Брехло

— Нет данных. — Не ври, Легион. Так делают только органики. Верхние пластины приподнимается на манер бровей, и в очередной раз Джокер чувствует, как неуютно ему становится. Машина. Это машина, которая недоговаривает, нет, лжет! Лжет, что ничего не знает! Едкая обида трется о сердце, ластится об увеченную гордость и требует: взломай, попробуй, он ведь просто синтетик. Синтетик, который наивным котенком переминается с ноги на ногу, склоняет голову к железному плечу, снова изгибает эти трижды проклятые пластины и смотрит, прямо ввинчивает свой диодный взгляд в лицо пилота. — Но мы не лжем. Умозаключение нецелес… — Но должна быть причина, верно? — перебивает нетерпеливо Джокер. — Никто не мог взять и сказать: «А давайте, сделаем себе бровки, чтобы глупым органикам было веселее на нас смотреть». Давай, дружище, колись. —…у нас нет данных. — Брехло. Пилот откидывается на спинку кресла, вытянув руки перед собой и с силой хрустнув пальцами. А потом оглядывается и видит, как дурная жестяная куча стоит на том же месте и смотрит. Джефф с видом утомленного начальника прикрывает глаза и медленно тяжело выдыхает: — Только не говори, что обиделся. Сверкающие диоды по бокам головы гета моргают точно глаза, а главный окуляр фокусируется на Джокере. Стремная хрень. Определенно стремная хрень. — Мы не умеем… обижаться. Мы не испытываем эмоциональные… — А хочешь, научу?! А ну, вон пошел с мостика! — взмахивает ладонью пилот, снова не позволив договорить Легиону. В одном только манерном замирании машины скользит непонимание, но гет покорно разворачивается и покидает обитель Джеффа Моро. А Джокер что… он сам вызвал Легиона на мостик, чтобы… прогнать. Прекрасно. Синтетик дергает одной из головных пластин и исчезает за закрытыми створками лифта, наверняка направляясь к ядру корабля, или еще куда его черти понесут. Джокер должен был давно смириться с этой железкой, самим воплощением нелогичной робохрени, которая вечно говорит, что далека от органика. Ага, конечно, так он и поверил. Уверенный в своей правоте Джокер никогда не поверит, что у куска металла нет задатков чего-то живого. Пусть даже его жестами руководит пародия на поведение людей, все равно он остается как губка, которой проводят по непонятной субстанции, а та ее покорно впитывает. Хотя, думает Джефф, губка не станет той субстанцией, а просто окажется наполненной жижей губкой. Хоть гета и не сделать органиком, но ведь есть в нем какие-то мотивации, вынуждающие говорить то, чего не скажет тостер. Или не сделает турианец, потому что недопоймет со своим упрямым иерархичным мозгом. — Тупая хренота, — кривится Моро, принимаясь копошиться в и без того установленных параметрах управления. — Только время потратил. Но да. Губка не станет той жижей, что впитывает. Но Легион, оставшись в одиночестве в узкой лифтовой коробке, опускает «брови» и сцепляет за собой ладони, не отправляя зашифрованные данные о произошедшей беседе в Консенсус. Он не хочет, чтобы эта ситуация рассматривалась в общности.