочь Каждый бывший грешник скажет искренно Все, чему ты учишь, это истина Царская дочь, царская дочь, царская дочь Медея, Медея, Медея, Медея, Медея О Святая Медея, святая, Медея, святая Медея Медея, святая, Медея, святая Медея Медея, святая, Медея, святая Медея — Значит, так, — сказал Шалом на ухо Язону. — Завтра праздник в Колхиде. Будет продлено состязание. Обычное, впрочем. Руку Медеи сойдутся искать женихи. Всех до сих пор отвергала Медея. Ты бы попробовал. Девушкам нравятся эти… — Эти? — не понял Язон. — Герои, — пояснил Шалом и сказал. — Если получишь Медею, получишь руно. — Иди, — сказал мой рыженький (один из моего гарема). Шалом закатил глаза вверх, будто б удивляясь. А предводитель аргонавтов толкнул его локтём: — Ты мне больше не нужен. Шалом покачал головой и ушел.***
А я вышла из тени и подошла ближе к одному из своих любимчиков. И, да, я тоже видела из своей тени, где стояла, в окошко эту девицу: — Язон, неужели ты и правда хочешь охмурить эту девчонку? А как же я? И твой ребёнок? — Но, Агата, это же для дела, — возразил он. — И, хочешь, я потом ее брошу? — Не надо уж. Там разберемся. А пока — отдыхай, тебе завтра предстоит сложное дело. И, пока он ушел спать в свои покои, я нашла остальных двух своих парней и спросила у тех: — Мальчики, вы знаете, как пробраться во дворец? Наш Язончик хочет соблазнить царскую дочь, чтоб та помогла нам добыть руно. Но я хочу с этой девчулей поговорить, чтоб не слишком поддавалась на чары. — Агата, если ты, бывшая амазонка, сразу влюбилась в него, и почти забыла про нас двоих, когда мы всей командой приплыли на ваш остров, то и эта волшебница не устоит, — возразили мне мои мужчины. — Я знаю. И поэтому хочу с ней поговорить. Так как во дворец-то пройти? Они пожали плечами: — Мы не знаем. Найди Шалома и спроси у него. Ведь он вырос в этой стране и ведает всеми входами и выходами в любой дом. А, значит, и вход во дворец тебе найдет. Так я и сделала. Конечно же, купец сразу проводил меня до покоев царской дочери.***
Хоть на дворе и уже наступала ночь, царевна почему-то не спала. Я тихо, как мышь, насколько мне позволяло мое положение, прокралась в ее комнатку, и сказала шепотом: — Приветствую, царевна Колхиды. — Ах! Кто здесь? — оглянулась на меня та. — Меня зовут Агата. Я бывшая амазонка и приплыла с аргонавтами в твою страну. — Приятно познакомиться. Я — Медея. — Я знаю. — Так чего ты хотела, Агата? — Короче, так. Завтра у вас соревнование за твою руку, так? — Ну. — Тут один ваш купец, Шалом, родившийся у вас, но живший в Элладе, приплыл сюда с нами всеми и сказал главному аргонавту, Язону, чтоб тот поучаствовал в состязании. Значит, так, дорогая. Если Язон будет как-то чарами, наподобие чарующего голоса, пронзительного взгляда ярких глаз, заливистого смеха, и так далее, действовать на тебя, то поменьше поддавайся, хорошо? — А тебе какое дело? — удивилась колхидка. — Просто я с помощью этих чар влюбилась в него. И вот результат. Видишь? Я приподняла подол платья и показала на свой живот. Он был большим, но не слишком. Мне пока это не мешало ходить, сидеть, и так далее. — Ах! Ты в положении, да? От этого Язона? — сказала царевна. Я кивнула: — Да, на пятом месяце. Но не от него одного, а еще от певца Орфея и Тесея, победителя Минотавра. И, да, я ему разрешила завтра охмурить тебя, чтоб ты помогла нам добыть золотое руно. Но, прошу тебя, царевна, не поддавайся слишком его чарам. Обещаешь? — Обещаю, Агата. Я улыбнулась и ушла в свои покои спать.***
Но вот настало новое утро. Все собрались возле дворца. И царь Аэт сказал: — Начинайте. Мужчины начали исполнять всякие различные номера. А потом появился мой красавчик Язон и начал танцевать. К нему вскоре присоединился и Шалом, который тоже танцевал с девушками. А царевна стояла-стояла и не вытерпела этих чар и флюидов, витавших возле главного аргонавта. Она подбежала к рыжеволосому и стала кружиться вместе с ним. А возле них играла музыка: — Мне слышны все листья — это знак — Мне скучны все лица — это знак — В нас теперь один и свет, и мрак, — Это знак — Ты глядишь так странно — это знак — Мне легко и страшно — это знак — Ты родней, чем друг, розней, чем враг, — Это знак — Любовь, словно сад, мы на пороге — Любовь, словно сад, мы на пороге — Прекрасны, как день, вольны, как боги — Прекрасны, как день, вольны, как боги — О, даль одной тропы Даль одной судьбы Пей судьбу до дна Там любовь одна Они кружились, а музыка играла, играла, играла: — Мне слышны все листья — это знак — Мне скучны все лица — это знак — В нас теперь один и свет, и мрак, — Это знак — Любовь, словно сад, мы на пороге — Любовь, словно сад, мы на пороге — Прекрасны, как день, вольны, как боги — Прекрасны, как день, вольны, как боги — О, даль одной тропы Даль одной судьбы Пей судьбу до дна Там любовь одна Но вот царевна покружилась с красавчиком и решила убежать в свою комнату. Я ж подкараулила ее на пути: — Ну, царевна? Ты соблазнилась, да? Я ж вижу. Та опустила глаза в пол: — Прости, Агата. — Ладно, — смягчилась я, — Я и сама не устояла перед ним. Так что будешь ты, походу, в нашем гареме. Точнее, в моем. Потому что у меня в моем гареме трое мальчиков. Это рыженький Язон, певец Орфей и Тесей, который победитель Минотавра. — В смысле — рыжий? — вдруг удивилась Медея. — Мне казалось, что Язон — светловолосый грек. — Нет, это шлем у него такой, со светлыми волосами. А так, сам по себе, он — рыжий. — Вот оно как. Ладно, Агата, я пошла к себе. А то папенька любит меня навещать перед сном. Это хорошо еще, что ты на него вчера не наткнулась, потому что пришла уже после его ухода. — Ладно, прощай, царевна. До завтра. — И тебе не хворать, Агата. Мы разошлись по разным сторонам. Но все же я решила пройти до покоев царской дочери и посмотреть-послушать, о чем она будет говорить с отцом-царем. Конец POV Ариадны-Агаты***
А тем временем Медея зашла к себе в покои. И, естественно, отец ее был там. Царь Колхиды посмотрел-посмотрел на дочь, стоявшую у двери, и вдруг запел: — Где твоя безмятежность, где она? Бог в тебе или больше демона? Видно, взрослой стала, время настало, Чтоб взглянуть, чтоб взглянуть в глаза любви Дочка подошла к нему поближе. А, подходя, она пела: — И сама не пойму я, Почему душа, как листва, на заре, на заре? Разве знала, разве знала я, Что таю в себе? Папаша погладил дочь по волосам и завел второй куплет: — Нравится мне твой витязь, нравится Он с врагом, если надо, справится И тут же он поменял тон: — Гость с мечом и луком станет ли другом На земле, на земле своей любви? Царевна психанула, и, скрестив руки на груди, вырвалась от отца, отходя к окну: — Он и друг, он и брат нам Он душою чист, как снега в синеве, в синеве Сколько силы, сколько стати в нём, Словно в юном льве — Пап, — сказала девушка, закончив свой куплет, — Кажется, я влюбилась в того юношу в светлом шлеме, с которым танцевала. — Ну, он — нормальный. Так что, дочка, я разрешаю тебе быть с ним, пока он гостит в нашей стране. — А если он поплывет обратно к себе в страну? То как быть мне? — Я тебя не отдам никому, доченька. Ты у меня единственная, отцовская гордость, и моя отрада. Но бывшая амазонка не выдержала и осторожно, чтоб не навредить животу, влезла через окно. Она протянула руку царю: — Приветствую, Ваше Величество. Я -Ариадна-Агата, бывшая амазонка. Можно просто Агата. Вы не сможете оставить дочь при себе. Потому что Язон, если заполучил кого-то из девиц своими чарами, уже не упустит своего. Так что ваша дочка будет вместе с ним, хотите вы того или нет. — Э… — открыл рот главный колх. — Здравствуй. Я — Аэт. Это Медея, моя дочь. — Знаю, знаю. Лучше скажите мне одну вещь. Какое задание Вы дадите Язону? Ведь просто так же Вы не отдадите ему дочь. — Я и так дочь ему не отдам. Но, все же, пусть вспашет и засеет бесплодное поле. А всходы взойдут — поглядим. — Тут нет подвоха? — прищурилась розоволосая амазонка. — Нет, — слишком быстро покачал головой царь Колхиды. И тут царевна выпалила: — Есть! Агата, отец специально обманывает! Вспахать поле наш красавчик должен будет быками Ареса. А с ними не каждый воин может справиться. Да и засеять поле не абы чем должен он, не зерном каким-нибудь этаким, а зубами дракона. Это погибель для него. — Что же делать? — побледнела девушка, схватившись за живот. — Спокойно, — подняла правую руку вверх царская дочь. — Недаром я — волшебница. Я помогу ему. А с тобой, Агата, все в порядке? — Да, все нормально. Срок все равно еще не скоро. Правда, если я буду сильно переживать, то разрешусь от бремени раньше нужного. — Не переживай. Не волнуйся. Тебе нельзя. А я помогу нашему красавчику. До Аэта дошла несостыковочка: — Нашему?! — Да, пап, — спокойно кивнула дочь. — Агата держит гарем мужчин. Это Язон, с которым я танцевала, какой-то певец Орфей и какой-то там Тесей. Царь открыл рот… И сразу же его закрыл. Затем все, а именно — Агата и Аэт — разошлись по своим покоям.***
POV Ариадны-Агаты На следующее утро я прибежала к своему рыженькому. — Язон! Мы с Медеей узнали о задании ее отца для тебя! И я рассказала ему все, что вчера услышала от царевны и царя. Он тоже перепугался: — Что мне делать, Агата? — Медея поможет тебе. Ты, главное, слушайся ее. А сейчас — иди на берег моря, она там. — А ты? — А я пойду с тобой. И я действительно пошла с ним. На берегу царевна попросила Язона войти в воду. Тот исполнил ее слова. А, когда он вошел в воду, она начала обрызгивать нашего красавчика водой и петь: — Дивный древний дар мой — дело светлое Знаю, знаю зелье, зелье верное Расцветает в ночь орхидея На земле Прометея На земле Прометея Терпкой влагой вея Потом мы с главной колхидкой стояли на холме и смотрели на главного аргонавта, который пытался справиться с быками. При этом царевна пела: — Один ты дорог, ты один Владей волшебной силой О, витязь милый, мой витязь милый Я жду победы, витязь милый мой О, витязь милый, мой витязь милый Я жду победы, витязь милый мой А затем, пока Язон засеивал поле, мы смотрели. И царевна пела дальше: — Ты вернешься, славен новым подвигом Весел духом, светел милым обликом Перепутай вновь эти пряди Вспыхнет солнце во взгляде Вспыхнет солнце во взгляде Нашей встречи ради Один ты дорог, ты один Владей волшебной силой О, витязь милый, мой витязь милый Я жду победы, витязь милый мой О, витязь милый, мой витязь милый Я жду победы, витязь милый мой Затем Язон съел виноградную лозу и уснул под деревом. А мы с царевной услышали мужской голос: — Колхи! Несите корзины! Готовьте давильни! Солнечный сок освятит молодую любовь! Это лоза трудов и героя, и друга! Слава Медеи с Язоном!***
Но вот прошло несколько месяцев. Точнее, восемь. Я уже успела, когда прошло четыре месяца с нашего приезда, родить троих детей. Причем роды у меня принимала сама царская дочь. Двое близнецов родилось, мальчик с девочкой, и еще одна девочка. Мы с моим гаремом назвали их Алекто, Алкмена и Агафон.***
Так, вот однажды наш красавчик Язон добыл все же золотое руно. А, точнее, попросту украл с дерева. Едва только он взял эту баранью шкуру, он сразу же прибежал в покои к нам, где я кормила грудью Алкмену с Агафоном, а царская дочь поила с бутылочки Алекто. — Девочки! Зовите Орфея, Тесея, остальных аргонавтов, хватайте детей и валим отсюда! — Ух ты! Ты добыл руно, милый? — сразу поняла, что к чему, я. Он кивнул. Тогда мы с царевной живенько собрались, кинули клич для остальных наших спутников, прыгнули на корабль и отчаливали из Колхиды. А дочь царя вдруг заметила, что ее отец стоит на берегу и поет такую песню, провожая свою родную кровиночку взглядом: — О, как уходят дети! Что за ночь на свете — Тишина, тишина. Жить вам в любви-совете, Но кому излить мне горе, Если нынче в отчем взоре Ты одна, ты одна Если жизнь на излёте — чья вина? Царевна не выдержала и помахала на прощание отцу. А тот, заметив это, затянул второй куплет. — Кто? Кто он в юном блеске В ореоле дерзком Храбреца, храбреца Он, он за душою детской И ему не жалко было, Чтоб гнездо моё остыло Без птенца! Без птенца! Для отца — ты ребенок до конца. Для отца — ты ребенок до конца. Медея не выдержала, всхлипнула и отвернулась, пока остальные наши спутники махали на прощание руками гостеприимной стране и царю. Наш красавчик подошел к ней и посмотрел на нее. А «Арго» тем временем уходил в открытое море.***
Совсем скоро мы вышли в море и подняли как следует парус. А, выполнив это действие, все наши спутники запели такую песню: — Арго! Да пошлёт нам небо Путь с луной и звёздами! Арго! Если сникнет парус, Мы ударим вёслами! Что ж, в конце концов, Путь — вся цель гребцов, Вот что нам открыли Зимы с вёснами. Что ж, в конце концов, Путь — вся цель гребцов, Вот что нам открыли Зимы с вёснами. Арго! Разве путь твой ближе, Чем дорога Млечная? Арго! О каких потерях плачет Птица встречная? Парус над тобой, Поднятый судьбой, Это флаг разлуки, Странствий знамя вечное. Парус над тобой, Поднятый судьбой, Это флаг разлуки, Странствий знамя вечное.***
И вот мы приплыли в Элладу. Там мы отдали царю Пелею руно, отобрали у него корону для нашего красавчика Язона. Рыженький стал править Иолком, мы с Медеей были его женами, причем я — старшей женой, так как моими мужьями еще были Орфей и Тесей. А, к тому же, я была старшей и потому, что родила Алекто, Алкмену и Агафона. И жили мы в Иолке, поживали да добра всем грекам и гречанкам наживали.***
Вот так и заканчивается моя история о том, как я из амазонки стала обычной гречанкой. Вернее, не обычной, а одной из цариц Иолка. Пока-пока. Конец POV Ариадны-Агаты.